атистов... Осторожно! Придерживай за шнур... так... Значит,
мы были бы обречены, если бы не регенераторы гибернаторов.  Они-то  на
обратном пути  и  спасут  нас...  Так-так...  подвинь  чуточку  в  мою
сторону... теперь сюда... Порядок! Здесь контейнеры  никому  не  будут
мешать. Можно пройти даже в скафандре... На чем я остановился?  Ага...
Представь себе, что  мы  возвращаемся  в  Солнечную  систему.  "Титан"
выходит на круговую орбиту радиусом в 1,2 астроединицы. На этой орбите
ждем транспортные ракеты с  Земли,  которые  доставили  бы  "Титан"  и
"Викинг" на Луну, а нас... в Дом Тишины.  Из  гибернаторов  мы  должны
будем выйти  в  отравленную  атмосферу  корабля  перед  тем,  как  его
покинуть...
   - Я, кажется, понял. В конце обратного пути мы должны проснуться  в
обновленной воздушной  среде  корабля,  а  такое  обновление  возможно
только на Земле. Но почему не заложить в программу "мозга" команду  на
автоматическое сближение с транспортными кораблями?  Аварийные  службы
привели бы в порядок биогенераторы. Нам не нужно было бы обращаться  к
системе Ж-навигации...
   - На Земле не знают и не могут знать, когда мы прибудем.  Нас  ждут
ориентировочно через 20-30 лет. Границы времени достаточно  широкие...
Или вот еще такое опасение. По пути сюда  мы  попали  под  метеоритный
поток и получили разрушения. Мы не застрахованы  от  метеоритов  и  на
обратном пути. Если выйдет  из  строя  передатчик,  "мозг"  не  сможет
предупредить Землю о  нашем  возвращении.  Немой  "Титан"  для  лунных
радаров и радиотелескопов не более чем обычный  метеорит  среди  тысяч
других. При неудачном исходе мы можем десятки и сотни лет вращаться на
своей орбите без всякой надежды на помощь. Здесь может выручить только
система Ж-навигации с ее автономной системой управления...
   - Я понимаю... Супергравиметр отыщет Землю,  направит  "Викинг"  на
орбиту вокруг Земли, потом определит область минимальной гравитации  и
посадит корабль на воду...
   - В общем верно, -  сказал  Дэйв.  -  Такова  система  Ж-навигации.
Конечно, в нашем случае риск огромен. Такие посадки совершаются  очень
редко. Обычно потерпевшие аварию корабли перехватываются в космосе...
   - Система Ж-навигации рассчитана только для  приземления  на  воду.
Это дополнительная гарантия безопасности.
   - Да, мы  установим  гибернацию  таким  образом,  чтобы  проснуться
только тогда, когда по команде "мозга" воздух  будет  регенерирован...
Ну  вот,  мы  с  тобой  переместили  "работающие"  контейнеры.  Теперь
остались самые громоздкие. Сейчас  подойдут  остальные  "грузчики",  и
дело закипит.
   Мы должны все экспедиционное оборудование "Викинга"  переместить  в
грузовой   отсек   "Титана",   предназначенный   для   транспортировки
материалов, добытых при исследовании планет. На "Викинге", выполняющем
заключительную роль при использовании системы Ж-навигации,  не  должно
быть ни одного лишнего килограмма.
   Такура и Тен Линг сделали  нечто  вроде  канатной  дороги  от  люка
грузового  отсека  "Викинга"  до  входа  в  грузовой  отсек  "Титана".
Закрепив концы на "Титане", они вернулись к  нам.  Марк  тем  временем
отозвал от  нас  Тена  в  навигационную.  Там  обнаружились  ошибки  в
расчетах уровня гравитационного излучения - без астронома  навигаторам
не обойтись.
   Мы вчетвером облачились в  скафандры,  помогая  друг  другу,  затем
вышли из гардероба, загерметизировали дверь и направились  в  грузовой
отсек "Викинга". Дэйв распоряжался:
   - Грегор пойдет со мной на "Титан". Андрей остается здесь у шлюза и
привязывает к этому концу контейнер. Такура  перемещает  контейнер  из
глубины отсека к двери. Никаких рывков и толчков.
   Дэйв вручил Андрею конец троса. Другой конец  закрепил  у  себя  на
поясе и выплыл в открытый космос.  Он  перемещался  вдоль  каната  как
гигантский  паук  по  паутинке.  Правда,  Дэйву  не  хватало   паучьей
ловкости, но опыт работы в открытом космосе у  него  неплохой.  Каждый
космонавт по-своему переносит пребывание вне корабля. Я  видел  немало
монтажников, которые с ловкостью и  легкостью  циркачей,  прицепившись
тонким страховочным тросиком и орудуя ракетным  пистолетиком,  шныряли
вдоль и поперек корабля, что-то привинчивая или откручивая...
   Я  им  завидовал.  Я  принадлежу  к  тем,  кого  Космос  повергает,
выражаясь фигурально, на колени.  Судорожно  карабкаюсь  по  канату  в
раздутом скафандре, хотя знаю, что если отпущу его, никуда не  денусь,
тихо поплыву на пуповине  тросика.  И  все  равно  пребываю  на  грани
паники. Меня пугает сам вид бесконечного  пространства,  меня  ужасает
бесконечное падение среди звезд, или падение звезд  на  меня  со  всех
концов пульсирующей Вселенной. Я ползу с закрытыми глазами,  судорожно
вцепившись в канат... Что-то стукнуло меня по шлему:
   - Зачем ты ползешь в трюм? - Дэйв держится за поручни  у  шлюза.  Я
сначала врезался ему в спину, после этого  развернулся  и  оказался  в
проеме грузового отсека. Космос простирался за  моей  спиной,  впереди
зияло чрево грузового отсека.
   - Я буду принимать контейнеры и направлять тебе. Ты  устанавливаешь
их вдоль корпуса. Повторяю: ни толчков, ни рывков, все делать  плавно.
Потом уже я сам размещу их внутри склада.
   Дэйв нисколько не волнуется. Не то что я. Оно и понятно. Не так  уж
часто выбирался я в космос. Посмотрел в сторону "Викинга". Метров  сто
пятьдесят, пожалуй, будет. Хорошо виден открытый шлюз в  его  корпусе.
Над "Викингом", вернее будет сказать - над "Титаном", сверху и  снизу,
и со всех сторон -  чарующее  и  ужасающее  одновременно,  бесконечное
пространство. Я хорошо понимаю,  что  пространственные  определения  в
космосе не имеют смысла, но эта бархатистая чернота, эти  яркие  чужие
глаза звезд!..
   Забывшись, я отнял руку от поручня и  взмыл  в  свободном  парении.
Дэйв схватил меня за тросик и притянул к порогу.
   - Не забывайся. И не бойся,  -  голос  Дэйва  звучал  ободряюще.  -
Считай, что это  кулисы,  -  он  махнул  рукой  на  звезды.  -  Можешь
вообразить, что перед тобой экран геовидео.
   Хороший совет, только следовать ему не просто. Но  я  все  же  взял
себя в руки. И старался смотреть только  на  закольцованный  трос,  по
которому со стороны  "Викинга"  к  нам  по-черепашьи  медленно  ползли
контейнеры. Дэйв останавливал движение, отцеплял  контейнер  и  плавно
отправлял, вернее - передавал из рук в руки, а я осторожно уводил  его
в глубину отсека и устанавливал у  стенки.  Не  знаю,  сколько  прошло
времени, пока последний контейнер оказался под  моими  руками.  Андрей
работал уверенно, ни один контейнер не застрял по  пути.  Дэйв  закрыл
дверь  шлюза  и  позвал  за  собой.  Нам,  как  мне  кажется,  немного
понадобилось времени, чтобы разместить и  закрепить  контейнеры.  Дэйв
летал по громадному отсеку, как огромная летучая мышь. Когда закрепили
последний   контейнер,   уселись,   точнее   -   зависли    отдохнуть,
прикрепившись  тросиками  к  галерее.  Дэйв   с   грустью   осматривал
пространное помещение,  в  котором  контейнеры  уложились  слишком  уж
незаметно:
   - Если бы судьба нашей экспедиции сложилась удачно, сколько  бы  мы
натолкали  сюда  инопланетной  всячины...  Бесценные   сокровища   для
науки... Дома хватило бы над  ними  работы  нескольким  поколениям.  А
теперь? Перекладываем с места на место собственные грузы. Выходит, зря
мы тащили их в такую даль на таком прекрасном  корабле.  Это,  Грегор,
называется провалом, катастрофой. На Земле это назовут неудачей. А мне
хочется плакать. Но это только полнеудачи. Еще  неизвестно,  что  ждет
нас впереди.  Нам  очень  нелегко  будет  вернуться  туда,  откуда  мы
отправились.
   Редко, но случается, что слабый человек  черпает  силу  в  отчаянии
сильного.
   - Не забывай, что у нас есть и достижения, - говорю я Дэйву.  -  Мы
все добрались сюда живыми. И мы все должны вернуться обратно. Над этой
проблемой ломают голову  наши  навигаторы.  Если  мы  вернемся,  самим
фактом  нашего  путешествия  докажем,  что  следующие  за  нами  могут
рассчитывать на удачу.
   Дэйв посмотрел на меня с  пониманием  и  признательностью.  Положил
руку на плечо:
   - Мне казалось, что ты все время чего-то боишься...
   После  контейнеров   пришла   очередь   перегружать   вездеходы   и
миниатюрные геликоптеры. Они прятались во втором отсеке "Викинга".  Их
перегрузка, как и предыдущая, особых проблем  не  вызвала,  разве  что
Такура теперь был в паре с  Дэйвом,  а  я  с  Андреем  оперировали  на
"Викинге", в пункте отгрузки. Прекрасные  новенькие  машины  оказались
бесполезным грузом. Андрей с грустью похлопывал перчаткой по  обшивке,
способной выдержать любые сюрпризы неизвестных планет:
   - Я надеялся опробовать эти машинки на здешних планетах.  Жаль.  Не
вышло. На планетах Солнечной они показали себя  превосходно.  Для  них
песчаные бури Марса были слабым ветерком.  Непролазные  болота  Венеры
тоже не пугали их. Я уверен, что и здесь они были бы на уровне.
   Когда после работы в гардеробной мы освободились от скафандров, нас
поразило, насколько тяжелый воздух в жилых помещениях! Углекислый  газ
угрожающе заявляет о себе: в ушах появляется шум,  кружится  голова...
Марк заметно встревожен:
   - Двое из троих немедленно в гибернаторы! Дэйв, отправьте в  первую
очередь своих  инженеров  и  на  малом  автомате  проверьте  состояние
каждого!
   Дэйв - талантливый малый. На корабле  нет  ни  одного  прибора,  ни
одного агрегата, в которых он не разбирался бы. Такой умелец  в  эпоху
узких специализаций - находка для экспедиции. Осмотр показал более или
менее удовлетворительное состояние  каждого,  а  вот  у  самого  Дэйва
обнаружилась аритмия. Так что  в  числе  "своих  инженеров"  лучше  бы
оказаться и  ему.  Марк  сказал,  что  есть  одна  вакансия  на  место
бодрствующих.
   - Думаю, надо оставить Грегора, - предложил Дэйв.
   - Железный человек с "Электры"? -  на  лице  Марка  появилась  тень
сомнения. Я разозлился,  поскольку  чувствовал  себя  неважно.  Дышать
становится  все  труднее,  подташнивает,  а  тут  еще  напоминание  об
"Электре", хотя она и без того не выходит из головы.  Вид  ее  мертвых
коридоров  преследует  меня.  Одолевают  дурные  предчувствия,  словно
дыхание смерти уже витает в воздухе.
   - По правде говоря, я рад пободрствовать. Об "Электре" сейчас лучше
не вспоминать.
   - Ты прав, лучше не вспоминать. Как говорят старые люди,  не  рисуй
черта на стене... Хотя с чертом мы справились бы легче, чем с ошибками
в гравитационных картах.
   Оба  инженера,  отправляясь  в  гибернаторы,  старались   выглядеть
бодрыми и веселыми. Должно  быть,  плохо  старались.  Мы  пожелали  им
приятных сновидений, хотя  в  душе  роились  сомнения  -  настанет  ли
пробуждение в конце длинного сна.
   Время текло незаметно. Его плавное течение нарушилось лишь однажды,
в остальном оно устало тащилось бесконечной чередой минут, как  и  мы,
непомерно усталые, задыхающиеся во  все  более  спертом  и  все  менее
пригодном для жизни воздухе. Мы хватали воздух широко раскрытыми ртами
в напрасном старании  надышаться.  Одышка  валила  с  ног.  Это  стало
мучительной нормой нашего бытия.
   Навигаторам удалось откорректировать гравитационные таблицы  -  Тен
нашел подходящие компоненты.  Теперь  оставалось  ввести  исправленные
данные в "мозг" для расчета орбиты. Нам теперь был дорог  каждый  час.
Каждый наш выдох увеличивал содержание углекислого газа в воздухе, нас
преследовало удушье. Чтобы хоть немного  оздоровить  состав  воздушной
смеси, Марк велел использовать запасы кислорода, но при этом в отсеках
увеличивалось давление. Оно уже намного превысило  привычное  для  нас
земное и достигало почти двух атмосфер. По совету Дэйва мы  приоткрыли
люк, соединяющий жилые и служебные отсеки с грузовым.  Давление  резко
упало, но при этом на нас обрушился жестокий  космический  холод.  Все
металлические поверхности мгновенно  покрылись  инеем.  Нам  с  трудом
удалось снова  прогреть  жилые  отсеки.  Марк  все  более  нетерпеливо
торопил программистов, то есть  всех  нас  грешных,  но  так  как  для
программирования требовалось не больше трех-четырех человек, остальные
могли бы отправиться в гибернаторы. Но тут выскочил наш  астроном  Тен
Линг со своим предложением. Оно состояло в том, что Линг брал  меня  в
подручные, и мы отправлялись в  обсерваторию.  Польза  несомненная:  в
навигационной легче будет дышать программистам, а мы, то есть  Линг  и
я, установив и настроив телескоп, откроем одну-две  здешних  планетки,
благо их вокруг Тау Кита должно быть не  меньше  дюжины.  При  удачном
возвращении на Землю в нашем активе будут и астрономические открытия.
   Признаюсь - никогда мне  так  сильно  не  хотелось  выключиться  из
действительности, как в  эту  минуту,  и  я  помянул  недобрым  словом
проектировщиков,  спроектировавших  гибернаторы  двухместными.  В  них
можно было отходить ко  сну  только  по  двое.  Не  могу  не  выразить
восхищения и маленьким китайцем - его готовность  к  жертвам  казалась
мне одновременно и героизмом и сумасшествием. И то, и другое  достойно
уважения. Мы оба посмотрели на Марка: как  он  распорядится.  В  нашем
командире кажется, жизненные силы на исходе. То, что осталось, всецело
принадлежало "мозгу". Но он понял китайца и согласился.
   В обсерватории Линг, не откладывая дела, нажал на кнопку в стене  -
и шторки, прикрывающие смотровой люк,  раздвинулись.  Яркий  свет  Тау
затопил  обсерваторию,  резанул   по   глазам.   Когда   наше   зрение
приспособилось  к  естественному  освещению   за   толстыми   стеклами
смотрового люка мы увидели мириады ярких, четко прорисованных звезд  и
звездочек.
   - Теории  происхождения  планетных  систем  сходятся  на  том,  что
планеты вращаются в экваториальной  плоскости.  У  нас  нет  оснований
полагать, что у этой Тау будет по-другому, - пояснял Линг,  настраивая
телескоп,  вмонтированный  в  корпус  обсерватории.   -   Сначала   мы
прогуляемся по нашим окрестностям, а потом и дальше пройдемся.
   Мой спутник был непривычно оживлен. Он щелкал рычажками и кнопками,
зажигая разноцветные огоньки на приборной доске. Я смотрел  на  звезды
через обзорное окошко.  Дэйв,  когда  мы  уходили,  дал  нам  таблетки
стимуляторов.  Я  воспользовался  одной  и  сразу  почувствовал,   как
проясняется  в  голове.  Линг  счел  своим   профессиональным   долгом
просветить меня:
   - В  строении  Вселенной  нет  чудес.  Вселенной  управляют  законы
эволюции, общие для всех галактических систем. Случайных совпадений не
бывает,  поскольку  условия   идентичные,   характеризуемые   средними
статистическими величинами. Скажи-ка, когда нас ослепил свет,  что  ты
подумал?  Ты  подумал,  что  взошло  солнце.  И   если   мы   проведем
спектральный экспресс-анализ, мы обнаружим, что различий  между  нашим
Солнцем и этой Тау практически нет. Ты бы мог подумать, что мы  сейчас
болтаемся не черт знает где, а рядышком с нашим Солнышком,  где-нибудь
между Землей и Венерой...
   В  потоке  лучей  обсерватория  прогрелась.   Теплынь   действовала
расслабляюще. У Линга на лбу проступили капельки пота.
   - А взгляни сюда... Что ты видишь? Все те же  созвездия  -  Большая
Медведица,  Стрелец,  Орион...  Правда,  выглядят  отсюда  они  совсем
по-другому. Их узнает только специалист.  Звезды  -  это  тысячелетняя
игра человеческого духа с  небом...  Удобная,  красивая  романтическая
традиция, которая не имеет ничего общего с сутью  вещей...  Отсюда  ты
увидишь все тот же звездный мир, который открывается взгляду с орбиты,
скажем, Венеры...
   - Ну и что из этого следует?
   - Только то, что...  -  Линг  как  бы  запнулся  в  поисках  нужной
формулировки. - Нет, я не хочу умалять огромности нашего пути. С точки
зрения  рядового  обывателя,  он  невообразимо  огромен.  Мы  взорвали
привычный порядок величин, оказались там,  где  человек  мог  побывать
только в мыслях. Тысячелетиями он созерцал небо,  особенно  ночное,  и
всякий раз думал о недостижимости дальних миров. И вот мы здесь. И  мы
еще не в состоянии осмыслить это, как небывалое достижение.  Это  ведь
потрясает воображение! А мы говорим: ну  и  что?..  Конечно,  с  точки
зрения галактических масштабов мы в своем путешествии никуда, по сути,
не пришли...
   - Удивительная будничность... Как же ее понимать?
   - Так и понимать. Можно подобрать сравнение: ты стоишь  на  морском
пляже. О берег бьются волны. Над головой плывут облака. Позади  гнутся
под ветром деревья. А теперь...
   Сравнение, подобранное Лингом, к сожалению, слишком красиво. Только
тот, кто  целую  вечность  заперт  в  космическом  корабле  со  слабой
надеждой на возвращение, может понять, как бывает мучительна тоска  по
Земле. Потом Линг признался,  что  нарисованная  его  словами  картина
помешала ему увидеть единство сути и образа. Астроном  молчал,  а  над
нами витали рожденные памятью картины: море, облака, ветер, деревья...
Было грустно. Молчание затянулось. Линг оторвался от телескопа,  потер
пальцами виски и вздохнул:
   - Вернемся к сравнению... Итак, ты стоишь на берегу. Потом  делаешь
один шаг в сторону. Что произошло? Насколько изменился пейзаж?  Да  ни
на сколько. Ты видишь то же, что и видел. Тот же песок под  ногами.  И
солнце так же  нещадно  поджаривает...  -  он  нажал  кнопку  -  шторы
сдвинулись. В кабине воцарился приятный полумрак, - и планеты  есть  у
этого солнца. И эти планеты с  галактической  точки  зрения  ничем  не
отличаются от солнечных планет. Их создали  те  же  силы,  из  тех  же
элементов, их массы не отличаются от  средних  масс  планет  в  других
системах, так как это зависит от закона распределения масс.
   - Ты считаешь, что здесь  планеты  такие  же,  как  и  в  Солнечной
системе? Что же нам остается открывать?
   - Именно  это  и  откроем.  Впрочем,  в  каких-то  частностях  они,
возможно, и другие. Но в принципиальном плане различий нет, даже  если
есть на них жизнь,  или  нет  жизни.  Различия  могут  быть  только  в
частностях.
   Какое-то время мы находились  в  молчании.  В  щель,  не  прикрытую
шторкой, заглядывали звезды.  Появилось  знакомое,  весьма  неприятное
ощущение открытого космоса, в котором я абсолютно беззащитен. Напрасно
мой взгляд перебегал от одной звезды к другой в поисках предела.  Меня
подавлял этот жуткий беспредел, и я в душе  посмеялся  над  теми,  кто
пытается увидеть в человеке хозяина Вселенной. Смешно! Крохотный комок
белка, в котором тлеет искорка жизни. Что это по сравнению с космосом?
Человек может забираться в его глубины и  наверняка  заберется  дальше
нас на своих более совершенных машинах. Но он всегда будет  оставаться
разведчиком,  исследователем,  но  не  покорителем.  Космосом   правят
законы,  которые  человеку  невозможно  нарушить.  Он   многое   может
осмыслить, но подчинить -  черта  с  два!  Я  закрыл  глаза  -  и  мне
почудился голос его величества Космоса:
   - Мой закон - единственный закон, по которому живет  и  развивается
материя. А ты, человек, в этой системе - отклонение от нормы, странное
исключение, каприз теории вероятностей, чье возникновение  обусловлено
узенькими  границами  температур,  давления,  излучений,   гравитации,
набора веществ... Ты можешь быть  только  соглядатаем,  который  сумел
проникнуть сюда, таща за собой закрытую раковину условий, в которых ты
родился и в  которых  только  и  возможна  органическая  жизнь.  Ты  -
безропотный раб этих условий. Рабом и останешься. Ты появился  в  этом
уголке Вселенной  благодаря  тому,  что  вечное  твое  беспокойство  и
неистощимое любопытство не терпят неизвестности, ищут в  нем  подобное
себе,  или  отличное  от  себя,  собирают  факты  и   фактики,   чтобы
выстраивать из них привычный облик  мира.  Ты  думаешь,  что  разорвал
завесу неизвестности, а на самом деле совершил крошечный шаг, да и  то
- с таким напряжением и риском! Что это за покорители, если  их  жизнь
зависит от невзрачной к