иподнятая  часть  верхней  палубы  в  кормовой   части
корабля.).
   Двинувшись дальше, полковник Холлс бросил взгляд на  окна  банкетного
флигеля, откуда шестнадцать лет назад  холодным  январским  утром  вышел
покойный король ,  чтобы
лишиться  головы.  Это  зрелище  он  наблюдал,   будучи   двадцатилетним
корнетом. Возможно, Холлс вспомнил и  о  своем  отце,  давно  умершем  и
недоступном  для  мести  Стюартов  , который поставил свою  подпись  под
смертным приговором Карлу I.
   Полковник вступил под тень арки с росписями Хольбейна , свернул направо  и,  пройдя  особняк  герцога  Монмута  ,  очутился  во  дворце  Кокпит,  где
находилась резиденция герцога Олбемарла. Царившая  там  суета  отбросила
его сомнения относительно того,  вернулся  ли  в  город  его  светлость.
Однако Холлс продолжал сомневаться, снизойдет ли герцог до  того,  чтобы
принять его. В течение последнего месяца он шесть раз  пытался  добиться
аудиенции. В первых трех случаях ему кратко ответили, что его  светлости
нет в городе, в последний раз сообщили более  обстоятельно,  что  герцог
находится в Портсмуте -о дедам флота. В двух оставшихся случаях  полковнику  ответили,
что герцог дома и принимает, однако поношенная одежда визитера возбудила
недоверие привратников, которые осведомились, назначена ли ему  встреча.
Получив отрицательный ответ, они  заявили,  что  герцог  слишком  занят,
чтобы принимать  кого-либо,  кроме  тех,  кому  была  заранее  назначена
аудиенция, и велели зайти в другой день. Холлс не ожидал, что  добраться
до Джорджа Монка окажется столь трудным делом, помня о его былом,  чисто
республиканском пренебрежении формальностями. Но после того, как его  не
допустили вторично, он принял  Меры  предосторожности,  написав  герцогу
письмо и умоляя дать распоряжение о том, чтобы его  пропустили  к  нему,
если, конечно, его светлость еще о нем помнит.
   Таким образом,  теперешний  визит  был  решающим.  Сегодняшний  отказ
следует  рассматривать  как  окончательный,  и  в  этом  случае   Холлсу
останется только  проклинать  свое  решение  вернуться  в  Англию,  где,
по-видимому, в скором времени ему придется голодать.
   Привратник с алебардой задержал его на пороге.
   - Вы по какому делу, сэр?
   - К его светлости герцогу Олбемарлу.
   Полковник ответил резким и уверенным тоном, благодаря чему  следующий
вопрос прозвучал менее вызывающе.
   - Вам назначена аудиенция, сэр?
   - У меня есть причины  полагать,  что  меня  ожидают.  Его  светлость
осведомлен о моем визите.
   Привратник окинул его взглядом с головы до ног и позволил пройти.
   Холлс миновал еще одного стражника, что оживило  его  надежды.  Но  в
конце длинной галереи ему преградил  путь  очередной  страж,  и  вопросы
возобновились. Когда Холлс сообщил, что отправил письмо  с  просьбой  об
аудиенции, стражник осведомился:
   - Ваше имя, сэр?
   - Рэндал Холлс, - он  произнес  это  тихо  и  с  внутренней.  дрожью,
внезапно осознав, что  его  имя  никак  не  могло  служить  пропуском  в
Уайт-холл, ибо ранее Оно принадлежало его отцу - цареубийце и даже более
того.
   Людское воображение создало огромное количество глупых,  сенсационных
и мифических историй о казни Карла I. Казнь короля сама по себе являлась
чудом,  а  чудо  никогда  не  происходит  без  сопровождения   маленьких
чудес-спутников. Одним из них  была  беспочвенная  история  о  том,  что
официальный лондонский палач исчез в день исполнения приговора, так  как
не осмеливался отрубить голову помазаннику  Божьему,  а  маска  скрывала
лицо того,  кто  в  последний  момент  предложил  выполнить  обязанность
палача. Роль этого палача-любителя приписывали многим  более  или  менее
известным людям, но чаще всего Рэндалу Холлсу-старшему,  чьи  твердые  и
открыто высказываемые республиканские убеждения  интерпретировались  как
личная ненависть к королю Карлу. Из-за этой нелепой выдумки имя  Рэндала
Холлса в дни реставрации монархии пользовалось весьма дурной славой.
   Однако оно не произвело отрицательного эффекта на стражника, который,
машинально повторив его, сверился с  листком  бумаги.  После  этого  его
манеры обрели оттенок подобострастия, и он с поклоном открыл дверь.
   - Будьте любезны пройти, сэр.
   Полковник Холлс двинулся вперед с важным видом, страж  последовал  за
ним.
   - Пожалуйста, подождите здесь, сэр.
   Стражник пересек комнату,  очевидно,  для  того,  чтобы  назвать  имя
визитера своему собрату с жезлом, охраняющему следующую дверь.
   Полковник приготовился  ждать,  заранее  вооружившись  терпением.  Он
находился в просторной, скудно меблированной приемной, где ожидала своей
очереди еще примерно дюжина посетителей - весьма важных лиц, если судить
по их одежде и манерам.
   Некоторые из них принялись с подозрением рассматривать бедно  одетого
визитера, однако в серых глазах полковника Холлса было нечто,  способное
сбить спесь с кого угодно. Он слишком хорошо знал мир и его  обитателей,
чтобы кто-либо из них мог своим  высокомерием  вызвать  у  него  чувство
страха или почтения.
   Ответив   им   взглядом,   который   мог   бы   быть    обращен    на
мальчишку-прислужника в трактире, Холлс направился  к  пустой  скамье  у
резной панели и опустился на нее, звеня шпорами.
   Этот звук привлек  внимание  двух  джентльменов,  которые  беседовали
рядом со скамьей. Один из них, стоявший спиной к полковнику,  повернулся
к нему. Это был высокий пожилой человек с веселым румяным лицом. Второй,
примерно одних лет с Холлсом, был низеньким и  коренастым;  его  смуглое
лицо обрамляли локоны черного парика. Одет он был не без щегольства, а в
его манерах дружелюбие сочеталось с  независимостью.  Бросив  на  Холлса
острый взгляд ярких  голубых  глаз,  в  котором,  однако,  не  ощущалось
враждебности и презрения, он, хотя и был абсолютно незнаком  полковнику,
слегка поклонился ему, как бы спрашивая позволения возобновить беседу  в
пределах слышимости вновь прибывшего,
   Обрывки этой беседы вскоре долетели до ушей полковника.
   - ... Говорю вам, сэр Джордж, что его  светлость  вне  себя  от  этой
задержки. Поэтому он и поспешил  в  Портсмут,  чтобы  самолично  навести
порядок... -  Приятный  голос  на  момент  стал  неслышимым,  но  вскоре
возвысился вновь. - Особенно нужны офицеры, опытные в военной службе...
   При этих словах полковник напряг слух. Но голос стих снова,  и  Холлс
не мог ничего разобрать, не показывая своего стремления этого добиться.
   - Эти энергичные молодые джентльмены вызывают к  себе  доверие  своим
ревностным пылом, - опять донеслось до его ушей, - но на воине...
   К раздражению полковника, джентльмен в очередной раз  понизил  голос.
Ответа его собеседника Холлс  также  не  разобрал,  после  чего  беседа,
очевидно, приняла иное направление.
   - Повсюду только и слышно, что о выходе в море голландского флота и о
грозящей городу чуме - сохрани нас  от  нее  Бог,  -  продолжал  смуглый
джентльмен. - Это стало почти единственными темами всех разговоров.
   - Почти, но не совсем, - усмехнулся старший собеседник. - Вы забыли о
мисс Фаркуарсон в Герцогском театре.
   - Вы правы, сэр Джордж. То, что о ней говорят не меньше, чем о  войне
и чуме, показывает, насколько глубокое впечатление она произвела.
   - А это впечатление  заслуженное?  -  осведомился  сэр  Джордж  тоном
специалиста в подобных делах.
   - Уверяю вас, вполне заслуженное! Два дня назад я  был  в  Герцогском
театре  и  видел,  как  мисс  Фаркуарсон  играла  Екатерину.  Это   было
великолепно! Равную ей мне не приходилось наблюдать  не  только  в  этой
роли, но и вообще на сцене. Так думает весь город. Хотя я пришел к  двум
часам, в партере уже не было  мест,  о  мне  пришлось  заплатить  четыре
шиллинга за вход в верхнюю ложу. Вся публика была в восторге, а особенно
его  светлость  герцог  Бэкингем  .   Он
громогласно возносил хвалы актрисе  из  своей  ложи  и  клялся,  что  не
успокоится, пока сам не напишет для нее пьесу.
   - Ну, если написание пьесы окажется единственным  залогом  восхищения
его светлости, то мисс Фаркуарсон крупно повезло.
   -  Или,  напротив,  не  повезло,  -   хитро   усмехнулся   коренастый
джентльмен. - Это зависит от точки зрения самой леди на  подобные  дела.
Но будем надеяться, что она добродетельна.
   -  Никогда  раньше  не  замечал  с  вашей  стороны   недружественного
отношения к  его  светлости,  -  ответил  сэр  Джордж,  после  чего  оба
рассмеялись. Затем младший  собеседник  что-то  добавил,  вновь  понизив
голос, и сэр Джордж едва не покатился со смеху.
   Они  все  еще  хохотали,  когда  дверь  комнаты  герцога   Олбермарла
распахнулась, и  на  пороге  появился  стройный  джентльмен  с  румяными
щеками.  Складывая  на  ходу  пергамент,  он  быстро  пересек  переднюю,
отвешивая прощальные поклоны, и удалился, после чего из кабинета герцога
вышел стражник с жезлом.
   - Его светлость будет счастлив принять мистера Пеписа .
   Смуглый коренастый джентльмен оборвал смех,  поспешно  придавая  лицу
серьезное выражение.
   - Иду, - откликнулся он. -  Сэр  Джордж,  не  будете  ли  вы  любезны
составить мне компанию?
   Его высокий собеседник кивнул, и они  вдвоем  направились  в  комнату
герцога.
   Полковник Холлс удивлялся, что в час войны, не говоря уже  об  угрозе
чумы, город интересовался какой-то актрисой и что здесь, в  самом  храме
Беллоны , мистер Пепис
из военно-морского министерства отвлекся ради этой  фривольной  болтовни
от серьезного разговора о нехватке офицеров и общей неподготовленности к
сражению с голландцами и с чумой.
   Холлс все еще размышлял  о  странностях  людских  умов  и  диковинных
методах управления страной, которые принесли в Англию возвратившие  трон
Стюарты, когда мистер Пепис и его компаньон снова появились в  приемной,
и он услышал, как привратник произносит его собственное имя.
   - Мистер Холлс!
   Отчасти из-за посторонних мыслей, отчасти  из-за  пропуска  воинского
звания, полковник только после вторичного  обращения  осознал,  что  его
приглашают, и поспешно поднялся.
   Те, кто ранее с презрением взирали на него, теперь  встрепенулись  от
возмущения  при  виде  того,  как  их  опережает   какой-то   оборванец.
Послышалось несколько смешков и сердитых возгласов. Но Холлс не  обратил
на это внимания. Фортуна наконец открыла перед  ним  двери.  Надежда  на
успех  стала  тверже,  благодаря   одной   фразе,   услышанной   им   от
словоохотливого мистера Пеписа. Стране требовались  офицеры,  опытные  в
воинском ремесле, и Олбемарл хорошо знал, насколько редки люди  с  таким
опытом, как у Холлса. Несомненно, он и отдал ему  предпочтение,  оставив
разряженных в пух и прах джентльменов прохлаждаться в приемной.
   Уверенным твердым шагом Холлс двинулся вперед.

Глава третья
ЕГО СВЕТЛОСТЬ ГЕРЦОГ ОЛБЕМАРЛ

   За большим письменным столом, помещенным в центре просторной, залитой
солнечным светом комнаты, окна которой выходили на Сент-Джеймсский парк,
восседал Джордж Монк, барон Потридж, Бошан  и  Тиз,  граф  Торрингтон  и
герцог Олбемарл,  кавалер  ордена  Подвязки  , главный конюший, верховный главнокомандующий и член  Тайного
совета его величества  .
   Таких высот удавалось достигнуть немногим,  и  все  же  Джордж  Монк,
называемый недругами приспособленцем, а большинством  англичан  "честным
Джорджем", мог добиться еще большего. Если бы он  пожелал,  то  стал  бы
королем  Англии,  однако  "честный  Джордж"  предпочел  восстановить  на
престоле династию Стюартов и, осуществив это, едва ли мог  бы  сослужить
своей стране худшую службу.
   Монк был человеком среднего роста и крепкого сложения,  однако  в  то
время - на пятьдесят седьмом году жизни - уже склонным  к  полноте.  Его
смуглое лицо  было  довольно  благообразным,  с  властной  складкой  рта
контрастировал мягкий взгляд близоруких глаз. Большая голова  с  излишне
короткой шеей покоилась на массивных плечах.
   Когда Холлс вошел в комнату,  Монк  поднял  взгляд,  отложил  перо  и
медленно  встал,   с,   удивленным   выражением   наблюдая   за   быстро
приближавшимся к нему посетителем. Когда их уже разделял только стол, он
велел стражу удалиться и не сводил с него глаз, пока за ним не закрылась
дверь. После этого Олбемарл, на чьем лице удивление теперь  смешалось  с
беспокойством, протянул руку полковнику, несколько озадаченному подобным
приемом.  Правда,  Холлс  тут  же  вспомнил,   что   осторожность   была
доминирующей чертой в характере Джорджа Монка.
   - Господи, Рэндал! Это в самом деле вы?
   - Неужели я так изменился за десять лет, что вам приходится  об  этом
спрашивать?
   - Десять лет! - задумчиво  промолвил  герцог,  и  его  мягкие,  почти
печальные глаза окинули визитера с  головы  до.  ног.  Рука  его  крепко
стиснула руку полковника. - Садитесь, дружище. -  Он  указал  Холлсу  на
кресло у стола, стоящее напротив его собственного.
   Холлс сел, отодвинув вперед эфес шпаги и положив шляпу на пол. Герцог
вновь занял свое  место  с  той  же  медлительностью,  с  какой  недавно
поднялся с него.
   - Вы становитесь похожим на отца, - промолвил он наконец.
   - Значит, я с возрастом не только теряю, но и приобретаю кое-что.
   Рэндал Холлс-старший был ближайшим другом  Монка.  Будучи  уроженцами
Потриджа в графстве Девон, они росли вместе. И хотя позже  их  разделили
политические убеждения - в те далекие дни Монк служил королю,  а  Холлс,
будучи республиканцем, поддерживал парламент - они оставались  друзьями.
Когда Монк в 1646 году принял от Кромвеля   командование  армией  в  Ирландии,  то
предложение этого поста и принятие его произошли  под  влиянием  Холлса.
Позднее, когда Холлс-младший избрал, военную карьеру,  он  начал  службу
под командованием Монка и, благодаря не только своим заслугам, но и  его
дружбе, стал капитаном после  битвы  при  Данбаре  и  полковником  после
сражения при Вустере .
Если бы он продолжал служить под командованием друга  своего  отца,  его
судьба могла бы сложиться совсем по-другому.
   Мысль об этом мелькнула в голове герцога, который  не  удержался,  от
того, чтобы высказать ее.
   - Думаете, мне это не известно? - вздохнул  Холлс.  -  Но...  Ответом
может  явиться  длинная  и  утомительная  история,  которой,  с   вашего
позволения, мы позволим пренебречь. Ваша светлость получили мое  письмо,
чему свидетельство - мое присутствие здесь. Таким образом, вам  известно
мое положение.
   - Оно чрезвычайно огорчило меня, Рэндал. Но почему вы не написали мне
раньше? Зачем вы тщетно пытались  прорваться  ко  мне,  позволяя  лакеям
прогонять вас?
   - Я не понимал, насколько вы теперь недоступны.
   Взгляд герцога стал острым.
   - Вы говорите об этом с горечью?
   Холлс едва не вскочил со стула.
   - Нет, клянусь честью! Как бы низко я ни пал, на такое я не способен.
Все, что вы имеете, вы заслужили. Как и все, кто вас  любят,  я  радуюсь
вашему возвышению. - И он добавил с насмешливым цинизмом,  желая  скрыть
вспышку эмоций:
   - Я должен этому радоваться, ибо в  вас  заключена  моя  единственная
надежда. Если она  не  оправдается,  мне  остается  только  броситься  с
Лондонского моста.
   Несколько секунд герцог молча его рассматривал.
   - Мы должны поговорить, - промолвил он. - Нам  нужно  многое  сказать
друг другу. Вы останетесь пообедать?
   - Такое предложение я принял бы даже от врага.
   Его светлость позвонил в серебряный колокольчик. Вошел стражник.
   - Кто ожидает в передней?
   Стражник перечислил ряд пышных имен и титулов.
   - Передайте им мои сожаления, что я не смогу принять никого из них до
обеда. Попросите тех, у кого ко мне срочные дела, зайти ко мне во второй
половине дня.
   Когда стражник удалился, Холлс откинулся  в  кресле  и  расхохотался.
Герцог, нахмурившись, бросил на него вопросительный взгляд.
   - Я подумал о том, как они глазели на меня в передней,  и  как  будут
смотреть на меня при нашей следующей встрече, -  объяснил  полковник.  -
Простите мне мой смех - это единственная роскошь,  которую  я  еще  могу
себе позволить.
   Олбемарл кивнул. Если он и обладал чувством юмора,  то  крайне  редко
его обнаруживал, что дало основания любившему посмеяться мистеру  Пепису
описать его как мрачного человека.
   - Скажите, - спросил Монк, - по какой причине вы вернулись в Англию?
   - Из-за войны. Не мог же я оставаться  на  голландской  службе,  даже
если бы голландцы не возражали против  этого,  что  весьма  сомнительно.
Последние три месяца ни один англичанин  не  мог  показаться  на  улицах
Гааги, не подвергаясь оскорблениям. А если бы он возмутился и дал отпор,
то оказался бы в  руках  властей,  которые  сурово  наказали  бы  его  в
назидание другим. Это одна причина. Другая состоит в том, что  Англия  в
опасности и нуждается в шпаге  каждого  своего  сына,  так  что  я  могу
рассчитывать на назначение. Я слышал, что вам нужны опытные офицеры...
   - Видит Бог, это правда, - с горечью  прервал  его  Олбемарл.  -  Моя
приемная переполнена знатными молодыми  людьми,  явившимися  ко  мне  по
рекомендации герцога такого-то, графа такого-то, а иногда и  самого  его
величества с  просьбой  о  назначении,  которое  даст  возможность  этим
щеголеватым петушкам командовать куда более достойными...  -  Он  умолк,
очевидно  понимая,   что   чувства   вынудили   его   изменить   обычной
осторожности. - Но, как вы сказали, - вновь заговорил Монк, - нам  очень
не хватает опытных офицеров. И тем не менее,  друг  мой,  вам  не  стоит
строить надежды на этом обстоятельстве.
   Холлс уставился на него.
   - Как?.. - начал он, но Олбемарл  тут  же  ответил  на  невысказанный
вопрос.
   - Если вы полагаете, что даже в этот грозный час для таких людей, как
вы, найдется место на службе  Англии,  -  мрачно  промолвил  он,  -  то,
следовательно, вам ничего не известно о том, что здесь происходило, пока
вы были за границей. В течение последних десяти лет я часто  думал,  что
вас нет  в  живых,  и  теперь  спрашиваю  себя:  имею  ли  я  право  при
существующем положении вещей радоваться, видя вас  целым  и  невредимым.
Жизнь обладает ценностью  лишь  тогда,  когда  имеешь  возможность  жить
достойно - то есть проявить себя с  лучшей  стороны.  А  как  вы  можете
сделать это в сегодняшней Англии?
   - Как? - Холлс был ошеломлен. - Предоставьте  мне  возможность,  и  я
продемонстрирую вам это. Испытайте меня, и клянусь,  что  вы  не  будете
разочарованы.
   Побледнев от возбуждения, он поднялся с кресла и стоял перед герцогом
в напряженно вызывающей позе, с чуть дрожащими ноздрями.
   Но Олбемарл оставался невозмутимым. Махнув желтоватой мясистой рукой,
он сделал знак полковнику сесть.
   - Я в этом нисколько не сомневаюсь. Не спрашиваю, как вы провели  эти
годы, и вижу даже без намеков в вашем письме, что они не  пошли  вам  на
пользу. Но это не имеет для меня никакого значения. Я знаю  вас  и  могу
вам доверять. О присущих вам дарованиях мне известно  со  времени  вашей
многообещающей молодости, а  также  по  мнению,  сложившемуся  о  вас  в
Голландии.  Это  удивляет  вас,  верно?  По-моему,  Опдам     характеризовал
вас, как "vir  magna  belli  peritia"  , - он сделал паузу и вздохнул.  -  Видит  "Бог,  я
крайне нуждаюсь в таких людях, как вы, и с удовольствием использовал  бы
вас. Но....
   - Но что, сэр?
   Монк скривил губы и нахмурился.
   - Я не могу сделать это, не подвергая вас страшной опасности.
   - Опасности? - Холлс рассмеялся.
   - Вижу, вы меня не понимаете. Поймите, что вы носите имя,  занесенное
в списки отмщения.
   - Вы имеете в виду моего отца? - недоверчиво осведомился полковник.
   - Совершенно верно. К сожалению, вас назвали в его честь. Имя Рэндала
Холлса стоит под смертным приговором покойному королю. Проживи ваш  отец
достаточно долго, это явилось бы таким же приговором для него самого. Вы
сами сражались на стороне парламента против  ныне  царствующего  монарха
. В Англии вы остаетесь в живых только потому, что
пребываете в пол