Рафаэль САБАТИНИ
   СУД ГЕРЦОГА

OCR Library Г.Любавина: gurongl@rambler.ru


Глава 1.
ЧЕСТЬ ВАРАНО

   Чезаре Борджа, герцог Валентино и Романьи,  неторопливо  поднялся  из
кресла и подошел к окну просторного зала замка правителя Имолы. Постоял,
глядя  за  залитые  осенним  послеполуденным  солнцем  луг,  уставленный
палатками, реку за  ним,  длинную  ленту  дороги,  древнюю  Виа  Эмилия,
уходящую за прячущийся в мареве горизонт.
   Дорога эта пересекала Северную Италию  по  диагонали,  прямая  стрела
длиной в сотню миль, от древнего Рубикона до Пьясенцы,  которой,  должно
быть, гордился Марк Эмилий Лепид,  построивший  ее  полторы  тысячи  лет
назад. Чезаре эта дорога, наоборот, раздражала. По ней с  севера  и  юга
могли подойти на помощь верные войска, которые он не решался призвать.
   От дороги взгляд его вернулся  к  палаточному  лагерю.  Люди,  лошади
находились в непрерывном движении,  словно  трудолюбивые  муравьи.  Чуть
дальше  под  руководством  инженеров  солдаты   строили   артиллерийскую
позицию, чтобы мощными ядрами разворотить укрывающие герцога стены.  Тут
же в большом зеленом шатре  расположился  решительный  Венанцио  Варано.
Толпа полуголых крестьян  лопатами  и  кирками  вели  от  реки  глубокую
траншею.  Заполненная  водой,  она   воспрепятствовала   бы   внезапному
нападению.
   Вся эта суета вызывала у Борджа презрение и  злость.  Презрение,  ибо
одно  движение  его  мизинца  разметает  этих  наглецов,   вернее,   они
разлетятся сами, словно стайка воробьев при появлении  в  небе  ястреба.
Злость, потому что шевельнуть мизинцем он не мог  из  опасения  нарушить
далеко идущие планы, не предусматривающие  демонстрации  силы  на  столь
ранней  стадии  их  осуществления.  Презрение  к  этому  идиоту  Варано,
вообразившему, что Чезаре Борджа вконец обессилел и может  стать  легкой
добычей горстки наемников, собранных Варано под свои знамена. И  злость,
ибо обстоятельства вынуждали его дозволить Варано хоть на день,  на  час
вообразить себя победителем. С какой наглостью этот кретин  из  Камерино
ведет осаду цитадели Имолы.  Остается  лишь  довольствоваться  тем,  что
каменные стены словно дремлют на осеннем солнце, не обращая внимания  на
тщетные потуги тех, кто собрался у них, а над башней развевается знамя с
гербом Борджа.
   Крадущиеся шаги за спиной герцога остались им  незамеченными.  Отсюда
можно сделать вывод, сколь глубоко погрузился он в размышления,  ибо  не
было на земле человека с более  острым  слухом  или  зрением.  Благодаря
матери-природе  незаурядный  ум  сочетался  в  нем  с  органами  чувств,
сделавшими бы честь любому представителю животного мира. Одного  взгляда
хватало, чтобы понять, что это за человек. Двадцати семи лет от роду,  в
расцвете сил, высокий,  стройный,  гибкий,  как  лоза.  Его  отец,  папа
Александр VI, в молодости считался самым красивым мужчиной.  Неотразимая
внешность будущего папы оказывала на женщин то же действие, что магнит -
на железо, и в немалой степени способствовала его продвижению к  святому
престолу. Но, помимо красоты отца,  Чезаре  унаследовал  утонченность  и
благородство монны Ваноццы де Катаней,  римлянки  высокого  рода,  своей
матери. И чувственность алых губ,  чуть  скрытых  шелковистой  рыжеватой
бородой, дополнялась  высоким  лбом,  орлиным  носом  и  глазами...  кто
возьмется описать великолепие этих карих глаз? Кто прочтет ту весть, что
они несли людям, кто сможет выразить  словами  лучащиеся  из  них  волю,
интеллект, мудрость?
   В тот день герцог с ног до головы оделся в черное, но сквозь  разрезы
бархатного камзола проглядывала ярко-желтая материя рубашки.  Талию  его
перетягивал пояс с рубиновой пряжкой,  на  котором  в  золоченых  ножнах
висел тяжелый кинжал с золотой рукоятью. Шапочки на рыжеватых волосах не
было.
   Вновь за спиной  послышались  крадущиеся  шаги,  но  и  на  этот  раз
остались незамеченными. Не двинулся Чезаре, и когда  заскрипели  ступени
лестницы, ведущей в зал. Он не отрывал взгляда от лагеря Варано.
   Дверь открылась и закрылась. Кто-то вошел и направился к нему. Герцог
не обернулся, но заговорил, обратившись к пришедшему по имени.
   - Так что, Агабито, ты послал мой вызов Варано?
   Кому-то, менее привычному  к  манерам  герцога,  чем  его  секретарь,
Агабито   Герарди,    такая    догадливость    могла    бы    показаться
сверхъестественной. Но Агабито знал, что слух у герцога не хуже,  чем  у
слепого,  и  звука  шагов  хватало  ему  там,  где  другому  требовалось
взглянуть на лицо.
   Секретарь поклонился, когда герцог таки обернулся  к  нему.  Среднего
роста, с небольшим брюшком, губами, всегда готовыми разойтись в  улыбке,
и темными, все замечающими  глазами.  Лет  ему  было  под  сорок,  и,  в
соответствии с должностью, носил он черный сюртук чуть ли не до колен.
   - Отправил, ваша светлость. Но я сомневаюсь,  что  этот  господин  из
Камерино примет ваше приглашение.
   Агабито отметил, что взгляд герцога устремлен куда-то за  его  спину.
Глаза Борджа словно задернула  туманная  пелена,  а  секретарь,  хотя  и
полагал себя знатоком характера своего господина, давно уже  смирился  с
ее непроницаемостью. Ибо мозг, прячущийся за этой  пеленой,  приходил  к
ему только ведомым выводам. Гобелены за большим письменным столом слегка
шевелились.  Потому-то   и   задумался   Чезаре:   никакого   сквозняка,
объясняющего это явление, в комнате не ощущалось. Однако, заговорив,  он
никоим образом не дал знать о своих наблюдениях.
   - Ты, как обычно, настроен пессимистически, Агабито.
   - Скорее мне свойственно здравомыслие, мой господин, - Чезаре  Борджа
дозволял своим ближайшим помощникам некоторую фамильярность. - Да так ли
и важно, придет он или нет? - Агабито  улыбнулся,  и  кожа  вокруг  глаз
собралась множеством морщинок. - Всегда же есть потайная дверь.
   - В своем пессимизме ты уверяешь  меня,  что  по-другому  и  быть  не
может.
   Агабито развел руками, всем своим видом показывая, что  у  него  и  в
мыслях такого не было.
   -  Кому  охота  открывать  потайную  дверь?  -  продолжил  герцог.  -
Допустим, я дам  знать  моим  союзникам  о  ее  существовании.  Так  они
разбегутся в испуге, едва заслышав скрежет отодвигаемого  засова.  А  ты
говоришь, потайная дверь!  Стареешь  ты,  Агабито.  Лучше  предложи  мне
способ отделаться от этого жалкого  кретина  посредством  того,  чем  мы
располагаем.
   - Увы! - обреченно вздохнул секретарь.
   - Действительно, увы! - сердито бросил герцог и под взглядом  Агабито
закружил по залу.
   К сожалению, Варано едва  ли  мог  выбрать  более  неудобный  момент.
Заклятый враг герцога, Орсини, объединился с его восставшими капитанами,
Вителли и Бальони. Под началом союзников находилось десять тысяч войска,
и они поклялись уничтожить Борджа. И  вот  они  уже  расставили  сеть  в
твердой уверенности, что герцог угодит в нее аккурат в тот момент, когда
силы его будут на исходе. А он, со своей стороны, заманивал  их  в  яму,
которую они же и вырыли, утверждая в мысли, что он беспомощен и не готов
к  сопротивлению.  Ради  этого  он  распустил  три  отряда   французских
кавалеристов, ударную  силу  своей  армии,  представив  все  так,  будто
французы  сами  покинули  его,  ведомые  командирами,  с   которыми   он
рассорился. И на  первый  взгляд  действительно  могло  показаться,  что
положение у него  аховое:  противостоящие  ему  мятежники  находились  в
полной боевой готовности и  видели  в  нем  легкую  добычу,  справедливо
полагая, что без французской кавалерии его армия побежит  после  первого
же натиска. Они же не знали, что  Нальдо  собирает  для  него  пехоту  в
Романьи, а в Ломбардии ждут  сигнала  отряды  швейцарских  и  гасконских
наемников. Да и не полагалось им этого знать, еще не пришло время.  Одно
его слово  вызвало  бы  появление  такого  войска,  что  союзники  разом
наложили бы в штаны. Но пока  он  желал  иного:  пусть  они  тешат  себя
иллюзией собственной безопасности,  полагая,  что  он  прямиком  идет  в
расставленную сеть. Но шел-то Чезаре Борджа  без  малейшего  сомнения  в
том, что запутается в ней не он, а те, кто ее расставлял.
   Так тщательно он все спланировал,  учел  вроде  бы  каждую  мелочь  и
осталось-то сказать: "Мат!" - но этот торопыга из Камерино, столь  нагло
появившийся в Имоле, спутал ему все карты.
   Да, да, именно это и сделал Венанцио Варано, один из  лишенных  трона
правителей Камерино, взбешенный нерешительностью союзников. Убедившись в
невозможности подвинуть их на активные действия, он пошел в атаку  один.
Собрал с тысячу разношерстных наемников, изгнанных из других отрядов  то
ли за трусость, то ли за бесчестные поступки, и осадил  цитадель  Имолы,
вызвав на свою голову проклятья как Чезаре Борджа, так и союзников,  ибо
рушил планы и первого, и вторых.
   - Возможно, союзники присоединятся к Варано, - предположил Агабито, -
если почувствуют, что успех на его стороне. Тогда и придет ваш шанс.
   Но Чезаре нетерпеливо махнул рукой.
   - Как я тут с ними разделаюсь? Армия их застрянет здесь  надолго,  но
какой в этом смысл? Мне нужно раздавить  зачинщиков  заговора,  и  одним
ударом. Нет, нет, - он покачал головой.  -  Лучше  не  будем  гадать,  а
подождем ответа Варано и посмотрим, что из этого выйдет.
   - А если ничего, вы нанесете ответный удар? - воодушевился Агабито.
   Лицо Чезаре потемнело.
   - Еще нет. Я буду ждать и надеяться на случай. А вернее -  на  удачу.
Не забывай,  что  пока  удача  сопутствовала  мне,  -  он  повернулся  к
массивному письменному столу,  взял  пакет.  -  Это  письмо  для  Совета
Флоренции. Я подписал его. Проследи, чтобы оно попало по назначению.
   Агабито взял пакет.
   - Придется поломать над этим голову.
   - Так не теряй времени, - и взмахом руки Борджа отпустил секретаря.
   За ним закрылась дверь, шаги стихли. И только тогда Чезаре,  стоявший
посередине зала, посмотрел на гобелены,  что  шевелились  при  появлении
Агабито.
   - Можете выходить, господин шпион, - промолвил он.
   Он полагал, что человек спокойно выйдет из-за гобелена, тем более что
догадывался, кого он увидит, но произошло неожиданное: гобелен отлетел в
сторону, а прятавшийся за ним  мужчина,  словно  камень,  выпущенный  из
пращи, метнулся к нему с занесенной для удара  рукой.  Рука  опустилась.
Кинжал  ударил  Чезаре  в  грудь  и  сломался  пополам.  Но  не   успело
отломившееся лезвие  упасть  на  пол,  как  пальцы  герцога  сжались  на
запястьях нападавшего.
   Бедолага, конечно, не знал, что Чезаре Борджа без видимых усилий гнул
подковы. Не доводилось ему  и  лицезреть,  как  он  убивает  быка  одним
ударом. Для таких подвигов требовалась немалая сила,  в  чем  тут  же  и
убедился убийца, мужчина крепкий, высокого роста,  с  широкими  плечами,
мощными мышцами. Но от хватки герцога сила его растаяла, как кусок  льда
на жарком солнце. Железные пальцы Чезаре заломили  ему  руки  назад,  и,
закричав от боли, он рухнул на  колени,  а  второй  крик  подавил,  лишь
вонзившись зубами в нижнюю  губу.  Правая  рука  раскрылась,  и  рукоять
кинжала  загрохотала  по  полу.  Побледнев  от  страха  и  боли,  убийца
встретился взглядом с герцогом и не прочел в его глазах ни  раздражения,
ни злобы.
   - Мессер Малипьеро, напрасно вы рискнули ударить  в  грудь,  закрытую
кольчугой, когда  шею  защищала  только  кожа,  -  и  герцог  насмешливо
улыбнулся. Отпустил руки убийцы. - Поднимайся. Нам нужно поговорить.
   - Мой господин! Мой господин! - заверещал Малипьеро, простирая к нему
руки. - Простите! Простите!
   - Простить? - Чезаре,  отойдя  уже  на  пару  шагов,  остановился.  -
Простить за что?
   - За мою по... за то, что я только что сделал.
   - О, за это! Да по сравнению со всем остальным это же  сущий  пустяк.
Считай, что я о  нем  забыл.  Но  вот  насчет  остального,  Малипьеро...
обещания служить мне верой и правдой, лжи, которую я постоянно слышал от
тебя, попыток завоевать мое доверие, да ты еще  и  соглядатай  Варано...
Все это я тоже должен простить?
   - Мой господин! - запротестовал Малипьеро,
   - И даже если я тебя прощу, простишь  ли  ты  себя,  ты  -  патриций,
превратившийся в шпиона и убийцу?
   - Нет, мой господи, не в убийцу. Я ничего против вас не  замышлял.  Я
потерял голову, когда вы дали понять, что знаете о моем присутствии.  О,
я сошел с ума! Обезумел!
   - Ладно, ладно, с этим покончено, - герцог взял со  стола  серебряный
свисток, поднес ко рту, резко свистнул. Малипьеро побледнел как полотно,
предчувствуя, что за этим последует, но герцог поспешил успокоить его. -
Я не в обиде за то, что ты пытался сейчас сделать. И прощаю тебя.
   - Вы меня прощаете? - Малипьеро не мог поверить собственным ушам.
   - Почему бы и нет? Я  добропорядочный  христианин,  а  Иисус  Христос
наказывал нам прощать ближнего своего. Впрочем, последнее ни в коей мере
не спасает тебя от виселицы.
   Малипьеро раскинул руки, лицо его перекосилось от ужаса.
   - А разве у меня есть выбор? - продолжил герцог. - Ты  слишком  много
услышал. В этом тебе не повезло.
   - Клянусь богом! - Малипьеро шагнул к Чезаре. - Я никому не скажу  ни
слова.
   - Разумеется, не скажешь.
   На лестнице послышались тяжелые  шаги,  открылась  дверь,  на  пороге
возник офицер охраны. По знаку Борджа подошел к Малипьеро.
   - Посадить в одиночную камеру, - распорядился герцог. -  А  потом  мы
решим, что с ним делать.
   Малипьеро в надежде глянул на герцога.
   - Когда... когда вы примете решение? - прохрипел он.
   - Завтра на заре. И упокой, Господи, твою душу!
   Труба пропела у стен Имолы, и  звук  ее  достиг  ушей  Борджа  в  его
комнате в башне замка. Он отложил ручку и  откинулся  на  спинку  стула.
Улыбнулся, разглядывая синий потолок, разрисованный золотыми звездами.
   Наконец появился мессер Герарди с известием,  что  из  лагеря  Варано
прибыл посол, и улыбка сползла с лица герцога.
   - Посол? - брови Чезаре сошлись к переносице. - С каких это пор слуга
приходит по приглашению, посланному господину?
   Агабито широко улыбнулся в ответ.
   - А стоит ли удивляться? Эти  Варано  -  сплошь  предатели  и  лжецы.
Венанцио боится, что вы обойдетесь с ним точно так же, как  поступил  бы
он сам, окажись на вашем месте. Он знает,  что  его  наемники  не  будут
мстить за него, наоборот, тут же разбегутся во все стороны.  Вы  примете
посла, мой господин? Могу  заверить,  что  выбор  Варано  покажется  вам
небезынтересным.
   - В каком смысле? - осведомился Борджа.
   Секретарь ушел от прямого ответа.
   - Насколько я понял, после моего ухода здесь  кого-то  арестовали.  Я
никогда  не  доверял  Густаво  Малипьеро.  Как  он  сюда   попал,   ваша
светлость?
   - Это неважно. Куда важнее, зачем он пришел. Он хотел меня убить, - и
Чезаре указал на обломки кинжала, все еще валяющиеся на полу,  там,  где
полчаса назад бросил их Малипьеро. - Забери их, Агабито.
   Секретарь было нагнулся, но вновь выпрямился.  Рот  его  изогнулся  в
улыбке.
   - Возможно, в ближайшем будущем вы пожалеете о том, что я унес  их  с
собой. Пусть они полежат еще несколько минут, мой господин.
   Чезаре вопросительно глянул на секретаря.
   - Могу я представить вам посла Варано? - невозмутимо осведомился тот.
   - Но... какое отношение имеет он к кинжалу Малипьеро? -  в  том,  что
какая-то связь существует, герцог уже не сомневался.
   - Может, и  никакого,  а  может  -  и  очень  большое.  Судить  вашей
светлости.
   Чезаре махнул рукой, соглашаясь принять  посла.  Агабито  вернулся  к
двери, открыл ее, что-то крикнул. На лестнице раздались шаги. Два  воина
Б латах и морионах встали у порога, а меж ними в комнату, клацая шпорами
и гремя мечом, вошел  пожилой  мужчина  среднего  роста  в  великолепном
лиловом камзоле. С присущей военным  резкостью  остановился  посередине,
поклонился герцогу, выпрямился, встретился с ним взглядом.
   Чезаре выдержал долгую  паузу.  Спешить  ему  было  некуда,  особенно
теперь, когда  он  понял,  почему  Герарди  просил  не  убирать  обломки
кинжала.
   Тишину нарушало лишь жужжание  мухи,  неожиданно  влетевшей  в  окно.
Наконец герцог обратился к послу Варано, отцу  Густаво  Малипьеро,  чуть
ранее покушавшегося на его жизнь.
   - Так это вы, Малипьеро? - лицо герцога оставалось бесстрастным, хотя
мозг  лихорадочно  просчитывал  возможные  варианты,  благо  теперь   их
хватало.
   Мужчина вновь поклонился.
   - Ваш покорный слуга, ваша светлость.
   - Вернее, слуга правителя Камерино, - поправил его  герцог.  -  Слуга
лисицы, решившей поохотиться на волка. Я просил вашего хозяина прийти ко
мне, чтобы мы могли обговорить условия,  на  которых  он  согласился  бы
снять осаду. Вместо себя он послал вас. Это оскорбление, так и передайте
ему, а у меня и  так  достаточно  поводов  злиться  на  него.  Пусть  он
глумится надо мной, раз уж подвернулся подходящий момент. Но и  не  след
ему жаловаться, когда мы поменяемся ролями.
   - Мой господин испугался прийти, ваша светлость.
   Чезаре хохотнул.
   - Я в этом не сомневался. Но вы, вы, Малипьеро? -  герцог  наклонился
вперед, интонации его голоса стали угрожающими. - Вы не побоялись занять
его место?
   Малипьеро сжался, уголки рта задрожали, лицо еще более побледнело. Но
прежде чем он  успел  ответить,  Чезаре  откинулся  на  спинку  стула  и
спокойно спросил: "Почему вы пришли?"
   - Чтобы вести переговоры от имени моего господина.
   Герцог помолчал, словно обдумывая ответ.
   - Только за этим?
   - А разве могла быть другая причина, ваша светлость?
   - Об этом я вас и спрашиваю.
   - Мой господин, - негодующе  вскинулся  Малипьеро,  -  я  пришел  как
посол.
   - Да, конечно. Как я мог забыть. Так перейдем к делу. Вы знаете,  что
я готов купить. Назовите цену, которую просит этот торговец из Камерино.
   Старший Малипьеро выпрямился, взгляд его  случайно  упал  на  обломки
кинжала. Похоже, он не понял, кому принадлежало оружие, ибо голос его не
дрогнул.
   - Господин мой Варано согласен снять осаду в обмен на ваше письменное
обещание вывести войска из Камерино,  восстановить  его  на  троне  и  в
дальнейшем не вмешиваться в городские дела.
   В изумлении от подобной наглости Чезаре воззрился на посла.
   - Он был пьян, этот грабитель Камерино, когда направлял вас ко мне  с
таким посланием.
   Малипьеро задрожал под суровым взглядом герцога.
   - Ваша светлость, возможно, поведение  моего  господина  кажется  вам
наглым. Но вы вскорости узнаете, что он готов идти до конца.  Тем  более
потому, что, по его глубокому убеждению, он держит вас за горло.
   - По его глубокому убеждению! Святой Боже! Тогда ему суждено  узнать,
что сделан я из пороха, и если взорвусь, его тоже разнесет на куски. Иди
и передай ему эти слова.
   - Так вы не принимаете его условия?
   - Скорее я буду сидеть в Имоле до второго пришествия.
   Малипьеро помялся. Взгляд его метнулся к чисто  выбритой  добродушной
физиономии Агабито Герарди. Но выражение лица секретаря не  придало  ему
смелости. Однако, как и должно настоящему послу, он  досказал  все,  что
ему поручали сказать.
   - Вителлоццо, Орсини и Бальони объединились.
   - Неужели это новость? А какой прок от этого Варано? Жители  Камерино
ненавидят его, кровавого тирана, и,  избавившись  от  него,  никогда  не
допустят, чтобы он вновь восседал на троне.
   - Я не уверен... - начал Малипьеро.
   - Разумеется, - покивал Борджа. - Но уж поверьте мне на слово,  -  он
встал.  -  Агабито,   проследи,   чтобы   посла   Варано   проводили   с
соответствующими почестями.
   И, словно поставив на этом точку, герцог прошествовал к окну, по пути
достав из кармана золотую, покрытую эмалью  коробочку  для  засахаренных
фруктов.
   Лицо Агабито разочарованно вытянулось. Не таким представлял  он  себе
завершение переговоров. Но, подумал он, возможно, что хитрый Чезаре  все
рассчитал. Оторвавшись от раздумий, Агабито заметил, что Малипьеро и  не
думает уходить. Стоит