шо, что от индейцев мы ускользнули, из шахты выбрались,
через болота прошли не завязнув и приближаемся наконец к цели нашего
путешествия, хоть усталые, измученные, но, как видишь, невредимые!

Перед вечером пришлось вновь приостановиться, ибо измученные лошади уже
еле-еле двигались.

- Эх, я голоден как волк! - пробормотал Гарри, аппетит которого постоянно
давал о себе знать.

- И я не прочь бы основательно закусить! - отозвался Джордж, сходя со
своего коня.- Если бы уложить бизона, да вырезать его горб, да поджарить в
золе...

- Дьяволы вы, право! - прикрикнул на них агент.- Сразу видно, что вы почти
мальчишки! Разве я не такой же человек, как вы? А ведь я терплю же?
Потерпите и вы! Наконец, постыдитесь хоть девчонки: голодна она, наверное,
больше вашего, а молчит.

- На то она индейское отродье! - сконфуженно ответили трапперы.

Но делать было нечего, рассчитывать немедленно раздобыть какую-нибудь пишу
не приходилось и устроить охоту тоже было нельзя, так как утомленные лошади
не могли двинуться с места. Значит, оставалось покориться участи и ждать,
когда можно будет наконец добраться до желанного основательного отдыха на
асиенде полковника Деванделля. Там, разумеется, странников ждал радушный
прием, если асиенда еще не подверглась разгрому.

Когда часа через два беглецы вновь тронулись в путь на заметно оправившихся
лошадях, подкормившихся в прерии, где для животных было много сочной и
вкусной травы, всегда молчаливый гамбусино вдруг заговорил, обращаясь к
Джону Мэксиму:

- Сеньор! Я слышал, вы тут упоминали имя Левой Руки, вождя арапахо?

- Ну да. В чем дело, гамбусино?

- Вы, сеньор, встречались когда-нибудь с этим... краснокожим?

- Бог миловал. А что?

- Так. Дело в том, что я видел этого вождя, сеньор!

- Быть не может! - удивился Джон Мэксим.

- Да, видел! - подтвердил Красное Облако.

- И он не снял с вас скальпа?

- Как видите, нет! - мрачно улыбнулся индеец.- Впрочем, это было тогда,
когда арапахо еще не вырыли топор войны. Знаете, тогда они кое-как ладили с
бледнолицыми. Я был гостем у Левой Руки несколько дней...

- Значит, вы выкурили с ним трубку мира? Индеец молча кивнул.

- Это было бы нам при случае очень на руку! - оживился янки.

- Каким образом? - осведомился Красное Облако.

- Вы как друг Левой Руки могли бы при возможной встрече с арапахо выступить
в качестве посредника между нами и им...

По устам индейца скользнула загадочная улыбка.

- Что ж? Если я могу оказаться полезным сеньорам...- И он придержал свою
лошадь, пропуская Джона Мэксима вперед.

Почти час спустя, когда готовящееся спуститься за горизонт солнце зашло за
огромную тучу, словно налившуюся от этого кровью, маленький отряд добрался
наконец до вожделенной цели путешествия: странники находились на берегах
загадочного Соленого озера.

ЛЕВАЯ РУКА - ВОЖДЬ АРАПАХО

В эпоху, к которой относится наш рассказ, мормоны еще не проникли к берегам
Великого Соленого озера, этого внутреннего моря Северной Америки. Вообще
эта местность была хорошо известна только скитавшимся по прериям охотникам
да пионерам, искавшим для поселения удобных мест. Но покуда тут еще было
безлюдно и на огромных пространствах вовсе не было людских поселений, если
не считать летних становищ нескольких кочующих индейских племен.
Характерным и заслуживающим быть отмеченным обстоятельством является
следующее: раньше и индейцы избегали этих мест, но, когда стали
показываться бледнолицые, индейцы поторопились загородить им дорогу, чтобы
предотвратить захват пастбищ и лугов, где краснокожие охотою добывали себе
пищу.

Соленое озеро имеет около 70 миль в длину и 35 в ширину, находится на
высоте 1260 метров над уровнем моря. В доисторические времена озеро
занимало огромное пространство, простираясь до предгорий Сьерра-Мадре, и
поверхностью не менее 175 тысяч квадратных миль. Действительно, это было
целое море. Но первые европейцы, проникшие в эту область, застали Соленое
озеро приблизительно уже в том периоде умирания, в каком оно находится в
настоящее время, постепенно высыхая. Окружающая Соленое озеро местность
представляет теперь низменную равнину с топкими берегами. Таким образом,
если бы море-озеро вдруг стало подниматься, то оказались бы затопленными
огромные пространства. На самом деле даже в дождливые сезоны, когда
разливаются реки, несущие свои воды к Соленому озеру, уровень его
повышается не больше чем на полтора метра. Унылы окрестности Соленого
озера. Огромные пространства тут - безжизненная пустыня, "мертвые поля". И
уныло даже самое небо: воздух почти всегда насыщен испарениями озера, почти
всегда туманен, лучи солнца робко проникают к его поверхности сквозь пелену
паров. Ночью с трудом различишь на небе немногие тускло сверкающие звезды.

Воды озера насыщены солью, причем раствор этот гораздо крепче морской воды:
озеро почти в шесть раз солонее моря. Из четырех ведер воды озера можно
получить почти целое ведро соли. Соль встречается в неимоверном изобилии и
в окрестностях озера, особенно по его берегам, где, блестя на солнце, она
лежит пластами колоссальной толщины. Путнику, попавшему сюда, трудно
отделаться от ощущения, что это снег, а не соль. Запасы отложенной озером
на берегах соли постоянно возобновляются: выйдя из берегов в периоды
притока воды или под влиянием сгоняющих ее в одну сторону ветров, озеро
отлагает все новые миллионы пудов соли.

Относительно происхождения Соленого озера американские ученые до сих пор
ведут ожесточенные споры. По мнению одних. Соленое озеро является остатком
моря, куском его, если можно так выразиться, отрезанным от океана после
какого-нибудь гигантского катаклизма. По мнению других, трудно сказать на
чем именно основанному, озеро родилось, как и все озера земного шара, от
скопления принесенных сюда реками и подземными ключами вод, а присутствие
соли объясняется будто бы тем, что именно подземные ключи где-нибудь
наткнулись на колоссальные отложения соли и, вымывая ее, отлагают на дне
Соленого озера.

Так или иначе, но Соленое озеро, по существу, могло бы называться с полным
правом Мертвым морем, как некоторые другие соленые озера в Палестине и
Аральское море: рыба и разного рода водные животные, попадая в озеро вместе
с водами рек, очень быстро погибают, не выдерживая пребывания в густом
соленом растворе. Купание в водах Соленого озера довольно рискованная вещь:
даже на привычного к соленым ваннам человека пребывание в воде Соленого
озера оказывает заметное действие. Тело покрывается, словно корой,
кристаллами соли, кожа раздражается, и боль дает о себе знать в течение
часа.

Но есть и обитательница в волнах Соленого озера: какая-то своеобразная
одностворчатая раковина, приспособившаяся к пребыванию почти в чистой соли,
чувствует себя прекрасно и размножается в недрах Соленого озера.

У невежественных и суеверных индейцев Северной Америки Соленое озеро и в
древности пользовалось дурной славой. Они и сейчас испытывают какой-то
инстинктивный страх по отношению к американскому Соленому морю, и без
крайней необходимости ни один краснокожий не покажется в его окрестностях.

Впрочем, теперь, в наши дни, дети белой расы, не обладающие предрассудками,
совершенно вытеснили краснокожих из ближайших окрестностей Соленого
озера...

Справедливость требует, однако, отметить, что еще сравнительно недавно и
белые не очень охотно показывались на берегах Соленого озера. Среди
трапперов и пионеров, как и среди индейцев, о нем ходили разные темные
слухи, пугавшие немногих поселенцев, рискнувших забраться в эту
беспросветную глушь. Но еще более отрицательно относились к Соленому озеру
негры-рабы: для тех возможность поселиться на берегах Мертвого моря была
пугающей. Привозимые сюда поселенцами негры пользовались каждым удобным
случаем, чтобы бежать даже с риском погибнуть...

Итак, наши странники, переправившись с опасностью утонуть в зыбучих топях и
уйдя от преследования индейцев, добрались наконец до самого берега Соленого
озера.

Первым делом надо было позаботиться о приобретении хоть какой-нибудь пищи.
Голод заставляет человека делаться непривередливым, и трапперы, позабыв
мечты о жирном горбе бизона или о медвежьих окороках, немедленно занялись
своеобразной охотой: за отсутствием другой дичи они стали стрелять по
довольно жалким на вид и тощим воронам. Бог весть зачем шнырявшим в
туманном воздухе над унылыми берегами Соленого озера.

Развели небольшой костер из плохо горевших, пропитанных солью сухих трав и
прутьев, ощипали убитых Гарри и Джорджем тощих ворон, поджарили их жесткое
и невкусное мясо на огне и утолили им голод.

Трапперы, правда, ворчали, но Джон Мэксим прикрикнул на них:

- Эй вы, лакомки! Похоже, что вы не трапперы, а изнеженные горожане. И
воображаете, что вы не в пустыне, а в каком-нибудь китайском ресторане.

- Ну уж и в китайском! - возмутился Гарри.- Знаю я, что такое китайский
ресторан. Там, говорят, такой гадостью тебя угостят, что не очухаешься.

- Ну уж это у кого какой вкус! - отозвался Джон Мэксим.- Например,
маринованный морской червяк...

- Тьфу! - отплюнулся Джордж с негодованием.

- Или жаренный в сметане щенок легавой собаки...

- А, чтоб вас, Джон! Меня тошнить начинает! - отплюнулся и Гарри.

- Или... протухшие яйца! - продолжал не смущаясь янки.- Деликатес первого
сорта, с китайской, конечно, точки зрения!

- Ну, так я предпочту мясо хоть вороны! - утешился Джордж.- Все же птица, а
не червь или собака!

После скудной трапезы путники принялись за свои трубки, чтобы дать еще
немного отдохнуть лошадям. Покуривая, трапперы вновь развеселились и опять
завели беседу на гастрономическую тему, вспоминая, кто что ел когда-либо,
каково мясо рыб или птиц, которых им удавалось некогда заполучить, как что
готовится. По-видимому, молодцов все же не удовлетворил пир с блюдом из
вороньего мяса.

- Да перестаньте вы!- остановил наконец их болтовню Джон Мэксим.- Взрослые
люди, а ведут себя хуже ребят! Утешьтесь! Доберемся до асиенды, там нас и
накормят и напоят!

- Да она у черта на куличках! - уныло отозвался кто-то из трапперов.

- Гораздо ближе, чем вы думаете! - ответил янки. Гамбусино, молча
прислушивавшийся к переговорам белых, обратился к агенту со словами:

- Вы говорите, сеньор, асиенда полковника Деванделля близко отсюда?

- Да. Не очень далеко. А что?

- Да я побродил-таки в этих местах и, кажется, хорошо знаю окрестности, но,
признаюсь, не слышал о более или менее большой асиенде. Не можете ли вы
точнее сказать, где она находится?

- Отчего нет? Она расположена у истока реки Вебер.

- Гм. Бродил я и по течению этой реки, но фермы, признаюсь, не видел.
Конечно, может быть, она стоит именно там, куда я не доходил... Но, должно
быть, на ферме полковника много людей? Ведь селиться с небольшим
количеством людей в этих местах - дело рискованное: много индейцев и не
всегда можно ладить с ними добром!

- Да, у полковника много людей. Негры, метисы...

- А индейцы? Ведь к иным людям довольно охотно поступают в батраки
краснокожие?

- Нет, индейцев, насколько я знаю, полковник избегал держать!

- А с Левой Рукой не было столкновений?

- Управляющий асиендой говорил мне как-то, что арапахо никогда не
показывались в окрестностях фермы! Красное Облако склонил голову.

- Да, может быть...- промолвил он задумчиво.- Я довольно давно был в этих
местах, мне они мало и знакомы... Но вы говорите, что асиенда очень близка?
Доберемся ли мы, например, к утру?

Джон Мэксим, подумав, ответил:

- Ну нет! Принимая во внимание плачевное состояние наших лошадей, было бы
неразумно идти всю ночь. Но к полудню, однако, я надеюсь, мы будем уже на
месте!

- Только к полудню? - вскинулись трапперы, которые почему-то были уверены,
что до асиенды можно добраться чуть ли не через час.

- Да, к полудню. Нам придется провести здесь ночь. Что ж! Место подходящее.
Напасть тут на нас, кажется, некому. Конечно, придется посторожить по
очереди. Но лошади окончательно отдохнут, да и нам надо отоспаться. С
голоду мы, конечно, не умрем...

- Пока есть вороны! - проворчал Гарри, разочарованный в надежде получить в
асиенде вкусный и сытный ужин.

- Не предоставите ли мне сторожить лагерь первую четверть ночи? - промолвил
Красное Облако, обращаясь к агенту.

- Валяйте! Мне все равно, кто будет сторожить. Лишь бы часовой был бдителен
да не поддался соблазну вздремнуть часок, сломленный усталостью! Признаюсь,
меня так и клонит ко сну. Глаза сами смыкаются. Давно не испытывало мое
тело такой трепки! Только, гамбусино, смотрите: огня не разводить!

- Понятно!

- Да. Может быть, чейены и далеко, но возможно и обратное, а огонь виден
издалека и мы можем потерять наши скальпы и отправиться на тот свет.

- Да еще с вороньим мясом в желудке! - поддакнул уже укладывающийся на
ночлег Гарри.

- Вы можете положиться на меня, сеньоры! Мне мой скальп дорог не меньше,
чем ваши вам!

Три траппера не замедлили растянуться на траве и почти моментально были
охвачены глубоким сном. Индеец, уложив в стороне Миннегагу и тщательно
закутав ее плащом, затушил остатки догоравшего огня, чтобы во мгле
наступающей ночи яркий свет костра не выдал индейцам местонахождения
беглецов, подкинул устало пофыркивавшим лошадям несколько охапок свежей
травы, а затем неслышными, крадущимися шагами отправился к берегу Соленого
озера, чтобы произвести разведку.

Бродя по берегу, он тщательно рассматривал уже смутно вырисовывающиеся
очертания прибрежных скал и извилины побережья. Скоро лицо его просветлело.

- Наконец-то! - промолвил он про себя.- А было таки трудно узнать, куда мы
забрались. Но теперь я знаю, где мы находимся. Если только Левая Рука не
увел свое племя куда-нибудь в сторону, мне будет нетрудно добраться до его
становища, покуда белые будут спать в надежде, что я их стерегу! Правда,
пожалуй, мне придется загнать коня. Но что за беда? Отыщется, надеюсь,
какой-нибудь мустанг и на мою долю!

Вернувшись к лагерю. Красное Облако испустил чуть слышный свист. Звуки эти
пронеслись над лагерем, не потревожив глубокого сна ни людей, ни лошадей.
Но маленькая дочь, по-видимому, ждала отца: она вскочила со своего места и
легкой тенью скользнула ему навстречу.

- Ты звал меня? - спросила она.

- Да, дитя! - сказал он несколько грустно.- Настал час, когда нам надо
расстаться! Я должен отправиться к Левой Руке, а тебе придется остаться с
бледнолицыми.

- А ты знаешь, отец, где стоят вигвамы арапахо?

- Да. Ведь я много раз бывал в этих местах. Да и твоя мать дала мне
достаточно точные указания, где находится теперь вождь арапахо.

- Скажи, отец, разве мать встречалась когда-нибудь раньше с Левой Рукой?

- Много раз. Ведь все это великое восстание краснокожих против бледнолицых
- дело рук твоей матери. Ее побуждала к этому, боюсь, одна ее неутолимая
ненависть в Деванделлю, желание отомстить покинувшему ее человеку. Но она
выбрала удачный момент, нашла достаточно горючего материала, и великий
пожар действительно зажжен женской рукой, и льется потоками кровь... Я, во
всяком случае, не принимал в этом участия, покуда мои братья не вырыли
томагавк войны... Ялла же все время была душой заговора. Она сговорилась со
всеми выдающимися и влиятельными вождями чейенов и арапахо, она добилась
того, что на время забыта старая вражда и три великих племени этого края
соединились против общего врага. Но я-то узнал о принятом вождями решении
начать священную войну против бледнолицых только тогда, когда об этом
знали, кажется, все дети племени сиу!

- От тебя скрывали, потому что ты ведь не сиу!

- Да, я не сиу,- с горечью пробормотал индеец.- Но разве я бледнолицый?
Разве Вороны не индейцы чистейшей крови? Разве мы. Вороны, не сражались
против поработителей Америки, когда сиу еще не знали даже о самом
существовании янки? И, наконец, разве я не воин? Но от меня все скрывали
как от человека, которому нельзя довериться!

Помолчав немного, он заговорил снова:

- Но пусть так! Теперь и Красное Облако посвящен в тайну. Ялла удостоила
его своего доверия, когда о тайне лаяли, кажется, даже собаки. И Ялла дала
мне серьезное и ответственное поручение... В самом деле, может быть, до сих
пор ни единому посланцу сиу еще не удалось добраться до Левой Руки, а
арапахо не знают, что происходит в горах и прерии.

- Так ты хочешь покинуть меня здесь? - прервала его слова Миннегага.

- Так нужно, дитя. Ты останешься с этими... людьми, потом отправишься за
ними туда, куда пойдут они.

- До самой асиенды? - оживилась девочка, сжимая кулаки и сверкая глазами.

-Не только до асиенды, но и в асиенду! Именно в ее стены, куда, как ты
слышала, никогда не впускали индейцев. Там и нужно будет для нашего
великого дела, для дела твоей матери твое присутствие! Ты хитра, как...
гремучая змея. Ты умеешь скрывать свои мысли. Ты двулична, как... взрослая
женщина, у которой сладкие слова на устах и яд в душе. Ты сумеешь всюду
проникнуть, и ты умеешь прикидываться чистейшим ребенком, хотя уже
научилась убивать воинов, правда предательским ударом в спину... Словом, в
миниатюре ты настоящая Ялла... Да, да, твое место в асиенде!

- А что я буду делать там?

- Неужели ты потеряла всю свою смышленость? Подумай хорошенько! Во-первых,
какую пользу делу твоей матери ты могла бы принести, если бы отправилась со
мною к арапахо? Ты только задержишь меня в пути. Мало того, если я исчезну,
оставив тебя здесь, это не возбудит подозрения бледнолицых. Они будут
думать, что мне представилась возможность просто пойти по своей дороге,
спасая собственную жизнь и не заботясь о их участи. Если же я возьму тебя с
собой, они встревожатся. Это может помешать нашим планам. Мало этого,
подумай еще хорошенько: ведь если арапахо еще не стерли асиенду с лица
земли, если им придется нападать на белых, то как важно, чтобы среди белых
находился тайный союзник! Когда будут грохотать выстрелы и среди защитников
асиенды начнется смятение, никто не будет, понятно, обращать на тебя
внимания. Разве трудно проникнуть тогда к каким-нибудь дверям, открыть
ворота, впустить ночью твоих братьев внутрь асиенды? Или поджечь вигвам
белых?

Глаза Миннегаги сильнее заблестели, на алых устах появилась радостная,
полная жестокости улыбка.

- Да, да, отец! - закивала она головой.- Я понимаю! Но моя мать?

- Что такое хочешь ты сказать? Твоя мать не замедлит пожаловать сюда. Но
это должно быть только тогда, когда все будет кончено арапахо и Ялле
останется только утолить жажду мести и ненасытную злобу, издеваясь над
детьми полковника Деванделля. Этого удовольствия она, конечно, никому не
уступит. Она собственною рукою снимет скальпы с голов детей Деванделля и
выпьет по каплям их кровь, как она уже, без сомнения, сняла скальп с самого
полковника... Она ведь истинная дочь сиу. Она - Ялла! Этим все сказано!

- Моя мать должна была бы предоставить этих белых щенков в полное мое
распоряжение! - промолвила Миннегага.

- Зачем бы они тебе понадобились? -удивленно спросил Красное Облако.

- Разве я не сумела бы подвергнуть их таким мукам, что они тряслись бы всем
телом? Разве я не смогла бы вот этими самыми руками снять с их голов
скальпы? - страстно произнесла дочь Яллы.

Индеец вздрогнул и поглядел на Миннегагу почти с ужасом и отвращением.

- Ты не девочка! Ты - детеныш ягуара!

Наступило молчание, прерываемое лишь глубокими вздохами какой-нибудь лошади
да сонным бормотанием Гарри, должно быть и во сне негодовавшего на то, что
ему пришлось утолять голод жестким мясом озерной вороны.

Потом Красное Облако беззвучно приподнялся.

- Ну, пора! Часы бегут, до становища арапахо не близко. А мне надо во что
бы то ни стало поскорее добраться к Левой Руке.

- Выдержит ли твой конь этот путь, отец?

- Буду гнать, покуда он будет держаться на ногах. Падет - пойду пешком!

- А если проснутся белые, покуда ты будешь седлать своего коня, и
обнаружат, что ты собираешься покинуть лагерь?

- Это пустое! Разве мне не приходилос