даже тебя, первую
женщину, которая удостоилась чести стать сахэмом непобедимых сиу!

- А если бледнолицые убьют ее?

- Они не бандиты. Постыдятся расправиться так с существом, кажущимся им
безвредным! Они ведь и не подозревают, что это она подготовила твою
победу...

- Ударив ножом в спину Деванделля?

- Да. Кстати, откуда это, собственно, известно тебе?

- Он сам сказал мне это. У Миннегаги сильная и верная рука, у нее душа
смелого воина!

Помолчав немного, Ялла заговорила снова:

- Конечно, я возьму асиенду Деванделля, и очень скоро. Но раньше надо
покончить с теми бледнолицыми, которых ты побоялся убить, и вырвать из их
рук мою дочь.

- Я? Побоялся убить? Ха-ха-ха! - презрительно рассмеялся Красное Облако.-
Ах да! Ведь я все время забываю, что ты считаешь воинов моего племени
недостойными держать стремя у... женщин твоего! Делай, впрочем, как знаешь!
Я мог без труда привести сюда Миннегагу, убив трапперов, но я подумал: не
страшно, если в асиенде окажется тремя людьми больше. А в то же время, раз
Миннегага, попав в асиенду и притворяясь беспомощным ребенком, заберется в
самое сердце вражеского укрепления, нам будет гораздо легче взять асиенду!

- Ну, какую же, в самом деле, серьезную помощь может оказать девочка? -
почти пренебрежительно отозвалась Ялла.

- Как знаешь. Дело твое. Хочешь знать, где я оставил бледнолицых? На берегу
Великого Соленого озера. Это всего четыре или пять миль отсюда.

- Ну, так мы нападем на них раньше, чем они опомнятся. Пойди, найди вождя
сиу Черного Котла, потом переговори с Левой Рукой. Пусть тебе дадут
полтораста или двести лучших воинов. Думаю, ведь этого будет вполне
достаточно, чтобы взять асиенду?

- Значит, ты посылаешь меня хлопотать? А сама что будешь делать тут? -
подозрительно спросил, приподнимаясь, индеец.

- Я почти сутки не сходила с коня. Мне необходимо отдохнуть хоть несколько
часов. Ты же уже имел время отдохнуть!

- Моя жена отдает мне приказания, как настоящий сахэм племени! - с глубоким
неудовольствием ответил Красное Облако.

- Да, как сахэм! - твердо возразила Ялла.- Мы в походе. Ты воин. Все воины
сиу обязаны повиноваться мне беспрекословно.

- Но я твой муж. Ты моя жена, ты моя вещь. Я твой хозяин!

- Не во время похода! - сказала пренебрежительно Ялла. Затем она встала со
своего ложа и накинула на плечи свой плащ.

- Нет, всегда! И дома, и в поле, и в лагере муж остается мужем, владыкой,
жена - его собственностью, его вещью!

- Что ты хочешь этим сказать?

- Что я тоже сахэм! Настоящий сахэм! Слышишь ли ты, женщина?

Ялла круто обернулась к мужу и, сверкая глазами, произнесла:

- Так послушай же и ты, мой муж, мой повелитель, мой... хозяин. И... и
великий сахэм! Понимаешь ли ты, что ты мне начинаешь надоедать и
заставляешь терять даром слишком много времени? Ступай, я приказываю это
тебе. Отыщи Черного Котла и сделай все, что тебе сказано!

Красное Облако как будто растерялся от этого неожиданного отпора. Но минуту
спустя он опять заговорил вызывающе:

- Знаменитая, непобедимая Ялла утомилась! Великий сахэм сиу выбился из сил,
потому что проскакал несколько миль на лошади верхом... Великий воин сиу,
величайший воин всего племени, желает не драться с врагами, а улечься в
вигвам, на мягких шкурах... Ха-ха-ха! Вот если бы об этом узнали настоящие
воины?!

Ялла не отвечала. Она закуталась старательно в свой плащ, присела к очагу и
стала греть у огня руки.

Когда истощивший запас насмешек индеец замолчал, Ялла презрительно
ответила:

- Мой муж, повелитель, хозяин, великий воин Воронов, конечно, прав во всем,
что он говорит о своей "вещи"... Но...

- Ну? Доканчивай!

- Но только он сегодня накурился до того, что его мозги уподобились мозгам
барана. И к тому же выхлебал всю водку арапахо, а потому его язык болтает
разные глупости.

Удар попал в цель: Красное Облако, который не мог не сознавать, что он
находился под влиянием хмеля, опомнился.

С проклятием он швырнул на пол и растоптал каблуком тяжелого сапога
глиняную трубку, потом поднялся и, свирепо ругаясь, вышел из вигвама.

А Ялла сидела у костра, вытянув над огнем свои сильные и вместе с тем
красивые смуглые руки. И лицо ее казалось каменным, но в глазах горел
зловещий огонь, а красивые брови были нахмурены.

В ПОГОНЮ ЗА ТРАППЕРАМИ

Тих, спокоен и глубок был сон троих трапперов, расположившихся на ночлег на
берегах Великого Соленого озера. Мягка, как пух, была душистая трава,
служившая им постелью. Кругом царила почти полная тишина. Плащи, которыми
укутались странники, согревали их тела, а тяжелая усталость, вызванная
переживаниями последних страшно тревожных и полных лишениями дней,
сковывала члены истомою. К тому же и во сне сознание не подавало сигналов
тревоги: трапперы сознавали, что они находятся в сравнительно безопасном
месте, что индейцы далеко. К том же разве гамбусино, так вовремя
разбудивший товарищей там, в полуразвалившемся здании над входом в шахту,
не взялся сторожить покой лагеря? И разве он не выказал себя за это время
верным товарищем, бдительным часовым? Разве на него нельзя было положиться?

И трапперы спали безмятежным сном.

Гарри и Джордж и во сне грезили об угощении, которое они получат в асиенде,
о вкусных блюдах и напитках. Джон Мэксим видел во сне хорошо знакомые ему
места, детей полковника Деванделля, его усадьбу...

Ни одному из спящих грезы сна не навевали и тени тревоги, подозрения против
мнимого гамбусино.

Так пролетал час за часом. Близился, должно быть, рассвет, когда вдруг
чей-то крик, резко прозвучавший в абсолютной тишине, разбудил Джона
Мэксима.

Крик повторился. Чуткое ухо степного бродяги сразу распознало звуки
знакомого голоса: это не был крик какой-нибудь птицы, зверя, индейца,
просто взрослого человека. Так кричат только дети.

- Миннегага! - воскликнул агент, вскакивая на ноги и моментально вспоминая
все пережитое за эти дни.

Что случилось с девчонкой? Ведь она с гамбусино, что старательно оберегает
ее, словно своего собственного ребенка! Что может угрожать девочке? И где
же гамбусино? Или он спит? Не может же он спать настолько крепко, чтобы не
слышать криков индианки?

Янки схватил свой верный карабин и внимательно огляделся вокруг. Воздух был
насыщен поднимавшимся с озера густым туманом, но все же сквозь его плотную
пелену Джон различал кое-что, по крайней мере в непосредственной близости.

Опять резко вскрикнула где-то во мгле Миннегага.

- Да что за чертовщина творится с девчонкой? - пробормотал Джон Мэксим,
делая шаг-другой вперед на крик, потом не выдержал и попросту побежал,
держа ружье наготове.

По дороге он громко закричал:

- Вставайте, Гарри, Джордж! За оружие! Миннегага! Что с тобою?

На его крик из густой травы выскочила, словно резиновый мячик,девчонка и
бросилась к нему.

- Прячься за меня. Что случилось? Кто тебя испугал? - говорил невольно
ласковым голосом траппер, вглядываясь во мглу.

Но не успела Миннегага ответить на эти вопросы, как и лошадей охватила
тревога: они почти разом с храпом вскочили на ноги, поскакали, потом
шарахнулись в сторону и исчезли в густой траве.

- Гарри! Джордж! Да вставайте же! - крикнул чуть не с отчаянием Мэксим.

Этот крик был способен разбудить мертвеца. По крайней мере трапперы наконец
вскочили и схватились за оружие.

- Что такое? Что случилось, Джон? - спрашивали они растерянно янки.

- Идите скорее сюда! Да идите же! - отвечал им агент, который держал за
руку дрожавшую всем телом девочку и тщетно оглядывался кругом, ища причину
всего переполоха.

- Индейцы? - вскрикнул испуганно Гарри, который первым подбежал к товарищу
и остановился около него, прикрывая индианку с другого бока.

- Нет, едва ли... Наши лошади не переполошились бы так и, во всяком случае,
не сорвались бы с привязей! Что-нибудь другое! Но... Но где же, черт
возьми, гамбусино? Убили его, что ли?

- В самом деле! - испуганно оглянулись трапперы.- Куда он девался?

- Может быть, его уже оскальпировала какая-нибудь краснокожая собака?

- Да нет же! - с досадой отозвался агент.- Об индейцах покуда и речи быть
не может.

Затем он обратился к девочке уже сердито:

- Ну, скажешь ли ты, почему ты подняла весь этот переполох? Ты завизжала,
как поросенок. Что случилось? Какая муха тебя укусила?

- Мне... мне показалось, что вокруг нас бродят какие-то звери,- ответила
неуверенным голосом девочка.

- А людей ты не видела?

- Нет, это были не люди! - стояла на своем Миннегага.

- Да, но это ничего не говорит! Мало ли зверья в прериях?

- Может быть, это медведи? - допытывался Гарри, кладя на плечо индианки
руку.

- Нет, они показались мне похожими на свиней!

- Пекари! - воскликнул испуганно агент.

В это время послышался треск сучьев, топот чьих-то ног, потом звуки
сердитого хрюканья.

- Спасайтесь, приятели! - скомандовал Джон Мэксим, пускаясь в бегство и
таща за собою индианку.- Пекари страшнее ягуара, когда их много.

Трапперы, уже знакомые с опасностью для человека встречи со стадом пекари,
бросились следом за ним. Все они бежали сломя голову по направлению к
ближайшему леску.

По-видимому, произведенный людьми шум привлек внимание пекари, диких
кабанов прерии, странствующих по необозримому простору степей большими
стадами. По крайней мере хрюканье их стало еще громче и свирепее, треск
затаптываемых кустарников сильнее и отчетливее: пекари гнались за
трапперами по пятам.

Джон первым добежал до небольшой группы деревьев, на ветвях которых можно
было найти спасение от свирепых пекари. Он подхватил Миннегагу, словно
перышко, и подсадил ее к первой ветви ближайшего дерева со словами:

- Ну, цепляйся за ветку, обезьяна! А то пропадешь! Не жалуйся на белых. Как
видишь, я сумею позаботиться о тебе не хуже, чем этот загадочно исчезнувший
гамбусино!

Пока Джон Мэксим помогал индианке влезть на дерево, Гарри и Джордж в свою
очередь, словно белки, вскарабкались по свесившимся лианам на ветви
огромного кедра, представлявшего собой надежное убежище от кабанов. За ними
полез и сам агент, но, на беду, он, зацепившись за какой-то сучок, чуть не
уронил свой карабин. Ружье ударилось о корень дерева прикладом и
выстрелило. Должно быть, пуля пролетела низко над землею, и случаю было
угодно, чтобы она попала в одно из преследовавших бедняг животное. Вслед за
выстрелом пекари отозвались таким неистовым хрюканьем, что их голоса могли
быть слышны по всей округе.

- Проклятье! - выругался агент.

Почти в то же мгновение первые кабаны примчались к подножию кедра, и Джон
едва успел уйти от их острых клыков, ухватившись за лиану и вскарабкавшись
по ней вслед за товарищами. Миннегаги не было видно: испугавшаяся девочка
успела проскользнуть с невероятной ловкостью чуть ли не на самую верхушку
гигантского дерева и притаилась там среди ветвей.

- Вот так история! - услышал, усевшись на ветви, Джон Мэксим.

- Это ты, Гарри? - отозвался он.

- А кто же еще? Конечно, я! Говорю, опять мы вляпались! Знаю я, что такое
пекари! Проклятое животное может продержать нас в осаде добрых
тридцать-сорок часов. Этого еще недоставало! Я полагался на твое обещание,
Джон, что завтра, то есть, пожалуй, сегодня, мы уже будем в асиенде и мне
удастся хоть немного подкормиться и отоспаться, а тут на-поди! Сиди на
дереве и пой петухом или кукушкой, как тебе заблагорассудится. А проклятые
свиньи шныряют вокруг дерева, хрюкают как полоумные и ждут, не свалится ли
кто-нибудь из нас, чтобы разорвать на клочки! И какого черта им надо? Если
бы они хоть ели мясо! А то ведь на самом деле они питаются всякой зеленью,
желудями...

- Ну, если на змею или ящерицу попадут, то тоже слопают! - откликнулся со
своей ветки Джордж.

- Нет, вы подумайте, друзья, что сталось с нашим спутником, с гамбусино! -
прервал их болтовню Мэксим.- Куда он исчез, ума не приложу. Ведь мы подняли
такой гвалт, что и мертвый бы проснулся.

- Ну, так он удрал раньше на своей лошади! Стойте! Кто, в самом, деле видел
лошадь гамбусино?!

- Я не видел! - отозвался Джордж.

- Я тоже! - присоединился к нему Гарри.

- И я видел только трех лошадей, и это были именно наши. Я руку на
отсечение даю, что, когда мы проснулись, лошади гамбусино около наших
лошадей уже не было.

- Подумай, что ты говоришь, Джон! Ведь если это так, то дело весьма
серьезно! - сказал Джордж.- Похоже, что гамбусино, вместо того чтобы
сторожить наш сон, забрал своего коня и куда-то ускакал.

- Может быть, он заметил приближение пекари и ускакал? - высказал
предположение Гарри.

- Так почему же он не предупредил нас хотя бы выстрелом из ружья? Наконец,
девочка осталась тут. Он так заботился о ней, что мне кажется положительно
непонятным, друзья, как он мог оставить ее и удариться в бегство. Ведь в
храбрости у него недостатка нет. Не нравится мне этот человек, я это
откровенно говорю, но правда остается правдою: он не трус! И он умеет
драться! Вспомните, как он загородил дорогу серому медведю, когда Старый
Эфраим пытался растерзать индианку. Нет, тут какая-то загадка! И надо бы ее
разгадать. Дело весьма серьезно! - задумчиво проговорил агент, которого
исчезновение гамбусино повергло в недоумение.

- К черту гамбусино! - крикнул раздраженно Гарри.- Если его свиньи слопали,
значит, они едят себе подобных и он был не кем иным, как старым и тощим
кабаном со сточенными клыками!

- Смотри ты, крикун! - оборвал его Джон Мэксим.- Позаботься о том, чтобы
тебе самому не попасть на закуску к пекари. Боюсь, что они в самом деле
зададут-таки нам! Стадо огромное. Поди, триста или четыреста голов! С ними
никак не справишься!

- Дьявольщина! - пробормотал Гарри обескураженно.- Я думал, что мы их
разгоним выстрелами... Но у меня патроны кончаются. Если и осталось еще
что-нибудь, так выстрелов на двадцать, не больше.

- И у меня столько же! - поддакнул Джордж.- Я и то думаю, удастся ли нам
добраться до асиенды? А твой карабин, кажется, стал собственностью свиней?
Может быть, и у них, как у краснокожих, входит в моду огнестрельное оружие?
Может, мы еще увидим, как они начнут упражняться в стрельбе по мишеням?..

- Ну что за несносный болтун? - с неудовольствием отозвался Мэксим.- Ружье
уцелело, но положение наше не из таких, к которым можно отнестись с легким
сердцем. Ведь пекари в самом деле способны осаждать нас, пока мы от голода
и жажды не свалимся с дерева. И тогда пиши пропало!

- Вот я сейчас пошлю парочку пуль в этих непрошеных ночных посетителей
нашей стоянки. Посмотрим, какой эффект это произведет.

- Стой, Гарри! Не стреляй! - остановил траппера индейский агент.-
Во-первых, чем больше будет раненых среди пекари, тем упорнее будет их
осада. Во-вторых, в нашем положении вовсе не следует выдавать место, где мы
находимся, выстрелами. Кто знает, не шляются ли тут поблизости индейцы?
Исчезновение гамбусино не перестает тревожить меня...

- Тоже удовольствие! - заворчал неисправимый Гарри.- Хоть бы фрукты
какие-нибудь тут росли, что ли. Я совсем отощаю. Скоро с меня штаны
свалятся!

Невольно Джон Мэксим рассмеялся.

- Фрукты? На кедре? Довольствуйся тем, что здесь, конечно, без труда
отыщутся в изобилии кедровые шишки. Значит, у нас будет орехов сколько
угодно. Орехи, право, далеко не плохое лакомство!

- Да я-то не белка! Предпочел бы...

- Знаю, знаю! Жареный горб бизона, олений бок, филе лося, грибы в масле...
Может быть, тебе еще бутылочку шампанского? А на десерт черного кофе с
ватрушками?

- Что же нам делать, Джон? - с тоской спросил Джордж.

- Вооружимся терпением, будем ждать. Это единственное, что нам остается
делать, друг! А кстати, где девочка?

- Индианка? Она забралась чуть ли не на самую верхушку!

- Ну, пускай и сидит там. Авось не свалится. Терпеть не могу этого
индейского змееныша, но было бы неприятно сознавать, что на твоих глазах
свиньи слопали ребенка!

Пока трапперы переговаривались, наступил рассвет. Мрак с каждой минутой
заметно редел; теперь легко было можно разглядеть по крайней мере ближайшие
окрестности дерева, на котором спаслись беглецы. И им было видно стадо
пекари, действительно состоявшее из нескольких сотен животных.

Скоро в просветы между стволами деревьев полилось словно расплавленное
рдеющее золото - это разгоралась заря.

При утреннем свете можно было хорошо рассмотреть врагов: пекари -
несомненный родственник дикого кабана, некогда в изобилии водившегося в
лесах Средней Европы животного, охота на которого в свое время считалась
чрезвычайно опасной. Почти все пекари, перебегавшие с места на место у
подножия кедра, отличались большими размерами. Их, по-видимому, привела в
исступление смерть одного из членов их почтеннейшей компании. Они оглашали
воздух свирепым хрюканьем. Не довольствуясь этим проявлением своего гнева и
жажды мести, пекари буквально уничтожили в самый короткий срок все
ближайшие молодые деревья, вырыв их острыми клыками из земли с корнями или
перегрызая тонкие стволы.

Время от времени какая-нибудь группа пекари, словно сговорившись
выразительным хрюканьем, яростно бросалась к подножию кедра, и их клыки
впивались в кору дерева, отрывая огромные куски и дробя саму древесину.

Разумеется, это было довольно бесцельным занятием, так как ствол кедра был
колоссальных размеров и мог выдержать натиск целого стада слонов.

Несколько успокоились пекари только тогда, когда вся кора с дерева на
высоте по крайней мере одного метра от земли была словно срезана ножом.
Потом пекари, не уходя на значительное расстояние от дерева, разбились на
группы, которые усердно занялись серьезным делом разыскивания провизии для
завтрака. В подходящем корме недостатка, естественно, не было. Разрывая
копытами и клыками землю, дикие свиньи в изобилии отыскивали сочные корни и
пожирали их с аппетитным чавканьем. Проголодавшийся Гарри с большим
интересом наблюдал за манипуляциями пекари и наконец, громко вздохнув,
высказался:

- Эх, жизнь ты моя окаянная! Ей-богу, поневоле даже свиньям позавидуешь!
Ишь, уплетают себе какую-то жратву! А мы сидим дроздами на дереве и о том,
чтобы перекусить как следует, и думать не смеем! Право! Я даже начинаю
забывать, когда это я ел как люди?

- Никогда! - отозвался Джордж.- Ты всегда ел как форменная чушка и чавкал
не хуже этих пекари!

-Да я не о том...

Прошло еще некоторое время. Насытившиеся пекари располагались опять-таки
группами вблизи от кедра и предавались отдыху, но немало животных,
исполнявших по всем признакам роль бдительных часовых, по-прежнему бродило
около корней кедра, словно в предостережение людям.

В это время с вершины дерева донесся приглушенный крик Миннегаги, но в
звуках ее голоса было слышно скорее удивление, чем испуг...

- Индианка опять стрекочет? - удивился Джон.- Что это она словно взялась
серьезно за роль вестника грядущих бед? Какое животное могло напасть на нее
там, на вершине кедра?

- А что удивительного? Разве не мог притаиться в ветвях какой-нибудь
кугуар? Хотите я произведу разведку?

И с этими словами Джордж с поразительной ловкостью принялся карабкаться на
верхушку дерева. Через несколько минут он добрался до последних ветвей
кедра и увидел индианку. Миннегага сидела верхом на ветке на
головокружительной высоте, словно на полу собственного вигвама, и казалась
целиком погруженной в созерцание ясно видимых волн Соленого озера.

- Ну ты, индейская ящерица! - обратился к ней траппер.- Что ты тут увидела,
чего завизжала?

Миннегага ответила ему полным дерзкой насмешки и вместе злобы взглядом.
Потом она махнула небрежно рукой.

- Я видела... одного ворона. Сильного, крепкого, могучего ворона! - сказала
она.

- И поэтому закричала? Разве ты боишься птиц? - удивился простодушный
траппер, не понявший двойственного смысла слов девочки, которая могла
подразумевать под словом "ворон" как птицу, так и какого-нибудь индейца
племени, из которого происходил ее собственный отец Красное Облако.

- Не думал я, что ты такая трусиха! - продолжал болтать беззаботно
траппер.- А ведь