то и вымазав лицо грязью.

Выбравшись живым из трясины, он и не подумал бежать, а, переодевшись
испанским солдатом, проник в Кампече. Изучив укрепления города и подкупив
нескольких рабов, он выкрал лодку и вернулся на Тортугу, где его все
считали погибшим.

Другой на его месте не стал бы снова испытывать судьбу, но Олоннэ с
двадцатью восемью матросами поспешил выйти в море и на двух маленьких судах
направился к Лос Кайос ди Куба, бывшему в то время весьма крупным торговым
центром.

Заметив его появление, испанские рыбаки предупредили губернатора. Тот
направил против него огромный фрегат и четыре небольших парусных судна с
солдатами и палачом, которому было ведено повесить флибустьеров.

Но и тут Олоннэ не отступил. Дождавшись рассвета, он с двух сторон обложил
фрегат, а его двадцать восемь молодцов, несмотря на отчаянное сопротивление
девяноста испанцев, ворвались на палубу и перебили всех, включая палача.

После этого он захватил все четыре корабля, сбросив в море сопротивляющихся
испанцев.

Таков был этот человек, которому позднее было суждено совершить еще более
славные подвиги и с которым теперь договаривался Черный корсар.

- Заходи, - сказал Олоннэ, пожав руку капитану "Молниеносного". - Я с
нетерпением ждал твоего возвращения.

- И мне очень хотелось тебя видеть, - ответил корсар. - Ты знаешь, что я
был в Маракайбо?

- Ты!.. - воскликнул пораженный Олоннэ.

- А как же я мог выручить тело моего брата?

- Я думал, ты воспользуешься чьими-нибудь услугами.

- Нет, ты сам знаешь, что такие дела следует делать самому.

- Смотри, как бы тебя не подвела твоя смелость. Видал, чем кончили твои
братья?

- Молчи, Пьетро.

- Ну не печалься, мы отомстим за них, и очень скоро.

- Решился, наконец? - спросил радостно корсар.

- Мало того! Я задумал целую экспедицию.

- Неужели? Ты правду говоришь?

- Клянусь честью разбойника, каковым меня нарекли испанцы! - сказал со
смехом Олоннэ.

- Сколько же кораблей у тебя?

- Вместе с твоим "Молниеносным" будет восемь. Всего шестьсот флибустьеров и
буканиров. Мы возглавим нашу флотилию, а Микеле и Баск поведут остальных.

- Баск тоже с нами?

- Он просился с нами, и я сразу же согласился. Ты ведь знаешь, он был в
армии солдатом и может сослужить нам хорошую службу. К тому же он богат.

- Тебе нужны деньги?..

- Я спустил все, что заработал от продажи последнего корабля, захваченного
на обратном пути из Лос Кай-ос, недалеко от Маракайбо.

- Я готов выложить десять тысяч пиастров.

- Черт возьми! У тебя, видать, дома настоящие золотые россыпи!

- Я дал бы больше, если бы утром не заплатил большой выкуп.

- Заплатил выкуп? За кого?

- За одну благородную даму, попавшую мне в руки. Деньги причитались моему
экипажу, и я их заплатил.

- Кто же это такая? Какая-нибудь испанка?

- Нет, фламандка, которая наверняка в родстве с губернатором Веракрус.

- Фламандка!.. - воскликнул Олоннэ. - И твой смертельный враг тоже ведь
фламандец.

- Что ты хочешь сказать этим? - спросил, бледнея, корсар.

- Я подумал, что она может оказаться и в родстве с Ван Гульдом.

- Бог мой! - вымолвил корсар слабеющим голосом. - Это невозможно...

Олоннэ остановился в тени хлопкового дерева и пристально посмотрел на
корсара.

- Что ты на меня уставился? - спросил тот.

- Я думаю о твоей фламандке, но никак не могу понять, почему ты так
взволнован. Ведь на тебе лица нет!

- Я поклялся уничтожить всех Ван Гульдов до последнего!

- Ну и прекрасно, покончи с нею, и дело с концом.

- С ней!.. О нет!.. - воскликнул с ужасом корсар.

- Тогда, значит... - заметил, поколебавшись, Олоннэ.

- Что?

- Не будь я Олоннэ, если ты не влюбился в свою пленницу.

- Замолчи, Пьетро.

- С какой стати? Разве для флибустьера позор полюбить женщину?

- Нет, но я чувствую, что она сыграет роковую роль в моей судьбе, Пьетро.

- Тогда предоставь ее самой себе.

- Поздно.

- Ты ее сильно любишь?

- Безгранично.

- И она тебя?

- Мне кажется...

- Прекрасная пара, ничего не скажешь!.. Синьор Рокканера может породниться
только с великосветской дамой!.. Вот уж чего не сыщешь в Америке, да еще
под пару флибустьеру... Ладно, друг мой, давай опрокинем стаканчик за
здоровье твоей фламандки!

Глава XVII ДОМ ЧЕРНОЮ КОРСАРА

Жилищем знаменитому флибустьеру служил небольшой деревянный домик, наскоро
сооруженный и покрытый, по обычаю островных индейцев, сухими листьями.
Внутри, однако, он был весьма уютен и обставлен довольно богато.

Расположен он был в полумиле от городка, на опушке леса, в красивом и
спокойном месте, окруженном высокими пальмами, в тени которых всегда было
прохладно.

Олоннэ провел корсара в комнату на нижнем этаже с окнами, затянутыми
циновками, и усадил в бамбуковое кресло. Затем он велел одному из слуг
принести испанского вина, попавшего к нему в погреб скорей всего с
какого-нибудь вражеского судна, и, раскупорив бутылку, наполнил стаканы.

- За твое здоровье, кабальеро, и за прекрасные глаза твоей дамы, - произнес
он, чокаясь с гостем.

- Я хотел бы, чтобы ты выпил за успех нашего предприятия, - возразил
корсар.

- Все будет в порядке, мой друг, обещаю отдать тебе в руки убийцу двоих
твоих братьев.

- Троих, Пьетро.

- Как! - воскликнул Олоннэ. - Мы все знаем, что Ван Гульд убил Зеленого и
Красного корсаров, но что был еще третий, я не знал.

- Да, их было трое, - повторил мрачно корсар.

- Черт возьми!.. И этого человека еще носит земля?..

- Ему осталось недолго ходить по земле, Пьетро.

- Ну, я готов помочь тебе всем, чем смогу. Но скажи мне прежде, ты хорошо
знаешь Ван Гульда?..

- Я знаю его лучше, чем испанцы, которым он служит.

- Что это за человек?

- Это старый вояка, понаторевший в сражениях во Фландрии, отпрыск одного из
старинных фламандских родов. Некогда он стоял во главе отряда смельчаков и
к своему теперешнему званию мог бы сейчас добавить другие, если бы
испанское золото не сделало из него предателя.

- Он стар?

- Ему сейчас под пятьдесят.

- Ну, он человек крепкой закалки. Говорят, что в испанских колониях не было
более отважного губернатора.

- Он хитер, как лиса, отважен, как Монтбарс.

- Значит, в Маракайбо нас ждет отчаянное сопротивление.

- Конечно, Пьетро, но кто сможет устоять перед натиском шестисот
флибустьеров? Ты же знаешь, чего стоят наши люди.

- Клянусь честью! - воскликнул флибустьер. - Я сам видел, как дрались
двадцать восемь молодцов, которые напали со мной на эскадру в Лос Кайос. К
тому же ты побывал в Маракайбо и легко найдешь лазейку в стенах крепости.

- Я поведу вас, Пьетро.

- Тебя ничто здесь не удерживает?

- Ничто.

- Даже твоя прекрасная фламандка?

- Она подождет, я уверен, - сказал с улыбкой корсар.

- Где ты ее поместил?

- У себя в доме.

- А сам куда денешься, если у тебя дома гости? . - Останусь у тебя.

- Вот это хорошо. Так мы лучше договоримся обо всем вместе с Баском,
который пожалует ко мне на обед.

- Спасибо, Пьетро. Значит, отправляемся в поход?

- Завтра на рассвете. У тебя экипаж в порядке?

- Нет, не хватает шестидесяти человек: тридцать мне пришлось отправить с
испанским судном, захваченным недалеко от Маракайбо, и столько же погибло в
бою.

- Не беда!.. Здесь легко наберешь столько же. Все горят желанием пойти с
тобой в плавание на "Молниеносном".

Поднявшись, корсар направился к двери.

- Ты уже уходишь? - встревожился Олоннэ.

- Да, меня ждут дела, но вечером, когда стемнеет, я зайду к тебе. Прощай,
Пьетро.

- До встречи, и смотри, чтобы фламандка тебя не заворожила окончательно.

Корсар возвращался по другой тропинке, в обход города, углубившись в лес,
занимавший значительную часть острова. Роскошные, так называемые
максимилианские пальмы, гигантские винные пальмы с огромными веерными
листьями переплетались с бабасу и буксусами, чьи кожистые листья похожи на
жестяные пластины. А улод-ножия этих колоссов щетинились никем не
культивируемые ценные сорта агав, из которых добывают сладковатый сок,
известный на берегах Мексиканского залива под названием мецкаля или пряной
бражки. Рядом росли кусты дикого перца - пимента.

Погрузившись в свои думы, Черный корсар не обращал внимания на пышную
растительность. Он шел все быстрее, словно торопясь поскорее добраться до
цели.

Через полчаса он внезапно остановился на краю плантации высокого тростника
желтовато-красного цвета, отливавшего пурпуром в лучах заходящего солнца.
Тонкая стрелка ствола, окаймленная длинными листьями, заканчивалась
роскошным белым султаном с нежной бахромой голубовато-синего цвета.

Это была плантация сахарного тростника, достигшего полной зрелости.

Помедлив минуту, корсар решительно двинулся вперед, пересек возделанный
участок и остановился на другой стороне, перед изящных очертаний домиком,
укрывавшимся от палящих лучей солнца в пальмовой роще.

Это был двухэтажный домик, похожий на те, которые и сейчас строят в
Мексике. Стены его были выкрашены красной краской и затейливо украшены
фарфоровой плиткой. Вокруг дома шла большая терраса, уставленная цветами.

Огромная кухейра - гигантское растение с широкими листьями и тыквообразными
глянцевитыми плодами светло-зеленого цвета, которые в высушенном виде
используются бедняками индейцами вместо посуды, - будто заключила дом в
объятия, заполнив даже окна и террасу.

У входа в жилище сидел африканский богатырь Моко и раскуривал старую
трубку, вероятно, подарок его друга - белого кума.

Остановившись на миг, корсар посмотрел на окна, затем на террасу,
нетерпеливо махнул рукой и направился к африканцу, моментально вскочившему
на ноги.

- Где Кармо и Ван Штиллер? - спросил он его.

- Они пошли в порт узнать, не будет ли каких указаний, - ответил африканец.

- Что делает девушка?

- Она в саду.

- Что она делает?

- Готовит стол к ужину, для вас.

- Для меня?.. - спросил корсар, и лицо его прояснилось, словно от порыва
ветра, разогнавшего тучи.

- Она уверена, что вы поужинаете с ней.

- Честно говоря, меня ждут в другом месте, - пробормотал сквозь зубы
корсар. - Но ее общество приятнее, чем компания флибустьеров.

Войдя в дверь, он прошел по коридору, украшенному цветами, испускавшими
тонкий аромат, и вышел в просторный сад, огороженный высоким и прочным
забором, надежно охранявшим его от вторжения посторонних.

Если дом был красив, то сад был живописен. Двойные ряды кухейр, надежно
хранивших в тени широких листьев приятную свежесть, образовывали аллеи,
разделявшие участок на множество газонов, где цвели роскошные тропические
растения.

Там и сям возвышались прекрасные персей, дающие зеленые плоды величиной с
лимон, из мякоти которых, настоянной в хересе, приготовляется отличный
напиток. Кое-где виднелись пассифлоры, лакомые орехи которых величиной с
утиное яйцо содержат студенистую массу, очень приятную на вкус. Грациозные
кумару с пурпурными цветами, испускающими тончайший аромат, перемежались с
пальмовой капустой, листья которой съедобны и идут в пищу.

Корсар вошел в одну из аллей и неслышно подошел к беседке, образованной
такой же огромной кухейрой, как и та, что росла возле дома, и скрытой в
тени оринокской юбеи - удивительной пальмы, листья которой достигают
одиннадцати метров в длину.

Сквозь листья кухейры мелькали отблески света, и доносился серебристый
смех.

Подойдя поближе, корсар заглянул в густую листву.

В живописном уголке стоял стол, покрытый полотняной скатертью ослепительной
белизны. Пышные букеты благоухающих цветов были со вкусом расставлены
вокруг подсвечников и ваз, наполненных ананасами, зелеными кокосовыми
орехами и плодами пафуны, похожими на крупные персики и употребляемые в
пищу после варки в сахарном сиропе.

Юная фламандка была в отделанной брюссельскими кружевами, голубой, как
небо, накидке, которая оттеняла белизну ее кожи и красоту ее русых волос,
собранных в тугую косу. В отличие от испанок американского происхождения,
среди которых она, вероятно, долго жила, на ней почти не было
драгоценностей - ее белоснежную шею украшала нить крупного жемчуга с
изумрудной застежкой.

Черный корсар залюбовался ею. Нежным взором неотступно следил он за
малейшим ее движением. Он был ослеплен северной красотой фламандки и почти
не дышал, боясь разрушить очарование.

Внезапно неловким движением он задел маленькую пальму, росшую возле
беседки.

Услышав шорох листьев, юная фламандка обернулась и увидела корсара.

Легкий румянец вспыхнул у нее на щеках, губы невольно сложились в улыбку.

- Ах это вы, кабальеро!.. - радостно воскликнула она. И пока корсар, сняв
шляпу, отвешивал изящный поклон, добавила: - Я вас ждала... Взгляните: стол
накрыт для ужина.

- Вы ждали меня, Онората? - спросил корсар, целуя протянутую руку.

- Разве вы не видите, кабальеро: жаркое из ламантина, птица на вертеле и
морская рыба только и ждут, чтобы их съели. А вы знаете, ведь я сама
присматривала за их приготовлением!

- Вы!

- Разве вас это удивляет?.. Мы, фламандки, привыкли сами готовить пищу для
мужей и дорогих гостей.

- И вы ждали меня?

- Да, кабальеро.

- Синьорина, - промолвил корсар, - я напросился на ужин к одному из друзей,
но пусть он ждет сколько угодно, я не откажусь от удовольствия провести
этот вечер с вами. Как знать, быть может, мы видимся в последний раз.

- Что вы говорите, кабальеро? - воскликнула девушка, вздрогнув. - Неужели
Черному корсару не терпится уйти обратно в море?.. Разве, вернувшись из
славного похода, он тут же должен искать новых приключений?.. Разве он не
знает, что в море его подстерегают смертельные опасности?

- Знаю, синьорина, но судьба влечет меня в дальние края, и я не могу ей
противиться.

- И ничто не может вас здесь удержать?.. - спросила она дрожащим голосом.

- Ничто, синьорина, - ответил он со вздохом. - Никакая привязанность?..

- Нет.

- И никакая дружба? - спросила она в тревоге. Корсар собирался было снова
сказать "нет", но сдержался и, предложив девушке стул, сказал:

- Садитесь, синьорина, иначе все остынет, а мне было бы жаль лишиться
возможности оценить ваше умение.

Они сели друг против друга, а обе метиски стали подавать на стол. Корсар
сделался необыкновенно любезен и охотно вел беседу за трапезой, блистая
остроумием и красноречием. Он рассказывал об обычаях и быте флибустьеров и
буканиров, об их необыкновенных подвигах и чудесных приключениях, живописно
рисовал картины боев и кораблекрушений, приводил в ужас рассказами о
людоедах, но ни словом не обмолвился о предстоящем походе, о котором
договаривался с Олоннэ и Баском.

Молодая фламандка весело внимала ему и не сводила с него глаз, восхищаясь
его находчивостью, красноречием и обходительностью. Но какая-то мысль,
казалось, не давала ей покоя, ибо, отвечая корсару, она невольно
задумывалась о чем-то.

Сумерки спустились на землю, и луна уже два часа как стояла над лесом,
когда корсар наконец встал, вспомнив, что Олоннэ и Баск ждут его и что до
рассвета ему предстоит пополнить экипаж "Молниеносного".

- Как быстро летит с вами время, синьорина, - сказал он. - Каким
волшебством заставляете вы забывать о неотложных делах?..

- Наверное, вам необходим отдых после бесчисленных походов, кабальеро, -
заметила она.

- А может, все дело в вас, синьорина! Беседа с вами так приятна!

- В таком случае, кабальеро, я тоже могу сказать, что в вашем обществе я
провела несколько счастливых часов... и как знать, сможем ли мы еще побыть
вместе в этом чудесном уголке, вдали от людей и моря, - добавила она с
горечью.

- Иных война губит, но к некоторым судьба бывает милостива!

- Война ли только!.. А чего стоит "море! Всегда ли ваш "Молниеносный" будет
побеждать капризы Великого залива?

- Когда корабль веду я, ему не страшны никакие бури.

- Значит, вы скоро снова отправитесь в море?

- Завтра на рассвете, синьорина.

- Едва ступив на берег, вы снова куда-то стремитесь. Можно подумать, что
земля вызывает в вас отвращение.

- Я люблю море, к тому же, оставаясь здесь, я никогда не настигну своего
заклятого врага.

- Вы все время только о нем и думаете!..

- Да. Все время. И так будет всегда.

- И вы будете искать поединка с ним?

- Разумеется.

- В каких же краях?.. - спросила девушка с тревогой, не ускользнувшей от
корсара.

- Не могу сказать, синьорина. Это не моя тайна. Мне не следует забывать о
том, что не так давно вы гостили у испанцев в Веракрус и что у вас много
знакомых в Маракайбо.

Молодая фламандка с печалью взглянула на корсара.

- Вы не доверяете мне? - спросила она.



- О нет, синьорина! Могу ли я подозревать вас! Но я должен подчиниться
законам, принятым у флибустьеров.

- Было бы очень жаль, если бы Черный корсар усомнился во мне. Я вас знаю
как человека умного и прямолинейного.

- Спасибо за лестное мнение, синьорина.

Надев шляпу, он взял в руки плащ, во, казалось, никак не решался уйти. Стоя
возле девушки, он не сводил с нее испытующего взгляда.

- Вам надо спросить меня о чем-то, кабальеро? - сказала девушка.

- Да, синьорина.

- И это так серьезно, что вы не решаетесь?

- Пожалуй, что это так.

- Слушаю вас, кабальеро.

- Я хотел бы знать, покинете ли вы остров до моего возвращения?

- Но если покину, то что же из этого? - ответила вопросом на вопрос
девушка.

- Было бы жаль, синьорина, если бы мне не пришлось увидеть вас снова.

- Отчего же, кабальеро? - спросила она, покраснев.

- Мне трудно назвать причину, но я знаю, что был бы очень рад провести с
вами еще такой же вечер, который вознаградил бы меня за муки, которые я
перенес в своих скитаниях.

- Хорошо, кабальеро, если вам жаль расстаться со мною, то признаюсь, что и
я не желала бы навсегда расстаться с Черным корсаром, - сказала фламандка,
потупив очи.

- Значит, вы меня дождетесь?.. - спросил радостно корсар.

- Больше того.

- Слушаю вас, синьорина.

- Я попросилась бы к вам в гости, на борт вашего "Молниеносного".

Корсара охватила радость, но он тут же спохватился.

- Нет... это невозможно, - сказал он твердо.

- Я буду вам мешать?

- Нет, но флибустьерам запрещено брать в плавание женщин. Правда,
"Молниеносный" принадлежит мне и я волен делать на нем все, что хочу, но
все же...

- Продолжайте, - сказала она печально.

- Не знаю почему, синьорина, но мне становится не по себе, когда я вижу вас
на судне. Что это: предчувствие каких-то грядущих бед, а может быть,
гибели?.. Когда вы попросились ко мне на корабль, сердце мое за-билось от
радости, но сразу же я ощутил чувство тревоги.

- Правда? - вскричала в страхе девушка. - Неужели этот поход окажется для
вас роковым?..

- Кто может заглянуть в будущее?.. Синьорина^ позвольте мне уйти. Что-то
гнетет меня, хотя я и не понимаю, что это. Прощайте, и если мне вместе с
моим кораблем суждено утонуть в пучинах Великого залива или погибнуть от
пули или вражеской шпаги, не забывайте Черного корсара.

С этими словами он поспешно вышел и, не оборачиваясь, пересек сад, вышел из
дома и углубился в лес, направляясь к жилищу Олоннэ.

Глава XVIII НЕНАВИСТЬ ЧЕРНОГО КОРСАРА

Утром следующего дня, как только взошло солнце и начался прилив, вся
Тортуга была разбужена грохотом барабанов, звуками труб, пальбой
буканирских пистолетов и оглушительными криками флибустьеров, грузившихся
на корабли. Это отправлялась в путь эскадра под командованием Олоннэ,
Черного корсара и Микеле Баска.

Она состояла из восьми больших и малых кораблей, вооруженных восьмьюдесятью
шестью пушками, из которых шестнадцать находились на шхуне Олоннэ и
двенадцать на "Молниеносном". Всего в поход отправилось шестьсот пятьдесят
флибустьеров и буканиров.

Как самый быстроходный корабль, "Молниеносный" возглавлял эскадру, выполняя
одновременно роль разведчика.

На флагштоке грот-мачты развевался черный штандарт флагмана с золотой
бахромой, на бизань-мачте - большая красная лента - символ боевых кораблей.
Остальные суда в два ряда следовали за "Молниеносным",