л Хемингуэй, -  я  верю  в  свой
замысел. Это серьезный план. Я не  только  готов  нести  основное  бремя
расходов, но и отказался от приглашения в  Голливуд,  чтобы  писать  там
сценарий этого дурацкого кино-сериала "Марш времен" о "Летучих тиграх" в
Бирме. Две недели работы, сто пятьдесят тысяч долларов. Но я  сказал  им
"нет", поскольку считаю, что "Хитрое дело" намного важнее.
   Браден посмотрел снизу вверх на нависшего над ним гиганта.
   - Понимаю, Эрнест, - мягким голосом произнес он. - Мы  тоже  считаем,
что это важное дело. Чтобы получить разрешение, я должен переговорить  с
кубинским премьер-министром, но это чистая формальность.  Госдепартамент
и ФБР уже одобрили твой план.
   Хемингуэй кивнул, улыбнулся и сел в свое кресло.
   - Отлично, - сказал он. - Отлично.
   - Но есть два условия, - произнес Браден, вновь заглядывая  в  бумаги
на своем столе, как будто эти условия были напечатаны там.
   - Как скажете, - отозвался Хемингуэй, удобно  откидываясь  на  спинку
кресла.
   - Во-первых, - заговорил Браден, - ты будешь посылать мне  донесения.
Они могут быть короткими, но должны поступать еженедельно. Боб  и  Эллис
устроят так, чтобы ты встречался с ними с глазу на  глаз..,  так,  чтобы
вас никто не видел.
   - В моем кабинете на четвертом этаже есть запасной выход, Эрнест.  Ты
можешь входить через магазин на углу, и никто не  будет  знать,  что  ты
находишься в посольстве.
   - Прекрасно, - ответил Хемингуэй. - Можно  считать,  что  мы  уладили
это.
   Браден кивнул.
   - Во-вторых, - негромко сказал он,  -  тебе  придется  взять  в  свою
команду господина Лукаса.
   - Вот как? - Все еще улыбаясь, Хемингуэй посмотрел  на  меня  ледяным
пронизывающим взглядом. - Это еще зачем?
   - Джо  консультирует  Госдепартамент  по  вопросам  контрразведки,  -
объяснил Браден. - Он прекрасный практический работник. Я  встречался  с
ним в Колумбии, Эрнест. Он был очень полезен там.
   Хемингуэй продолжал буравить меня взглядом.
   - И чем  же  он  может  оказаться  полезен  "здесь",  Спруилл?  -  Не
дождавшись ответа посла, Хемингуэй обратился ко мне:
   - Вам знакома Куба, господин Лукас?
   - Нет, - ответил я.
   - Бывали здесь когда-нибудь?
   - Ни разу.
   - Habia usted espanol ?
   - Si, - ответил я. - Un poco .
   - Un poco, - с легким презрением повторил Хемингуэй. -  Вы  носите  с
собой пистолет, господин Лукас?
   - Нет.
   - Знаете, как из него стрелять?
   -  Теоретически,  -  сказал  я  и  пожал  плечами.  Мне  не  хотелось
продолжать это собеседование при приеме на работу.
   Видимо, посол разделял мои чувства, потому что он сказал:
   - Это второе и последнее условие, Эрнест.  В  Госдепе  настаивают  на
нем. Им нужен связной.
   - Связной, - произнес Хемингуэй,  смакуя  слово,  будто  какое-нибудь
французское ругательство. - И перед кем ты будешь отчитываться, Джо?.. Я
могу называть тебя по имени?
   Я улыбнулся.
   - Только перед вами. По крайней мере до завершения операции. Потом  я
составлю рапорт для начальства.
   - Рапорт, - повторил писатель, посерьезнев.
   - Да, рапорт, - сказал я.
   Хемингуэй потер нижнюю губу костяшкой пальца.
   - Значит, ты никому не будешь докладывать, пока мы работаем вместе?
   Я покачал головой.
   - Это входит в твои обязанности, Эрнест, - сказал Браден. - Ты будешь
иметь дело с Бобом и  Эллисом..,  либо  связываться  непосредственно  со
мной,  если  того  потребуют  обстоятельства.  Джо  Лукас  будет   твоим
заместителем.., впрочем, можешь распоряжаться им по своему усмотрению.
   Хемингуэй рывком поднялся на ноги и подошел ко мне.
   Нависнув надо мной, он потребовал:
   - Покажи мне свои руки, Джо.
   Я протянул руки.
   Хемингуэй повернул их к себе ладонями, потом тыльной стороной.
   - Ты занимался настоящим делом, Джо. Не просто отстукивал на  машинке
доклады. Вот эти пятна, наверное, старые ожоги?
   Я кивнул.
   - Умеешь ходить на малых судах?
   - Довольно неплохо, - ответил я.
   Хемингуэй выпустил мои руки и повернулся к послу.
   - Так и быть, - сказал он. - Я принимаю ваши условия и  нового  члена
команды. Когда я могу начать свое "Хитрое дело", Спруилл?
   - Может быть, завтра?
   Хемингуэй широко улыбнулся.
   - Может быть, сегодня? - Он быстрым легким шагом двинулся к выходу. -
Боб и Эллис, я угощаю вас выпивкой за обедом... Джо, где ты остановился?
   - В "Амбос Мундос", - ответил я.
   Писатель кивнул.
   - Я жил там когда-то. Написал там  большую  часть  чертовски  хорошей
книги. Но ты там больше не живешь, Джо.
   - Не живу?
   Он покачал головой.
   - Если ты хочешь участвовать в "Хитром  деле",  должен  поселиться  в
нашей штаб-квартире. Собирай свои вещи. Я заеду за тобой примерно в  три
часа. Поживешь в усадьбе, пока мы не переловим немецких шпионов  или  не
устанем друг от Друга. - Хемингуэй кивнул послу и вышел.

Глава 6

   Выйдя из посольства, я отправился  в  долгий  путь  до  отеля  "Амбос
Мундос", пробираясь по улочкам Старой Гаваны. Я купил в табачном  киоске
газету, прошагал до портового шоссе и спустился по улице Обиспо. За мной
следили.
   В  девяти  кварталах   от   отеля   я   увидел   черный   "Линкольн",
остановившийся у обочины. Из  машины  выбрались  Эрнест  Хемингуэй,  Боб
Джойс и  Эллис  Бриггз.  Они  вошли  в  бар  "Флоридита".  Еще  не  было
одиннадцати утра. Я бросил взгляд в стекло витрины, убеждаясь в том, что
"хвост" по-прежнему  идет  за  мной,  выдерживая  дистанцию  в  половину
квартала, после чего свернул с Обиспо направо и еще раз - по направлению
к порту. Человек тоже повернул. Он  был  настоящим  профессионалом,  все
время держался за спинами прохожих и не смотрел на меня, но было  видно,
что ему безразлично, знаю я о его присутствии или нет.
   Миновав площадь кафедрального собора, я вошел в бар "Ла Бодегида дель
Медио" и занял место у открытого окна,  выходящего  на  улицу.  Человек,
шедший  за  мной,  остановился  напротив,  облокотился   о   подоконник,
развернул выпуск "Диарио де ла Марина" и углубился в чтение. Его  голова
находилась в половине метра от меня. Я рассматривал  медно-рыжие  волосы
на его подбритой шее и линию над белым воротником его рубашки  там,  где
заканчивался темный загар.
   Ко мне подбежал официант.
   - Un mojito, рог favor, - попросил я.
   Официант вернулся к стойке бара. Я раскрыл  свою  газету  и  принялся
изучать таблицы боксерских поединков в Штатах.
   - Чем все закончилось? - спросил человек за окном.
   - Хемингуэй добился своего, - ответил я. -  Сегодня  после  обеда  он
перевезет меня к себе на финку. Я буду жить там.
   Человек кивнул и  перелистнул  газету.  Его  широкополая  шляпа  была
глубоко надвинута на лицо, прикрывая даже щеки и подбородок, видневшиеся
в тени. Он курил кубинскую сигарету.
   - Связь через явочный дом, - сказал я. - По условленному расписанию.
   Дельгадо вновь кивнул, выбросил окурок, сложил газету, отвернулся  от
меня и произнес:
   - Присматривай за писателем. "Era un saco de madarrias".  -  С  этими
словами он ушел.
   Официант  принес  "mojito",  который  Дельгадо   порекомендовал   мне
накануне вечером - коктейль из рома, сахара, льда, воды и мяты.  У  него
был вкус лошадиной мочи, и вообще я редко пью до полудня. "Era  un  saco
madarrias". Непростой парень. Что ж, посмотрим.
   Я оставил бокал на столе и зашагал по улице Обиспо к своему отелю.

***

   Я встретился с Дельгадо вчера вечером. Покинув отель "Амбос  Мундос",
я пешком добрался до бедного района Старой Гаваны,  где  многоквартирные
дома уступали место хижинам.
   В зарослях носились цыплята и полуголые ребятишки,  ныряя  в  прорехи
некрашеных оград. Я узнал явочный дом по описанию, которое содержалось в
инструкциях, нашел ключ под покосившимся крыльцом и  вошел  внутрь.  Там
царила непроглядная темнота и не было электричества.  Я  ощупью  отыскал
стол, который должен  был  стоять  в  центре  комнаты,  нашарил  на  нем
металлическую лампу и поджег фитиль зажигалкой.  Свет  был  тусклый,  но
после темноты в доме и снаружи он резал глаза.
   Человек сидел в четырех шагах от меня, развернув задом наперед старое
деревянное кресло и небрежно положив руки на его спинку. В правой ладони
он сжимал длинноствольный "смит-и-вессон". Его дуло было направлено  мне
в лицо.
   Я поднял правую руку, желая показать, что не  намерен  делать  резких
движений, вынул из левого кармана пиджака половину долларовой  купюры  и
положил ее на стол.
   Человек не моргал. Разжав правый кулак, он  швырнул  вторую  половину
купюры рядом с моей. Они точно соответствовали друг другу.
   - Просто удивительно, как много здесь можно купить на эти  деньги,  -
негромко сказал я.
   -  Вполне  достаточно,  чтобы  наделить  подарками  целую  семью,   -
отозвался мужчина и  спрятал  пистолет  в  наплечную  кобуру  под  белым
пиджаком. - Дельгадо, - представился он.
   Судя по всему, нелепый ритуал опознавания нимало не смущал его. Он  и
не подумал извиниться за то, что целился мне в голову.
   - Лукас.
   Мы обсудили мое задание. Дельгадо не  тратил  слов  попусту.  Он  был
деловит и резок на грани грубости. В отличие от  многих  агентов  ФБР  и
ОРС, с которыми  мне  довелось  работать,  он  не  желал  беседовать  на
отвлеченные темы. Он говорил о запасном явочном доме, тайниках,  о  том,
почему я должен, словно  чумы,  избегать  сотрудников  ФБР  и  некоторых
районов Гаваны, коротко упомянул о  противнике  -  на  Кубе  было  много
профашистски  настроенных   людей   и   сочувствующих   немцам,   однако
сколь-нибудь организованная шпионская  сеть  отсутствовала,  -  подробно
описал   усадьбу   Хемингуэя,   рассказал,   где   находится   ближайший
телефон-автомат, объяснил,  как  звонить  в  Гавану  и  другие  места  и
предупредил, что я ни в коем  случае  не  должен  обращаться  к  местной
полиции.
   Пока мы разговаривали, я внимательно рассмотрел его в свете лампы.  Я
никогда не слышал  об  агенте  ОРС  по  фамилии  Дельгадо.  Он  выглядел
серьезным человеком и серьезным профессионалом. Он показался  мне  очень
опасным.
   Просто удивительно, сколь разные впечатления производят на нас разные
люди. Эдгар Гувер казался злобным толстым мальчишкой в хорошем костюме -
мстительным неженкой, усвоившим язык и манеры крутого парня.  Хемингуэй,
когда я наконец познакомился с ним лично,  оставил  у  меня  впечатление
сложного, притягательного человека, который может быть самой  интересной
личностью, когда-либо тебе попадавшейся, и одновременно  -  занудным  до
отвращения сукиным сыном.
   Дельгадо был просто опасен.
   Его лицо, покрытое темным загаром, в  тусклом  свете  лампы  казалось
плоским; судя по всему, его нос был сломан и сросся  криво,  на  высоких
скулах, щеках, левом ухе и кустистых бровях виднелись  шрамы,  маленькие
живые крысиные глаза остро выглядывали из тени под бровями. У  него  был
необычный рот. Чувственный. Ироничный. Жестокий.
   Когда Дельгадо наконец поднялся на ноги, я отметил, что  он  лишь  на
дюйм или около того выше меня, но ниже Хемингуэя, и, судя по  тому,  как
на нем висел костюм, в его теле не было ни капли жира. Однако, когда  он
швырнул половину долларовой купюры на стол и сунул пистолет в кобуру,  я
заметил крепкие мускулы на его предплечьях.  Его  движения  представляли
полную противоположность движениям Хемингуэя.
   Дельгадо экономил энергию точно так же, как слова. У  меня  создалось
впечатление, что он способен воткнуть  нож  тебе  под  ребра,  протереть
лезвие и спрятать оружие в карман одним плавным движением.
   - Вопросы? -  осведомился  он,  закончив  излагать  расписание  наших
встреч в явочном доме.
   Я посмотрел на него.
   - Мне знакомы почти все сотрудники ОРС в этом регионе, - произнес  я.
- Вы новичок?
   Дельгадо чуть заметно улыбнулся:
   - Другие вопросы будут?
   - Я обязан отчитываться перед вами, - сказал  я.  -  Но  что  я  буду
получать взамен?
   - Я буду прикрывать ваши тылы здесь, в Гаване,  -  ответил  он.  -  А
также на территории  финки.  Ставлю  три  против  одного,  что  писатель
заставит вас переселиться туда.
   - Что еще? - спросил я.
   Дельгадо пожал плечами.
   - Мне приказано добывать любую информацию, которую вы попросите.
   - Например, досье? - уточнил я. - Полные досье?
   - Разумеется.
   - И даже документы под грифом "О/К"?
   - Да. Если они вам потребуются.
   Кажется, я не выдержал и моргнул.  Если  Дельгадо  имеет  возможность
поставлять мне личные документы Гувера, значит, он действует в обход ОРС
и резидентуры ФБР на Кубе.
   Он отчитывается только перед Гувером и  получает  приказы,  исходящие
непосредственно от него.
   - Чем еще могу быть вам полезен,  Лукас?  -  спросил  он,  подходя  к
двери. В его голосе явственно звучал сарказм. Дельгадо говорил с  легким
акцентом, но я не смог его определить.
   Он точно американец.., но откуда именно? Вероятно, с запада.
   - Не подскажете ли какое-нибудь приличное заведение? - попросил я.  -
Бар? Ресторан? - Мне хотелось выяснить, знакома ли ему  Гавана,  или  он
такой же новичок здесь, как я.
   - Хемингуэй и его  дружки  околачиваются  в  "Флоридите",  -  ответил
Дельгадо. - Но я бы вам его не рекомендовал.
   В "Ла Бодегита дель Медио" смешивают убойный коктейль.
   Когда-то его называли "дрейк" в честь Френсиса Дрейка. Но  теперь  он
зовется "mojito".
   - Хорош на вкус? - спросил я.
   - Напоминает лошадиную мочу, - ответил  Дельгадо  и  вышел  в  жаркую
темную ночь.

***

   Хемингуэй пообещал заехать за мной в "Амбос Мундос" в три  часа  -  я
полагал, что он пришлет шофера, - и к указанному  времени  собрал  вещи,
выписался из отеля и сидел  в  вестибюле,  поставив  у  ног  брезентовый
вещмешок и сумку для одежды, но ни писатель,  ни  его  шофер  так  и  не
приехали.
   Вместо них появился управляющий отеля, держа в руках записку. Из  его
пулеметной  речи,  сопровождавшейся  множеством  поклонов,   мне   стало
понятно, что, получив телефонное сообщение от самого сеньора  Хемингуэя,
я стал  гораздо  более  важной  персоной,  и  какая  это  трагедия,  что
работники  скромного,  но  превосходного  отеля  "Амбос  Мундос"  и  его
управляющий не ведали о нашем знакомстве раньше, иначе  они  бы  сделали
мое пребывание здесь еще более восхитительным.
   Я поблагодарил управляющего, который отступал от меня спиной  вперед,
продолжая отвешивать поклоны, будто члену королевской фамилии, и  прочел
записку: "Лукас, ты, наверное,  хочешь  насладиться  местной  экзотикой.
Садись на автобус до Сан-Франциско де Паула. Езжай до вершины холма.
   Встречу тебя у финки. Э. X."
   Я потащил сумки к двери, и в  вестибюль  вбежали  управляющий  и  два
носильщика. Не позволит ли сеньор Лукас донести его вещи до такси?
   Нет, сеньор Лукас не поедет на такси. Он отправится на автовокзал.
   От Гаваны до деревни, в которой находилось поместье  Хемингуэя,  было
всего двадцать миль, но поездка на автобусе заняла больше часа.  Обычные
дорожные впечатления человека, путешествующего в южных странах:  скрежет
шестеренок и полное отсутствие амортизации,  отчего  мне  казалось,  что
автобус вот-вот опрокинется; остановки через каждые сто шагов;  галдящие
люди; квохтание цыплят и хрюканье по меньшей мере одной свиньи  на  фоне
общего шума; сопение, смех и неприличные звуки, издаваемые  пассажирами;
густой черный выхлоп автобуса и сотен других  машин,  проникающий  через
открытые либо разбитые окна; багаж, который  подхватывают  мальчишки  на
крыше.
   День был чудесный, и я в должной мере  оценил  бы  местную  экзотику,
если бы  не  маленький  белый  седан,  ехавший  следом.  Я  по  привычке
устроился у заднего окна автобуса и поглядывал за спину, не  поворачивая
до конца голову. Автомобиль я заметил сразу, как только автобус  вырулил
из вокзала в центре города. Белый "Форд" 38-го года и два человека в нем
- тот, что потолще, крутил баранку,  а  второй,  худощавый,  в  фетровой
шляпе, сидел на пассажирском месте. Они взирали на автобус  с  нарочитым
равнодушием. Следить  за  ним,  не  вызывая  подозрений,  было  нелегко,
особенно в беспорядочном городском потоке  машин,  и  они  старались  на
совесть, то и  дело  отставали,  сворачивали  на  боковые  улицы,  когда
автобус   останавливался,   на   перекрестках   выглядывали   из   окон,
перебрасываясь словцом с продавцом газет  или  зеленщиком,  но  не  было
никаких сомнений в том, что они преследуют мой автобус. Преследуют меня.
Из-за значительного расстояния и отблесков солнца на ветровом  стекле  я
не мог хорошо рассмотреть их лица, однако был убежден, что Дельгадо  там
нет.
   Кто же эти люди?
   Возможно, ФБР. Следуя инструкции,  я  не  стал  докладывать  о  своем
прибытии резиденту Ледди  и  встретился  в  Гаване  только  с  послом  и
Дельгадо, однако местное отделение Бюро  почти  наверняка  прослышало  о
том, что к безумной затее Хемингуэя подключают человека из ОРС. Но зачем
за мной следить? Гувер должен был прислать распоряжение оставить меня  в
покое. Немцы? Я сомневался в этом. Дельгадо укрепил меня в  уверенности,
что разведывательная сеть нацистов на Кубе слаба либо вовсе отсутствует,
и вряд ли их разрозненные сторонники могли так  быстро  меня  вычислить.
Билл Донован? Я  не  имел  ни  малейшего  понятия,  имеет  ли  КСК  свое
представительство на Кубе, но они избегали сталкиваться с людьми  Гувера
в Колумбии, Мексике и прочих знакомых мне  вотчинах  ФБР  и  СРС.  Может
быть, Флеминг со своей БКРГ?
   Гаванская полиция? Кубинская национальная полиция? Кубинская  военная
разведка?
   Я  усмехнулся  себе  под  нос.  Нелепая   ситуация   превращалась   в
откровенный фарс. Хемингуэй  заставил  меня  ехать  на  автобусе,  чтобы
преподать предметный урок  и  обозначить  свое  место  в  складывающейся
иерархии. Черт побери,  я  должен  радоваться,  если  меня  не  заставят
чистить его плавательный бассейн. Пока я  по  профессиональной  привычке
стараюсь  не  замечать  вонь,  гомон  и  скрежет  автобуса,  два  агента
неизвестно какого правительства тратят силы и время, гоняясь за  мной  в
послеполуденную жару.
   Автобус остановился, должно быть, в сотый  раз  после  того,  как  мы
покинули центр Гаваны, водитель что-то крикнул, я подхватил свои сумки и
вышел из салона вместе с  двумя  женщинами  и  их  свиньей.  Они  втроем
торопливо пересекли шоссе, а я несколько минут стоял,  вдыхая  выхлоп  и
пыль, которыми меня обдал автобус. Белого автомобиля нигде  не  было.  Я
поднял свои пожитки и побрел вверх по холму.
   С равным успехом я мог оказаться в Колумбии или Мексике. Те же запахи
пива и кухни из открытых окон, тряпки, сохнущие на веревках, старики  на
перекрестках,  все  те  же  дорожки,  которые   начинаются   асфальтовым
покрытием и превращаются в пыльные тропинки через двадцать  шагов  после
того, как ответвились  от  шоссе.  Маленький  мальчик  следил  за  мной,
укрывшись в своем  наблюдательном  пункте  в  кроне  невысокого  дерева,
нависшего над дорогой, и теперь он спрыгнул  на  шоссе  и  сломя  голову
бросился бежать, взметая босыми ступнями клубы пыли. Один  из  секретных
агентов Хемингуэя? Я подумал, что, должно быть, так оно и есть.
   Сан-Франциско де Паула был крохотным городком с кривыми  улочками,  и
уже через несколько минут я оставил позади  скопление  хижин,  шагая  по
единственной дороге, ведущей к вершине холма.  Там  виднелись  несколько
маленьких домов, но мальчишка направился к двум столбам, между  которыми
проходила более длинная дорога, ведущая к  зданию  большего  размера.  Я
двинулся в ту же сторону.
   Хемингуэй вышел мне навстречу. На нем были испанские сандалии,  мятые
шорты-бермуды и все та же пропотевшая "gayabera",  в  которой  он  утром
явился к послу. Под рубаху  он  надел  толстый  пояс,  заткнув  за  него
пистолет 6-мм калибра.
   В правой руке он держал бокал, а  левую  ладонь  положил  на  затылок
юного следопыта.
   - Muchas gracias, Santiago ,  -
сказал писатель. Он потрепал мальчонку по