ники  дипломатических  переговоров
подбирали выражения с  такой тщательностью:  вскользь  брошенное слово могло
слишком дорого  обойтись.  --  Какая  жалость,  что  Имярек  уже  улетел  на
материк,--  сокрушались товарищи,--  он  один обеспечил бы камбуз  водой  на
целый год вперед!
     -;Кое-кто,  впрочем,  пострадал  и  в  этот  день:  под  овации  друзей
нарушитель вскакивал из-за  стола, хватал ведра и с непрожеванным бифштексом
во рту мчался в баню за водой.
     Обязанности дежурного чрезвычайно обширны: от черной работы  на камбузе
и уборки  помещения до  ночного обхода  лагеря. Только успевай! Но, пожалуй,
наименьший  энтузиазм  вызвал  у  меня  мешок  картошки,  которую  надлежало
очистить, вымыть и притащить  в камбуз. Чего  только не придумывают люди для
заполнения своего досуга! Одни прогуливают собак, другие остервенело буравят
во льду лунки ржавым коловоротом, .третьи-- это обычно физики, только что на
глазах кинозрителя открывшие нечто совершенно гениальное,--  изводят соседей
жутким пиликаньем на скрипке. Но видел ли кто-нибудь из вас чудаков, которые
для собственного удовольствия садились бы чистить картошку?
     Пожалуйста,   на   льдине  таких  хоть  отбавляй.  Кают-компания--  это
постоянно действующий  клуб  станции;  есть у  человека  незанятых полчаса--
обязательно  зайдет,  людей  посмотреть и  себя  показать.  Поэтому вместе с
дежурным  всегда  чистят  картошку  два  три  приятеля, а иной раз  желающих
набирается столько, что дежурный позволяет себе кое-кому отказать.
     -- Что я -- рыжий? -- обижается желающий.
     --  Много  вас  таких,--  ворчит  дежурный.-- а  мешок один.  Самим  не
хватает.
      Погоди,-- грозится отвергнутый, придешь послезавтра.
     Мне   помогали   расправляться   с   мешком   садист   Яша  Баранов   и
ВолодяГвоздков, инженер-локаторщик.Мы сидели ибеседовали о разных разностях,
время  от времени прерываясь для  того, чтобы  лишний раз обругать картошку.
Она  была прескверная, грязная и  порубленная, вроде той из овощных ларьков,
которой домашние хозяйки предпочитают более дорогую рыночную. "Фифти-фифти",
как  говорят  англичане:  половина  картошки  шла  в  очистки.  Мне  удалось
выяснить, что  угощает  зимовщиков  этим деликатесом магазин,  находящийся в
Ленинградском морском порту. Честь и хвала вашей предприимчивости, труженики
торговли,  сбывающие  залежалый  товар   со  стопроцентной   гарантиейполной
безнаказанности!   Пусть   звуки   фанфар,   которые   раздаются   в   честь
перевыполнения плана реализации, заглушат слабые угрызения вашей совести!
     --  Картошка --  бог  с ней,  -- проговорил Володя.--  Не хватит-- каши
наварим или макарон. А чем заменить вот этот хлам?
     В   тамбуре   между   камбузом   и   кают-компанией  высится   пирамида
металлических коробок, проходя мимо которых  трудно  удержаться от тех самых
слов,  засоряющих родную речь. Будь благословен и ты, кинопрокат, отобравший
для  полярников из  сотни  тысяч картин,  созданных человечеством,  полтонны
самой  отпетой халтуры, когда-либо позорившей  экран, кинопрокат, оградивший
себя от критических снарядов мощнейшей броней, делающей абсолютно неуязвимой
эту организацию. Я пишу свою филиппику с сознанием  некоторой безнадежности:
кинопрокат все равно от нее отмахнется, не поведя ухом. А вдруг  все-таки "в
Лете не потонет строфа, слагаемая мной"?  А вдруг кто-нибудь, от кого многое
зависит, прочтет эти строки,  задумается  и скажет: "А ведь  в самом  деле--
безобразие получается, товарищи!"
     Как  и у  всякого промышленного  предприятия,  у кино  есть отходы, так
сказать, стружка. Ее положено  сдать в утиль, на переплавку. Попробуй  всучи
потребителю вместо угля шлак или вместо книги -- обрезки бумаги.  Немыслимая
чушь! Но кинопрокат  рассуждает  по-иному.  Он запросто  может заставить вас
проглотить  закрашенный  патокой кусок жмыха, причем  сдерет за него деньги,
как за свежий яблочный пирог.
     Может  быть,  это делается в  силу жизненной необходимости? Отнюдь нет!
Самое  странное  и необъяснимое  заключается  в том,  что  кинопрокату  куда
выгоднее продавать именно яблочный пирог.'
     Ежегодно  на экранах страны появляется  две-три сотни новых фильмов, из
которых два-три  десятка, вполне  приличных.  Так  что, если собрать  лучшие
фильмы последних  лет  да  еще  забытые  и  полузабытые ленты, их  наберется
достаточно для  выполнения финансовых планов.  Быть  может, и  тогда зритель
будет ворчать -- уж так  устроен этот  странный человек,-- но в его ворчании
послышатся  ласковые  нотки: пусть  подсохший, чуть подгоревший, но все-таки
яблочный пирог, а не жмых, который в войну крошили молотками.
     А вот  что  получается  в жизни.  Выползает  из киностудии на  костылях
фильм-неликвид,  во время демонстрации которого поседели  члены просмотровой
комиссии, и встает кошмарный вопрос: что с ним делать?
     Проще всего было бы списать фильм в макулатуру намылить холку директору
студии  и  даже  -- бог  видит,  что я  человек  с добрым сердцем,--  лишить
директора  премии.  Но на списание  никто не пойдет-- убыток! И фильм  силой
толкают   в  прокат,  как   двухгодовалому  беззащитному  ребенку  ложку   с
опостылевшей манной кашей. При этом кинотоварищ рассуждает так: "Да, картина
получилась полное барахло но ведь зритель об этом не знает! Значит полтинник
выложит,  а миллион полтинников  --  и  картина  окупится  " Выйдя из  зала,
зритель,  конечно, будет плевать  но это уже  его личное  дело. Да,  чуть не
забыл, надо  разыграть Петра Васильевича!.. Алло,  Петя, это я ! Обязательно
посмотри "Верблюд на площади yxx-x, здорово! Потом позвони. Привет!".
     И потирает руки, довольный собой.
     На  второй день  залы будут пустыми, но  полдела сделано. Теперь  можно
копии  фильма   о   верблюде  разослать   точкам,  не   имеющим  возможности
сопротивляться:   судам   дальнего    плавания,   отдаленным   геологическим
экспедициям  и  полярным станциям.  Эта операция  необходимо для массовости:
если  фильм  просмотрит  определенное  число  зрителей  съемочный  коллектив
получит дополнительные  премиальные в виде  повышенной  категории, а  прокат
избавиться  от  изнуряющих споров  со  студией.  Да и  думать не надо:  вали
барахло в кучу, сами разберутся!
     Следовательно  моряки, полярники, пограничники и  многие другие зрители
вынуждены  потреблять  несъедобную  продукцию  только потому, что  съемочная
группа  хочет получить  премию, а кинопрокат,  наоборот, не хочет думать.  Я
полон  безграничного уважения  к  высокополезной  деятельности  Министерства
культуры  и  Комитета по делам кинематографии,  но смею  робко заметить, что
прокату  --  как  бы  выразиться  потактичнее?  --  они  не уделяют должного
внимания. Если уж записано, что кино есть искусство, то нечего  относиться к
нему словно к сбыту уцененных  гардеробов на рынке; лубочная  картинка, если
даже  наклеить на  нее ярлык:  "Рембрандт.  Подлинник" -- все равно остается
лубочной   картинкой.  Имей   я   право  давать   министрам  советы,   я  бы
порекомендовал взять  в кинопрокате список фильмов  и списать  в  утиль  всю
заваль, которая превращает кино,  "страну грез", в сомнительное коммерческое
предприятие. Но  я  не  член  коллегии  и  не имею  права  советовать;  лишь
констатирую этими  строками мнение моряков, рыбаков и полярников, с которыми
беседовал на данную  сверхтрепещущую  тему. Это не фельетонное жонглирование
фактами, а вопль о помощи. Куда вечером идти полярнику на полюсе? Любоваться
торосами? Так он уже знает их наизусть, и к тому же пурга, мороз, медведи...
     За разговорами о кино мешок  с картошкой заметно худел. Володя Гвоздков
весьма  кстати  напомнил,  что дежурному по  лагерю дано  диктаторское право
выбора  кинокартины,  и после ужина  ребята  с  превеликим  удовольствием  в
двадцатый  раз  следили  за  симпатичным преступником Деточкиным,  угоняющим
очередной автомобиль.
     Вдруг  явственно  послышался  толчок  -- мягкий,  приглушенный,  словно
льдину снизу ударили обмотанным ватой молотом.
     --  Началось,--  Баранов  покачал  головой.--  Видели,  как  образуются
трещины?
     -- Ни разу,-- признался я. - -- Толчки-- -это не обязательно трещины,--
сказал Гвоздков. -- Но все может быть. Еще многое увидите.
     -- По теории Данилыча, все самое  интересное происходит  до  или  после
отъезда,-- припомнил я.-- Дач же медведя ни разу не видел...
     --  Лично  я  встречаться  с  этим  парнем  не  желаю,-- бодро  сообщил
Гвоздков.-- На  "СП-12" я однажды  столкнулся с  ним  нос  к носу. Вы, может
быть, стали бы приставать к нему насчет интервью, и медведь бы вам объяснил,
что очень хочет кушать. Я же человек не  любознательный--  бегом домой, а он
за мной, да такими прыжками, что меня в сорокаградусный мороз ударило в жар.
Еле  успел схватить карабин, как медведь просунул  в дверь свою дикую морду.
Хотите -- верьте, хотите -- проверьте, но со страху я в него попал...
     --  На  Диксоне,--  заулыбался  Яша  Баранов,--  вышли   ребята  осенью
поохотиться с лодки на птицу. Смотрят-- и не верят глазам:  навстречу плывет
медведь! Д у  них ружья с дробью! Изо  всех  сил легли на весла-- медведь за
ними.  Выскочили  на берег,  бегут  в  дом  --  медведь за  ними.  Постоял в
коридоре, принюхался  и пошел на кухню. Повар  -- в обморок, а медведь  взял
банку сгущенки, выпил и улегся на пол отдыхать.  Потом прибежали моряки: "Не
видели нашего Мишку? С корабля сбежал! Ручной он, не бойтесь".
     В кают-компанию,  отряхиваясь от снега,  вошел Булатов.  Под  глазами у
него темнели круги: всю ночь вместе с Пановым он обходил лагерь.
     -- Холодно,-- губы начальника раздвинулись в замерзшей улыбке.--  Можно
погреться?
     Я принес ему с камбуза большую чашку горячего кофе.
     -- Будем перетаскивать  домики,--  сказал  Булатов.--  Толчки  слышали?
Оставаться на  месте опасно. Домики  потеряли  мобильность, слишком  глубоко
зарылись  в снег.  Так  что  ваших помощников  я  забираю. Аврал, ничего  не
поделаешь.
     Весь день  я носил  воду, резал  хлеб, вертел  мясорубку,  мыл  посуду,
подметал  кают-компанию  -- .одним  словом, дежурил,  не подозревая  о  том,
какой, тревожной окажется вторая половина моего дежурства.


ТРЕВОЖНАЯ НОЧЬ

     "Льдина раскололась в полночь"-- броское,  в стиле  модерн название для
кинофильма.  Интригует  и  приковывает,  хотя  ничего  не  отражает:  вторая
половина апреля-- это полярный день, когда полночь от полудня можно отличить
лишь по расписанию работы  камбуза.  Кипит на плите бульон-- значит полдень;
рыщут по камбузу  ребята в поисках сосисок-- типичная  полночь.  Трудно было
предъявлять  льдине   претензии;   она   вела  себя  корректно,  предупредив
несколькими толчками  о своих намерениях--  "иду  на вы".  Так  что беда  не
оказалась неожиданной, хотя не перестала от этого быть бедой.
     Когда корабль тонет, первая мысль -- о шлюпках расколовшейся льдине-- о
взлетно-посадочной  полосе если полоса  разрушена, ее нужно восстановить  во
что бы-то ни стало. Полоса в аварийной обстановке-- часто единственное окно,
через  которое можно выйти из горящего дома. Из дальнейшего повествования вы
увидите что это не громкие слова.
     Чувство  огромного  облегчения --  полоса  осталась невредимой.  Теперь
можно спокойно оглянуться и оценить обстановку.
     Первая трещина полуметровой ширины прошла за домиком аэрологов, вторая,
пятиметровая,--  недалеко   от  радиорубки.  Площадь   нашей   льдины  сразу
уменьшилась вдвое, но все сошлись на том, что непосредственной угрозы самому
лагерю пока нет. "Пока" -- очень ненадежное слово на дрейфующей льдине...
     Вместе с Анатолием Васильевым я отправился осматривать  трещины. Первая
уже  заторосилась длинной и  безобидной на вид  ледяной грядой  полуметровой
высоты -- похожей на ту, которую сгребают своими щетками на городских улицах
уборочные машины.
     Зато вторая трещина впечатляла. Было странно и дико видеть среди вечных
льдов  километровой  длины  разводье,  напоминающее  талый  ручей  весеннего
Подмосковья.  Края  разводья  уже  начали  зарастать  тонким  ледком;  через
несколько  дней ледок покроется слоем снега, и тогда --  берегись, прохожий!
Упаси  тебя  бог  ступить  на этот ничем  не приметный  снежок:  окажешься в
ловушке, по сравнению с которой волчья яма -- это цветочная клумба.
     Я не  отказал себе в удовольствии  сфотографироваться у  трещины, и эта
карточка  -- жемчужина моей  кол"лекции. Широкая, отливающая свинцом трещина
дышит холодной уверенностью и. сознанием своей силы, но, присмотревшись,  вы
поймете,  что  и я  выгляжу  достаточно  внушительно.  Непредвзятый  зритель
скажет,  что  я  даже  выигрываю  в  сравнении  с  трещиной,  поскольку  она
безоружна, а на мне висит обязательный для дежурного карабин. "Корреспондент
и стихия" -- так бы я  назвал ату полную внутреннего драматизма  сцену.  Или
еще  точнее -- "Корреспондент побеждает стихию":  как-никак трещина  лежит у
моих ног, а  не наоборот. Карточка  производит сильное и долго не проходящее
впечатление. Ее значение  я вижу в  том,  что она  укрепляет  уверенность  в
окончательной победе человека над природой.
     Эти  мысли  пришли  ко  мне  потом.  А  тогда  я  отнесся  к  трещине с
почтительностью,  которую она вполне заслуживала. Тем более что перспектива,
обрисованная Анатолием, показалась мне совсем не забавной.
     -- Бывает так,-- гудел  Анатолий  своим баритоном, -- идешь осматривать
разводье -- и вдруг слышишь за собой треск. Оборачиваешься -- новая трещина,
и ты отрезан от лагеря.
     Но: ведь одному выходить из лагеря запрещено,-- напомнил я.
     -- Конечно, -- хладнокровно  подтвердилАнатолий. -- Вдвоем лучше. Можно
орать "караул!" хором. Что это вы ускорили шаги?
     Нашел  место  и  время задавать  такие  вопросы!  На  посадку  заходила
"Аннушка": с ледовой разведки  возвращались Панов и Булатов. Через несколько
минут они  пришли в кают-компанию,  где за чашкой кофе коротала ночь чуть не
половина личного состава станции.
     -- Между нами и подскоком масса трещин  и разводий, -- сообщил Булатов.
-- Одно из них шириной до пятидесяти метров, вовсю бушует море.
     -- -- Аэропорт имени Данилыча держится? -- спросил кто-то.
     --  Трещина прошла,  но небольшая, -- ответил Панов.--  Толщина льда на
подскоке восемьдесят сантиметров.
     -- Всего? -- удивился я.
     -- Лед молодой,  крепкий,--  -  пояснил  Булатов.--  Данилычу  ничто не
угрожает,   если   не  будет   подвижек.  Подскок  находится   в   окружении
четырехметровых  паковых  льдов.  Но  стоит  им  надавить  -- и  от подскока
остается одно воспоминание, на его месте образуется вал торосов.
     Начальники станции не  спали уже вторые сутки. Но о  том, чтобы загнать
их в постели, нечего было и думать: в эти часы решалась судьба станции. Если
трещины  пойдут  вю ^лагерю,  сразу  же возникнет аварийная  обстановка, тем
более тревожная, что подходящей льдины в окрестявстях обнаружить не удалось.
     --  После пурги такие сюрпризы вообще не  редкость,-- ответил Панов ;на
мой вопрос.-- Северо-западные ветры  сменились южными,  и  произошла  резкая
смена температуры. А  завтра,  двадцать четвертого апреля,-- новолуние,время
наибольших приливов: Луна, Земля и Солнце находятся на одной линии. Отсюда и
активные подвижки льдов, торошение.
     -- Неплохое наследство ты мне оставляешь,-- улыбнулся Лев Валерьянович.
     -- Не  забывай,  что  с  наследства  положено  брать налог,-- парировал
Панов.-- Вот Арктика и взяла отходящий ей по закону кусок бывшей льдины!
     --  Нужно   ускорить  отлет  твоей  смены,--  напомнил  Булатов.--  Сам
понимаешь, чем  меньше останется  на  станции  людей,  тем  легче  будет  их
эвакуировать -- в случае аварии.
     -- Конечно, всех лишних -- немедленно на материк.-- Кизино выразительно
посмотрел на меня и рассмеялся.
     -- Но-но,-- сказал я.-- Не пытайтесь вырвать изюминку из пресного теста
моих очерков.
     --  Пусть остается,  --  поддержал  Панов. -- Ему  сейчас  есть  на что
посмотреть. Булатов улыбнулся и кивнул.

     ТРЕВОЖНАЯ НОЧЬ (ПРОДОЛЖЕНИЕ)


     Панов и  Булатов снова улетели куда-то на "Аннушке",  а мы -- Белоусов,
Васильев, радист Олег Брок, старший аэролог Володя Агафонов и я-- остались в
кают-компании.
     --  ...Просыпаешься, а  домик чуть ли не плавает,-- вспоминал Васильев.
--  В таких случаях -- вы  не  поверите--  не всегда даже  успеваешь  надеть
галстуки  отутюжить  -штаны. Суешь  ноги  в сапоги,  хватаешь  курткy  -- -а
прыгаешь козлом на свежий воздух.
     Мне  послышался  какой-то  треск.  Я напряг внимание --  нет,  тарахтит
дизель, и только.
     -- А не помешает нам дизель услышать, как начинают тороситься  льды? --
полюбопытствовал я.
     -- Вы, наверное, плохо  представляете себе этот  процесс,--  проговорил
Агафонов.-- Торосы образуются от сжатия тысячетонных льдин, наползающих друг
'да друга.  Сказать, что  торошение  сопровождается шумом,-- слишком  слабо.
Артиллерийская канонада из сотен  орудий -- вот это,  пожалуй, подходит. ;--
--  --  Помнишь,  Олег,  "СП-8"?--  своим  тихим  и мягким  голосом  спросил
Белоусов. -- Такого давления моя  нервная система еще не испытывала.  Треск,
грохот,  возмутельное  хулиганство.  Льдины  громоздились  одна  на  другую,
обламывались, снова влезали,  и,  наконец, на лагерь со скоростью нескольких
метров в минуту  двинулся вал торосов  высотой с двухэтажный  дом.  Февраль,
полярная ночь-- и такая гнусность. Хоть милицию вызывай.
     -- Воспоминание не из приятных, -- согласился Олег. -- Мне почему-то до
сих пор мерещится, как трактор  пытается сдвинуть с места  вросшую в  сугроб
дизельную.
     Решили несколько секунд,-- Белоусов кинул. -- Дизельная уже проползла с
полметра,  когда вал  торосов ее настиг  и проглотил  на глазах.  Еле успели
отцепить трактор.
     -- А лагерь разорвало на  куски,-- продолжил Олег.  -- На одной льдине,
площадью с гектар,  осталась кают-компания,  на другой, совсем куцей,--  моя
радиостанция, на остальных -- жилые домики.  Льдины  то сходились,  то снова
разбредались--  дышали,  как  говорится.  А  под  конец  прошла трещина  под
полосой, к счастью узенькая.
     --  Да,  оказалась  бы  эта  трещинка   пошире,--   вставил   Белоусов,
позевывая,--  в  институтской  стенгазете,  Олег,  могли бы  появиться  наши
трогательно написанные биографии. Полоса-то  была  игрушечная,  метров около
двухсот... Пошли спать.
     --  Сто  девяносто  метров,  Боря,-- поправил  Олег.-- Все-таки людей и
самое ценное оборудование  удалось  вывезти. А вот в наших домиках, наверно,
живут теперь золотые рыбки. Ба,  уже половина третьего, скоро на вахту! Чего
бы откушать, товарищ дежурный?
     Я отправился на камбуз, вскипятил в кастрюле воду и бросил в нее связку
сосисок. Из головы  не выходило грозное видение:  неотвратимо, с  чудовищным
грохотом надвигающийся  на  мирный  лагерь двухэтажный вал торосов, одно  из
самых  страшных  стихийных  бедствий,  уготовленных  природой  для  проверки
человека  на  стойкость. Ледяная стена, сметая все  со своего пути,  идет со
скоростью нескольких метров в минуту на двух парней, с которыми я только что
сидел за столом, а эти парни, едва успев  спастись,  снова уходят в Арктику,
потом  снова и снова. Каменные  они,  что  ли, или у них нет нервов? А  Толя
Васильев,   Володя   Агафонов,  все  остальные  ребята,  среди  которых   я,
свалившийся  с неба  гость, оказался на  несколько недель? Их  глаза  видели
такое, что  может лишь присниться в полную кошмаров ночь. Под ними  лопались
льды,  их заметала пурга, обжигали морозы,  преследовали медведи; сию минуту
их жизням угрожают самые мрачные силы Арктики -- а эти парни ведут тебя так,
словно пришли к теще на именины.
     Держа в одной руке тарелку с сосисками,  а в другой-- чайник с кофе,  я
кое-как отворил дверь.
     ТРЕВОЖНАЯ НОЧЬ (Окончание)

     В кают-компании стоял