ры  ему  не
повредят. А в Имолу он еще  успеет.  Безмятежный  оптимизм  окутал  его,
словно плащом. Расслабленно опустился он в  кресло.  Навалилась  истома.
День-то выдался жарким.
   - Вам нехорошо, - озабоченно воскликнула Кассандра, и искренность  ее
голоса подсказала ему, что проявленная им грубость прощена и забыта.
   Ферранте хохотнул.
   - Да... наверное...
   - Выпейте вина. Оно освежит вас.
   Механически он повиновался, допил то, что оставалось  в  чаше.  Вновь
ожгло горло, воспламенило кровь. Он попытался  подняться,  внезапно  его
охватила тревога. Но колени подогнулись, и он  вновь  рухнул  в  кресло.
Комната поплыла перед глазами, красный туман заполнил ее. И  тут  сквозь
него проступило лицо Кассандры де Дженелески,  уже  не  невинно-детское,
очаровательное личико, в которое он влюбился, но глуповатое  и  злобное,
вызывающее омерзение. Ибо в момент помутнения сознания  открылись  глаза
его души. Уже не на шутку встревоженный, он  собрался  с  силами,  чтобы
преодолеть охватившую его апатию. На мгновение ему это  удалось,  и  тут
истина открылась ему. Он тяжело  поднялся,  глаза  его  сверкнули,  лицо
исказилось гневом.
   - Предательница! - вскричал он и, если б хватило сил, задушил  бы  ее
голыми руками, столь велика была его ненависть.
   Но прежде чем он успел сделать хоть один шаг, ноги вновь подвели его,
и он упал в кресло, с которого только что встал. Бесценная  венецианская
чаша выскользнула из  пальцев  и  разлетелась  вдребезги,  ударившись  о
мраморный мозаичный пол. Опустилась черная ночь, сознание покинуло  его,
голова упала на грудь.
   Кассандра стояла, глядя на него в страхе и  ужасе.  Она  решила,  что
Ферранте умер. Потом повернулась к двери,  и  тут  же  в  зал  вошли  ее
братья. Она бы осталась, любопытная, как ребенок, чтобы посмотреть,  что
будет дальше. Но задачу свою она уже выполнила, так  что  братья  первым
делом отправили ее спать.
   Потом Тито задернул тяжелые гардины, а Джироламо обыскал  спящего.  И
вытащил из нагрудного кармана пакет с печатью Борджа. То  самое  письмо,
которое утром Тито видел в  кабинете  герцога.  Кинжалом,  нагретым  над
жаровней, Джироламо снял печать, не повредив ее, и подошел к канделябру.
Вместе с Тито, выглядывающим из-за плеча,  прочитал  письмо.  И  сел  за
стол, почерк у него был получше, чтобы переписать письмо слово в слово.
   В письме содержался приказ Рамиро де Лоркуа завтра же вести свои  две
тысячи человек на Тильяно, захватить  этот  городок,  а  затем  идти  на
Сан-Часкано. Штурма,  однако,  не  предпринимать  до  особого  указания,
ограничившись лишь блокадой.
   - Это письмо попадет в руки защитников Сан-Часкано куда как  быстрее,
чем мессер Ферранте доставит его в Имолу. Эти сведения порадуют Казерту.
Ты должен отвезти письмо сам, Джироламо.
   Последний тем временем запечатывал пакет.
   - Касерта неплохо нам заплатит.
   И оба радостно рассмеялись.
   - Отличная работа, - потер руки Тито. -  Наказали  этого  выскочку  и
щелкнули герцога по носу.
   Джироламо засунул пакет в нагрудный карман куртки Ферранте.
   - А что делать с ним?
   - Оставь это мне. Я отнесу его в винный погребок на постоялом  дворе.
Когда он проспится, пребывание во дворце Дженелески представится ему  не
более чем сном. А кроме того, потеряв  столько  времени,  он  умчится  в
Имолу, едва придя в себя. Я думаю, часа в  три  ночи  он  уже  будет  на
ногах.
   - Ну что ж, этого времени мне хватит  за  глаза,  -  Джироламо  сунул
копию приказа герцога за пазуху. Думаю, мессер Рамиро  де  Лоркуа  будет
ждать неприятный сюрприз, когда он приведет свой отряд в  Тильяно.  Если
Касерта что-то смыслит в военном деле, он разделается с этим де Лоркуа.
   На том они и расстались, Джироламо поскакал  в  Сан-Часкано,  а  Тито
взвалил Ферранте на лошадь и отвел ее к постоялому двору.
   Следующим вечером  Джироламо  вернулся  в  Лояно,  покрытый  дорожной
пылью, полуживой  от  усталости.  Но  в  превосходном  настроении.  Дело
выгорело. Касерта щедро вознаградил его и начал готовить войска к бою. А
по пути назад, у моста через реку  По,  мимо  него  промчался  Ферранте,
нахлестывающий коня так, словно за ним гнались дьяволы.
   После чего братьям Дженелески осталось лишь ждать известия о разгроме
отряда Рамиро де Лоркуа,  известия,  подтверждающего,  что  Ферранте  да
Исола предал своего господина, а Тито Дженелески  говорил  на  аудиенции
чистую правд". И Чезаре  Борджа  не  оставалось  бы  ничего  иного,  как
извиниться за то, что он посчитал этого достойного дворянина лжецом.
   Наутро в Лояно  действительно  стало  известно  о  кровавой  битве  в
окрестностях Сан-Часкано. Тито де  Дженелески  сразу  же  отправился  во
дворец герцога. Шел он с легким сердцем, уверенный в себе.
   - Вы слышали новости? - спросил герцог вошедшего в кабинет Тито.  Сам
он что-то писал за столом.
   - Ходят слухи о жестоком бое, ваша светлость, - и поневоле восхитился
герцогом, чего ранее с  ним  не  случалось.  Его  хладнокровие  вызывало
уважение. Часть армии разбита, доверенный капитан оказался предателем, а
герцог олицетворял само  спокойствие,  словно  ничего  особенного  и  не
произошло.

***

   - В письме, которое Ферранте повез в Имолу, - продолжал герцог,  -  я
приказывал де Лоркуа напасть на Тильяно и  захватить  его.  Но,  похоже,
защитники Сан-Часкано прознали о содержании  моего  приказа,  и  Касерта
устроил у Тильяно засаду.
   Сердце Тито гулко забилось. С трудом ему удалось  ничем  не  выказать
переполнявшую его радость.
   - Вы не вняли  доброму  совету,  ваша  светлость.  И  поверили  этому
прощелыге Ферранте, несмотря на мои предупреждения.
   Чезаре добродушно усмехнулся.
   - Не внял, значит, доброму совету?
   - Ну, разумеется. Если бы...
   - Если  бы  все  вышло  наоборот,  вот  тогда  бы  Ферранте  оказался
предателем.
   - Наоборот? - промямли мессер  Тито.  Реплика  герцога  сбила  его  с
толку.
   - Похоже, вы еще  не  слышали,  чем  закончилась  эта  история.  Пока
Касерта и его войска сидели в засаде  у  Тильяно,  де  Лоркуа  со  своим
отрядом перешел реку в нескольких милях к западу и без единого  выстрела
вошел в беззащитный Сан-Часкано. Касерта, увидев, что в  тылу  враги,  а
его город захвачен, обратился в бегство.
   В глазах герцога, вглядывающегося в побледневшее  лицо  Тито,  играли
веселые искорки.
   - Видите ли, мессер, - соблаговолил он объясниться,  -  Ферранте  вез
два приказа. Один должен был попасть в руки Касерты, дабы  выманить  его
из-за крепостных стен, второй, Ферранте спрятал его в сапог, куда вы  не
удосужились  заглянуть,  предназначался  только  Рамиро  де  Лоркуа.   И
Ферранте сделал все, что от него требовалось, доказав свою  преданность.
Как я вижу, вы не знали  всех  условий  испытания,  которое  он  успешно
выдержал  не  без  вашей  помощи.  Ибо,  когда  Ферранте,  следуя   моим
указаниям, появился у стен Сан-Часкано  с  предлежением  продать  ложный
приказ, его прогнали прочь, поскольку Касерта уже купил копию приказа  у
вашего брата, - Чезаре рассмеялся. -  А  теперь,  когда  Касерта  бежал,
полагаю, мне следует послать вас к нему, чтобы вы получили все, что  вам
причитается, за сведения, которые ссудили ему.
   Ужас охватил Дженелески, ужас, смешанный с бессильной яростью.  Он  и
его брат оказались пешками в партии, разыгранной  Чезаре  Борджа.  И  он
упал на колени перед герцогом, не  знающим  жалости,  привыкшим  вершить
скорый суд, никогда не милующим виноватого.
   - Пощадите! - взмолился он, упав на колени.
   Но Чезаре вновь рассмеялся и пренебрежительно махнул рукой.
   - Я и так всем доволен. Теперь я могу сняться с лагеря  и  продолжить
поход, благодаря тому, что вы помогли мне разгрызть этот орешек. В  вашу
пользу говорит и то, что вы сослужили добрую службу моему другу Ферранте
да Исола, излечив его от любви. Влюбленный солдат - плохой солдат, такие
мне не нужны.
   Насмешливые интонации, улыбающиеся глаза герцога еще  более  напугали
Тито. И, не вставая с колен, он простер руки к  герцогу,  вновь  моля  о
пощаде. Но вид несчастного уже наскучил Борджа. Он резко  поднялся.  Тон
его изменился, стал жестким, суровым.
   - Прочь с моих глаз, жаба, - приказал он гордому дворянину из  Лояно.
- Убирайся, и чтоб я никогда больше не видел ни тебя, ни  твоего  брата,
ни твоей сестры. Вон!
   И Дженелески выскочил из кабинета, почитая себя счастливцем.

Глава 3.
ШУТКА ФЕРРАНТЕ

   Карьера Ферранте да Исола, вернее,  ее  неожиданный  конец,  занимает
многих любителей  военной  истории.  Как  метеор,  врывается  он  на  ее
страницы, оставляет яркий свет  громких  побед  и  внезапно  исчезает  в
небытии.
   Вот о последних днях его жизни, вернее, о  той  шутке  Ферранте,  что
привела его к гибели, и пойдет речь в  этой  главе.  И  раньше  Ферранте
говорили, что подобного рода розыгрыши, на которые  он  был  мастер,  не
доведут его до добра. Он же, обожая  веселые  истории  мессера  Джованни
Бокаччио, не воспринимал  их  всерьез,  иначе  внял  бы  предостережению
Пампинеа и поостерегся подшучивать над кем бы то  ни  было.  Но  так  уж
получилось, что его смех зачастую оборачивался горем и  страданиями  для
других.
   Знакомые Ферранте подмечали в нем склонность к черному юмору с давних
пор, но особенно эта черта его характера  стала  проявляться  после  той
душевной травмы, что нанес ему роман с Кассандрой де Дженелески.
   Кавалеристы Ферранте входили в состав крупного отряда,  спустившегося
в долину Чечины, который Борджа вел на помощь своим войскам,  осаждавшим
Пьомбино. Но Ферранте не пришлось принять участие в  осаде,  ибо  герцог
дал ему другое задание. В Кастельнуово, где армия остановилась на  ночь,
Ферранте вызвали в шатер Борджа. Герцог в отороченном мехом халате сидел
на походной кровати, изучая карту. И перешел к делу незамедлительно,  не
дожидаясь приветственного поклона Ферранте.
   - Вам знакомы здешние места?
   Что-то Ферранте и знал, но, будучи сицилийцем, не привык признаваться
в собственном невежестве. Поэтому ответил без малейшего промедления:
   - Как свои пять пальцев, ваше высочество.
   Бровь герцога изумленно изогнулась, он чуть улыбнулся.
   - Тем не менее эта карта вам не  повредит,  -  он  протянул  Ферранте
карту и тут же задал следующий вопрос:
   - Какими силами можно взять Реджио ди Монте?
   Разумеется, Ферранте пользовался доверием герцога и принимал  участие
в военных советах. Но никогда ранее он не удостаивался такой чести,  как
ныне: Борджа интересовало его личное мнение. Его переполняла гордость. В
собственных глазах он вырос на добрый фут. И ответил не Сразу,  а  после
долгой паузы, сдвинув брови  к  переносице  и  потерев  гладко  выбритый
подбородок.
   -  Все  зависит  от  того,  сколько  времени  будет  в   распоряжении
осаждающих.
   Чезаре нетерпеливо махнул рукой.
   - Это я знаю и сам. Давайте условимся о следующем: городок надо взять
быстро, армия не может позволить  себе  длительную  осаду.  Сколько  для
этого потребуется солдат?
   Герцог задал сложную задачу, и Ферранте хорошо  понимал,  что  нельзя
ошибиться  с  ответом,  ибо  второго  такого  случая  может  уже  и   не
представиться.
   - Захватить Реджио ди Монте будет нелегко. Расположен он  на  вершине
горы,  словно  орлиное  гнездо,  жители  бахвалятся,  что  взять   город
приступом невозможно. Лобовым ударом тут  ничего  не  достигнешь,  нужно
переиграть их стратегически.
   Чезаре Борджа кивнул.
   - Именно поэтому я и вызвал вас.
   Ферранте покраснел от удовольствия. Впрочем, он и  впрямь  заслуживал
этих слов, поскольку считался одним из лучших стратегов в армии герцога,
и мало кто  мог  сравниться  с  ним  в  умении  подготовить  и  провести
хитроумную  операцию.  Это  достоинство  признавалось   за   ним   всеми
офицерами, его часто хвалили, так что мнение окружающих совпадало с  его
собственной оценкой своих способностей.
   - Я намерен поручить вам руководство операцией, после того как узнаю,
какое войско вы запросите.
   Сердце Ферранте учащенно забилось. Герцог  собирается  назначить  его
командующим. Поставить под его начало  не  отряд,  но  армию,  еще  один
гигантский  шаг  в  его  карьере.  В  воображении  он  уже  видел   себя
губернатором Реджио. Но не стал благодарить  герцога  или  отнекиваться,
считая себе недостойным такой  чести,  как  поступили  бы  многие.  Лишь
поклонился, принимая предложение Борджа как должное.
   - Мне потребуется... - несколько  секунд  ушло  на  раздумье,  -  две
тысячи человек.
   - Вы получите тысячу, - возразил  герцог.  -  Это  все,  что  я  могу
выделить. Возьметесь ли вы за это дело на таких условиях?
   - Раз больше солдат нет, хватит и этих, - уверенно  заявил  Ферранте,
всем своим видом показывая, что ничего невозможного для него нет.
   - Очень хорошо, - кивнул герцог. -  Я  даю  вам  ваших  кавалеристов.
Поведет их Рамирес. Пехотинцами будет командовать Вольпе. Фабио Орсини я
назначу вашим заместителем. Устроят вас эти офицеры?
   Устроят ли?! Двое, Диего Рамирес и Таддео  делла  Вольпе,  входили  в
элиту армии. И теперь они будут подчиняться ему! Удача одаривала его все
новыми подарками. А он-то воображал себя губернатором какого-то городка.
И откуда такая скромность? Тут уж у него не осталось сомнений,  что  ему
уготовано кресло  губернатора  всей  Романьи.  Однако  он  сдержал  свой
восторг, вновь ограничившись поклоном.
   - Мне понадобится артиллерия.
   - Артиллерии дать не могу, - последовал ответ. - Она  нужна  мне  под
Пьомбино.
   Лицо Ферранте разочарованно вытянулось. Что за армия без  артиллерии?
И он не замедлил сказать об этом герцогу, заключив: "Я бы  хотел,  чтобы
вы выделили мне хотя бы четыре орудия".
   - Четыре орудия? - переспросил Борджа. - На что они вам? Отдав их,  я
ослаблю собственную армию, не укрепив вашу.
   - Хотя бы для того, чтобы продемонстрировать защитникам Реджио, что у
меня есть артиллерия, - нашелся с ответом Ферранте. В тот момент он  еще
не знал,  сколь  плодотворной  окажется  осенившая  его  мысль,  поэтому
сослался на первое, что пришло в голову.
   Герцог, однако, сразу ухватил суть и согласно кивнул,  ибо  в  голове
его возник план, позволяющий взять неприступный Реджио столь  ничтожными
силами. С Ферранте, однако, делиться им  Борджа  не  стал,  но  ответил:
"Будь по-вашему. Орудия вы получите. Выступить вы  должны  на  рассвете.
Так что не теряйте времени".
   Ферранте откланялся и вышел из шатра, довольный  собой.  Но  снаружи,
под яркими  звездами  летней  ночи,  переполнявшее  его  счастье  быстро
сменилось озабоченностью.  Как...  как  выполнить  поставленную  задачу?
Легко  говорить  о  том,  что  взять  Реджио  ди  Монте,  имея  в  своем
распоряжении тысячу человек, - сущий пустяк. С тем же успехом герцог мог
дать ему и сто  солдат,  мрачно  подумал  Ферранте.  Действительно,  ему
предоставлялся отличный шанс  отличиться.  Но  слишком  уж  велика  была
вероятность поражения. Теперь он полагал, что не  пожелал  бы  и  своему
злейшему врагу захватить город с тысячью солдат. С этим он и  отправился
спать, следуя поговорке, что утро вечера мудренее.
   Проснулся он в печали, но настроение  его  разом  улучшилось,  когда,
выйдя из палатки, он увидел готовую к походу армию. И  не  было  зрелища
милее взгляду Ферранте, чем стройные ряды солдат,  готовых  броситься  в
бой по одному его слову. Справа стояла закованная в  сталь  фаланга  его
кавалеристов, лес из четырех сотен устремленных в небо пик. Рядом с ними
- пехотинцы делла Вольпе. Левее повозки обоза и артиллерийские орудия  с
бычьими упряжками. В лучах утреннего солнца сверкали начищенные морионы,
панцири, острия пик.
   Подошли  офицеры,  чтобы  приветствовать  своего  командира.   Первым
испанец Рамирес, высокий и симпатичный, с уздечкой  в  руке.  За  ним  -
коренастый  Таддео  делла  Вольпе,  воинственный   одноглазый   ветеран,
потерявший второй глаз при осаде Форли и утверждавший после  этого,  что
ему очень  повезло,  ибо  теперь  он  видит  лишь  половину  опасностей.
Последним  -  Фабио  Орсини,  юный  красавец  в  обтягивающих  рейтузах,
виднеющихся из-под плаща. Если они и завидовали возвышению Ферранте,  то
ничем не выдали себя, пока стояли рядом, ожидая приказа.
   Короткие распоряжения, и Рамирес с кавалеристами первыми двинулись  в
путь. За ними последовала пехота во главе с делла Вольпе,  артиллерия  и
обоз. Ферранте и Фабио Орсини с двумя оруженосцами замыкали колонну.
   В таком порядке вышли они на дорогу, по которой днем раньше прибыли в
Кастельнуово, начали подниматься на холм, каких  хватало  с  избытком  в
этой гористой местности.
   С его вершины Ферранте оглядел свою маленькую  армию,  движущуюся  на
запад. А затем затрусил вниз, обдумывая предстоящую операцию.
   Поводья он отпустил, вытащил карту, полученную вечером от  Борджа,  и
вгляделся в нее, надеясь найти в извилистых линиях и черточках ответ  на
мучивший его вопрос. В одном карта действительно  помогла  определиться:
как подойти к Реджио ди Монте? Не по  большаку,  тянувшемуся  по  долине
вдоль реки, где они были бы у всех на виду и любой  мог  бы  оценить  их
силу,  вернее,  слабость.  Нет,  приближаться  к  Реджио  следовало  под
прикрытием леса,  посему  после  полуденного  отдыха  Ферранте  приказал
войскам свернуть на юг, в горы. На ночлег  они  остановились  на  склоне
Монте Куарто,  высокого,  заросшего  лесом  холма,  заслонявшего  их  от
любопытных глаз защитников городка.
   Для офицеров поставили палатки, солдаты коротали  ночь  под  открытым
небом. Под покровом темноты Ферранте поднялся на вершину и оттуда, через
узкую долину, долго смотрел на огни Реджио,  расположенного  на  вершине
другого  холма,  на  расстоянии  полета  стрелы.  То  было  его   первое
знакомство с городом. Пришел и увидел. Но еще не знал, как победить.  Да
и возможно ли такое? Он сел, глубоко задумавшись, а совсем близко  сияли
огни Реджио, и не хватало только мостика, переброшенного  с  вершины  на
вершину, по которому с триумфом могла бы пройти его победоносная армия.
   Как вам должно быть известно, принадлежавший церкви Реджио  ди  Монти
был незаконно продан почившим папой,  Инносентом  VIII,  графу  Просперо
Гуанча, а после смерти последнего по наследству  перешел  к  его  брату,
Джироламо, кардиналу-дьякону Санта-Аполлона,  который  открыто  выступил
против святого престола. Этот кардинал-граф, будучи  священнослужителем,
естественно,  признавал  верховенство  папы  Александра  IV,   но,   как
правитель  Реджио  ди  Монте,  отказывался  считать   последнего   своим
властелином. Вне всякого сомнения, он отдавал  себе  отчет,  чем  грозит
подобное  непослушание,  но  не  без  оснований  считал  себя  хитрым  и
дальновидным политиком, тем более что хорошо оплачиваемые шпионы держали
его в курсе римских событий.
   Тем  временем  Чезаре  Борджа  вел  борьбу  за  Романью  и  не   имел
возможности всерьез заниматься такой мелочевкой, как  Реджио  ди  Монте.
Джироламо Гуанча осознавал, что в конце концов дойдет очередь до него, и
ему  придется  сдать  город.  Но  предпочитал  не  торопить  события,  а
выжидать, пока враг  появится  в  этом  Богом  забытом  уголке  Тосканы.
Конечно, у него защемило сердце, когда ему  доложили,  что  сын  папы  в
Тоскане и ведет армию на Пьомбино, и он подумал: а не захочет ли  Борджа
по пути выкурить его из Реджио? Но решил, что непосредственной опасности
нет: Чезаре торопится, его ждут в Риме, он  должен  помочь  французам  в
борьбе с  Неаполем.  Особенно  ставил  кардинал-граф  на  неаполитанскую
кампанию. Многое могло там произойти, и поражение французов означало  бы
и ослабление папского  могущества.  А  в  итоге  и  Борджа  перестал  бы
докучать Реджио ди Монте и другим городам-государствам северной  Италии.
Короче, Джироламо уверовал в то, что герцог увязнет если не у  Пьомбино,
так в Неаполе, и решил защищаться, разумеется, при условии, что на