, великолепная вареная
рыба, икра, какая-то каша и еще кое-что. Ко всему этому прилагалась
порядочная бутылка виски.

- Добрый день, джентльмены! - раскланялся бандит.- Как вам нравится
помещение? Жаль, наш водопровод испортился: вам не придется принять горячую
ванну. А если вы вздумаете побриться, то придется обойтись без парикмахера:
каналья в стельку пьян.

Как ни грубы были шутки Сэнди Гука, но пленники невольно улыбнулись и
как-то приободрились.

Бандит поставил перед ними еду и подмигнул.

- Не правда ли, наша маленькая Миннегага - удивительно гостеприимная
хозяйка! Ей очень неловко, что она больше ничего не может вам предложить.
Но Миннегага рассчитывает, что вы окажете честь ее угощению. Кушайте на
здоровье, не стесняйтесь. Вам надо подкрепиться до того, как вы предстанете
перед вашими судьями.

- Вы удивительно любезны! - отозвался Тернер.- Мы очень благодарны мисс
Миннегаге. Разумеется, она права: если мы свалимся от слабости раньше, чем
нас привяжут к столбу пыток, господа краснокожие не получат никакого
удовольствия, пытая нас.

- Зачем такие черные мысли, джентльмены? Зачем вы забегаете вперед? Вас
ведь еще не судили?

- Будет вам! Знаем мы, чем кончаются эти суды. Комедия, и больше ничего. И
чем скорее кончится вна, тем лучше.

- Мне было бы очень приятно насладиться нашей поучительной беседой,
джентльмены, но, к сожалению, человек - раб своего долга и я должен
покинуть вас. Примите выражение моего искреннего сожаления.

С этими словами бандит раскланялся и вышел, сопровождаемый двумя индейцами,
не обращая внимания на ругательства, которые посылали ему вслед Гарри и
Джордж.

- Перестаньте, ребята! - успокоил их шериф.- У этого человека такая толстая
шкура, что словами его не проймешь... Подумаем лучше о том, как мы будем
есть? Ведь руки у нас связаны, а ногами ничего не сделаешь.

Словно услышав его слова, в вигвам вошли четверо вооруженных индейцев,
которые сначала связали пленникам ноги, а потом освободили им руки. После
этого краснокожие удалились, дав бледнолицым возможность расправиться с
завтраком.

- Нет, какова любезность? - засмеялся Бэд Тернер, с аппетитом принимаясь за
еду.- Ей-богу, не будь этого маленького недоразумения, а правильнее сказать
- этой чисто женской капризной настойчивости в желании пополнить свою
коллекцию скальпов нашими шевелюрами, Миннегагу можно было бы признать
образцовой хозяйкой. Ее любезность превышает все, что я мог ожидать.
Начинаю подозревать, что тут дело не обошлось без поэтического чувства:
если индейская мисс приложила массу усилий, чтобы заполучить нас в свои
ручки, то это вызвано не чем иным, как романтическими наклонностями молодой
особы. Бьюсь об заклад, она влюбилась в кого-то из нас. Но в кого? Ты,
Джон, слишком стар, годишься ей в дедушки, а вы, ребята, к сожалению,
умеете только ругаться и не обладаете хорошими манерами. При всей моей
скромности вынужден предположить, что именно моя эффектная наружность
произвела такое грандиозное впечатление на краснокожую красотку...

Трапперы, забыв о своем незавидном положении, дружно расхохотались,

- За чем дело стало, шериф? - толкнул его в бок индейский агент.- Делайте
предложение, женитесь! Мы будем шаферами. Миннегага устроит пир на весь мир
и угостит нас на славу.

- Ладно! Надо подумать сначала! А чтобы хорошо подумать, надо наполнить
свои желудки тем, что имеется в нашем распоряжении. За дело же,
джентльмены!

Пленники дружно налегли на принесенное в вигвам угощение. Нескольких
глотков виски хватило для того, чтобы заставить несчастных почти совершенно
забыть об ожидавшей их участи. Трапперы отдали должное угощению и, покончив
с ним, начали непринужденно разговаривать. Примерно через полчаса в вигвам
вошел Красное Облако, сопровождаемый шестью вооруженными воинами.

- Совет уже собрался и ожидает вас, бледнолицые! - сказал он.- Смело
предстаньте перед лицом ваших судей!

- Ух ты, старый шут! - выругался Гарри, поднимаясь на ноги.

Четверо пленников вышли под конвоем индейцев. Бэд Тернер прихватил бутылку,
в которой оставалось еще порядочное количество виски.

- Если нам придется слишком много болтать,- сказал он,- у нас найдется чем
промочить горло.

ПЕЩЕРА МЕРТВЕЦОВ

Великий совет избрал для заседания типи самой Минне-гаги. Суд состоял из
председателя, роль которого играл Красное Облако, его помощника Сэнди Гука
и четырех избранных краснокожих воинов, носивших забавные имена: тут были
Тяжелые Мокасины, Белая Птица, Горбатый Бизон и Проворные Ноги.

Миннегага, являвшаяся представительницей обвинения, не входила в состав
суда.

При появлении пленников импровизированные судьи поднялись и приветствовали
их неопределенным возгласом, звучавшим довольно зловеще. После этого
приветствия судьи и обвиняемые расположились друг против друга на бизоньей
шкуре. Вход в вигвам был занавешен, а по кругу разместились две дюжины
вооруженных карабинами воинов.

Суд приступил к разбору дела.

Красное Облако набил табаком свою трубку, взял прямо пальцами уголек из
горевшего посредине костра, наполнявшего типи едким дымом, зажег трубку,
сделал две или три затяжки, потом передал соседу, то есть Сэнди Гуку. Тот в
свою очередь, затянувшись несколько раз, передал трубку Горбатому Бизону.
От Горбатого Бизона трубка перешла к Белой Птице и так далее.

Пленники ожидали, что придет и их очередь, но они не удостоились такой
чести, и даже Миннегага не получила трубки. Когда ритуал закончился,
Красное Облако обратился к своей дочери:

- Обвиняй!

Миннегага поднялась со своего места, одним движением сбросила с себя
великолепный плащ, величественно выпрямилась, поразительно напоминая собой
покойную мать, и, показывая рукой на Джона, индейского агента, заговорила:

- Перед вами, наиболее храбрыми и знаменитыми воинами нашего племени, я
обвиняю этого человека в том, что он скальпировал мою мать! Он убил
великого сахэма сиу!

Потом, повернувшись к трапперам Гарри и Джорджу, она продолжала:

- Я обвиняю перед вами, о воины, этих двух бледнолицых в том, что они
расстреляли моего сводного брата, великого воина Птицу Ночи, в Ущелье
Смерти. Я жду, что вы отомстите за погибших.

- Хорошо! - произнес Красное Облако, который тем временем получил обратно
свою трубку и целиком погрузился в ее раскуривание.- Хорошо! Ты сказала!
Теперь будет говорить бледнолицый с седыми волосами. Послушаем!

Джон, к которому были обращены эти слова, неуверенно махнул рукой, словно
отказываясь говорить. Но потом сказал:

- Правда, я скальпировал мать Миннегага, но только потому, что я должен был
отомстить ей: вначале Ялла скальпировала моего командира, а своего бывшего
мужа полковника Деванделля. Я ничего не сделал против обычаев, царящих в
прериях. Но зачем об этом рассказывать так долго? Моя участь решена! Я это
знаю и только одно могу сказать: перестаньте разыгрывать комедию! Вам нужен
мой скальп. Вы решили убить меня. К сожалению, я беззащитен и не могу
сопротивляться. Вы можете убить меня, но помните, что настанет час и вы за
мой скальп заплатите своими, потому что мстители уже близко!

- Длинные Ножи с востока еще далеки,- промолвил равнодушно Красное Облако,-
если белый человек надеется на их помощь, то он жестоко ошибается. Сидящий
Бык позаботится о том, чтобы разогнать их или уничтожить в дебрях Ларами.
Пусть говорят теперь другие обвиняемые.

- Что говорить-то! - отозвался Гарри.- Ну да, я принимал участие в
расстреле этого самого, как его,- Птицы Ночи. Смешно было бы отказываться.
Я был не один. Там было много других солдат. Командир отдал приказ
расстрелять пленника! Разве воин может отказаться, если ему приказывает
вождь? Я только исполнил мой долг. Вот и все!

- Питал ли ты ненависть к Птице Ночи? - спросил Красное Облако.

- Разумеется, никакой ненависти! Тогда я его видел в первый и в последний
раз в жизни.

- Что имеет сказать твой товарищ?

- То же самое! - ответил Джордж.- Брат сказал все, мне нечего добавить.

- Пусть говорит четвертый! - обратился к Бэду Терне-ру Красное Облако.-
Зачем ты явился в наши степи?

- Охотиться на бизонов!

- Разве в твоем родном краю нечего есть, что ты пришел на наши земли
истреблять бизонов, которых Великий Дух предназначил исключительно для нас?

- А разве вы не слышали? - вызывающе ответил шериф.- В Арканзасе
наводнения. Посевы погибли. Я - человек семейный, и у меня мягкое сердце.
Чтобы не видеть мою жену и детей умирающими с голоду, я отправился в прерию
охотиться на бизонов.

- И попутно служить разведчиком у великого вождя Длинных Ножей?!

- Кто тебе это сказал, старик?

- Дети прерии хитрее, чем ты думаешь, бледнолицый!

- Ты - великий человек, старикашка! - засмеялся Бэд Тернер.

- Почему ты говоришь так? - удивился индеец.

- Хочу выдать тебе диплом великого... дурака! Если бы я был разведчиком
американского генерала, то явился бы сюда не в одиночку, а с целым отрядом!
Наконец, если бы я действительно вел разведку, то постарался бы не
попадаться на глаза моим краснокожим братьям.

- Хуг! Твой язык ворочается хорошо! Но глаза краснокожих видят лучше, чем
глаза бледнолицых.

- А язык краснокожих создан для того, чтобы говорить чепуху. Не городите
ерунды! Вам нужен мой скальп, так берите его, не тратя времени на ненужные
церемонии.

Потом Бэд Тернер обратился к Сэнди Гуку:

- Хотя бы вы, мистер Сэнди, указали моему дражайшему краснокожему брату,
что он напрасно тратит время.

Сэнди Гук молча улыбнулся, а Красное Облако обратился к дочери со следующим
вопросом:

- Что ты еще хочешь сказать? Миннегага мрачно ответила:

- Белый человек всегда был и будет врагом краснокожего. Этого довольно.

Судьи, которым, по-видимому, пришелся по душе довод Миннегаги, ответили на
него одобрительными восклицаниями. Слушая эти восклицания, Бэд Тернер
пробормотал:

- Ей-богу, нравятся мне эти краснокожие обезьяны. Что бы они ни услышали,
на все они одинаково отвечают своим "хуг!". Попробуй разберись, что оно
означает!

- Что ты говоришь, бледнолицый? - обратился к нему Красное Облако.

- Я высказал пожелание, чтобы Великий Дух поскорее отправил вас всех к
чертям!

Индеец молча затянулся и следя за кольцами дыма промолвил:

- Пусть белые возвратятся в свой вигвам! Суд решит их участь!

Красный Мокасин, иначе Сэнди Гук, поднялся со своего места, позвал стражу и
повел пленников в их тюрьму. По дороге Джон обратился к нему:

- Эх вы, Сэнди! Как вам не стыдно? Как-никак вы такой же белый, как и мы, а
связались с этим краснокожим сбродом и не произнесли в нашу пользу ни
единого слова!

- А на кой черт! Будто вы знаете индейцев хуже, чем я? Сделав несколько
шагов, он вдруг неожиданно прошептал на ухо Джону:

- Надейтесь!

- На что? - вздрогнул от неожиданности Джон.

- Генерал Честер приближается!

- Ты не врешь?

- Хотите, чтобы я вам давал честное слово?

- Я боюсь верить.

- А вы попробуйте! Скажу вам еще одно. Вы, Джон, меня еще не знаете.
Оправдываться не буду, но вспомните пословицу: не так страшен черт, как его
малюют. И представьте, я никогда не забывал, что я - белый. Я только не
люблю суетиться без толку.

Джон со вздохом ответил:

- Боюсь верить... Во всяком случае, что толку от прибытия Честера? Пока он
сюда доберется, ваши краснокожие приятели уже сдерут с меня шкуру и снимут
скальп.

- Не так скоро. Не падайте духом. Я думаю, все еще уладится. Но будет
болтать.

Тем временем стража довела пленников до их вигвама, а когда они вошли
внутрь, Сэнди Гук аккуратно расставил часовых и возвратился в типи
Миннегаги, чтобы принять участие в прениях суда.

Едва затихли шаги удалявшегося бандита, как взволнованный полученными
сведениями Джон рассказал все своим друзьям. Нечего и говорить, какое
впечатление произвела на пленников сенсационная новость о приближении
отряда генерала Честера. Трапперы оживленно заспорили по этому поводу,
обсуждая все доводы за и против возможного спасения. И странно: в то время
как Бэд Тернер оставался скептиком и относился недоверчиво ко всей этой
истории, ссылаясь на свое отношение к Сэнди Гуку, Джон словно ожил и,
окрыленный надеждой, готов был признать Сэнди Гука милейшим человеком.
Правда, при этом он не отрицал, что Сэнди "немного эксцентричен". Индейский
агент говорил:

- В сущности, у него доброе сердце.

Кончилось тем, что и остальные пленники прониклись надеждой на помощь Сэнди
Гука. Шериф из Голд-Сити подвел итог:

- Черт его знает! Все может быть! В самом деле, кто согрешит да покается,
из того иногда очень порядочный человек может выйти. Признаюсь, он
почему-то внушает мне самому некоторую симпатию. Но подождем - увидим.
Скоро суд решит нашу участь.

- Наша участь решится не раньше чем завтра на рассвете: вы же знаете, что у
индейцев принято давать приговоренным к смерти хорошо отдохнуть, прежде чем
подвергнуть их пыткам и скальпированию. Подождем...

В это мгновение поблизости от тюрьмы-вигвама ясно послышался топот копыт
быстро скачущей лошади.

Джон, не закончив начатой фразы, прислушался, потом сказал взволнованным
голосом:

- Гонец! Должно быть, вести о генерале Честере.

- Слава Богу! - воскликнул Гарри.

- Не торопитесь радоваться! - остановил его Бэд Тернер.- Как бы нас не
прикончили именно потому, что приближается Честер.

Джон потихоньку подошел к выходу из вигвама и приподнял закрывавшую его
шкуру бизона. Он увидел, как вихрем промчался всадник на белом мустанге,
покрытом пеной. Оставив коня у типи Миннегаги, он говорил что-то, оживленно
жестикулируя, подбежавшим к нему индейцам. Даже члены суда прервали
заседание и вместе с Миннегагой слушали доклад гонца.

- Явно речь идет о приближении наших войск! - прошептал индейский агент.-
Ох, в самом деле боюсь, как бы краснокожие не поторопились расправиться с
нами, узнав о приближении отряда Честера. Хоть бы этот проклятый Сэн-ди Гук
сжалился над нами.

- А что он может сделать? - спросил Гарри.- Все равно бежать некуда!
Сторожат нас, как волков в зверинце.

- Да хотя бы развязал нам руки и притащил сюда наши ружья или револьверы.

- А что мы с ними будем делать? - стоял на своем Гарри.- Разве мы не были
вооружены, когда покинули дупло? Все равно нас перехватали, словно накрыли
шапкой стайку воробьев. Кончится тем, чем кончилось и раньше.

Пока пленники переговаривались, весь лагерь индейцев охватила тревога.
Всадники носились туда и сюда. Пешие индейцы торопливо разбирали вигвамы и
нагружали запасных вьючных лошадей. Некоторые молодые воины собирались в
группы и обсуждали что-то.

- Ну, так и есть! Наши братья близко, иначе индейцы не суетились бы так! -
бормотал Джон.- Собираются удирать, значит,- не надеются на свои силы,
чтобы дать отпор. А ведь их немало тут. Значит, не иначе как весь отряд
Честера идет сюда. А мы вынуждены сидеть и ждать, когда придут нас резать
как баранов.

В это мгновение из типи Миннегаги вышел старый вождь Воронов в
сопровождении нескольких молодых воинов и быстрыми шагами направился к
пленникам. Одновременно другая группа воинов под предводительством Сэнди
Гука пошла по направлению к каньону, причем лошади были тяжело навьючены
какими-то тюками. Не зная еще, о чем пойдет речь, Джон почувствовал, как
мороз разлился по его спине и на лбу выступил холодный пот.

- Что-то будет, что-то будет? - тревожно бормотал он.- Эх, я желал бы,
чтобы все было кончено. Хуже нет сидеть и ждать, что с тобой случится. И
что эти краснокожие дьяволы копаются? Когда нам приходилось расправиться с
кем-нибудь из их братии, мы долго не тянули...

Шаги быстро идущих людей послышались совсем рядом, и на пороге вигвама
показался Красное Облако, сопровождаемый шестью или восемью воинами.

- Не шевелитесь, если вам дорога жизнь! Следуйте за мной, бледнолицые! -
скомандовал он.

- Что? Суд уже закончился? - осведомился Тернер.

- Не твое дело! Твое дело повиноваться,- сухо ответил индеец.

В мгновение ока вошедшие в вигвам индейцы вытащили пленников и, скрутив им
руки за спиной, усадили на коней. Маленький отряд тронулся в путь, и
пленники заметили, что Красное Облако ведет их по тому же направлению, по
которому ушел раньше отряд Сэнди Гука.

Все происходящее вокруг живо интересовало несчастных пленников. Они дорого
заплатили бы за то, чтобы наконец узнать, что происходит. Но единственный
человек, который мог им что-то рассказать, Сэнди Гук, был далеко.
Обращаться с вопросами к индейцам пленники не решались, как не решались и
переговариваться друг с другом, боясь недвусмысленных угроз угрюмого
любителя курения Красного Облака. Минут через тридцать отряд добрался до
берега каньона, на дне которого шумел бурный поток. Берега каньона
представляли удивительное зрелище. Когда-то, должно быть, поток был намного
богаче водой, она источила берега, прорыв бесчисленное множество ходов в
толще скал и образовав, таким образом, целый лабиринт.

Отряд прошел вдоль берега каньона еще пятьсот или шестьсот метров, затем
остановился у подножия одной высокой скалы, где виднелась темная трещина,
напоминавшая вход в пещеру. Здесь к отряду присоединились Сэнди Гук и его
товарищи. Казалось, Сэнди Гук чем-то раздражен: его лицо было мрачно, как
ночь, и он нервно постукивал по скалам прикладом своего карабина, рискуя
раздробить ложе драгоценного оружия.

- Ну что, готово ли? - спросил его Красное Облако.

- Да, готово! - сердито ответил Сэнди.

- Так поскорее!

Индейцы стащили с лошадей беспомощных пленников и понесли их в пещеру.
Пройдя двадцать шагов, они без всяких церемоний швырнули пленников на
землю. Этой операцией руководил прибывший вместе с отрядом Красного Облака
Горбатый Бизон.

- Что вы делаете? - закричал прерывающимся голосом Бэд Тернер, которому
тоже изменило его привычное хладнокровие.

- Исполняем то, что решено судом! - ответил индеец.

- Что будет с нами, проклятая краснокожая собака?

- Зачем так волнуется бледнолицый? Вы пока побудете здесь, потому что у нас
нет времени привязать вас к столбу пыток и-послушать, как вы будете петь
песню смерти. Потом, если нам повезет, мы вернемся, чтобы взять вас отсюда
и предать казни.

- Негодяи! Убийцы!

- Успокойтесь, бледнолицые! Здесь вам не грозит никакая опасность. Сюда не
заберется никакой медведь. Змей тоже нет,- отвечал хладнокровный индеец.

- Где Красный Мокасин? Пришли его к нам! Мы должны сделать важное
признание! - пустился на хитрость Джон, но эта хитрость не удалась.

- Красный Мокасин занят! - ответил индеец.- Ему не до вас. Спите спокойно!

С этими словами он повернулся и быстро вышел из пещеры, не обращая ни
малейшего внимания на проклятия, которыми осыпали его бедняги. Вслед за тем
послышался глухой гул падающих камней и последний слабый луч, проникавший в
глубь пещеры, исчез - индейцы завалили выход из пещеры глыбами. Пещера
потонула во мраке.

Бэд Тернер, которому усердно вторил Джон, не переставал проклинать индейцев
на все лады.

Выждав момент, когда истощились их силы, Гарри попробовал успокоить их,
говоря:

- А ведь так никакого толку не будет, шериф! В самом деле, что вы так
волнуетесь? Никогда в жизни я не слышал, чтобы индейцы отказались от
скальпов своих врагов. Конечно, они нас оставили тут, но не с тем, чтобы
похоронить заживо, а просто так...

- Как это "просто так"? Что ты городишь, парень?

- То самое... Знаете, как добрая хозяйка, поймав кроликов, которых надо
приготовить к обеду в воскресенье, возьмет да и посадит их в ящик, чтобы
они не удрали. Держу пари, краснокожие отнюдь не собираются заморить нас
голодом. Как люди аккуратные, они любят делать все с чувством, с толком, с
расстановкой. Сами знаете, что, привязав пленника к столбу пыток, они
истязают его иногда несколько дней подряд. Теперь им не до нас: вероятно,
генерал Честер очень уж близко и у них полно других забот. Когда они
отобьют нападение генерала, тогда займутся нами.

- А если генерал Честер, что гораздо более вероятно, разнесет их в пух и
прах? - задал Гарри вопрос шериф