╤ЄЁрэшЎ√: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
нию - агонию конца. И все же Геллиард не
торопился с ударом. Он держал меч на весу, направив острие в грудь Джозефа,
и внимательно следил за малейшим изменением выражения его лица. Ему не
хотелось наносить смертельный удар, ибо это означало конец мучениям Джозефа.
Джозеф, который до последнего момента казался сломленным и разбитым,
внезапно снова обрел живость, но только несколько иного плана. Он упал на
колени перед Криспином и начал униженно просить сохранить ему его презренную
жизнь.
Криспин смотрел на него одновременно с презрением и холодной радостью.
Именно таким он хотел его видеть: жалким и беспомощным, испытывающим нечто
вроде тех страданий, которые он пережил за эти восемнадцать лет. С
наслаждением он смотрел на агонию своей жертвы и вместе с тем с презрением,
ибо в его глазах трус был отвратительным зрелищем.
В молчаливом ожидании стоял Криспин, спокойный и величественный, как
будто не слыша отчаянных молитв Джозефа, клянущегося возместить ему все
страдания.
- Чем ты можешь расплатиться со мной, ты, убийца? Ты можешь вернуть мне
жену и ребенка, которых ты зарубил восемнадцать лет назад?
- Я могу, по крайней мере, вернуть вам ваше дитя! - воскликнул тот в
отчаянии. - Я могу, я сделаю это, если только, во имя Господа, вы уберете
свой меч. Я сделаю все, чтобы искупить свой грех.
Криспин опустил меч и целую минуту стоял, обалдело глядя на Джозефа. У
него отвисла челюсть, и мрачная решимость на лице сменилась выражением
безграничного изумления. Наконец он разразился злым смехом.
- Что за ложь ты мне подсовываешь?
- Это не ложь! - вскричал Джозеф с таким искренним отчаянием в голосе,
что часть недоверия улетучилась из сердца Криспина. - Это правда, святая
правда! Ваш сын жив!
- Паршивый пес, ты лжешь! В ту роковую ночь, прежде чем потерять сознание
от твоего предательского удара, я слышал, как ты крикнул брату, чтобы он
перерезал горло младенцу. Это были твои подлинные слова, Джозеф!
- Это правда. Но Грегори не сделал этого. Он поклялся, что подарит
мальчику жизнь. Он не должен знать, чей он сын, и я согласился с ним. Мы
взяли его с собой. Он выжил и подрос.
Рыцарь некоторое время смотрел на него, затем рухнул в кресло, как будто
лишившись сил. Он попробовал рассуждать здраво, но не смог. Наконец, он
требовательно посмотрел на Джозефа.
- Чем ты можешь это доказать?
- Я клянусь, что все, что я сказал, - святая правда. Я клянусь в этом на
распятии!
- Я требую доказательств, а не клятв. Ты можешь мне их представить?
- Мужчина и женщина, у которых воспитывался ребенок.
- Где я могу их найти?
Джозеф хотел было ответить, но потом передумал. В своем стремлении
сохранить жизнь он едва ли не выдал тайну, на которую теперь собирался
обменять жизнь. Но по вопросам, которые задавал ему Криспин, и по его тону
он понял, что рыцарь рад поверить в это, если ему будут представлены
доказательства. Он поднялся на ноги, и когда он заговорил, его голос обрел
часть прошлой уверенности.
- Это, - начал он, - я сообщу тебе при условии, что ты покинешь этот
замок, не причинив ни мне, ни Грегори никакого вреда. Я снабжу тебя деньгами
и рекомендательным письмом к этим людям с тем, чтобы они подтвердили правоту
моих слов.
Обхватив голову руками, Криспин глубоко задумался. А что, если Джозеф
лжет? Этот вопрос уже не раз возникал в его мозгу, несмотря на все
недоверие, которое он питал к этому человеку, что тот говорит правду. Джозеф
наблюдал за ним с опаской и надеждой.
Наконец Криспин поднял голову и встал.
- Давай посмотрим, что за письмо ты напишешь, - сказал он. - Вот перо,
чернила, бумага, пиши.
- Вы согласны на мои условия? - спросил Джозеф.
- Я скажу это, когда увижу письмо.
Трясущейся рукой Джозеф написал несколько слов и протянул Криспину
листок.
"Податель сего, сзр Криспин Геллиард, кровно заинтересован в предмете, о
котором известно только вам и мне, и я прошу вас полно и аккуратно ответить
на все его вопросы, которые он может задать".
- Понятно, - медленно произнес Криспин. - Это пойдет. Теперь адрес.
Ашберн вновь обрел прежнюю уверенность. Он понимал, в чем его
преимущество, и не собирался его так просто отдавать.
- Я напишу адрес, - мягко произнес он, - когда вы поклянетесь покинуть
замок, не причинив нам вреда.
Криспин мгновение размышлял. "Если Джозеф солгал, то я найду способ
вернуться", - сказал он себе. И он дал требуемую клятву.
Джозеф окунул перо в чернильницу и подождал, пока капля стечет обратно.
Пауза была короткой, но возникла она не случайно. До этой минуты Джозеф был
искренен, побуждаемый одним стремлением - сохранить себе жизнь любой ценой,
и не задумывался о будущем, опасностях, которые могут возникнуть, пока
Криспин жив и находится на свободе. Но в этот короткий момент, когда он
убедился, что главная опасность миновала и что Криспин отправится по
указанному адресу, его злобная натура снова вылезла наружу. Глядя на
стекающую по перу каплю чернил, он вспомнил, что в Лондоне на улице Темзы в
трактире под вывеской "Якорь" проживает некий полковник Прайд, сын которого
пал от руки Геллиарда, и который, заполучив его в свои руки, второй раз уже
не упустит. В течение секунды он взвесил эту мысль и принял решение.
Подписывая адрес на письме, Джозеф хотел смеяться от радости, что так ловко
он перехитрил своего врага.
Криспин взял пакет и прочел:
"Мистеру Генри Лейн, трактир "Якорь", улица Темзы, Лондон".
Имя было вымышленное, Джозеф придумал его в ту же минуту, когда принял
решение изменить адрес.
- Прекрасно, - отозвался Криспин. К нему возвратилось прежнее
спокойствие. Он спрятал письмо на груди.
- Если ты солгал, мастер Ашберн, то смею верить, что ты ненадолго оттянул
справедливую кару.
У Джозефа на языке вертелся ответ, что все мы смертны, но он сдержался.
Геллиард взял со стола свою шляпу, плащ и затем снова повернулся к
Джозефу:
- Минуту назад вы упоминали о деньгах, - произнес он повелительным тоном.
- Я возьму сотню золотых. Большая сумма отяготит меня в путешествии.
Джозеф только выдохнул. Первым его побуждением было отказаться. Но затем
он вспомнил, что в его кабинете есть пара пистолетов, и если он сможет
добраться до них, то, возможно, ему не придется прибегать к услугам
полковника Прайда.
- Я принесу деньги.
- С вашего позволения, мастер Ашберн, я провожу вас.
В глазах Джозефа на мгновение вспыхнула жгучая ненависть.
- Как вам будет угодно, - произнес он с кислой миной.
Проходя мимо Кеннета, Криспин не преминул ему напомнить:
- Вы по-прежнему в моем распоряжении, сэр. Присматривайте за раненым
хорошенько.
Кеннет молча поклонился. Но мастер Грегори не нуждался в особой охране.
Он неподвижно лежал на полу в луже крови, вытекающей из раны на его плече.
За тот короткий период, когда они оставались наедине, Кеннет не проявил
желания поговорить с ним. Усевшись в ближайшее кресло, он подпер голову
руками и задумался о том незавидном положении, в которое поставил его сэр
Криспин, и его застарелая ненависть к рыцарю вспыхнула с новой силой. То,
что Криспин отыскал сына, которого потерял столь трагическим способом, для
Кеннета не играло особой роли. Геллиард поссорил его с Ашбернами, и ему уже
никогда не добиться руки Синтии. Ему не оставалось ничего, как вернуться в
родовой замок в Шотландии, где его без сомнения ждали насмешки тех, кто
знал, что он едет на юг, чтобы жениться на богатой английской наследнице.
Он клял свое невезение, которое столкнуло его однажды с Криспином. Он
ругал Криспина за все то зло, которое тот ему причинил, забывая, что если бы
не Геллиард, то он вот уже месяц как был бы мертв.
Он сидел, погруженный в свои горестные размышления, когда вернулись
Джозеф с Криспином. Рыцарь подошел взглянуть на Грегори.
- Можешь перевязать его, когда уйду, - сказал он. - И через четверть часа
ты освобождаешься от клятвы. - Будь счастлив, - добавил он с неожиданной
нежностью, бросив на юношу взгляд, полный грусти. - Вряд ли судьба сведет
нас вместе еще раз, но если это случится, то я надеюсь, это произойдет в
лучшие времена. Если я причинил тебе страдания своими действиями, вспомни,
что я тоже оказал тебе услугу и мне нужна была твоя помощь. Прощай! - И он
протянул ему руку.
- Убирайтесь ко всем чертям, сэр! - ответил Кеннет, поворачиваясь к нему
спиной.
Джозеф Ашберн стоял, молча наблюдая за ними, и на его губах играла тонкая
улыбка.
Глава 18
Заговор
Как только Криспин покинул замок и еще не скрылся окончательно из виду,
Джозеф поспешил на половину прислуги. Здесь он нашел своих четырех грумов,
мирно спящими на полу. Напрасно он бранил их и пинал ногами, ничто не могло
пробудить их от глубокого сна.
Взяв свечу, Джозеф отправился на конюшню, откуда Криспин взял лучшего
жеребца, и своими руками оседлал коня. На его губах продолжала играть
зловещая улыбка, когда он вскорости вернулся в зал, где находились его брат
и Кеннет.
В его отсутствие юноша перевязал рану Грегори. Он убедил его выпить
немного вина и усадил в кресло, в котором тот теперь лежал бледный и
изможденный.
- Четверть часа минуло, сэр, - холодно произнес Джозеф, входя в комнату.
Кеннет сделал вид, что не слышит. Он двигался как во сне. Его глаза не
видели ничего, кроме бледного лица Грегори.
- Четверть часа минуло, - повторил Джозеф более громким голосом.
Кеннет поднял голову, вздохнул и провел рукой по лицу.
- Я понимаю, - произнес он тихим голосом. - Я должен уехать.
Джозеф ответил сразу:
- Уже за полночь, и на улице буря. Если хотите, вы можете остаться до
утра. Но потом вы должны уехать, - добавил он жестко. - Я думаю, вам не надо
объяснять, что вы больше никогда не появитесь на пороге замка Марлёй и
никогда не увидите мою племянницу.
- Я понимаю, сэр. Я все понимаю. Но все же...
Джозеф нахмурил брови.
- И все же? - переспросил он.
- Я был рабом клятвы, давая которую, не подозревал, против кого мне
придется поднять руку. О, сэр! Неужели я обременен всю жизнь страдать из-за
этого обмана? Вы, мастер Грегори! - воскликнул он, оборачиваясь к отцу
Синтии. - Вы должны понимать, в какое положение я был поставлен.
Грегори приоткрыл глаза.
- Убирайся к дьяволу! - простонал он. - Все, что я могу понять, так это
то, что ты нанес мне рану, и она затянется не раньше, чем через месяц.
- Но я не хотел этого, сэр! Это была случайность!
- Лучше убирайся. Нам недосуг выслушивать извинения.
- Или вы можете исцелить его рану, - вставил Джозеф.
Кеннет резко обернулся.
- Каким образом я это могу сделать? Укажите мне средство, и я сделаю все,
что в моих силах.
Именно это Джозеф и хотел услышать. Некоторое время он молчал, изображая
на лице задумчивость. Затем произнес:
- Кеннет, - обратился он к юноше, - если твои слова искренни, то ты
можешь искупить свой поступок. Если ты готов исполнить то, о чем я попрошу,
то мы, со своей стороны, постараемся позабыть про события сегодняшней ночи.
Юноша с готовностью откликнулся:
- Приказывайте, сэр, я выполню вашу просьбу, чего бы мне это не стоило!
- Мое поручение не будет для вас обременительно, - ответил Джозеф. - В
действительности, я мог бы послать с ним одного из моих грумов.
О том, что его грумы лежат в беспробудном сне, в то время как дело не
терпит отлагательств, Джозеф мудро умолчал.
- Я готов справиться с любым поручением, каким бы опасным оно ни было! -
ответил мальчик.
- Да, да, - саркастически хмыкнул Джозеф. - Нам известны ваше мужество и
находчивость!
Затем, после очередной паузы, он метнул пронзительный взгляд на юношу.
- Я дам вам шанс искупить свою вину, - сказал он. - Идите и приготовьтесь
к отъезду. Вы немедленно отправитесь в Лондон. Возьмите все необходимое,
включая оружие, затем возвращайтесь сюда.
Грегори пытался что-то возразить, но Джозеф утихомирил его одним жестом.
- Иди! - повторил Джозеф, обращаясь к мальчику, и тот без дальнейших
напоминаний вышел из зала.
- Что ты собираешься сделать? - спросил Грегори, как только дверь за
юношей закрылась.
- Хочу лишний раз подстраховаться, - ответил холодно Джозеф. - Полковника
Прайда может не оказаться на месте, когда Марлёй прибудет в Лондон, и узнав,
что в трактире "Якорь" на улице Темзы не проживает никакого Лэйна, наш герой
может заподозрить неладное и вернуться сюда.
- Но это поручение может выполнить Ричард или Стефан.
- Могли бы, если бы не были так пьяны. Я мог бы поехать сам, но гак будет
лучше. Это будет даже похоже на комедию. Кеннет опередит нашего кровожадного
рыцаря и предупредит полковника Прайда о его приезде, и когда тот прибудет,
то угодит прямо в руки палача. Это будет для него сюрпризом. В остальном я
сдержу свое обещание в отношении его сына. Он узнает о нем от полковника
Прайда. Но узнает слишком поздно!
Грегори поежился.
- Святой Бог, Джозеф, ты поступишь подло! - воскликнул он. - Лучше бы мне
больше никогда не видеть этого юношу. Предоставь ему идти своей дорогой, как
ты и хотел.
- Я этого не хотел. Где я найду лучшего гонца? Ради Синтии он сделает то,
чего другой бы на его месте не решился сделать.
- Джозеф, тебя ждет геенна огненная. Джозеф презрительно рассмеялся.
- Пошли, я уложу тебя в постель, старый лицемер. Рана, должно быть,
помутила твой рассудок.
Кеннет вернулся через полчаса, готовый в дорогу. Он застал Джозефа в
одиночестве, пишущим какую-то бумагу и, повинуясь его жесту, сел на стул и
стал ждать, пока Джозеф, наконец, не отбросил перо в сторону.
- Не жалей кнута и шпор, Кеннет, пока не доберешься до Лондона. Ты должен
ехать ночью и днем, дело очень важное.
Кеннет кивнул в знак понимания, и Джозеф присыпал бумагу песком.
- Я не знаю точного времени, когда вам нужно будет прибыть в Лондон, но
вы должны вручить это письмо самое позднее завтра в полночь. Это будет
утомительное путешествие, но если вы все еще любите Синтию, вы сделаете это.
Не экономьте на лошадях и не вылезайте из седла, пока не приедете на улицу
Темзы.
Он свернул письмо, запечатал и написал адрес: "Полковнику Прайду, трактир
"Якорь", улица Темзы".
Он поднялся и вручил пакет Кеннету, которому адрес ни о чем не говорил,
поскольку он не видел письма, отданного Джозефом Криспину.
- Ты вручишь это письмо из рук в руки лично полковнику Прайду, и никому
другому. Если его не будет в трактире, разыщи его немедля, где бы oн ни
находился. От твоего усердия зависит твое будущее. Если ты успеешь вовремя,
а я верю, что ты успеешь, ты можешь считать себя мужем Синтии. Если не
успеешь - можешь не возвращаться.
- Я успею, сэр, - заверил его Кеннет. - Я сделаю все, что в человеческих
силах, - чтобы проделать этот путь за двадцать четыре часа.
Он начал благодарить Джозефа за предоставленную ему возможность
оправдаться, но тот резко остановил его:
- Возьми письмо! Оседланный конь ждет тебя в конюшне. На нем ты доедешь
по крайней мере до Нортона. Там достанешь свежую лошадь и так далее. Ну а
теперь - в путь!
Глава 19
Прерванное путешествие
Как только "Рыцарь Таверны" выехал из ворот замка этой ненастной ночью,
он сразу бросил своего коня в галрп по дороге в Норвич. Он поступил так
скорее по наитию. В беспорядочном хаосе его мыслей выделялось только одно -
надо спешить в Лондон, где находится его сын, который, если верить Джозефу,
был жив. Ему и в голову не приходила мысль о том, кем стал его сын, какую
дорогу он выбрал себе в жизни. Главное, что он был жив, и этого одного было
достаточно для радости. Ашбернам не удалось уничтожить все, чем он дорожил в
жизни, - жизни, которую он так часто проклинал и презирал.
Его сын был жив, и в Лондоне он узнает, где тот находится. Значит, он
должен лететь в Лондон, и он поклялся не давать себе ни покоя, ни отдыха,
пока не прибудет туда. При этой мысли он сильнее вонзал шпоры в бока лошади,
заставляя ее быстрее мчаться сквозь ночь.
Дождь стих. Из-за рваных облаков показался зазубренный серп полумесяца.
Несчастный рыцарь так крепко задумался, что не заметил, как его конь перешел
на шаг. Он очнулся только в пяти милях от Норвича и сразу пришпорил коня.
Это доконало бедное животное. Его колени подогнулись, и оно рухнуло на
землю. Криспин вылетел из седла, как камень из катапульты, тяжело
перевернувшись через голову.
Минут через двадцать на той же самой дороге появился Кеннет. Он тоже
торопился, но в отличие от Геллиарда он не был так беспечен и ехал со всеми
предосторожностями, сжимая поводья крепкой рукой.
Он благополучно спустился с холма и уже собирался пришпорить коня, как
вдруг из темноты раздался грозный голос, звук которого заставил Кеннета
покрыться мурашками:
- Сэр, вы очень кстати, кто бы вы ни были! У меня пала лошадь.
Кеннет закрыл лицо плащом, надеясь, что материя изменит его голос.
- Я тороплюсь, мастер. Что вы хотите?
- Черт побери, я тоже тороплюсь! - Уже многие годы его не волновали чужие
беды, а сегодня тем более. - Мне нужна ваша лошадь, сэр. О, я не грабитель,
нет! Я хорошо заплачу за нее. Но она мне нужна. Я думаю, нам нетрудно будет
прогуляться пешком до Норвича. Это займет у вас не более часа.
- Моя лошадь не продастся, сэр, - поспешил ответить Кеннет. - Позвольте
пожелать вам спокойной ночи!
- Стой, парень. Стой, черт тебя побери! Если ты не продашь свою лошадь,
чтобы услужить джентльмену, я пристрелю ее под тобой!
Кеннет заметил блестящий ствол пистолета вблизи и заколебался. Каждое
мгновение было дорого. В его мозгу вспыхнула мысль, что сэр Криспин тоже
направляется в Лондон, и его задача была опередить Геллиарда. Взвесив шансы,
он решил на полном скаку проскочить мимо Криспина и спастись в темноте.
Но не успел он принять это решение, как бледный лик луны озарил его лицо,
прикрытое плащом. Сэр Криспин издал возглас удивления:
- Святой Георгий, мастер Стюарт! Я не узнал вас по голосу! Куда вы
направляетесь?
- Какое вам дело? Разве вы недостаточно поиграли со мной? Неужели мне
никогда не отделаться от вас? Замок Марлёй, - добавил он с хорошо
разыгранным гневом, - навсегда закрыт для меня. Какое вам дело до того, куда
я еду? Позвольте, по крайней мере, ехать своим путем.
Страстный укор глубоко задел Криспина. На мгновение он представил себя
злодеем, разрушившим счастье мальчика. Он старался найти слова, чтобы
выразить свои чувства, но, поняв, что все слова бесполезны, молча отошел в
сторону.
- Езжайте, мастер Стюарт, - произнес он. - Ваш путь свободен.
И Кеннет, не дожидаясь вторичного приглашения, пришпорил коня и скрылся в
темноте. Он благодарил небо за столь удачное избавление, которое поначалу
представлялось ему невозможным. В его голове зрела уверенность, что послание
Джозефа должно опередить Криспина. Сознание того, что он сумел обогнать
Геллиарда, согревало его, как бокал хорошего вина.
Эта мысль так воодушевила его, что он продолжал погонять лошадь и в час
пополудни достиг Ньюмарката.
Здесь он отдыхал целый час. Затем на свежей лошади продолжил свой путь.
В половине третьего он был в Ньюпорте, но лошадь и всадник были так
измучены, что он был вынужден сделать здесь получасовую остановку. Он
пообедал, пропустил стаканчик бренди и, оседлав третью лошадь, помчался
дальше.
В спешке он не заметил группу всадников, скрытых густыми деревьями,
╧Ёшъы■ўхэш 