юс и Мернс; а посему статут снова вводит в силу постановления о
лишении  клана  прав  и  требует строгого соблюдения ранее  изданных законов
против злого и мятежного племени.
     Как  ни  суровы  были  меры,  принятые Иаковом  I  и  Карлом  I  против
несчастных людей, которых доводили до бешенства гонениями, а потом карали за
то,  что они уступали страстям,  нарочито в них разжигаемым,  Мак-Грегоры во
время гражданской войны все как один стали под знамена изгнанного короля. Их
барды  объясняли  это  прирожденным  уважением  Мак-Грегоров  к  шотландской
короне,  которую носили некогда их предки,  в доказательство ссылались на их
герб,  изображавший сосну,  скрещенную в  виде буквы X  с  обнаженным мечом,
острие которого поддерживает королевскую корону.  Не  отрицая,  что подобные
соображения могли иметь некоторое значение,  мы  все же склоняемся к  мысли,
что  война на  стороне якобитов,  открывавшая богатую равнину набегам горных
кланов,   была  для   Мак-Грегоров  соблазнительней,   чем  все  заигрывания
ковенантеров, потому что, став на их сторону, клану пришлось бы иметь дело с
горцами,  такими же дикими,  как они сами,  и которым, так же как им, нечего
было терять.  Их возглавил Патрик Мак-Грегор,  сын выдающегося вождя Дункана
Аббараха, к которому Монтроз обращается в письмах как к своему поверенному и
другу,  говоря,  что  всецело полагается на  преданность его и  верность,  и
обещая,  что со временем, когда дело его величества станет на твердую почву,
клан Мак-Грегоров получит возмещение за все обиды.
     Далее в  ходе  тех  горестных времен мы  видим,  что  клан Мак-Грегоров
требует восстановления своей самостоятельности,  когда шотландский парламент
призвал его в 1651 году отразить - бок о бок с другими кланами - наступление
республиканской армии.  31 марта указанного года Калум Мак-Кондахи Вих Юэн и
Юэн  Мак-Кондахи  Юэн,  от  своего  лица  и  от  лица  всех  носителей имени
Мак-Грегор,  подают прошение королю и парламенту,  отмечая в нем,  что когда
они,  просители, повинуясь приказу парламента, вменившему в обязанность всем
кланам явиться на службу под командой своих вождей для защиты веры, короля и
обоих  королевств,  стали стягивать свои  силы  на  охрану горных проходов у
истоков реки Форт,  граф Этол и лэрд Бьюкэнан им в этом помешали, вытребовав
в свои ряды многих воинов из клана Грегор.  Это не могло бы случиться,  если
бы не было изменено имя Мак-Грегор,  что дало основание графу Этолу и  лэрду
Бьюкэнану вербовать Мак-Грегоров под свои знамена,  как носителей имен Мерри
и Бьюкэнан.  Ходатайство Мак-Грегоров о разрешении выступить самостоятельным
отрядом,  как выступали другие кланы,  по-видимому,  осталось без ответа. Но
после  Реставрации король  Карл  через  первый  шотландский парламент своего
царствования (статут 164,  глава 195) отменил ряд постановлений против клана
Грегоров и  вернул им  право открыто носить свое родовое имя и  пользоваться
другими привилегиями верноподданных короля. Причиной такой снисходительности
выдвигалось то обстоятельство, что те, кто некогда именовался Мак-Грегорами,
проявили во время последней смуты такую преданность его величеству,  что она
по справедливости смывает память об их прежних провинностях и  снимает с них
всякую вину за прошлое.
     Как ни странно, пресвитериане-нонконформисты, по-видимому, возмутились,
когда несправедливые гонения,  которым так недавно подвергали их самих, были
ослаблены в отношении несчастных Мак-Грегоров: видно, не только худшие, но и
лучшие из людей не способны судить беспристрастно об одних и  тех же мерах в
применении к себе и к другим. После Реставрации враждебное несчастному клану
влияние (возможно,  то же, которым впоследствии была вызвана резня в Гленко)
привело к  восстановлению карательных законов против Мак-Грегоров.  Причины,
по  которым вновь вводились в  силу эти суровые законы,  неизвестны,  и  нет
никаких указаний на  то,  что  клан  в  чем-либо провинился снова.  Есть все
основания думать,  что статья закона,  касавшаяся Мак-Грегоров, была нарочно
составлена в такой форме,  чтобы пройти незамеченной: хотя в ней заключались
постановления,  жестоко ущемлявшие права столь многих шотландских подданных,
она не упомянута ни в  общем заглавии,  ни в подразделах того парламентского
акта,  в  который введена,  и  дана в виде короткого добавления к главе 61-й
статута 1693 года -  в  так  называемом "Акте о  судопроизводстве в  Верхней
Шотландии".
     Однако после революции акты против клана соблюдались,  по-видимому,  не
строго,  а  во  второй  половине восемнадцатого столетия и  вовсе  перестали
соблюдаться.  Члены  палаты общин в  парламенте именовались запретным именем
Мак-Грегор,  и  многочисленные постановления суда и административные приказы
подписывались этим именем.  Однако, поскольку законы по-прежнему значились в
книге статутов,  Мак-Грегоры все еще страдали от запрета,  наложенного на их
исконное родовое имя,  и  делали попытки усвоить себе другое:  предлагалось,
чтобы в будущем весь клан именовался Мак-Алпайн или Грант. Однако соглашения
достигнуть не  удавалось;  со  злом мирились по необходимости,  пока не было
получено полное восстановление в  правах:  особый акт британского парламента
раз  навсегда отменил карательные законы,  так  долго тяготевшие над древним
родом. Этот статут, вполне справедливый, так как многие джентльмены из клана
Мак-Грегоров честно  потрудились на  пользу  короля и  родины,  был  наконец
утвержден,  и,  опираясь на него,  Мак-Грегоры повели свои действия в том же
духе  старины,  которому они  всегда  оставались верны,  жестоко  страдая от
стеснения в древних своих правах, когда большинство их соотечественников уже
не придавало этим правам существенного значения.
     Для начала они признали Джона Мерри из Ланрика,  эсквайра (впоследствии
сэра Джона Мак-Грегора,  баронета),  представителя семьи Гленкарнох,  прямым
потомком древнего племени и  крови  лэрдов  и  лордов Мак-Грегор,  и  посему
избрали его  своим  вождем во  всех  делах  общественного порядка.  Акт  был
скреплен  подписью  восьмисот двадцати  шести  мужчин  из  рода  Мак-Грегор,
способных  носить   оружие.   Во   время   последней  войны   большое  число
представителей клана  объединилось  в  так  называемый  полк  клана  Алпайн,
сформированный  в  1799  году  и  возглавленный  их  вождем  и  его  братом,
полковником Мак-Грегором.
     Дав  краткую  историю  клана,   являющую  редкий  и  любопытный  пример
живучести патриархального строя,  автор  должен  теперь  сообщить  некоторые
сведения о человеке, по имени которого назвал он эту повесть.
     Когда знакомишься с  шотландским горцем,  надо прежде всего рассмотреть
его родословную.  Роб Рой вел свой род от Киар-Мора, Великана Мышиной Масти,
обвиненного  преданием  в   убийстве  юных  студентов  во  время  битвы  при
Гленфруне.
     Чтобы не  утруждать ни  себя,  ни  читателя,  мы  не станем вдаваться в
путаную  генеалогию  горцев;   довольно  будет  сказать,  что  после  смерти
Алластера Мак-Грегора из  Гленстрэ клан,  преследуемый неослабной ненавистью
врагов, как видно, пал духом и не счел возможным стать под начальство одного
вождя.  В  соответствии с  местожительством и происхождением группы семейств
объединились под  властью предводителя,  как  называют горцы главу отдельной
ветви того или иного рода,  в отличие от вождя, который возглавляет весь род
в целом.
     Семья и потомки Дугалда Киар-Мора жили по большей части в горах,  между
озерами Лох-Ломонд и  Лох-Кэтрин,  занимая там обширные земли,  по  праву ли
меча,  которое всегда  небезопасно было  у  них  оспаривать,  с  молчаливого
согласия окружающих,  или же на каких-либо законных основаниях -  бесполезно
спрашивать и нет нужды разбирать.  Нам достаточно знать:  там они жили,  эти
люди,  и  даже самые сильные соседи избегали с ними ссориться,  потому что в
мирное время дружба с ними была необходима для спокойствия всей округи,  а в
случае войны они оказывали помощь быструю и действенную.
     Роб Рой Мак-Грегор Кэмбел (парламентские акты, запретившие его истинное
имя,   заставили  его   называться  Кэмбелом)  был   младшим  сыном  Доналда
Мак-Грегора из Гленгайла,  полковника (вероятно,  на службе у Иакова II); по
матери  же  он  был  внуком  Кэмбела из  Гленфаллоха.  К  имени  самого Роба
добавлялось  "из  Инверснейда";   но  он,   кажется,  имел  какие-то  права,
благоприобретенные или наследственные,  на  поместье Крейг-Ройстон -  леса и
скалы на  восточном берегу Лох-Ломонда,  где  это красивое озеро врезается в
окутанные туманом Гленфаллохские горы.
     Время рождения Роб Роя точно не  установлено.  Но говорят,  он принимал
участие в  военных столкновениях и разбоях,  последовавших за революцией;  и
предание утверждает,  что он  был вожаком при грабительском набеге на приход
Киппен  в  Ленноксе,  имевшем место  в  1691  году.  Дело  прошло почти  без
кровопролития -  был убит только один человек,  но небывалые размеры грабежа
надолго утвердили за ним название киппенского разгрома или разорения*. Время
смерти Роб Роя тоже неизвестно;  но так как он,  говорят, пережил 1733 год и
умер в преклонном возрасте, можно предположить, что при разгроме Киппена ему
было  лет  двадцать пять,  и  тогда  его  рождение надо  отнести к  середине
семнадцатого столетия.
     ______________
     *  Смотри "Статистические данные о  Шотландии",  т.  XVIII,  стр.  332.
Приход Киппен. (Прим. автора.)

     В  более спокойные времена,  наступившие вслед за революцией,  Роб Рой,
или  Красный  Роберт,  по-видимому,  направил  свою  энергию  и  незаурядные
дарования на промысел крупного гуртовщика, или торговца скотом. Надо думать,
что в те дни ни один южношотландский гуртовщик, уже не говоря об английских,
не  рискнул  бы  вступить в  пределы Горной  Страны.  Скот,  главный предмет
торговли в  горных  местностях,  пригоняли на  ярмарки в  пограничной полосе
Нижней   Шотландии  отряды  бряцавших  оружием  горцев,   которые,   однако,
обходились с покупателями-южанами честно и добросовестно.  Правда, возникали
иной раз ссоры, когда жители равнины, по преимуществу пограничной ее полосы,
поставлявшие товары на  английский рынок,  окунали свои  шапки  в  ближайший
ручей и,  натянув их на кулак,  шли с дубинкой против обнаженного палаша,  и
тот  далеко не  всегда одерживал верх.  Мне доводилось слышать от  стариков,
смолоду участвовавших в  подобных схватках,  что  горцы вели  себя в  них  с
отменной честностью,  никогда не  пуская в  ход острие клинка,  ни тем более
пистолет или кинжал.

                И гром и звон кругом стоят,
                Скрестился с палицей булат.

     Два-три ушиба или проломленный череп - такое дело легко улаживалось, и,
поскольку торговля была выгодна для обеих сторон,  мелким стычкам не  давали
нарушать ее  мирное течение.  Для горцев она представляла жизненный интерес,
так  как весь доход,  какой они могли получить со  своих земель,  сводился к
выручке от продажи скота, а толковый и опытный купец не только сам наживался
на своих торговых операциях, но и давал кое-чем попользоваться своим друзьям
и соседям.  Дела Роб Роя в течение ряда лет шли так успешно, что он завоевал
всеобщее доверие и пользовался известным почетом в стране, где жил.
     Положение его еще более укрепилось после смерти отца,  когда он получил
в наследство опеку над имуществом своего племянника,  Грегора Мак-Грегора из
Гленгайла, а вместе с нею, как его наставник, и то влияние, каким должен был
пользоваться в  клане и  его окружении представитель Дугалда Киара.  Влияние
было  тем  более  полным,  что  эта  ветвь рода  Мак-Грегоров,  по-видимому,
отказалась от  подчинения Мак-Грегору из Гленкарноха,  предку нынешнего сэра
Эвана Мак-Грегора, и утвердилась в известной самостоятельности.
     К  этому же  времени Роб Рой приобрел права -  через куплю,  заклад или
иным  путем  -  на  упомянутое  нами  поместье  Крейг-Ройстон.  В  эту  пору
преуспевания он пользовался необычайной благосклонностью своего ближайшего и
могущественного соседа Джеймса Монтроза,  первого герцога этого имени, и тот
не   раз   оказывал  ему   знаки  внимания.   Герцог  соизволил  передать  в
собственность его  племяннику и  ему самому поместья Гленгайл и  Инверснейд,
которыми они  пользовались раньше  только на  правах льготной аренды.  Кроме
того,  в  интересах всего края  и  ради процветания собственных своих земель
герцог поддерживал нашего авантюриста крупными денежными займами,  дававшими
ему возможность продолжать торговлю скотом.
     К несчастью,  этот вид торговли был тогда,  как и в наши дни, подвержен
резким колебаниям,  и  Роб Рой вследствие внезапного падения цен на  скот и,
как добавляет дружественное предание,  из-за вероломства компаньона, некоего
Мак-Доналда,  которому он  неосмотрительно доверил значительную сумму денег,
оказался несостоятельным должником. Компаньон скрылся не с пустыми, конечно,
руками -  во всяком случае, в указе о его аресте говорилось, что он имел при
себе  до  тысячи  фунтов  стерлингов,   полученных  от  некоторых  дворян  и
владетельных особ на закупку для них скота в  Горной Стране.  Объявление это
появилось в  июне 1712 года и  не раз повторялось.  Оно устанавливает время,
когда Роб Рой сменил торговые сделки на операции совсем иного рода.
     По-видимому, в эту пору он впервые перебрался из своего обычного жилища
в Инверснейде за десять -  двенадцать шотландских миль (английских,  считай,
вдвое) дальше в  горы и  стал вести тот беззаконный образ жизни,  которому и
следовал с  тех  пор.  Герцог Монтроз,  почтя себя обманутым и  оскорбленным
поведением Мак-Грегора,  прибегнул к  законным способам взыскания одолженных
ему  денег.  Земельные владения Роб Роя были отняты у  него обычным судебным
порядком, а его стада и домашнее имущество проданы с молотка.
     Говорят, что это вмешательство закона, как его именуют в Шотландии, а в
Англии более грубо называют арестом имущества,  было применено в этом случае
с необычайной суровостью и судебные исполнители,  и обычно-то люди далеко не
мягкие,  так  надругались над  женой Мак-Грегора,  что это и  более кроткому
человеку внушило бы мысль о беспощадной мести. Елена Мак-Грегор была женщина
гордого и неукротимого нрава, и очень возможно, что она вмешалась в действия
должностных лиц,  вследствие  чего  и  подверглась грубому  обращению,  хотя
гуманности ради  хочется  надеяться,  что  народное  предание  передает  эту
историю  в  преувеличенной версии.  Достоверно  одно:  женщине  было  тяжело
изгнание с  берегов Лох-Ломонда,  и  она  излила свои  чувства в  прекрасной
музыке для волынки, известной и теперь среди любителей под названием "Жалоба
Роб Роя".
     Думают,   что   беглец  нашел  первое  убежище  в   Глен-Дохарте,   под
покровительством графа Бредалбейна; правда, в свое время Бредалбейны усердно
потрудились в  деле разорения Мак-Грегоров,  но  за  последние годы они дали
пристанище многим носителям этого  имени в  их  прежних владениях.  В  числе
покровителей Роб Роя был и герцог Аргайл:  он даже,  как говорится у горцев,
"предоставил ему лес и  воду",  то есть укрытие,  какое давали леса и  озера
недоступного края.
     В   те  времена  знатные  люди  Горной  Страны,   помимо  честолюбивого
стремления  поддержать  своих  так  называемых приверженцев или  вооруженных
вассалов,  старались иметь в  своем распоряжении решительных людей,  которые
были бы не в  ладу со светом и  его законами и  при случае могли бы время от
времени  опустошать земли  и  разорять  арендаторов враждебного феодала,  не
навлекая  ответственности  на  своих  покровителей.   Борьба  между  кланами
Кэмбелов и  Грэмов в течение гражданских войн семнадцатого столетия отмечена
обоюдными  потерями  и  закоренелой  враждой.   Смерть  знаменитого  маркиза
Монтроза, с одной стороны, поражение при Инверлохи и жестокий разгром Лорна,
с другой, - таковы были взаимные обиды, которые было нелегко забыть. Роб Рой
поэтому был уверен,  что найдет убежище в стране Кэмбелов,  как принявший их
имя, как родственник с материнской стороны семейства Гленфаллох и как недруг
враждебного им дома Монтроза.  Обширные владения Аргайла,  куда он в крайнем
случае мог отступить, позволяли Мак-Грегору строить дерзкие планы мести.
     Теперь  он  рассчитывал на  сильную  поддержку в  хищнической борьбе  с
герцогом Монтрозом,  которого он полагал виновником всех своих бед: изгнания
из  общества,  изданных против  него  "грамот  о  гонении  и  пленении" (как
назывались соответственные указы),  поставивших его вне закона,  и, наконец,
лишения имущества и  прав на  свои земли.  Поэтому он  намеревался досаждать
герцогу,  его  арендаторам,  друзьям,  союзникам и  родичам всеми доступными
средствами.  И,  хотя  ему  открылся достаточный простор  для  грабительских
подвигов,  Роб,  называвший себя  якобитом,  дерзко  расширил область  своей
деятельности  на  всех  тех,  в  ком  ему  угодно  было  видеть  сторонников
революционного  правительства  и   самого  ненавистного  из   мероприятий  -
соединения королевств.  Под  тем или другим предлогом он  совершал набеги на
соседей,  живших в  южной части Шотландии,  если им было что терять или если
они не  соглашались откупиться от  ограбления,  ежегодно уплачивая некоторую
сумму за помощь и покровительство.
     Местность, где развертывалась эта война одного против всех и возводился
в систему грабеж,  в те времена,  когда дороги еще не связали ее с остальным
королевством,   благоприятствовала  целям  Роб  Роя.  Населенная  часть  ее,
раздробленная на узкие долины,  была неизмеримо меньше пустынных лесов, скал
и   стремнин,   которые  ее  окружали;   к  тому  же  край  этот  изобиловал
непроходимыми  ущельями,  болотами  и  естественными твердынями,  известными
только  его  обитателям.   Незначительный  отряд,   знакомый  с  местностью,
столкнувшись  с   превосходными  силами,   мог   без  труда  ускользнуть  от
преследования.
     Воззрения и  обычаи тех,  кто жил по соседству с Горной Страной,  также
немало благоприятствовали Роб  Рою в  его замыслах.  Большая часть окрестных
жителей принадлежала к одному с ним клану -  к Мак-Грегорам,  притязавшим на
Балквиддер  и  другие  горные  округа  из  тех,  что  составляли некогда  их
владения, хотя суровые законы, так жестоко каравшие клан, передали его права
другим родам.  Гражданские войны  семнадцатого столетия приучили этих  людей
носить  оружие,  а  воспоминания о  перенесенных невзгодах  распаляли в  них
злость  и  отвагу.  К  тому  же  соседство  богатой  Низины,  или  Лоуленда,
представляло  большой  соблазн  для  набегов.  Многие  представители  других
кланов,  привычные к  оружию и  презиравшие труд,  двинулись к  незащищенным
границам,  обещавшим легкую добычу; и вся страна, ныне мирная и спокойная, в
те  времена  оправдывала мнение  (с  таким  недоверием  выслушанное доктором
Джонсоном),  что  самыми  беспокойными и  беззаконными в  Горной Стране были
округа,  непосредственно граничившие с Нижней Шотландией. Таким образом, для
Роб  Роя,  принадлежавшего к  роду,  широко  рассеянному по  описанной  нами
стране,  не представляло труда набрать сколько угодно приверженцев,  которых
он мог бы вести за собой и содержать на доходы от грабежей и набегов.
     Сам он, по-видимому, как нельзя лучше подходил к выбранному им ремеслу.
Он  был  не  слишком высок ростом,  но  необычайно силен и  крепко сколочен.
Наиболее примечательным в  его сложении были широкие плечи и  очень большие,
несоразмерно длинные руки:  говорят,  он мог, не нагибаясь, завязать на себе
подвязки чулок, которые находятся у шотландца на два дюйма ниже колена. Лицо
у  него было открытое,  мужественное и  хотя суровое в минуту опасности,  но
приветливое и ясное в часы веселья.  Темно-рыжие волосы,  густые и курчавые,
вились  вокруг лица.  Покрой его  платья оставлял,  как  водится,  открытыми
колени и  верхнюю