я. На протяжении вашего повествования
вы  сколько  угодно  можете  щекотать  наши  нервы, но, если вы не обладаете
талантом  автора  "Юлки  де  Рубинье",  никогда  не омрачайте конца. Пусть в
последней главе блеснет солнечный луч: это совершенно необходимо.
     - Мне  было  бы  очень  легко, сударыня, повиноваться вашему пожеланию:
ведь  обе  четы,  в  которых вы по своей доброте принимаете столько участия,
прожили долгую счастливую жизнь, произведя на свет сыновей и дочерей.
     - Нет  нужды,  сэр,  - сказала она с упреком, - пускаться в подробности
относительно  их супружеских радостей. Но почему бы вам не сказать несколько
слов об ожидавшем их счастье?
     - Но,  сударыня,  -  возразил  я,  -  вы  же  знаете,  что всякая книга
становится  менее  интересной  по мере того, как автор подходит к концу; тут
то  же, что с вашим чаем. Это превосходный зеленый чай, но в последней чашке
он  неизбежно  окажется  и более слабым, и менее вкусным. Если я нахожу, что
последняя  чашка  не  становится  лучше  оттого,  что  на  ее  дне вы обычно
находите  нерастаявший  сахар,  то  я  также думаю, что рассказ, выдыхаясь к
концу,  может  быть  только  испорчен нагромождением различных подробностей,
которые  и  без  того  должны быть ясны читателю, - и это даже в том случае,
если автор не пожалеет на них своих самых ярких эпитетов.
     - Это  не  так,  мистер  Петтисон,  -  сказала  почтенная  леди,  -  вы
состряпали  заключительные  главы  вашей  истории  очень  поспешно  и крайне
неловко,  я  сказала  бы,  что вы сметали их неизящно, на живую нитку, и я в
моем   деле  задала  бы  хорошую  трепку  даже  самой  молоденькой  ученице,
выпустившей  из  своих  рук  такую  скверную и неряшливую работу. Если вы не
исправите  этой  грубой  ошибки,  рассказав нам подробно о свадьбе Мортона и
Эдит  и  о  том,  что  стало  с  другими  действующими лицами вашей повести,
начиная  с  леди  Маргарет и кончая Гусенком Джибби, предупреждаю вас, никто
не скажет, что вы добросовестно сделали вашу работу.
     - Ну  что  же,  -  ответил  я,  - у меня такое обилие материала, что я,
вероятно,  смогу удовлетворить ваше любопытство, сударыня, если только вы не
потребуете уж очень мелких подробностей.
     - В  таком  случае, - сказала она, - первое и самое важное: получила ли
леди Маргарет свое состояние и свой замок?
     - Да,  сударыня, получила, и притом самым простым путем: как наследница
своего  достопочтенного  кузена  Бэзила  Олифанта, не оставившего после себя
завещания.  Таким  образом,  после  смерти  того, кто при жизни так упорно и
коварно  ее преследовал, ее состояние не только осталось в прежних размерах,
но  и  несколько  возросло.  Джон  Гьюдьил,  восстановленный  в своей давней
должности,  стал  еще  более  важным,  чем  прежде,  а  Кадди  с  величайшим
восторгом  занялся  обработкой  земель  Тиллитудлема  и  водворился  в своей
старой  хижине,  но,  как человек осторожный, никогда не хвалился тем метким
выстрелом,  который возвратил и его госпоже, и ему их прежние резиденции. "В
конце  концов,  - сказал он Дженни, от которой у него не было тайн, - старый
Бэзил  Олифант  был  двоюродным  братом  моей  госпожи,  и  к  тому же лицом
значительным;  правда,  насколько я понимаю, он действовал против закона, не
предъявив  приказа  о  задержании  и  не предложив лорду Эвенделу сдаться, и
хотя  я  столько  же  думаю  о том, что его укокошил, как если бы пристрелил
куропатку,  все  же лучше об этом помалкивать". Он не только умолчал о своем
подвиге,  но  искусно поддерживал слухи, будто это сделал старый Гьюдьил, за
что   и   получил   изрядную  толику  стаканчиков  бренди,  поднесенных  ему
дворецким,  который, резко отличаясь характером от благоразумного Кадди, был
склонен  скорее преувеличивать, чем преуменьшать свою доблесть. Слепая вдова
была  обеспечена до конца своей жизни; позаботились и о маленькой провожатой
Мортона к водопаду. Что касается...
     - Но  какое  отношение  имеет  все  это  к  свадьбе,  к свадьбе главных
действующих  лиц?.. - прервала меня мисс Баксбоди, нетерпеливо постукивая по
своей табакерке.
     - Свадьба  Мортона и мисс Белленден была отложена на несколько месяцев,
потому  что  их  обоих  глубоко опечалила смерть лорда Эвендела. А потом они
поженились.
     - Надеюсь,   не   без   согласия   леди  Маргарет,  сударь?  -  спросил
непреклонный  критик.  - Я люблю книги, поучающие молодых людей повиноваться
воле  родителей.  В середине романа молодым людям не возбраняется влюбляться
без  их  согласия,  но  в  конце  концов  они  все  же  должны  получить  их
благословение  на брак. Даже старый Делвил и тот принял в семью Сесили, хотя
она и была дочерью человека низкого происхождения.
     - И  здесь,  сударыня,  произошло  то  же самое, - подтвердил я. - Леди
Маргарет  ответила согласием на предложение Мортона, хотя старый ковенантер,
его  отец,  долгое время ее немало смущал. Эдит была единственным упованием,
и  она  хотела видеть ее счастливой. Мортон, или Мелвил-Мортон, как чаще его
называли,  стоял  так  высоко во мнении света и был во всех отношениях такой
завидною  партией,  что  она  отказалась  от  своих  прежних предубеждений и
утешилась  мыслью  о  том, что браки заключаются на небесах, как ей заметил,
по  ее  словам, его священнейшее величество блаженной памяти король Карл II,
когда  она  показывала  ему  портреты  ее  прадеда  Фергюса,  третьего графа
Торвуда,  красивейшего  мужчины  своего  времени, и его второй жены, графини
Джейн,  горбатой  и одноглазой. Таково было замечание его величества короля,
говорила  она,  в  одно  памятное  ей  на всю жизнь утро, когда он почтил ее
посещением и изволил у нее завтракать...
     - Достаточно,  - сказала мисс Баксбоди, снова прерывая меня. - Если она
приводила  столь  авторитетное  мнение,  чтобы  объяснить  свое  согласие на
мезальянс,  то  и  у  меня  нет  никаких  возражений.  Ну,  а  как же старая
миссис... как же ее зовут... домоправительница?
     - Миссис  Уилсон, сударыня? - ответил я. - Она стала, быть может, самой
счастливой  из  всех, ибо один раз в году, но, заметьте, не больше, мистер и
миссис  Мелвил-Мортон  в  весьма  торжественной обстановке обедали в большом
зале  с  дубовой  панелью;  в  подобных  случаях  открывались в другое время
завешенные  штофные  обои,  расстилался  ковер  и на стол ставились огромные
медные   канделябры,   увитые  лавровыми  листьями.  Приготовления  к  этому
ежегодному  пиршеству  заполняли  ее мысли на протяжении полугода; остальные
полгода  старая  Элисон  наводила порядок после состоявшегося обеда, так что
один день удовольствия давал ей работу на целый год.
     - А Нийл Блейн? - спросила мисс Баксбоди.
     - Дожил  до  преклонного  возраста,  попивал бренди и эль за счет своих
посетителей  независимо  от  их  убеждений,  пел  песни  вигов и якобитов по
желанию  трактирных  гостей  и  накопил столько денег, что после его кончины
Дженни  смогла  выйти  замуж  за  мелкого землевладельца. Надеюсь, сударыня,
ваши вопросы исчерпаны, так как, по правде говоря...
     - А  Гусенок  Джибби,  сударь?  Что  стало  с  Гусенком  Джибби, услуги
которого  оказались чреватыми такими последствиями для действующих лиц вашей
истории?
     - Учтите,  моя дорогая мисс Баксбоди (извините за фамильярность), прошу
вас,   учтите,  что  даже  память  прославленной  Шахразады,  этой  королевы
рассказчиков,  не  смогла вместить всех подробностей. Я не вполне осведомлен
обо  всем,  что  случилось  с Гусенком Джибби, но я склонен думать, что он и
есть  некий  Гилберт  Даден,  иначе  Теленок Джибби, которого секли, возя по
всему Гамильтону, за кражу курицы.
     Мисс   Баксбоди   поставила   левую  ногу  на  решетку  перед  камином,
откинулась  на  спинку  стула и устремила взгляд в потолок. Заметив, что она
впадает  в  задумчивость,  я  испугался,  не  готовится  ли  она  продолжать
дознание,  и  потому, взявшись за шляпу, поспешил пожелать ей покойной ночи,
пока  демон  критицизма  не  подсказал  ей новых вопросов. Таким же образом,
любезный  читатель,  принося  благодарность  за ваше терпение, не изменившее
вам  вплоть до этого часа, я беру на себя смелость покинуть вас до следующей
встречи.


ВЕК "БОЛЬШОГО БУНТА"

     Роман  "Пуритане" был написан и опубликован в 1816 году. Его английское
название  "Старые  кости",  малопонятное и слабо связанное с повествованием,
во   французском  переводе  оказалось  изменено  на  "Шотландских  пуритан".
Поскольку  первые  русские  переводы  вальтерскоттовских  романов делались с
французского,  то и по-русски роман назывался "Шотландские пуритане" (1824),
название  "Пуритане"  у  нас  привилось  с  1896  года. Еще один наш вариант
заглавия  -  "Тори  и  виги" с подзаголовком "Исторический роман начала XVII
века".  Время  действия  в  подзаголовке  (которого  нет у В.Скотта) указано
ошибочно.  События, изображаемые в романе, относятся к исходу XVII столетия.
Однако  ошибка  невелика и, можно сказать, естественна. Относящееся к началу
XVII  века в романе не только упоминается, но - живет в сознании персонажей.
Кроме  того,  в  романе  говорится  и  о  более  поздних  временах уже XVIII
столетия.  Таким  образом, в "Пуританах" нашли отклик события, происходившие
на Британских островах на протяжении XVII и отчасти XVIII века.
     Для  Соединенного  королевства  Великобритании  это  было революционное
время:  королевство  объединялось  и  тут же было готово вот-вот распасться,
страну  сотрясали  гражданские  войны,  вместо  королевства  была  учреждена
республика  и  -  снова восстановлено королевство, на троне успела смениться
не  одна  династия,  и во всех конфликтах огромную роль играли религиозные и
национальные распри.
     События,   в  которых  принимают  участие  основные  персонажи  романа,
относятся  к  1679-1689  гг.  Какое  же  место  этот период занимает в целой
эпохе?
     В  самом  начале  XVII  столетия,  по выражению великого современника и
хроникера  той  эпохи, "британцем запахло" (Шекспир). Иначе говоря, возникло
понятие  о  единой  стране  и  едином  гражданстве.  Англия и Шотландия были
объединены  под  эгидой  одной,  причем  шотландской короны. К власти пришла
династия  Стюартов  -  сначала король Иаков (Джеймс) I, а затем его сын Карл
(он  же  Чарльз) I. Противоречия на гражданской, социальной, политической и,
конечно,  религиозной  почве  давали  о  себе  знать  постоянно,  и  все эти
противоречия  были  чрезвычайно  запутанными.  Нижняя, т.е. демократическая,
парламентская  палата  поддерживала  короля  против аристократов, но сама же
видела  в  короле  своего  врага,  как  только  дело  доходило  до очередных
налогов.  Незаживающими ранами были чреваты столкновения между англичанами и
шотландцами,   англичанами   и   ирландцами.  По  линии  религиозной  вражда
разделяла  не  только  католиков  и  протестантов,  но  и  протестанты  были
расколоты на множество различных сект.
     Важнейшее  внутреннее  противоречие  среди  протестантов  выражалось  в
столкновении  сторонников церкви епископальной и пресвитерианской. Епископат
-  это  централизованная  духовная  власть,  осуществляемая через епископов,
которых  король  назначает в надежде, что они будут проводить политику в его
интересах.  "Без  епископа  нет  и короля", - так рассуждали в те времена. А
пресвитериане     стремились     к    самоуправлению,    к    тому,    чтобы
священники-пресвитеры   были   выборными,  некоторые  крайние  секты  хотели
обойтись  и  вовсе без церковнослужителей, они желали избирать себе пастырей
из своей среды.
     В  этих  противоречиях  все  стороны  оперировали ссылками на Священное
писание.  Казалось  бы,  вопрос  заключался в том, кто правильнее понимает и
толкует   библейский   текст,  но,  по  существу,  сталкивались  социальные,
политические,  экономические  интересы различных групп, классов и даже целых
наций   и  государств.  Поэтому  попытка  короля  ввести  новый  молитвенник
рассматривалась  не только как посягательство на свободу вероисповедания, но
и как королевская претензия на право вводить все новые поборы.
     Началом  английской  революции явился поминаемый в романе "сорок второй
год".   А  прологом  к  ней  послужили  так  называемые  Шотландские  войны,
начавшиеся  еще в 1637 году. Шотландцы выступили против королевского войска.
В  1642 году началась война между войсками короля и парламента. Король бежал
на  север  Англии,  а  затем  еще дальше - в Шотландию, где у него, конечно,
имелись  сторонники,  потому  что  и  Шотландия была внутренне расколота. Но
вместо   сторонников  король  попал  к  своим  противникам,  вместо  убежища
очутился  в  плену как заложник. В конце концов после длительных переговоров
и  торгов  шотландцы  выдали  короля  английскому  парламенту, и в 1649 году
впервые в истории монарх был судим и казнен.
     Десять  лет  (1649-1660)  в  Англии  существовала  республика,  в конце
концов  павшая  под  бременем  внутренних  проблем.  Революцию  поддерживали
широкие  общественные  силы,  но  результат революции отвечал интересам лишь
немногих.  Наиболее  последовательные,  демократические сторонники революции
подверглись  преследованиям.  Первыми военными акциями республиканской армии
были  вторжения  в  Шотландию,  а затем в Ирландию. Непрерывно шли и внешние
войны то с голландцами, то с испанцами.
     В  1660  году  в  Англии  совершилась  реставрация  -  вновь на престол
вступил  король,  сын  казненного,  Карл (он же Чарльз) II Стюарт. Это о его
посещении  в  романе постоянно вспоминает леди Маргарет Белленден, владелица
замка   Тиллитудлем.  Что  означал  для  таких,  как  она,  возврат  короля,
показывают  события  в  романе:  бунт  против королевской власти лишает леди
Маргарет положения полновластной хозяйки замка.
     Новый  король,  надо  отметить,  старался  всем  угодить,  и прежним, и
недавно  выдвинувшимся  "хозяевам  жизни".  Его политика была компромиссной,
однако  неустойчиво  компромиссной,  потому  что  она была еще и на редкость
двуличной,   несамостоятельной.   Король   занимал   в   собственной  стране
уникальное  положение  - шпиона, он находился на содержании и соответственно
в      руках      своего      французского     собрата     Людовика     XIV.
Противоречиво-непоследовательные  действия королевской власти и вызвали одно
из  тех  очередных  шотландских  восстаний, которое положено в основу сюжета
"Пуритан".  Как  верно  было  в  критике  отмечено,  то было возмездие за не
доведенные до конца демократические преобразования.
     В    изображении   восстания,   возглавляемого   крайними   сектантами,
ковенантерами,  особенно  наглядно  проявилось  то "поэтическое правосудие",
которое  Маркс  и  Энгельс  считали  особенно  сильной  стороной  творчества
Вальтера  Скотта.  Автор  не  на  стороне  восставших, однако он не может не
сочувствовать их убежденности, оправданности их действий.
     Наиболее  обстоятельный  разбор своего романа дал... сам Вальтер Скотт.
Это  было  сделано после того, как на страницах "Эдинбургского христианского
наставника"  роман оказался подвергнут критике: автора упрекали в недостатке
шотландского  патриотизма,  в  неправомерном  смешении  фактов  и вымысла, в
необъективном  изображении  ковенантеров, в сгущении мрачных красок. В ответ
Вальтер  Скотт написал обширную рецензию на свои собственные произведения, в
том  числе на "Пуритан" (см.: В.Скотт. Собр. соч. в 20-ти тт., М.- Л., 1965,
т.  20, стр. 527-594). Ему помогал его друг Вильям Эрскин, а также известный
критик  Вильям  Гиффорд,  редактор "Ежеквартального обозрения", на страницах
которого  эта  рецензия - без подписи - и появилась в 1817 г. Надо отметить,
что   оценка   вальтерскоттовских   романов   в   этой  рецензии  отличается
объективностью,  она  совпадает  с  тем,  что  в большинстве случаев тогда и
впоследствии  говорилось  о  книгах  Великого Неизвестного, в ней отмечены и
типичные  недостатки  -  рыхлость  композиции, недостаточная выразительность
главных   лиц   и   т.п.  Справедливо  указаны  и  достоинства  -  красочное
изображение  обстановки,  среды,  выразительность  второстепенных  и в то же
время очень важных персонажей.
     Вальтер   Скотт   настаивал   на   своей  объективности  в  изображении
ковенантеров.  Он  считал,  что  не  погрешил  против  исторической истины в
изображении  и  другой  стороны  - роялистской. Скотт отмечал, что он прежде
всего  старался  воспроизвести  все  конфликты  в  их  сложности (при этом в
качестве  авторитета  он ссылался на Даниэля Дефо, который - еще до создания
"Робинзона  Крузо"  -  по  заданию  британского  правительства способствовал
дальнейшему  укреплению  англо-шотландского союза и подписанию упоминаемой в
романе  Унии,  что состоялось в 1707 году, уже после событий, изображаемых в
романе).
     Но  1679  годом  повествование  в "Пуританах" не ограничивается. В 1685
году  после смерти Карла II на английский престол вступил Иаков (Джеймс) II,
еще  один  король-шотландец  и одновременно ярый католик. Вот когда в Англии
поистине  пахнуло  реакцией. Но монархия в ее прежнем, дореволюционном виде,
да  еще  поддерживаемая  католической  церковью,  была  в Англии уже слишком
непопулярна,   за   нее  могли  сражаться  лишь  закоренелые  роялисты  типа
Клеверхауза  -  сторонники  обреченного  дела.  Иаков II был низложен, и его
место занял его зять, представитель протестантской династии, Вильям III.
     Этот  дворцовый  переворот 1688-1689 гг. вошел в английскую историю под
именем  "Славной революции": его приветствовали и поддерживали представители
крупной  буржуазии  и новой знати. Но и на этом процесс внутреннего брожения
не  прекратился:  впереди  были шотландские восстания 1715 и 1745 гг., когда
Стюарты,  сын  и  внук  Иакова (Джеймса) II, сделают две попытки вернуться к
власти.  Так, с 40-х годов XVII столетия до 40-х годов XVIII столетия страна
переживала   революционные  времена,  отраженные  Вальтером  Скоттом  в  его
"шотландских"  романах.  Причем  в  этих  романах  -  "Уэверли", "Пуритане",
"Антикварий",  "Роб  Рой"  -  революционная  эпоха изображена разносторонне:
одни  и  те же революционные времена и события занимают в той или иной книге
либо центральное место, либо отходят на второй план.

                                                                   Д.М.Урнов


ПРИМЕЧАНИЯ

     Стр.  7. Ковенантеры - сторонники независимой пресвитерианской церкви в
Шотландии.  В  1558  г.  шотландские  протестанты,  объединившись для защиты
своего   исповедания,   составили   так   называемый  ковенант  (covenant  -
по-английски  - договор, соглашение), в котором декларировали свою решимость
отстаивать   пресвитерианское   исповедание   от  посягательств  со  стороны
католической  реакции  и  английской  церкви.  В 1638 г. старый ковенант был
подтвержден  новым.  Ковенант  1638  г.  -  документ,  в  котором содержится
торжественная   клятва  шотландских  пресвитериан  (см.  прим.  к  стр.  91)
бороться   с   абсолютизмом   Карла   I  в  вопросах  религии  и  отстаивать
пресвитерианство  в  Шотландии  в  том  виде, в каком оно было установлено в
эпоху   Реформации.   Карл  I,  стремившийся  подчинить  короне  шотландскую
церковь,  как это имело место в Англии, встретил упорное сопротивление своим
планам.  Ковенант  объединил широкие народные массы. Переговоры, которые вел
в  Шотландии  по  поручению короля герцог Гамильтон, не привели ни к чему. В
Шотландии   разразилось   восстание,   известное  в  истории  под  названием
"епископских   войн".   В   1643  г.  шотландские  ковенантеры  заключили  с
лондонскими  пресвитерианами,  партия  которых играла в то время руководящую
роль  в  парламенте,  договор  о  совместной  борьбе  против роялистов. Этот
договор,  то  есть  Торжественная  Лига  и ковенант, содержал в себе пункт о
введении  в  Англии церковных порядков, близких к шотландским. Выполняя свои
об