авок  через  пару
минут они онемеют, но я не видел смысла беспокоиться о столь  отдаленном
будущем.
   Ни на мгновение не спуская с меня глаз, Мальдонадо поднес к лицу часы
и посмотрел на  циферблат.  "Вот  чего  мы  ждем.  Назначенного  времени
рандеву, 2.40 ночи".
   Срок явно миновал. Должно быть, Мальдонадо получил инструкции выждать
несколько лишних минут, убедиться, что со  мной  никого  нет,  и  только
тогда убить меня. Я сообразил что по ту сторону купола у него, вероятно,
спрятана  винтовка.  Мальдонадо  затаился  на  крыше  с  длинноствольным
оружием, увидел, как я подошел к мавзолею и выбрал это место, после чего
он укрылся с другой стороны и сидел там, пока я, сопя и обливаясь потом,
взбирался по углу строения.
   Должно быть, это его немало позабавило.
   - Какую  винтовку  вы  взяли  с  собой?  -  спросил  я  на  обыденном
разговорном испанском.
   Казалось, вопрос удивил Мальдонадо. Он на секунду нахмурился,  должно
быть, соображая, даст ли  мне  его  ответ  какое-либо  преимущество,  и,
вероятно, решил, что вряд ли.
   - "Ремингтон 30-06" с шестикратным оптическим прицелом, - сообщил он.
- При лунном освещении в самый раз.
   - Господи, - сказал я, выдавив смешок. - Неужели АМТ VI  раздает  их,
словно профсоюзные билеты? Точно такую же я изъял у Панамы,  прежде  чем
убить ее.
   Реакции не последовало. Либо Мальдонадо был хорошим актером, либо  он
не знал ее кличку. Но мне казалось, что он не играет.
   - Я имею в виду, у Марии, - добавил я. - Я отыскал "ремингтон" Марии,
а потом утопил ее.
   На сей раз Мальдонадо не остался безучастен. Его губы  сжались,  и  я
заметил, как его палец сдвинул с места спусковой крючок.
   - Ты убил Марию? - Раскат грома почти заглушил его слова. Может быть,
он дожидался именно этого момента - никто не услышал бы выстрела,  когда
гроза бушует прямо над нами.
   - Ну конечно, я ее убил. - Я рассмеялся.  -  Зачем  мне  оставлять  в
живых лживую сучонку?
   Я надеялся взбесить его и вынудить к какому-нибудь поступку - лишь бы
не к стрельбе, - но лейтенант вновь заулыбался.
   - В самом деле, зачем ей жить, этой кровожадной мерзавке? Я много раз
говорил сеньору Бекеру, что ее нужно облить бензином и поднести  горящую
спичку. - Он опять  посмотрел  на  часы  и  улыбнулся  еще  шире.  -  Вы
арестованы, сеньор специальный агент Лукас, - сказал он, снимая  большой
палец с курка "кольта".
   - За что? - быстро спросил я, предпочитая  разговор  пуле  в  лоб.  Я
заметил, что стена дождя накрыла здания  Старой  Гаваны,  словно  черная
штора. Луна  исчезла,  уступив  небо  вспышкам  молний  над  северной  и
восточной границами кладбища.
   Грохот был такой, что Мальдонадо мог прикончить  меня  из  пушки,  не
опасаясь, что его выстрел услышат на улицах.
   - За  убийство  сеньора  Эрнеста  Хемингуэя,  -  с  ухмылкой  ответил
лейтенант. Его слова прозвучали смертным приговором.
   - Разве вам не нужны документы? - торопливо спросил я. - Разве  Бекер
не велел вам забрать немецкие бумаги?
   Мальдонадо несколько секунд молчал.  Я  заметил,  что  его  палец  до
предела сдвинул спусковой крючок.
   - Документы у Хемингуэя. - Его голос заглушил  раскат  грома;  молния
сверкнула в сотне шагов от нас.
   Я  покачал  головой,  готовясь   перекричать   надвигающийся   дождь.
Мальдонадо не мог знать об этом. Решение о том,  что  Хемингуэй  возьмет
документы с собой, было  принято  буквально  за  минуту  до  отправления
"Пилар". Мы сочли, что документы будут сохраннее на борту яхты, чем если
я стану носить их при себе целую неделю.
   - Нет! - крикнул я. - Они у меня в машине! Бекер выплатит вам за  них
особую награду!
   Мальдонадо чуть вздернул голову, и я наконец увидел его глаза. Он был
жесток и хитер, но не слишком  умен.  Прошло  три  или  четыре  секунды,
прежде  чем  он  сообразил,  что   действительно   сможет   вытянуть   у
гауптщтурмфюрера еще больше денег, если принесет документы, но  ему  нет
никакой нужды оставлять меня в живых, чтобы отыскать их в  машине,  если
они и впрямь находятся там. Ничто не мешало ему застрелить  меня,  найти
мою машину и забрать бумаги.
   Мальдонадо улыбнулся и  прицелился  тщательнее,  опустив  пистолет  и
наведя его мне в сердце.
   Молния  не  попала  в  купол.  Должно  быть,  она  угодила  в  статую
Правосудия  над  монументом  студентов-медиков.  Тем  лучше  -   вспышка
произошла позади меня и на секунду-другую ослепила  Мальдонадо,  а  удар
грома разнесся в мавзолее под нашими ногами, словно взрыв.
   Я метнулся влево, упал  на  плечо  и  перекатился  по  направлению  к
Мальдонадо. Он выстрелил, но пуля пролетела над  моим  правым  плечом  и
отколола кусок мраморного парапета позади меня. Он опять выстрелил, но я
уже поднимался на ноги и пуля прошла в сантиметре от моей промежности  и
обожгла мне бедра изнутри. Мальдонадо попытался вскочить,  и  я  швырнул
ему в лицо две горсти камешков. Третья пуля царапнула мочку моего уха.
   Я ухватил обеими руками  его  правое  запястье  и  начал  выкручивать
пистолет, одновременно пытаясь сбить  Мальдонадо  подсечкой.  Мы  тяжело
рухнули на асфальт, но я был готов к этому и упал на лейтенанта  сверху.
Чесночный воздух со стонами вырывался из его рта.
   Мальдонадо взревел и вцепился мне в лицо левой рукой.
   Не обращая на это внимания, я сломал его правое запястье и  отшвырнул
пистолет прочь. Теперь мой "магнум" лежал ближе, чем "кольт" лейтенанта.
   Кубинец вскрикнул и рванулся в сторону, припечатав меня  к  мраморной
стене у основания купола. Он вновь  закричал,  выругался  по-испански  и
попытался встать, придерживая сломанную  руку.  Я  сделал  два  шага,  в
точности  повторяя  движения  футболиста,  который   разбегается   перед
штрафным ударом, и пнул Мальдонадо между  ног  с  такой  силой,  что  он
буквально взмыл в воздух. Две молнии разом сверкнули над куполом -  одна
за нашими спинами, другая попала в  высокий  крест,  который  держала  в
руках мраморная статуя святого. Двойной удар грома почти заглушил  вопль
Мальдонадо, который сложился вчетверо, будто двухметровый аккордеон.
   Его шляпа покатилась по крыше.
   Я раскрыл нож, подошел к кубинцу и, упершись коленом в  его  торчащий
кадык, всем весом прижал Мальдонадо к крыше. Хлынул дождь.  Я  склонился
ниже и приставил нож к правому глазу полицейского. Острый словно  бритва
кончик клинка рассек кожу чуть ниже закругления его глазного яблока.
   - Говори, - велел я. - Кого послали убить Хемингуэя?
   Мальдонадо открыл рот, но, судя по всему, он  боялся  потерять  глаз,
если заговорит, двигая  челюстью.  Я  чуть  отодвинул  нож  и  приподнял
колено, готовый взрезать ему глотку, если он вздумает сопротивляться.
   Мальдонадо не сопротивлялся. Он хватал ртом воздух и стонал.
   - Умолкни, - сказал я и провел кончиком ножа от  его  уха  до  уголка
губ, оставляя кровавый след. - Кого послали убить Хемингуэя?
   Мальдонадо закричал. К этому времени грозовое  облако  сместилось  за
пределы кладбища, но над  ним  по-прежнему  разносились  раскаты  грома.
Мальдонадо отчаянно замотал головой.
   - Кто второй член ликвидационной группы? Сколько их всего?
   Мальдонадо застонал.
   - Говори, - сказал я, поднося лезвие к его правому глазу.
   - Я не  знаю,  сеньор.  Клянусь,  не  знаю.  Клянусь.  Я  должен  был
подстеречь вас... Бекер сказал, что вы придете ночью  один..,  я  должен
был для верности выждать  десять  минут  и  убить  вас..,  если  бы  нас
обнаружили, я должен был сказать, что застрелил  вас  при  сопротивлении
аресту. Если никто ничего не услышит, я должен был завтра днем доставить
труп на берег...
   - Куда именно?
   - В одно место на востоке.., оно называется Нуэвитос.
   Нуэвитос расположен к югу от архипелага Камагуэй  -  там,  у  острова
Конфитес, сейчас находился Хемингуэй.
   - Кто отдал этот приказ?
   - Бекер.
   - Лично?
   - Нет, нет... Прошу вас, не так сильно.., нож вонзился мне в глаз...
   - Лично?
   - Нет! - выкрикнул Мальдонадо. - По телефону. Издалека, не из Гаваны.
   - Но с территории Кубы?
   - Не знаю, сеньор. Клянусь вам.
   - Дельгадо участвует в этом деле?
   - Кто такой...  Дельгадо?  -  с  заминкой  произнес  лейтенант,  явно
оттягивая развязку, как и я сам минуты назад. Его руки по-прежнему  были
прижаты к бокам. Я сильнее налег коленом ему на горло и прижал лезвие  к
глазу, выдавив еще чуть-чуть крови.
   - Если ты шевельнешь хотя бы пальцем,  я  проткну  ножом  твой  глаз,
словно виноградину.
   Мальдонадо чуть заметно кивнул и положил ладони на асфальт.
   Я в двух словах описал Дельгадо.
   Лейтенант вновь кивнул.
   - Я встречался с этим человеком. Мы обговаривали передачу денег.
   - Для тебя?
   - Да.., и для Национальной полиции.
   - Зачем?
   Мальдонадо осторожно покачал головой.
   - Мы обеспечиваем связь.., безопасность.
   - Для кого? И для чего?
   - Для секретной встречи "gringos" и немцев.
   - Какие "gringos"? И какие немцы? Бекер?
   - Бекер и другие. Я не знаю, кто и зачем встречается.
   Клянусь всевышним... Нет! Не надо, сеньор!
   Я понял, что эти расспросы ни к чему не приведут.
   - Когда должны убить Хемингуэя? - Капли дождя падали с моего  носа  и
подбородка на запрокинутое лицо Мальдонадо.
   - Я не знаю... - начал было лейтенант и застонал, когда я всем  весом
налег ему на грудь. - Сегодня! -  крикнул  он,  вскидывая  руки,  словно
собирался схватить меня. - Сегодня...
   В субботу!
   Я встал и отправился за фонариком  и  "кольтом"  Мальдонадо,  на  две
секунды повернувшись к нему спиной и следя за ним краем глаза.
   Он не терял времени зря, но бросился не к пистолету  или  ножу,  а  к
углу крыши, и схватился за мою веревку. В  ту  самую  секунду,  когда  я
опустился на одно колено и взял  его  на  мушку,  он  перевалился  через
парапет.
   Мальдонадо забыл  о  том,  что  у  него  сломано  запястье.  Выпустив
веревку, он издал вопль и еще раз закричал за  мгновение  до  того,  как
снизу донесся тяжелый звук падения. Я подошел  к  парапету  и  посмотрел
вниз. Лейтенант падал всего десять метров, но  его  тело  наткнулось  на
вертикальный мраморный столб, а ноги  ударились  об  огромную  урну.  По
меньшей мере одна его нога была вывернута под неестественным углом.
   Я обошел купол и обнаружил его "ремингтон" у открытой двери в  стене.
Взяв винтовку с собой, я спустился по узкой лестнице в темное  помещение
мавзолея, при свете фонарика отыскал  дверь  в  южном  фасаде  и  вышел,
громко скрипнув стальными воротами. Дождь все еще продолжался,  но  луна
наполовину показалась из-за туч. Мальдонадо исчез.
   Я нашел его на узкой пешеходной дорожке, огибавшей мавзолей с севера.
Он полз на локтях и левом колене. Его  правая  кисть  висела  плетью,  а
правая нога, судя по ее виду, претерпела сложный перелом. Что-то  острое
и белое пропороло его темные брюки и торчало над  коленом.  Услышав  мои
шаги позади, Мальдонадо перекатился на спину, застонал, пошарил рукой  у
пояса  и  вынул  маленький  пистолет,   блеснувший   в   струях   дождя.
Шестимиллиметровая "беретта".
   Я отнял у него крохотный пугач, вынул из кобуры "магнум", отодвинулся
на два шага от Мальдонадо и прицелился ему в голову.  Я  поднес  к  лицу
левую ладонь, чтобы защитить его от кровавых брызг  и  осколков  черепа.
Мальдонадо не поднял рук, не моргнул, даже не шевельнулся, но я заметил,
как он сжал челюсти и оскалил зубы, ожидая выстрела.
   - Вот дерьмо, - негромко произнес я и, шагнув вперед, с силой  ударил
его по голове стволом пистолета. Потом я ухватил лейтенанта за воротник,
втащил в мавзолей и уложил на пол между двумя саркофагами. В кармане его
пиджака  лежал  массивный  бронзовый  ключ.  Дверь  и   ворота   склепа,
естественно, запирались снаружи; я закрыл их, швырнул ключ  в  скопление
статуй и бегом покинул кладбище.
   Возвращаясь к "Линкольну" Хемингуэя, я посмотрел на часы. 3.28  утра.
Поистине время летит незаметно, когда ты развлекаешься.

***

   Во  время   головоломной   поездки   в   Кохимар   я   превысил   все
общегосударственные и городские ограничения скорости.
   Дождь продолжался, луна вновь исчезла, и  дороги  были  скользкими  и
опасными. Но я, по крайней мере, почти  не  встречал  машин.  Я  пытался
представить свой разговор с кубинским полицейским, если  меня  остановят
за быструю езду и обнаружат "магнум" у меня  за  поясом,  "ремингтон"  и
"кольт" на заднем сиденье "Линкольна" и кровь на моем костюме и ухе.
   "К черту, - решил я наконец. - Суну ему десять долларов и  уеду.  Это
ведь Куба, в конце концов".
   Отправление "Пилар" из  Кохимара  семью  часами  ранее,  сразу  после
заката, ничем не напоминало наше шумное отплытие неделю  назад.  На  сей
раз  вокруг  никого  не  было,  кроме  нескольких  равнодушных  рыбаков.
Хемингуэй взял с собой  Волфера,  Дона  Саксона,  Фуэнтеса,  Синдбада  и
сыновей. Пэтчи Ибарлусия тоже хотел отправиться с ними, но он должен был
участвовать в матче хай-алай. Во время вечернего прощания даже  мальчики
- выглядели мрачными и подавленными.
   - Как быть, если ты не сможешь связаться со мной по радио? -  спросил
Хемингуэй, когда я  подавал  ему  носовой  конец.  -  Либо  если  я  дам
радиограмму в Кохимар или Гуантанамо о том, что обнаружил нечто важное и
хочу, чтобы ты плыл туда?
   Я ткнул пальцем в сторону противоположного берега порта,  у  которого
стоял скоростной катер Тома Шелвина.
   - Возьму "Лорейн", если нам все еще разрешено им пользоваться.
   - После того как ты оставил на его палубе ту огромную  вмятину,  тебя
нельзя подпускать к катеру на пушечный выстрел, - ответил Хемингуэй,  но
все же бросил мне ключи.
   Я с трудом припомнил крохотную выщерблину на красном дереве там, куда
я уронил винтовку Марии.
   - Его бак полон, и мы доставили на борт две запасные бочки  горючего,
-  продолжал  писатель.  -  Если  поплывешь  .на  катере,  будь  с   ним
аккуратнее. Том миллионер, но порой он бывает крайне мелочен. Вряд ли  у
нею есть страховка.
   Я  кивнул.  Именно  тогда  мы  решили,  что  Хемингуэй  должен  взять
курьерскую сумку с собой. Я перебросил ее на яхту в тот самый миг, когда
Фуэнтес оттолкнул корму от причала.
   - Удачи тебе, Джо, - сказал Хемингуэй, наклоняясь над полоской воды и
пожимая мне руку.

***

   Я примчался в Кохимар незадолго до четырех утра. На нескольких лодках
горел свет - рыбаки собирались выходить в море. "Лорейн" у  его  причала
не оказалось.
   Я облокотился о руль и потер ноющий лоб. "На что ты рассчитывал, Джо?
Колумбия все время опережал тебя на шаг.
   Скорее всего, он увел катер, пока ты ехал на кладбище.., стало  быть,
у него не так много времени в запасе".
   Я обвел взглядом порт. В Кохимаре не было  других  скоростных  судов,
только рыбачьи лодки, шлюпки,  два  утлых  каноэ,  ялики,  пара  дырявых
плоскодонок и двенадцатиметровая яхта, которая неделю назад  приковыляла
сюда   из    Бимини    с    неисправным    двигателем    и    взбешенным
хозяином-калифорнийцем на борту.
   "Лорейн" очень быстрый катер. ?н  обгонит  "Пилар"  на  пути  к  тому
месту, где Колумбия намерен затаиться в ожидании.
   Чтобы добраться туда до полуночи, мне нужно резвое судно.
   Но куда именно? В Нуэвитос? Я решил заняться поисками ответа на  этот
вопрос, после того как обзаведусь судном.
   Я вернулся в город с той же безумной скоростью, с  которой  примчался
сюда полчаса назад. У городских пирсов стояло много быстрых  катеров,  я
мог позаимствовать любой из них, однако  хозяева  хороших  судов  обычно
предвидят подобную возможность и, уходя из порта, забирают с собой одну,
а  то  и  несколько  важных  деталей  двигателя,  наподобие  того,   как
автовладельцы снимают "бегунок", когда паркуют машину в  неблагополучном
районе.
   Самое лучшее судно в порту не было привязано к пирсу.
   "Южный крест"  стоял  на  якоре  далеко  в  бухте,  снаряженный  всем
необходимым, кроме продовольствия, для долгого плавания по  каналу  и  к
побережью Южной  Америки.  Согласно  последним  данным  "Хитрого  дела",
полученным вечером в пятницу,  он  должен  был  отчалить  в  понедельник
утром.
   Выход в море был отложен на сутки из-за того, что новый  радист  яхты
исчез, и его не удалось найти в барах и борделях, в  которых  он  обычно
пропадал. "Южному кресту" явно не везло на  радистов.  Мы  с  Хемингуэем
решили, что единственный немецкий агент на борту яхты, вероятно, покинул
страну вслед за Шлегелем и Бекером.
   Я оставил машину на  городском  причале,  перебрался  через  сетчатый
забор, отыскал лодку по своему вкусу, спустил в нее свои вещи  и  погреб
через всю бухту к  огромной  яхте.  Даже  ночью  она  казалась  белой  и
прекрасной, прожектора на корме и носу высвечивали изящные борта судна и
подходы к нему.
   Я заметил,  что  моя  лодка  течет,  поэтому  поднял  свой  рюкзак  и
"ремингтон"  на  банку,  прикрыл  их  клетчатым   одеялом,   взятым   из
"Линкольна", и затянул песню на испанском.
   Похищение  "Южного  креста"  вряд  ли  можно  было  счесть   разумным
решением, поскольку на его борту находились около полутора сотен опытных
матросов и офицеров,  более  тридцати  исследователей,  крупнокалиберные
пулеметы, орудия и автоматы. Однако я и не думал угонять яхту.
   Чтобы разбудить дремлющих охранников катера, колыхавшегося на якорной
цепи между судном и берегом, мне  пришлось  петь  во  всю  глотку.  Двое
матросов растянулись на банках  -  один  в  носовом  кубрике,  другой  в
кормовом, - и я отчетливо слышал их громкий храп  сквозь  свои  хмельные
вопли.
   К тому времени, когда тот, что лежал на носу, очнулся и  направил  на
меня прожектор, я приблизился к катеру на расстояние тридцати ярдов.
   - Эй, amigos, уберите  свет!  -  крикнул  я  на  невнятном  кубинском
диалекте. - Вы слепите меня! - Я продолжал кое-как грести.
   - Разворачивайся  кругом,  -  велел  первый  охранник  на  чудовищном
испанском с североамериканским акцентом. - Это  запретная  зона.  -  Его
голос звучал сонно. Второй охранник тоже проснулся и таращился на  меня,
протирая глаза.
   Перед ними был одинокий человек в шлюпке - мужчина с  небритым  лицом
под низко надвинутой шляпой, в  мятом,  грязном  костюме.  У  него  было
окровавлено ухо. Он был явно пьян. Его лодка протекала.
   - Запретная зона? - с удивлением переспросил я. - Это порт  Гаваны..,
порт столицы  моей  страны  и  моего  народа.  Как  это  он  может  быть
запретным? Я должен поспеть на лодку своего двоюродного брата, иначе  он
уплывет без меня. - Я  продолжал  налегать  на  весла  и  приближался  к
катеру, двигаясь боком, словно краб.
   Охранник покачал головой.
   - Держи дистанцию! - крикнул он. - Не подходи к  большой  белой  яхте
ближе двухсот ярдов. Здесь нет лодки твоего брата...
   Я кивнул, продолжая прикрывать глаза от  луча  прожектора.  Несколько
звезд, показавшихся было из-за грозовых туч, исчезли; невзирая на дождь,
небо начало бледнеть.
   - Где, вы сказали, лодка моего брата? - Неловким движением  я  вырвал
весла из уключин и едва не повалился на дно. На  шеях  обоих  охранников
висели автоматы Томпсона, но ни один из них даже не подумал взять оружие
на изготовку.
   - Черт побери! - крикнул тот, что стоял на корме,  и  схватил  багор,
собираясь оттолкнуть мою шлюпку от катера.
   - Не шевелитесь! - велел я по-английски,  подняв  ствол  "магнума"  и
тщательно прицелившись. - Погасите свет!
   Охранник на носу выключил прожектор. Во внезапно наступившем  сумраке
я заметил, что они оба готовятся действовать.
   - Пристрелю обоих, прежде чем вы поднимете шумиху, - сказал я, щелкая
курком "магнума" и переводя дуло с одного охранника на  другого.  Шлюпка
ударилась о борт катера. - Эй ты, впереди, положи обе  руки  на  лобовое
стекло.
   Вот так. А ты.., прислонись к корме. Чуть дальше. Отлично.
   Я перебросил свои вещи на катер и прыгнул в крохотный носовой кубрик.
Охранник на корме шевельнулся, и я ударом сбил его с ног.  Матрос,  руки
которого лежали на л