олжны быть реки, большие и маленькие. Возвращаться к морю из  глубины
материка, а это не такая уж и глубина, мы сможем и на плоту. Деревьев,
сами видите, здесь достаточно.
   Для перехода  с  корабля  на  берег  через  лагуну  Амар  предложил
использовать  космические  скафандры.  При  этом   надо   следить   за
количеством воздуха в скафандре. Его не должно быть ни излишне  много,
ни  слишком  мало,  а  ровно  столько,  чтобы  обеспечить   нормальную
плавучесть. С оружием, необходимым для  самообороны,  было  еще  хуже:
медики предложили нам хирургические  скальпели,  в  какой-то  подсобке
нашли садовую пилу с мелкими зубьями. И скальпели, и, тем более,  пила
могли считаться оружием только в глазах человека, обладающего  хорошим
чувством юмора. Дэйв предложил прибавить к нашему снаряжению еще и  по
два баллона с кислородом. На их редукторы Такура насадил по  короткому
отрезку трубки. Если открыть вентиль и направить газовую струю в  глаз
нападающего, можно добиться хорошего эффекта. Это  оружие  понравилось
всем, его существенный недостаток - большой вес.
   Андрей, любитель подводного плавания, прочитал нам вполне  толковую
лекцию о плавании в скафандрах. Он полагал, что существенного различия
между гидроскафандром и космическим нет. Главное - приспособиться:
   - Если воздуха в скафандре будет слишком  много,  вас  выбросит  на
поверхность, где вам нелегко  будет  передвигаться.  Если  же  воздуха
будет недостаточно, вы опуститесь на дно, погрузитесь в ил, - ила  тут
видимо-невидимо...
   Я и не  предполагал,  что  в  нашем  маленьком  коллективе  столько
инструкторов. Казалось, в  каждом  сидит  по  два  инструктора  и  все
объясняют что-нибудь эдакое, что может нам пригодиться. Было ясно, что
любой из наших спутников пошел бы  вместе  с  нами,  или  вместо  нас.
Зависть - дама с характером.
   - Отправляетесь завтра с утра, - подытожил Марк.  -  Феликс,  Синг,
ваше место будет у биорадаров.  Осмотрите  каждый  камень  на  берегу.
Радиосвязь не прерывать больше, чем на три минуты.
   Боялся ли я предстоящей вылазки?  Нет.  Мною  владело  лихорадочное
состояние, какое всегда возникает перед рискованным  начинанием.  Рано
утром  в  громоздких  скафандрах  мм  стояли  на  крохотной   площадке
"капитанского мостика". В наушниках что-то бубнил обесцвеченный  голос
Марка:
   - Будьте внимательны сразу же после  погружения.  Не  манипулируйте
воздухом - если вас выбросит на  поверхность  под  кораблем,  рискуете
нарушить герметизацию. Сразу же отходите от корпуса.
   Широкие, зеленоватые валы лениво  накатывались  на  полупогруженный
корпус "Викинга". На вопрос Тилла: "Вы готовы?" Амар ответил, что  все
в порядке.
   - Я иду первым, - сказал Амар. Он неуклюже перелез через поручни  и
не вошел, не прыгнул в  воду,  а  завалился,  плюхнулся,  подняв  веер
брызг. Вслед за Амаром, когда он скрылся в толще  воды,  шагнул  и  я.
Волна словно  бросилась  мне  навстречу.  Толчок  был  чувствительным.
Опускаясь, я увидел, как воздушные  пузырьки  потянулись  вверх  перед
моим иллюминатором. Ноги погрузились в мягкое илистое дно, серая  муть
облаком окутала меня с головой. Я  вспомнил  совет  Андрея  по  такому
случаю:  прибавить  немного  воздуха.  Я  нажал  ручку  регулятора   и
почувствовал, как воздух обжимает мое тело. Я стоял на твердом  грунте
и ничего не видел. Непроницаемая пелена отрезала  меня  от  Амара,  от
"Викинга", предоставила мне возможность проверить, могу ли я  спокойно
искать выход в критической ситуации.  Спокойно,  говорю  себе.  Поднес
левую руку к иллюминатору - вот она, кнопка подачи воздуха в скафандр.
Указательным пальцем правой нажимаю на нее и  чувствую,  что  скафандр
становится просторнее, невесомее. Главное - дозировать подачу  воздуха
так, чтобы меня не швыряло вверх и не тянуло ко  дну.  Жаль,  Амар  не
видит меня  со  стороны.  Это  зрелище:  силуэт  неуклюжего  существа,
похожего на медведя, который топчется на месте, вздымая  все  новые  и
новые тучи ила. Я пытаюсь резкими движениями подняться наверх, но  то,
что легко удается пловцу в плавках, никак не выходит у меня.  Добавляю
еще воздуха -  твердый  грунт  ушел  из-под  ног,  стараюсь  сохранить
равновесие, пытаюсь плыть. Вообще-то я неплохой пловец. Конечно, глядя
на меня сейчас,  этому  никто  не  поверил  бы,  но  пусть  неверующий
попробует одеть тяжелый космический скафандр и  порезвиться  в  мутной
толще воды! Кажется,  что-то  получается.  Завеса  вокруг  меня  стала
немного прозрачнее. Включаю фонарик, вмонтированный в  шлем.  В  узкой
полоске  света  полупрозрачная  завеса  превращается  в  стену   -   я
отказываюсь от услуг фонарика. Кажется, понемногу продвигаюсь. Начинаю
различать камни на дне. Добавляю воздуха  -  самую  малость  -  и  еще
немного приподнимаюсь над заиленным дном...
   - Грегор, ты меня слышишь? Отзывайся! -  голос  Амара  прошуршал  в
наушниках. - Почему молчишь, Грегор?
   Занятый барахтаньем, я, по-видимому, не  обращал  внимания  на  зов
Амара:
   - Я тебя слышу, Амар! Плохо, но слышу! Я тут никак не  выберусь  из
ила! - к этому времени, правда, я выбрался, потому что облако висело в
воде в десятке метров от меня. - А ты меня видишь?
   - Не вижу, - ответил Амар. - А корпус "Викинга" видишь?
   Я посмотрел вверх:
   - Вижу, он прямо надо мной,  но  я  не  могу  определить,  в  какой
стороне лагуна.
   В наш разговор вмешался Андрей:
   - Одну минуточку, мы вас сориентируем гидролокатором!
   Жду  их  указаний  и  рассматриваю  дно.  Белесый  слой  ила  лежит
шиферными складками, повторяющими движение волн на  поверхности  моря.
Кое-где из ила выпираются  обломки  скал.  Чахлые  кустики  водорослей
колышутся, подчиняясь покачиванию морской толщи. Не видно ни  рыб,  ни
других животных.
   - Мы вас зафиксировали. Вы  буквально  в  десятке  метров  друг  от
друга. Грегор, начинай движение! - скомандовал Андрей.
   - Куда?
   - Все равно, куда, - ответил Андрей, - мы поправим!
   - Понимаю! - я начинаю плавно двигаться в сторону, которая  кажется
мне светлее.
   - Стоп! Грегор, развернись на 180 градусов!
   Разворачиваюсь  и  плыву  по-черепашьи.  Приспосабливаюсь.  Впереди
появляется неясный силуэт Амара. Он парит, слегка шевеля  руками, чуть
выше меня. Пузырьки воздуха бегут у него откуда-то из-под шеи.  Увидев
меня, он приветливо помахал рукой, а  я  еще  добавил  воздуха,  чтобы
выйти на один уровень.
   - Хорошо! - сказал Феликс, - Грегор, плыви по этому же курсу  прямо
на лагуну... Чуть левее, градусов на двадцать!
   - Спасибо, - говорю. - Амар, как самочувствие?
   - В норме, - отвечает Амар. -  Будем  двигаться  на  этой  глубине.
Постараемся не терять друг друга из поля зрения.
   Дно стало более бугристым,  обломки  скал  -  покрупнее.  Словно  в
тумане,  показался  крутой  обрыв  кораллового  барьера,   окутываемый
облачками сероватой мути, возникающими из-за движения воды у рифов.
   - Надо подниматься повыше! - говорю своему спутнику.
   - Поднимемся, - согласился Амар, - только без добавочного  воздуха.
Мы добились нулевой плавучести. Это то, что нужно...
   Энергично работая руками и ногами, я чересчур  увлекся  и  едва  не
выскочил на поверхность воды. Здесь, перед рифом, качка была сильнее.
   - Ты добавил воздуха? - спросил Амар. - Слишком быстро пошел вверх!
   - Нет, не добавлял... Не рассчитал силу движения.
   - Надо немножко стравить воздух, - сказал  Амар,  -  давление  воды
уменьшилось, и соответственно возросла  подъемная  сила.  Перед  рифом
надо  быть  крайне  осторожным,  видишь,   торчат   кораллы...   Можно
напороться!  -  говорит  Амар.  -  Чувствуешь,  нас  тянет   на   риф!
Чувствуешь, какое тут течение?
   - Ребята, - говорит Феликс, и его голос  еле  слышен,  -  вы  перед
самым рифом. Проплывите немного по течению, выберите Подходящее  место
для преодоления барьера, чтобы вас не бросало о камни! Понимаете,  что
я имею в виду?
   - Понимаем! - ответил Амар, вглядываясь в гребень  барьера,  вокруг
которого прямо-таки закипала зеленоватая вода. - Поищем,  где  гребень
пониже!
   Если смотришь снизу, поверхность  моря  отсвечивает  серебром.  Она
покрыта мелкой рябью, в ней  лопаются  пузырьки  воздуха,  и  вся  она
полощется, как простыня на ветру. Поближе к рифу простыня эта рвется в
клочья, мелко пузырится.
   - Вот здесь лучше всего, - говорит Амар, - надо поддуть скафандры!
   Гребень барьера здесь понижался, - то  ли  волнами  выбило,  то  ли
червячки-строители не достроили.  Во  всяком  случае,  между  рифом  и
поверхностью моря просвет был достаточный.
   - Будем входить ногами вперед, - сказал Амар, - если швырнет, ногам
не страшно!
   Когда  мы  медленно  втянулись  в  этот  своеобразный  проход,  нас
подхватило течение. Я всем  своим  телом  чувствовал  сквозь  скафандр
мускулистые струи воды, подталкивающие меня со всех сторон,  и  только
следил, чтобы не налететь на острые выступы камней. Я чувствовал  себя
Гулливером, в которого вцепились сотни  маленьких  цепких  рук,  чтобы
тащить его вперед без передышки...
   Потом  наступила  тишина.  Бурунный  шум  воды  остался  позади.  Я
разыскал взглядом Амара. Мы, как  пестрые  поплавки,  покачивались  на
зыбкой поверхности залива.
   - Все в порядке! - крикнул Амар в  переговорный  аппарат.  -  Мы  в
лагуне!
   - Молодцы! - послышался голос Марка. - Будете пересекать  лагуну  -
запомните  строение  дна,  глубину,   детали   прибрежных   отмелей...
Счастливо!
   Мы медленно плыли к берегу. Через каждые  десять-пятнадцать  метров
поочередно ныряли, изучая рельеф морского дна. До берега  было  метров
триста. Глубина лагуны местами достигала 15-18 метров.  В  толще  воды
изредка появлялись червеподобные существа, которые падали на  дно  при
попытке прикоснуться к ним. У самого  дна  шныряли  мелкие  невзрачные
рыбешки... Лагуна не изобиловала жизнью. Амар, как биолог,  должен  бы
попристальнее всматриваться в здешних животных, но он почти не обращал
на них внимания. Возможно,  отложил  на  потом,  а  сейчас  главное  -
пересечь лагуну и выбраться на берег неведомой  земли.  Допускаю,  что
наше любопытство притуплялось будничным сходством этого мира с земным.
   По мере приближения к берегу глубина лагуны заметно уменьшалась.  В
чистой воде хорошо просматривалось дно, в основном песчаное, с редкими
куртинками водорослей. А вот и отмель. Я попробовал встать на ноги.  С
трудом выпрямился под непосильной тяжестью скафандра. Он так давил  на
плечи, что нельзя было устоять. Да еще эти баллоны с кислородом!
   Мы добрели до песчаного откоса и повалились набок,  растянулись  на
песке.
   - Невозможная тяжесть!
   -  Чего  же  ты  хочешь?  -  сказал  Амар,  -  наши  мышцы  еще  не
восстановились,  да  и   кровообращение   не   нормализовалось   после
длительной гибернации.
   - Не представляю, как можно передвигаться в  скафандрах  по  земле!
Это ведь одежда для невесомости!
   - Даже в воде она не позволяет свободы движений, - согласился Амар.
   На "Викинге" нас, очевидно, подслушивали постоянно, потому что Марк
сразу подключился к разговору:
   - Парни, оставляем этот вопрос на ваше усмотрение.  Если  скафандры
не годятся для передвижения, снимайте их. Оставьте на берегу.
   Мы помогли друг другу снять скафандры.  Остались  в  легких  трико,
которые входят в скафандровый комплект. Амар хлопнул себя по бедрам:
   - То слишком много было, а теперь совсем мало осталось... -  бурчал
Амар. - Мы не можем отправиться босиком!.. Слышишь, Марк? Мы не сможем
босиком идти, - израним ноги на первом же километре!
   - Я понял, - ответил Марк. - Одну минутку, мы тут  посоветуемся!  -
прошла минута или две. В гидрошлемах  снова  прозвучал  его  голос:  -
Амар, Грегор! Попытайтесь отделить от скафандров сапоги. Вид у них  не
весьма элегантный, зато прочные. И не забудьте аптаторы!  Аптаторы  не
забудьте!
   Минут через двадцать мы были готовы  продолжить  наше  путешествие.
Как мы теперь выглядели? Умора! Массивные сапоги на худых ногах; лямки
от скафандров крест-накрест опоясывают наши худые плечи; с обоих боков
на поясах болтаются кислородные баллоны... Тот еще видик! Нас,  видно,
рассматривали в  бинокли,  потому  что,  спрашивая  нас  об  удобствах
экипировки, Марк с трудом подавлял смех:
   - Обмундирование на вас производит впечатление  очень  практичного.
Примерно в радиусе пяти километров от вас биолокатор  не  зафиксировал
ничего подозрительного. Существа размером с жука, мышь,  курицу  не  в
счет.
   Хруст прибрежной гальки под  нашими  сапогами  громко  отдавался  в
тишине. Тишина  была  такая  давящая,  что  мы  с  Амаром  перешли  на
полушепот. Солнце припекало не слишком, с моря доносился  приглушенный
шум прибоя у рифовых скал. Среди песка  и  гальки  иногда  встречались
ракушки. За первой Амар  наклонился  с  воодушевлением  исследователя,
следующую переступил с равнодушием обывателя: таких и на Земле полно.
   Мы  вступили   под   зеленые   своды   джунглей.   Какое-то   время
прислушивались и, не обнаружив никаких звуков, кроме  шелеста  листьев
под  слабым  ветром,  двинулись  дальше.   Деревья   своими   листьями
напоминали лавровишню, но  были  мощнее,  словом,  настоящие  деревья.
Росли  они  довольно  густо,  и  это  тоже  весомый  аргумент   против
скафандров.
   Мы  остановились,  чтобы  еще  раз  посмотреть  на   наш   корабль.
Расстояние уменьшило  его  настолько,  что  он  напоминал  собственную
модель.  Маленькая  игрушка  на  фоне  бесконечного   небесно-морского
пространства;  странный  посланец  человечества  на  эту   неизвестную
человечеству планету. В моей груди что-то сжалось, и  я  почувствовал,
как по спине поползли мурашки. Это было  предчувствие  страха.  Только
предчувствие, потому что оснований для подлинного страха  не  было.  Я
впервые с отчетливой ясностью осознал, кто я  и  где  я.  Самосознание
стало ясным, как утренний морозец при безоблачном  небе.  Вот  я  стою
здесь, можно сказать,  полунагой,  но  со  скальпелем  за  поясом.  На
ремнях, которые крест-накрест, висят два увесистых  баллона.  Я  отдаю
предельно ясный отчет рискованной  ситуации,  которая  неизвестно  как
повлияет на мою жизнь. Почему-то подумалось о далеких прапращурах, что
рождались и умирали в пещерах. И бытовое  сознание  формировалось  под
влиянием повседневного  страха  и  ярости,  желания  преследовать  или
бежать. Инстинкты,  наглухо  замурованные  в  уголках  цивилизованного
мозга, стучались в дверь моего сознания напоминанием о  дочеловеческом
периоде человеческой жизни. Моя внутренняя тревога, мои атавистические
чувства были не менее правдивыми, чем самый простой закон  математики.
Эти чувства будто предупреждали, что на этой тихой и  спокойной  земле
нас ждет нечто страшное. Мой разум возмущенно ограждал свой  покой  от
помешательства...
   Я шел по лесу, и все мое  внимание  было  направлено  вперед  и  по
сторонам.  Амар  шел  вслед  за  мной.  Вдруг  сильный  свист,  словно
прорывающийся сквозь шипение, раздался  за  спиной.  Оглядываюсь,  как
ошпаренный:  Амар  стоит  и  улыбается.  В  руках   у   него   баллон.
Густолиственная ветка перед ним сверкала в инее...
   - Фу ты черт, как напугал! - возмутился я. -  Предупредил  бы,  что
ли! Ты же знаешь, как напряжены нервы!
   На "Викинге" тоже забеспокоились, потребовали объяснений.
   - Все в порядке,  друзья,  -  сказал  Амар,  -  просто  я  проверил
действие кислорода на здешнее дерево. Не думал, что баллон так страшно
шипит и свистит.
   Обожженные морозом листья оттаивали  в  лучах  солнечного  зайчика,
чернели прямо на глазах. Я двинулся дальше. Мне показалось,  что  Амар
не проникся той тревогой, теми неясными ощущениями, которые  одолевали
меня. У нас,  видно,  разные  типы  характеров.  В  этом  первобытном,
неземном лесу он не проявляет осторожности. Хорошо это  или  плохо?  А
если неожиданная угроза? Или он такой  бесстрашный,  что  ему  никакая
опасность нипочем?
   - Конечно, лучше бы  направить  струю  на  какого-нибудь  зверя,  -
рассуждал Амар, -  но  и  этого  достаточно.  Листья  заморозились  на
расстоянии двух метров.
   Я не ответил. Вскоре шум прибоя замер, отделенный от нас джунглями.
Темно-коричневые стволы молча обступали  нас  и  казались  мне  толпой
безмолвных туземцев. Кое-где деревья расступались, образуя  небольшие,
лишенные   растительности   поляны.   Почва   глинистая,   отметил   я
механически, и не очень богата гумусом...
   - Взойдем на холм и осмотримся, - сказал Амар усталым голосом, -  я
совсем запарился. Хочется широкого простора и прохладного ветерка.
   А  я  не  почувствовал  усталости.  И  духота  на  меня   пока   не
подействовала изнуряюще. Мои мысли сосредоточились  на  двух  реалиях:
осторожности, которой  меня  одарила  природа  навсегда,  и  ощущением
радости, что, наконец-то, ноги мои ступают  по  твердой  земле,  а  не
подкашиваются в проходах "Викинга".
   У вершины холма деревья стояли не так густо,  будто  не  у  каждого
хватило силы взобраться  по  камням,  не  каждому  удалось  зацепиться
корнями за каменистую почву.
   На крутом подъеме  и  у  меня  перехватило  дыхание.  Струйки  пота
поползли по щекам. Вокруг лежали глыбы  мергеля,  обрамленные  чахлыми
кустиками.
   С вершины этого холма нашему взгляду открылись  другие  холмы.  Они
напоминали стадо уходящих в  глубь  материка  слонов.  Лес  окончился,
словно побоялся идти в эту холмистую  страну,  изрезанную  оврагами  и
покрытую довольно густым кустарником. Этот кустарник и  листьев-то  не
имел настоящих -  кое-где  на  ветках  покачивались  маленькие  клочки
желто-серой "бумаги". И только в долинах мы различали зеленые заросли.
На крутосклонах обнажились  слои  горных  пород,  под  ними  стелились
россыпи щебенки. Меня, как геолога, эта картина обрадовала.  Я  забыл,
когда держал в руках обломок диковинного камня. забыл  ощущение  ручки
геологического молотка в ладони...
   Ближайший от нас обрыв находился в полукилометре.  На  серо-голубом
фоне среза выделялись черные и темно-красные полосы.
   - Интересно, что это за полосы, там, на обнажении? - спросил  Амар,
показывая взглядом и кивком подбородка в сторону разрушенного склона.
   - Мне и самому хотелось бы это выяснить,  -  сказал  я,  -  но  как
специалист,  уважающий  свою  профессию,  свое  мнение  выскажу  после
детального анализа.
   С "Викинга" попросили обрисовать обстановку. Я подробно рассказал о
том, что открылось нашим глазам.
   - Амар, а как там по линии Жизни? - спросил Марк.
   - Пока не увидел ни одного жучка.
   - Странно, если есть условия для разнообразных форм  Жизни,  почему
же она так бедна?
   -  Чтобы  ответить  на  этот  вопрос,  надо  проанализировать  кучу
вопросов комплексно. Пока же кроме деревьев и  прочей  растительности,
весьма жалкой, надо  сказать,  мы  не  обнаружили  ничего,  достойного
удивления.
   - Как вы думаете, сколько понадобится времени, чтобы закончить вашу
разведку и вернуться на корабль?
   - Часа полтора-два, - ответил Амар.
   - У нас, у многих, такое чувство,  что  вам  надо  быть  начеку,  -
сказал Марк. - Не размагничивайтесь, а еще лучше - закругляйтесь.  Для
первой вылазки достаточно.
   - Но, Марк, это же несерьезно! - возразил я. - Нам  нужно  хотя  бы
полдня, если мы затеяли эту разведку!
   - Да,  Марк,  -  поддержал  меня  Амар,  -  мы  ничем  не  рискуем.
Посмотрели бы вы, как здесь спокойно!
   - Ну хорошо, продолжайте,  -  согласился  Марк.  -  Не  занимайтесь
пустяками.  Ваша   вылазка   -   рекогносцировочная.   Предварительное
обследование окрестностей. Докладывайте через каждые три минуты...

   Амар начал спускаться с  холма.  Я  еще  раз  внимательно  осмотрел
ландшафт. Серые однообразные холмы, покрытые  чахлой  растительностью.
Никаких ориентиров. Холмы  изрезаны  оврагами.  В  долинах  -  зелень,
возможно, ручьи. Только что пройденный  лес  скрывает  от  наших  глаз
лагуну, "Викинг" и всю прибрежную полосу, остав