а под свое покровительство,  ибо ему казалось, что они подсказаны
лишь скромностью отца.  Он и  слушать не хотел ни о  каких извинениях и даже
дал понять, что готов увести мальчика чуть ли не силой - согласится отец или
нет.  В  конце концов смущенный профессор сослался на слишком нежный возраст
сына и  слабое здоровье,  которое не позволит ему переносить суровые условия
жизни в  горах;  но  года через два,  добавил отец,  он  надеется,  здоровье
мальчика окрепнет, и тогда он будет в состоянии сопровождать своего храброго
сородича и пойти навстречу той блестящей судьбе, к которой тот открывает ему
путь.  Придя к такому согласию,  родственники расстались.  Роб Рой поручился
честью,  что возьмет юного кузена с  собою в горы в следующее свое посещение
Эбердиншира,  а доктор Грегори,  понятно,  молился в душе,  чтобы ему больше
никогда не довелось увидеть кельтское лицо Роба.
     Джеймс Грегори, еле избежавший опасности попасть в стан к своему родичу
и,  вероятно,  сделаться  его  оруженосцем,  стал  впоследствии  профессором
медицины в  колледже и,  как и  все почти в его семействе,  отличился своими
научными достижениями.  Он был раздражительного и упрямого нрава, и нередко,
когда он выказывал признаки этих недостатков, его друзья приговаривали: "Вот
что значит не получить воспитания у Роб Роя!"
     Отношения между Роб Роем и  его ученым родственником не  прекратились с
окончанием недолгого могущества Роба.  Через много лет  после 1715  года  он
прогуливался по  Замковой улице Эбердина рука об руку со своим гостеприимным
хозяином,  доктором  Джеймсом Грегори,  когда  барабаны в  казармах внезапно
забили тревогу и показались выбегавшие из казарм солдаты.
     - Раз вызвали этих молодцов,  - сказал Роб, преспокойно покидая Джеймса
Грегори, - значит, мне пора позаботиться о своей безопасности.
     С  этими словами он  нырнул в  подворотню и,  как  говорит Джон Беньян,
"пошел своей дорогой, и больше его не видели"*.
     ______________
     *  Первый из этих анекдотов,  который ставит рядом представителей самой
высокой цивилизации и  полудикого народа,  я  слышал из  уст небезызвестного
доктора Грегори,  ныне покойного,  и  члены его семьи были так любезны,  что
сличили рассказ с семейными документами и личными воспоминаниями, добавляя к
нему  достоверные  подробности.   Второй  основан  на  воспоминаниях  одного
старика,  присутствовавшего при  том,  как  Роб,  заслышав  барабанный  бой,
удалился,  не простившись со своим ученым родственником,  и  сообщившего эту
деталь   мистеру   Александру   Форбису,   свойственнику  доктора   Грегори,
здравствующего по сей день. (Прим. автора.)

     Мы  уже  отметили,  что  во  время восстания 1715 года Роб Рой вел себя
довольно двусмысленно.  Сам он и его приверженцы состояли в армии горцев, но
сердцем он был, по-видимому, с герцогом Аргайлом. И все же мятежники, хотя и
говорили,  что не  могут на него положиться,  были вынуждены ввериться Робу,
как единственному проводнику,  когда шли от  Перта к  Дамблену для переправы
через Форт у так называемого Фрусского Брода.
     Это движение на запад повлекло за собой битву при Шерифмуре, правда, не
решившую дела,  но  герцог Аргайл сумел извлечь из  нее  достаточную выгоду.
Следует вспомнить,  что в  этом сражении горцы обрушили свой правый фланг на
левый фланг Аргайла и  разгромили его,  в то время как кланы на левом фланге
армии  Мара,  хотя  и  состояли из  Стюартов,  Мак-Кензи и  Камеронов,  были
наголову  разбиты.  Пока  продолжались  бегство  и  преследование,  Роб  Рой
оставался на холме,  в центре позиции горцев, и хотя говорят, что он мог бы,
если бы  пустился в  атаку,  решить исход битвы,  его не  удалось склонить к
выступлению.  Это  было тем печальнее для инсургентов,  что предводительство
отрядом  Мак-Ферсонов  было  также  возложено на  Мак-Грегора.  Если  верить
преданию,   это   было   сделано  по   причине  преклонного  возраста  вождя
Мак-Ферсонов, который, будучи не в силах сам предводительствовать кланом, не
пожелал, чтобы его предполагаемый преемник, Мак-Ферсон из Норда, заменил его
в этом деле; так что клан или часть его была объединена со своими союзниками
Мак-Грегорами.  Благоприятный для  нападения момент был  уже  почти  упущен,
когда до Роб Роя дошел решительный приказ Мара - немедленно идти в атаку. На
что он преспокойно возразил:
     - Ну нет! Если они не могут выиграть битву без меня, они ее не выиграют
и со мною.
     Один из  Мак-Ферсонов,  по  имени Александр,  занимавшийся тем же,  чем
когда-то  занимался Роб,  то  есть  продажей скота,  человек большой силы  и
отваги,  видя  бездействие своего  временного вождя,  так  разгневался,  что
сбросил плед, обнажил меч и обратился к людям своего клана:
     - Довольно мы терпели! Если он не поведет, я сам поведу вас.
     Роб Рой с полным хладнокровием ответил:
     - Когда бы дело шло о быках или баранах из Горной Страны,  Сэнди,  я бы
склонился перед  вашим  высоким искусством,  но,  так  как  вопрос  стоит  о
предводительстве людьми, надо признать, что в этом я лучший судья.
     - Если бы дело шло о глен-эйгасских быках,  -  ответил Мак-Ферсон,  - о
Робе и говорить не пришлось бы, он был бы не позади, а впереди стада.
     Рассерженный этой  насмешкой,  Мак-Грегор обнажил меч,  и  они  тут  же
завязали бы драку,  если бы их не разняли друзья с  той и  с другой стороны.
Между тем момент для атаки был окончательно упущен. Роб все же и на этот раз
не  пренебрег своими  личными  интересами.  В  сумятице переменного боя  его
приверженцы занялись пополнением своих карманов,  грабя обоз и  обирая трупы
павших на той и на другой стороне.
     Прекрасная  старинная  баллада  о  битве  при  Шерифмуре  не  преминула
высмеять поведение нашего героя в тот памятный день:

                   Роб Рой на горе
                   Стоит в стороне -
                Караулит добычу, известно,
                   Закончился бой,
                   А наш-то Роб Рой -
                Он так и не двинулся с места.

     Хотя Роб Рой и  дальше соблюдал в  восстании относительный нейтралитет,
он все же понес наказание.  Его обвинили в  государственной измене,  и дом в
Бредалбейне,  место его пристанища,  был сожжен лордом Кадоганом, когда этот
генерал по окончании мятежа прошел по Горной Стране,  карая восставшие кланы
и отбирая у них оружие.  Однако,  придя в Инверэри с сорока или пятьюдесятью
приверженцами,  Роб  Рой  получил помилование благодаря мнимой сдаче  оружия
полковнику Патрику Кэмбелу Финнаху,  который снабдил вождя и  весь его отряд
охранными грамотами за своею подписью. Достаточно оградив себя таким образом
от  правительственных гонений,  Роб  Рой обосновался в  Крейг-Ройстоне около
Лох-Ломонда,  среди  своих сородичей и,  не  теряя времени,  возобновил свою
ссору с герцогом Монтрозом. Вскоре он собрал столько людей - и притом хорошо
вооруженных, - сколько никогда еще не было под его началом. Он не выходил из
дома   иначе,   как   под   охраной  из   десяти  или   двенадцати  отборных
телохранителей,  и  мог  без  труда  довести  их  число  до  пятидесяти  или
шестидесяти.
     Герцог не пожалел трудов, чтобы уничтожить беспокойного противника. Его
светлость обратился к  генералу Карпентеру,  возглавлявшему военные  силы  в
Шотландии,  и  по  приказу последнего три отряда солдат были двинуты из трех
различных пунктов -  из Глазго,  Стерлинга и Финларига близ Киллирна. Мистер
Грэм из Киллирна,  родственник и  приказчик герцога Монтроза и к тому же еще
шериф  Дамбартоншира,   сопровождал  войска  для   того,   чтобы  они  могли
действовать  от  имени  гражданских властей  и  иметь  к  услугам  надежного
проводника,  хорошо знакомого с  горами.  Перед  этими  тремя  отрядами была
поставлена задача одновременно прибыть в  окрестности пристанища Роб  Роя  и
там захватить его самого и его приверженцев.  Однако сильные дожди,  трудные
условия  борьбы  в  горах  и  превосходная разведка Роб  Роя  расстроили эту
неплохо задуманную операцию.  Увидя,  что птицы улетели,  солдаты в отместку
разорили  гнездо.   Они  сожгли  дом  Роб  Роя,   хотя  и  не  безнаказанно:
Мак-Грегоры,  укрывшиеся среди кустов и  скал,  открыли по ним огонь и убили
одного гренадера.
     Роб Рой отомстил за понесенную потерю необыкновенно дерзко.  В середине
ноября 1716  года  Джон  Грэм  из  Киллирна,  ранее  упоминавшийся нами  как
приказчик  Монтроза,  прибыл  в  местность,  называвшуюся Чейпл-Эррок,  куда
созваны были арендаторы герцога для  уплаты очередного взноса.  Они  прибыли
согласно указанию,  и  приказчик успел уже  получить фунтов триста наличными
деньгами,  когда  в  дом  вторгся  во  главе  вооруженного отряда  Роб  Рой.
Приказчик, чтобы спасти вверенную ему собственность герцога, бросил деньги и
расчетные книги в чулан, понадеявшись, что их не заметят. Однако искушенного
разбойника не  так-то  просто было обмануть,  когда пахло такой добычей.  Он
обнаружил и книги,  и деньги,  спокойно уселся в конторе, просмотрел записи,
прикарманил  деньги  и  выдал  расписки  от  имени  герцога,   сказав,   что
предполагает рассчитаться с  Монтрозом  за  потери,  понесенные  им  по  его
милости,  включая сюда все убытки как от  гибели дома,  сожженного генералом
Кадоганом,  так и  от последнего налета на Крейг-Ройстон.  Затем он приказал
мистеру Грэму следовать за  собой;  обращался он с  ним,  по-видимому,  безо
всякой жестокости или  грубости,  хотя и  заявил,  что рассматривает его как
заложника,  и  пригрозил сурово с  ним  обойтись в  случае преследования или
нападения.  Редко  когда свершались более дерзкие подвиги.  После нескольких
быстрых переходов с места на место (единственной неприятностью, на какую мог
пожаловаться мистер Грэм, была усталость) Роб отвел пленника на остров среди
озера  Лох-Кэтрин  и  принудил  его  написать герцогу,  что  выкуп  за  него
определен в три тысячи четыреста мерков.
     Эта  сумма составляла будто бы  долг герцога Роб Рою за  вычетом денег,
которые тот получил с его арендаторов.  Однако, продержав мистера Грэма дней
пять или шесть под стражей на острове,  который и поныне именуют тюрьмой Роб
Роя  и  где в  ноябрьские ночи едва ли  уютно было жить,  разбойник,  видно,
потерял надежду извлечь добавочную выгоду из  дерзкого покушения и  отпустил
пленника,  не причинив ему никакого вреда и отдав книги и расписки, выданные
арендаторами, но не преминув удержать наличные деньги.
     Рассказывают и  о  других проделках Роба,  свидетельствующих о такой же
смелости и находчивости,  как при захвате Киллирна. Герцогу Монтрозу надоела
такая дерзость,  и  он достал некоторое количество оружия и роздал его своим
арендаторам  для  самозащиты  в  случае  дальнейших  нападений.   Но  оружие
досталось не  тем,  кому оно предназначалось.  Мак-Грегоры нападали на  дома
арендаторов и разоружали их всех,  одного за другим,  -  надо думать, не без
согласия многих из них.
     Так  как большая часть арендной платы выплачивалась герцогу натурой,  в
Мулине и  прочих местах по всему поместью Бьюкэнан были построены амбары для
ссыпки зерна. Роб Рой завел обычай наведываться с значительными силами в эти
места -  конечно,  когда его меньше всего ожидали, - и настаивать на отпуске
ему изрядного количества зерна,  иногда для его собственных нужд,  а  иногда
для раздачи населению;  при этом он всегда выдавал расписки от своего лица и
уверял, что рассчитается за получаемое с герцогом в соответственной сумме.
     Между тем правительство поставило гарнизон в прежнем владении Роб Роя -
Инверснейде; развалины укреплений можно и сейчас еще видеть на полпути между
Лох-Ломондом и  Лох-Кэтрин.  Но  и  это  военное  вмешательство не  обуздало
неугомонного Мак-Грегора.  Он неожиданно напал на маленький форт,  разоружил
солдат и  снес укрепления.  Позднее форт был  восстановлен и  снова захвачен
Мак-Грегорами под командой племянника Роб Роя,  Глун Ду,  накануне восстания
1745-1746   годов.   Наконец,   после  прекращения  гражданской  войны  форт
Инверснейд был восстановлен в третий раз, и когда мы застаем там начальником
знаменитого  генерала   Уолфа,   воображение  наше   осаждают  многообразные
воспоминания о  различных временах  и  событиях.  Сейчас  форт  окончательно
упразднен*.
     ______________
     *  Около 1792 года,  когда автору во время путешествия по Горной Стране
случилось там  проезжать,  в  Инверснейде еще стоял гарнизон,  состоявший из
одного-единственного ветерана. Почтенный страж мирно и безмятежно жал ячмень
на своем участке,  и когда мы попросились переночевать,  он сказал, что ключ
от форта мы найдем под дверью. (Прим. автора.)

     Роб  Рой продолжал теперь свои действия уже не  как явный грабитель,  а
как  своего  рода  агент  полиции,  сборщик  "черной дани"  -  по  выражению
шотландцев.  Сущность этого сбора описана в романе "Уэверли" и в примечаниях
к настоящему труду.  Здесь можно привести ее характерные особенности, как их
рисует мистер Грэм Гартмор.
     "Смута и беспорядки в стране были так велики,  а правительство так мало
было  этим  озабочено,  что  здравомыслящие люди вынуждены были прибегнуть к
позорным и  постыдным договорам о "черной дани",  чтобы до некоторой степени
себя  обезопасить.  С  лицом,  держащим самую  тесную связь  с  грабителями,
заключается договор,  в  силу которого ему  выплачивается ежегодно известная
сумма  денег,  чтобы грабежи не  касались помеченных в  договоре земель.  Из
собранных таким образом средств человек платит одним ворам за  то,  чтоб они
возвращали владельцам угнанный скот,  а другим -  за то, чтобы они воровали,
создавая  необходимость в  соглашении  о  "черной  дани".  Поместья  дворян,
отказывающихся заключить договор или поддерживать этот разорительный обычай,
подвергаются ограблению со  стороны  той  части  "охраны",  которой положено
грабить,   и   таким   образом   владельцев   принуждают  прибегнуть  к   ее
покровительству.  Главарь грабителей величает себя "капитаном охраны", а его
бандиты именуются "охраной".  И  так  как  это дает им  некое законное право
свободно разъезжать по  чужим владениям,  они  получают возможность свободно
причинять  любое  зло.   Рассеянные  по  горам  отряды  составляют  довольно
значительную вооруженную силу;  это -  люди,  с  детства привыкшие к  трудам
походной жизни и могущие при случае выступить в качестве войска.
     Люди  невежественные и  восторженные,  стоящие в  полной зависимости от
вождя или  лендлорда,  в  делах совести руководимые католическим патером или
священником-нонконформистом,  не  владеющие никакой собственностью,  подобны
глине -  из  них лепи что хочешь.  Они ничего не  боятся,  так как им нечего
терять,  а  потому их  легко  вовлечь в  любое предприятие.  Ничто не  может
ухудшить их положения;  смута и беспорядки соблазняют их в их распущенности,
потому что позволяют им улучшить его"*.
     ______________
     * "Письма из Северной Шотландии", т. II, стр. 344-345. (Прим. автора.)

     Так  как сбор "черной дани" явно поощрял грабеж и  сильно препятствовал
отправлению правосудия,  то  в  главе 2-й  статута 1567 года он был объявлен
тяжким преступлением как со  стороны взимающего эту дань,  так и  со стороны
плательщика.  Все же я думаю, что в каждом отдельном случае применению этого
сурового  закона  мешала  безвыходность  положения,   и   люди   по-прежнему
предпочитали подчиняться незаконным поборам,  нежели идти  на  риск  полного
разорения, - так же, как в наши дни трудно или невозможно помешать человеку,
если у  него украли крупную сумму денег,  договориться с  ворами о частичном
возврате украденного.
     В  каком размере Роб Рой взимал дань,  мне не довелось узнать;  до нас,
однако,  дошел официальный договор,  по  которому его племянник в  1741 году
обязался перед некоторыми владельцами поместий в графствах Перт,  Стерлинг и
Дамбартон возвращать украденный у  них скот или уплачивать им  его стоимость
не позже чем через полгода после заявления о пропаже при условии,  что такое
заявление будет  сделано  достаточно быстро,  за  что  владельцы,  со  своей
стороны,  обязались выплачивать пять процентов с  оценочной стоимости своего
имущества,  -  страховка не  слишком  тяжелая.  Мелкие  кражи  в  договор не
включались; но кража лошади, или одной коровы, или свыше шести голов мелкого
рогатого скота подпадала под соглашение.
     Эти  договоры приносили Роб Рою значительный доход как деньгами,  так и
скотом,  и разбойник отдавал его на общественные нужды,  ибо он так же любил
показать себя  щедрым  в  общественных делах,  как  благодетелем в  частных.
Священник прихода Балквиддер, по имени Робисон, одно время грозил прихожанам
всяческими карами,  если ему не повысят оклад. Роб Рой при первом же удобном
случае уверил священника, что ему лучше воздержаться от новых вымогательств,
и  священник понял  намек.  Но  в  порядке  некоторой компенсации Мак-Грегор
каждый год дарил ему корову или жирную овцу;  и говорят, сомнения в том, как
достались они дарителю, не тревожили совесть почтенного джентльмена.
     Следующий рассказ - о том, как вел себя Роб Рой, когда к нему обратился
один из его контрактантов, - представил для меня большой интерес, потому что
я  услышал его от  очевидца -  одного старика из  Леннокса.  Но  поскольку в
рассказе нет ярких эпизодов и поскольку его,  конечно, не будет сопровождать
полуиспуганный-полусмущенный  взгляд,  с  каким  рассказчик  передавал  свои
воспоминания,   то,   боюсь,   перенесенный  на  бумагу,  он  не  произведет
впечатления.
     Было  ему  пятнадцать лет  (сообщил  рассказчик),  он  жил  с  отцом  в
Ленноксе,  в  поместье одного джентльмена (имя которого я позабыл),  работая
подпаском.  Ясным утром в  конце октября -  время года,  когда надо особенно
опасаться такого несчастья,  -  они  обнаружили,  что  ночью у  них побывали
грабители-горцы и  угнали голов десять -  двенадцать скота.  Послали за  Роб
Роем,  и  тот  явился  с  отрядом в  семь  или  восемь вооруженных удальцов.
Внимательно выслушав все, что могли ему сообщить об обстоятельствах дела, он
выразил уверенность,  что "бешеные пастухи"* не  могли далеко уйти со  своей
добычей и  что он постарается их догнать.  Он попросил послать с его отрядом
двух местных жителей -  потому что смешно же было рассчитывать, что кто-либо
из  его  джентльменов возьмет на  себя  труд  пригнать на  место  полученный
обратно скот.  Послали рассказчика и его отца. Им не очень-то хотелось идти,
но  все  же,  запасшись пищей  и  прихватив собаку,  чтобы  она  помогла  им
управиться со скотом,  они отправились с  Мак-Грегором.  Шли они целый день,
держа путь на гору Бенворлих,  и ночевали в ветхой лачуге. На следующее утро
они снова пустились в путь через горы,  причем вел их Роб Рой, находя дорогу
по знакам и отметкам на вереске, непонятным для рассказчика.
     ______________
     * "Бешеными пастухами" называют воров, угоняющих скот. (Прим. автора.)

     Около  полудня Роб  Рой  скомандовал вооруженному отряду остановиться и
залечь в зарослях вереска, где он был особенно густ. "А вы оба с сыном смело
идите на вершину холма,  -  обратился он к  старшему из пастухов,  -  и  там
увидите, что в долине за перевалом пасется скот вашего хозяина - может быть,
вместе с  другим скотом;  отберите свой  скот (только постарайтесь не  брать
чужого) и гоните его сюда. Если кто-нибудь заговорит или станет грозить вам,
скажите,  что я здесь и что со мной отряд в двадцать человек".  "А что, если
они  набросятся на  нас  или  убьют?"  -  спросил пастух,  который вовсе  не
обрадовался,  когда увидел, что на них с сыном возлагают обязанности послов.
"Если они нанесут вам какой-либо вред,  -  сказал Роб,  -  я  не прощу им до
конца моих дней".  Пастуха ничуть не успокоила такая гарантия,  но спорить с
Робом он побоялся.
     Итак,  он  поднялся с  сыном на  холм,  и  они  увидели оттуда глубокую
ложбину,  где  паслось,  как  и  пред