ще держится на вашей голове. Что же вы
заранее его оплакиваете? - прикрикнул на приятеля Бэд Тернер.- Лучше
посмотрим, что поделывает наш почтенный толстокожий домовладелец.

Все четверо принялись наблюдать сквозь люк, какое впечатление произвел
грохот ружейного выстрела на медведя.

- Старый Джонатан проснулся,- шепнул Гарри.

- Принюхивается. Что-то чует,- добавил Джордж.

- Ребята! Вы помоложе меня, побыстрее. Ну-ка, спуститесь к мистеру Гризли и
вежливенько расспросите его, что именно он предполагает делать и как
отнесется к визиту индейцев,- пошутил неисправимый Тернер.

Дружный смех всех четверых раздался под сводами странного жилища в дупле
лесного гиганта. Но сквозь смех невольно прорывались тревожные нотки:
угрожавшая опасность была слишком велика, и каждый очень хорошо понимал
это. Они предпочли б, если на то пошло, скрываться от преследований
индейцев в степном просторе, мчаться по прерии на быстрых конях, а не
сидеть в темном дупле и пассивно ожидать появления врага.

- А что мы будем делать,- осведомился Гарри,- если индейцы, несмотря на
присутствие внизу гризли, все же откроют наше убежище?

- Не знаю, что будешь делать ты, парень. А я возьму свое ружье и попробую,
не разучился ли я стрелять,- пошутил шериф.

- Самое главное - потянуть время,- отозвался Джордж.- Вот мы все толкуем о
генерале Честере. Все говорим, что его лагерь далеко. А мне кажется: да
неужто Честер будет сидеть в лагере, словно мы в дупле, и ожидать, пока
индейцы придут к нему на обед?

- Браво, парень! - откликнулся Джон.- Ты не так глуп, как кажешься! В твоей
голове есть кое-что... В самом деле, если Честер узнал о начале восстания,
вероятнее всего, он попытается разбить индейцев прежде, чем их силы
соединятся. А тогда ему не миновать этих мест. Подождем, увидим, что будет.
Но смотрите, смотрите, что выделывает гризли! Право, он может подать жалобу
в суд на то, что нарушено его священное право собственности и посторонние
субъекты вторгаются в пределы его жилища, хотя он и протестует весьма
настойчиво.

Медведь, явно почуявший приближение индейцев, свирепо зарычал, поднялся на
дыбы, потом опустился и застыл в выжидательной позе, оскалив зубы и смотря
на вход, к которому приближались враги.

Потом, видимо поддавшись овладевшему им гневу, гризли стал преуморительно
раскачиваться на одном месте, причем его уши нервно дергались, а шерсть
стала дыбом.

Старый Джонатан, не привыкший отступать перед опасностью, готовился к
смертельному бою, собираясь наказать дерзких пигмеев, которые осмелились
приблизиться к его жилищу.

- Представление начинается! - предупредил товарищей наблюдавший за каждым
движением медведя Бэд Тернер.- Теперь в теле нашего серого приятеля сидит
добрая сотня чертей. Скоро там наберется их целая тысяча, и тогда он сам
превратится в дьявола.

- Нам это только на руку,- отозвался Джон.- Если бы он мог передушить, как
мышей, всех краснокожих, я бы ему только спасибо сказал. Но на это
надеяться не приходится. Надо отдать должное индейцам: они тоже мало чем
уступают дьяволу. Смотрите, гризли таки собирается покинуть свою берлогу.

В самом деле, медведь выбрался из берлоги и стоял перед нею, ожидая
приближения врагов. Потом неторопливо стал отходить от дерева. В это время
из ближайших кустов прогрохотали два выстрела, на которые медведь ответил
громоподобным ревом. Видимо, животное не было еще полностью охвачено
бешенством или было знакомо с пулями и не решалось на открытую борьбу. Так
или иначе, но Старый Джонатан, быстро пятясь, вернулся в свою берлогу. Едва
он скрылся в тени, как стрелявшие по нему индейцы выбрались на поляну. Это
были молодые и статные воины, вооруженные карабинами, томагавками и
длинными ножами. Шагов за сто от дерева краснокожие приостановились, как
будто совещаясь о том, что следует предпринять, но потом решительно
двинулись к берлоге. По этому можно было заключить, что они опирались на
солидную поддержку: идти вдвоем на гризли было бы даже не храбростью, а
просто безумием.

- Ну, дружище Джон! - сказал Тернер.- Нет никакого сомнения, что эти
краснокожие джентльмены нас выследили. Не будь этого, они не посмели бы
думать об охоте на медведя. Теперь они явно собираются уничтожить гризли,
чтобы потом заняться нами.

- Да, ухлопают Старого Джонатана, а потом придет и наша очередь,- глухо
пробормотал Джон.

Тем временем число индейцев на поляне значительно возросло: один за другим
краснокожие выскакивали из кустов и присоединялись к разведчикам.

Ожидавший нападения медведь спрятал туловище в дупло, а голову оставил
снаружи. Он глядел на приближавшихся врагов налитыми кровью глазами, сопел
и время от времени рычал.

Не обращая на него внимания, разведчики медленно подходили к логову
медведя, идя по следу беглецов. Иногда они останавливались и совещались,
тревожно поглядывая вокруг: их явно озадачивало то обстоятельство, что
следы вели прямо в берлогу медведя. Индейцы никак не могли понять, каким
образом свирепое животное могло оказаться союзником белых. Единственно
разумным предположением было бы, что беглецы погибли в схватке с гризли.
Но, с другой стороны, краснокожие знали, что все четверо - храбрые и
опытные охотники, борьба с ними дорого бы обошлась медведю. А между тем,
судя по бодрому виду зверюги, этого не было.

Приостановившись на минуту, двое из индейцев одновременно выстрелили по
медведю, который ответил им свирепым ревом и стремительно спрятался в свою
берлогу. Судя по всему, он получил одну, а то и две пули. Причиненная
ранами боль одновременно и испугала и разъярила его.

- Мистер Джонатан пошел за карабином или револьвером, чтобы достойно
ответить на выстрелы визитеров,- пошутил Тернер.

Осторожно выглядывая в щель, Гарри отозвался со своего места:

- Господи ты мой Боже! Сколько этих краснокожих!

На поляну поминутно прибывали новые и новые индейцы, явно привлеченные
трескотней выстрелов.

Краснокожие охотники, видя, что медведь спрятался в берлоге, подошли к ней
почти вплотную и стреляли наугад, не имея возможности целиться. Чаще пули
впивались в дерево, но иногда задевали медведя, нанося ему мелкие раны.
Получив рану, гризли оглашал воздух неистовым ревом.

Потом медведь забился в берлогу так, что пули больше не достигали его, и
если краснокожие хотели покончить с ним, то им ничего не оставалось больше,
как рискнуть взять приступом берлогу. Узнав о приготовлении к этому
отчаянному шагу, Джон спросил у друзей, поглядывавших наружу, не видят ли
они самой Миннегаги и Сидящего Быка. Получив отрицательный ответ, индейский
агент немного успокоился.

- Так ты говоришь, Гарри,- сказал он,- что их всего человек пятнадцать? Ну,
если они и узнают, что мы сидим в мезонине, я думаю, им справиться с нами
будет трудновато. Поглядим, что из этого выйдет, а пока любопытно
посмотреть, как индейцы справятся с медведем.

В самом деле, приближался последний акт драмы: видя, что медведя не удается
выманить, один молодой воин решился проникнуть в берлогу. Остальные
расположились у входа, держа в руках томагавки, которым, очевидно, доверяли
больше, чем ружьям.

Доброволец с ружьем в руках быстро вскочил в пещеру. Он, словно обезумев,
стрелял в разные стороны, рассчитывая хоть случайно попасть в медведя,
которого в темноте невозможно было разглядеть. Гризли как будто ожидал
этого. Едва прогрохотал последний выстрел, как несчастный смельчак
почувствовал себя в железных тисках: Старый Джонатан подкрался сзади и всей
своей тяжестью рухнул на индейца, обхватив его лапами. Воин испустил
душераздирающий крик, который сейчас же оборвался - смельчак превратился в
исковерканный труп. Вслед за этим гризли вылетел из берлоги и бросился на
индейцев, стороживших выход. Одного или двух ему удалось зацепить ужасными
когтями, наносящими неизлечимые раны. Но это было последним успехом лесного
гиганта: его расстреливали в упор, рубили томагавками, кололи и резали
ножами, колотили тяжелыми ружейными прикладами. Медведь метался из стороны
в сторону, оглашая лес гневным, яростным ревом, кровь лилась из ран, силы
покидали его, тогда как силы индейцев с каждым новым ударом словно
удесятерялись.

Еще раз злополучный медведь сделал попытку спастись и с ревом бросился на
ближайшего индейца, подмяв его под себя. Но смерть сторожила бедного
лесного зверя. Он испустил дух, вытянувшись во всю длину своего огромного
тела. Индейцы же, словно обезумев, продолжали молотить труп медведя.

- Наш домовладелец окончил свое существование,- пробормотал Бэд Тернер.-
Как только индейцы успокоятся, они сейчас же примутся за нас. Но не все еще
потеряно. Может быть, они и не догадаются о существовании второго этажа и,
осмотрев дупло, уберутся восвояси. Во всяком случае, надо бы прикрыть люк
досками, тогда там, внизу, будет темнее и, быть может, враги не увидят
нашего убежища.

- А если догадаются? - испуганно спросил Гарри.

- Тоже вопрос,- пожал плечами шериф.- Во всяком случае, им не удастся взять
нас голыми руками. В сущности, наше убежище - это настоящая крепость, и,
чтобы выбить нас отсюда, понадобились бы пушки. На наше счастье, пушек у
индейцев нет. Вот разве попытаются поджечь дерево. Ну, и это не так-то
легко сделать, потому что мы тоже зевать не будем.

Пока шло это совещание, окончательно расправившиеся с гризли индейцы снова
принялись осматривать окрестность гигантского дерева, внутри которого
спрятались беглецы. Только через некоторое время они проникли внутрь
берлоги, которую подвергли самому тщательному осмотру. Обыск длился не
менее четверти часа. Его производила половина отряда, в то время как вторая
половина сторожила снаружи.

- А что, дядя Джон,- шепотом обратился к индейскому агенту Джордж,- а что,
говорю я, если бы мы начали стрелять по этим красным чертям, копошащимся
под нами? Выход так узок, что ни один из них не успел бы выскочить и мы
перебили бы их мгновенно.

- Помешался ты, что ли? - отозвался чуть слышно Джон.- Снаружи стоят
человек десять, которые тотчас обнаружат наше убежище, а именно этого-то
надо избежать во что бы то ни стало. Смотри, кажется, они уходят?

В самом деле, обыскав пещеру и перерыв все кости, но не догадавшись
взглянуть наверх, индейцы покинули дупло и выбрались наружу. Там, с шумом и
гамом, они рассыпались вокруг дерева в тщетных поисках следов. Казалось,
загадочное исчезновение бледнолицых, граничащее с чудом, пугало их и
приводило в бешенство. Скоро гвалт прекратился: на поляну из густых
зарослей выехал новый отряд краснокожих, прибытие которого временно
положило конец поискам.

- Смотрите, Джон! - прошептал шериф, наблюдая за новоприбывшими.- Ваша
приятельница Миннегага изволила пожаловать. С ней кто-то из родственников,
старый индейский мокасин, физиономия которого похожа на печеное яблоко.

- Это ее отец. Красное Облако,- мошенник, каких на свете мало.

- И тот самый полоумный англичанин, у которого вы были проводниками,-
продолжал шериф.- Значит, он таки не сгорел в прерии вместе с бизонами, как
вы предполагали. У него руки связаны за спиной.

- Хорошо, что жив остался! Я, признаться, думал, что мы несем
ответственность за его гибель. Но меня удивляет, что индейцы до сих пор не
сняли с' него скальпа. Ба! Около него крутится Сэнди Гук. Что это может
значить?

- Кто это? - осведомился шериф.- Уж не тот ли самый Сэнди Гук, который так
долго...

- Который занимался грабежом и вместе со своей шайкой, состоящей из
отъявленных молодцов, дошел до такой дерзости, что не раз останавливал и
дочиста обирал пассажирские поезда. Потом ему перестало везти, его шайка
была почти перебита в нескольких схватках, а сам Сэнди Гук сбежал к
краснокожим.

- У которых находит себе приют всякая дрянь!

- Да, шериф. Добавьте только, что индейцы принимают к себе только
исключительно храбрых людей, а Сэнди Гук является именно одним из таких.
Говорят, среди краснокожих он пользуется отличной репутацией, и я этому
охотно верю.

- Похоже на то, Джон, что вы лично знаете этого субъекта? - спросил
товарища Бэд Тернер.

- Да, разумеется. Не раз мы вместе распивали рюмочку-другую. Если сказать
по совести, то он - парень ничего: добродушный, весельчак, и шутник, и
надежный товарищ; разумеется, я не стану его оправдывать: грабитель всегда
остается грабителем. Но грабил он со своими дружками только тех господ, что
по прерии пролетают в поездах. Я никогда не слышал, чтобы Гук причинил зло
какому-нибудь трапперу. Наоборот, мне, да и другим трапперам доводилось от
Сэнди видеть немало добра, а когда он начинал кутить, то швырял золото
пригоршнями. В общем, жаль, что он связался с индейцами. Перебесившись, он
мог остепениться, заняться каким-нибудь делом, и тогда из него вышел бы
совсем порядочный человек. Я думаю, шериф, вы сами знаете не одного такого
перебесившегося молодца?

- Конечно, знаю, кто их не знает. А знаете что? Вы меня навели на одну
мысль. Про этого Сэнди Гука рассказывают, что он только хвастается, якобы в
его жилах течет половина индейской крови. На самом же деле он -
чистокровный белый, сбившийся с пути парень, без роду и племени. По опыту
знаю, что такие люди не отличаются свирепостью индейцев. Если бы нам
удалось перетянуть его на свою сторону...

- Я и сам уже думал об этом. Да как это сделать? Что касается меня, я пока
предпочитаю сидеть здесь притаившись,- отозвался Джон.

- И мы тоже,- поддакнули младшие трапперы. Тем временем вокруг дерева
продолжались поиски беглецов. Индейцы, разделившись на небольшие отряды,
объезжали вокруг гигантского дерева, тщательно разыскивая и рассматривая
малейшие следы. Эти поиски приводили, разумеется, только к одному
результату: краснокожие убеждались, что беглецы не могли покинуть поляну,
то есть что они нашли убежище именно на дереве. Отсюда нетрудно было прийти
к выводу, что бледнолицые скрываются где-нибудь в густой древесной кроне.
После ничего не давшего осмотра берлоги никому не приходило в голову искать
трапперов внизу. Искали наверху, чуть ли не у самой макушки. Не заметив
никого, индейцы принялись обстреливать дерево, надеясь, что шальная пуля
зацепит кого-нибудь из бледнолицых.

Скоро стрельба прекратилась. Однако убеждение, что беглецы рядом, что им
было некуда уйти, не покидало индейцев. Они решили расположиться лагерем
около пинии, выставив караул. Сэнди Гук, который довольно равнодушно
относился к поискам вокруг дерева, почти все время не отходил от берлоги,
частенько поглядывая на нее. Наконец, как будто решившись на что-то, он
позвал с собой шестерых или семерых воинов и отправился в берлогу.

- Черт меня побери! - бормотал он.- Что птицы могут улететь по воздуху -
это я допускаю. Но чтобы у людей отросли крылья и чтобы они удрали
куда-нибудь за облака - в это я, признаться, верю плоховато. По крайней
мере никто еще в мире не видел, чтобы человек летал, разве что на воздушном
шаре. Воздушного шара у трапперов быть не могло. Значит, сидят они себе
преспокойненько где-нибудь здесь. Надо заглянуть в берлогу, хотя мои
краснокожие друзья и обыскивали ее. Признаюсь, я уважаю этих храбрых
воинов. Но ума у них...

Сэнди Гук оборвал фразу и полез в берлогу..

ОТКРЫТЫ

Если поискам краснокожих не суждено было увенчаться успехом, то гораздо
больше шансов имел принявшийся за это дело Сэнди Гук; он, как говорится,
прошел огонь и воду, медные трубы и чертовы зубы, да и сам добрую половину
жизни провел скрываясь от преследователей в разных норах и логовищах, когда
за ним по пятам гонялись пограничные войска. В конце концов у него
выработался какой-то особенный нюх, безошибочно выдававший ему то, что
скрывается от глаз других. Пройдясь два раза по берлоге медведя и
убедившись, что дупло выело почти всю сердцевину колоссального дерева,
Сэнди Гук все же несколько раз принимался простукивать стенки, думая, нет
ли рядом с первым дуплом второго или какой-нибудь трещины, в которую могли
бы забиться беглецы, но убедился, что искать их надо в другом месте.

- Наверное,- бормотал он,- это дерево напоминает огромный бамбук и пещера
имеет продолжение наверху. Во всяком случае, эти беглецы - ловкачи, ну да и
я не дурак! Будь я дураком, койоты давно обглодали бы мои кости или
господам судьям пришлось бы разориться на двадцать центов и купить веревку,
для того чтобы подвесить меня поближе к звездам. Нет, им негде быть, кроме
как наверху!

С этими словами он взглянул наверх, но сейчас же опустил глаза, и если бы
стоявший рядом с ним индеец в это время не был занят лежавшими на полу
костями, то заметил бы, что бандит вздрогнул.

- Нет, воин! - произнес Сэнди Гук равнодушно.- Здесь мы ничего не найдем.
Пойдем еще посмотрим снаружи.

И он не торопясь направился к выходу.

Беглецы, затаив дыхание, следили за каждым движением бандита.

- Слава Богу, и этот ничего не нашел! - прошептал Гарри.

- Наоборот, будь он проклят, все нашел! - выругался Бэд Тернер.- У него нюх
потоньше, чем у индейцев. Он перехитрит целый десяток краснокожих. Ну,
ребята, теперь держись крепче!

- Плохо дело! Говорил я, что Миннегага сдерет с меня сегодня скальп,-
глухим, полным тревоги голосом отозвался Джон.

- Эй, Джон, тебя, право, кто-то подменил! Я тебя совсем не узнаю. Разве у
тебя не останется в карабине одной пули, чтобы покончить с собой раньше,
чем примутся сдирать с тебя скальп? - удивился шериф из Голд-Сити.

- Да не время мне помирать-то,- ответил Джон.- Молодой Деванделль в плену у
индейцев, и было бы бессовестно с моей стороны, если бы я помер, не выручив
его.

- Против судьбы не пойдешь, дружище...

Охотники замолчали в волнении, которое было вполне понятно, учитывая их
безвыходное положение. Молчание было нарушено совершенно неожиданно:
прогрохотал выстрел, и пуля влетела внутрь убежища, едва не зацепив плечо
стоявшего ближе всех к естественному окошечку Гарри.

- Начинается! Берись за ружья, ребята! - скомандовал шериф.- Проклятый
бандит выдал нас! Теперь остается только отстреливаться.

Повинуясь его призыву, трапперы взялись за ружья, но стрелять не начинали,
потому что, осторожно выглянув в расщелину, они увидели, что индейцы отошли
с простреливаемого пространства. Джон сходил с ума от злости.

- Полжизни отдал бы за то,- сказал он,- чтобы под мою пулю подвернулась
Миннегага.

- А я отдал бы всю мою долю золота,- откликнулся Гарри,- чтобы мне удалось
ухлопать этого Сэнди Гука.

- Умного человека сразу видно! - иронически отозвался шериф.- Именно Сэнди
Гука убивать не следует ни в коем случае, потому что он - единственный
человек, с которым можно было бы договориться.

- Да ведь он выдал нас! - запротестовал траппер.

- Так что же? Он добросовестно исполняет свою роль усыновленного индейцами
бродяги. А вот индейцев рекомендую не щадить. Чем больше мы их уложим, тем
большее уважение к себе внушим остальным, и чем меньше их останется, тем
больше шансов на спасение будет у нас.

Речь Бэда Тернера была прервана выстрелом. Пуля влетела на этот раз в дупло
с другой стороны.

- Вот вам доказательство, что наше присутствие здесь обнаружено,- заговорил
Тернер.- Значит, будем драться. Я беру на себя медвежью берлогу, буду
обстреливать пробравшихся туда индейцев. Вы, Джон, займите пост справа, а
вы, молодежь,- слева.

Пока осажденные распределяли свои роли, индейцы не дремали. Они дружно
обстреливали пинию, и так как древесина оказалась довольно трухлявой, то
пули часто сквозь щели залетали в дупло. Это не давало возможности всем,
кроме шерифа, выполнять свои обязанности, потому что они рисковали быть
убитыми, едва приблизившись к окну. Трапперам пришлось лечь на пол и
стрелять, соблюдая исключительную осторожность. Первыми выстрелами
осажденным удалось уложить индейцев, показавшихся вблизи дерева. Со своей
стороны шериф тоже не терял времени даром: какой-то отчаянный краснокожий
рискнул пробраться в берлогу, но был немедленно проучен за это Бэдом
Тернером.

Неправильно оценившие положение дел индейцы были больше раздражены, чем
напуганы таки