жигать
себя  страстью  к  благородной  даме,  от  которой  толку  как  от  святого,
нарисованного в окне кафедрального собора.
   - Наверное, мне и самому следовало прийти  к  такому  выводу,  но  случай
помог мне встретить Ла Хитанилью.  -  Он  помолчал.  -  Жаль,  конечно,  что
маркиза Мойя стала моим врагом.
   - Ей, разумеется, не понравилось, что вы обратили взор на другую женщину,
но о чем подумают при дворе, если она открыто выразит свое недовольство? Тут
волноваться вам не о чем, Кристобаль. Давайте-ка  поедем  ко  мне  и  вместе
пообедаем.
   И они двинулись к Вратам прощения. Каждый из встреченных  ими  придворных
кланялся Сантанхелю. Кое-кто кивал  и  Колону.  Настроение  у  него  заметно
ухудшилось. Последние слова маркизы нарушили спокойствие его души.

Глава 14

ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОНА РАМОНА

   Следующий день принес Колону новые разочарования. Как обычно, вечером  он
пришел к  Загарте,  после  спектакля  попросил  мориска  пригласить  к  нему
Беатрис, но получил ответ, что та прийти не может. Колона это не устроило.
   - Это еще почему? -  взорвался  он.  Загарте  развел  руками,  его  плечи
поникли.
   - Женские капризы. Что я могу поделать?
   - Тогда посмотрим, что смогу сделать я. Где она?
   - У нее жуткий темперамент, Ваше  высочество.  Если  ее  рассердить,  она
превращается в дикую кошку.
   - Так рассердим ее. Показывай дорогу.
   Как он выяснил в тот вечер,  Беатрис  занимала  две  комнаты  на  верхнем
этаже. Одна служила для нее  костюмерной,  из  нее  шла  дверь  в  крохотную
спальню. На полу спальни лежал восточный ковер, у одной из стен стоял  диван
с яркими подушками. Беатрис встала, когда Колон возник  в  дверях,  высокий,
решительный. Ее отказ от совместного ужина вывел его из себя.
   - Вы, сеньор? Но я же просила...
   - Я знаю, о чем вы просили. -  Он  захлопнул  дверь,  оставив  Загарте  в
костюмерной. - Такого ответа я не  приемлю.  Я  пришел  узнать,  почему  мне
отказано?
   - Разве я обязана во всем потакать вашим желаниям?
   - Нет, если они уже не совпадают с  вашими.  Послушайте,  Беатрис,  чтобы
отказать мне, должна быть веская причина.
   - Вы разговариваете со мной так, будто я  -  ваша  собственность.  -  Она
опустилась на диван. - Я, однако, вам не принадлежу. И будет лучше  для  нас
обоих, если вы вернетесь к вашим друзьям при дворе.
   - Беатрис! Что все это значит?
   - Лучшего совета я вам дать не могу. - Она не смотрела  на  него.  -  Эта
очаровательная  дама  вчера  в  Мечети...  Такая   величественная,   подруга
королевы. Она подходит вам куда больше, чем я.
   Он подошел ближе, оперся коленом на диван, склонился над ней.
   - Неужели я удостоился такой чести? Вы приревновали меня?
   - Приревновала? Да. Я же не игрушка придворного кавалера.
   - А я - не придворный кавалер. Скорее  одинокий  мужчина,  который  любит
вас.
   Беатрис чуть слышно  ахнула,  столь  неожиданными  оказались  его  слова.
Медленно подняла полные страха глаза.
   - О чем вы говорите? Мы знакомы едва ли с неделю.
   - Мне этого хватило, чтобы полюбить вас, Беатрис, и я не  могу  поверить,
что вы не догадываетесь о моих чувствах к  вам.  Вы  вернули  мне  мужество,
прогнали прочь одиночество, расцветили до того тусклую жизнь. Для меня вы не
просто женщина, но воплощение женственности, которую я боготворю,  благодаря
двум моим матерям, тоже женщинам, одной на земле и одной на небесах.
   Теперь  она  смотрела  на  Колона  с  благоговейным  трепетом.  Глаза  ее
наполнились  слезами.  Губы  задрожали.  Но  Беатрис   переборола   себя   и
рассмеялась.
   - Дьявол может снабдить мужчину языком ангела, лишь бы совратить женщину.
   - И вам кажется, что я преследую именно эту цель?
   - Судьба многого лишила меня, но даровала умение разбираться в людях.
   - Значит, во мне вы видите только плохое? Это, моя Беатрис, не что  иное,
как чистое упрямство, - произнося эти слова, Колон обнял  ее  и  притянул  к
себе.
   Поначалу, захваченная врасплох, она не сопротивлялась. Но когда его  губы
коснулись ее щеки, словно очнулась и начала  вырываться,  оттолкнув  его  от
себя.
   - Нет! - выкрикнула она. - Нет!
   - Беатрис, - молил он, - ну почему вы не  хотите  прислушаться  к  голосу
сердца?
   - Моего сердца? Что вы знаете о моем сердце?
   - То, что говорит мне мое.
   Беатрис опустила голову, и Колон, решив, что сопротивление сломлено,  сел
рядом и вновь обнял ее.
   - Вы рады,Беатрис? Скажите мне, что вы рады. - Губы его прижались  к  шее
Беатрис, и та, как ужаленная, вырвалась из его объятий.
   - Ах, вы слишком спешите. Дайте мне время. Дайте мне время.
   Ее смятение удивило Колона.
   - Время? Но жизнь коротка. И времени у нас так мало.
   - Я... я должна увериться, - в отчаянии выкрикнула Беатрис.
   - Во мне?
   - В себе. Ах, оставьте меня. Умоляю, если вы действительно  любите  меня,
как говорите, оставьте меня сейчас.
   Смятение, охватившее ее, было столь велико, что ему не оставалось  ничего
другого, как подчиниться.
   Колон встал.
   - Я не  понимаю,  почему  вы  так  расстроились.  Но  не  буду  требовать
немедленного ответа. Вы все расскажете мне, когда мы снова увидимся.
   Наклонившись, он поцеловал ей руку и ушел.
   Несколько минут спустя Загарте, заглянув  в  спальню,  застал  Беатрис  в
слезах.
   - Что случилось? - обеспокоился он. -  Этот  долговязый  мерзавец  обидел
вас?
   - Нет, нет. И не смей так называть его.
   - Зря вы его защищаете. На вашем месте, Беатрис, я бы не тратил  на  него
столько времени. Как мне сказали, за душой у него ничего  нет.  Он  даже  не
придворный, а иностранный авантюрист, живущий на подачки. Добра от  него  не
жди. Да еще он ухлестывает за женщинами. Вот и маркиза Мойя...
   Продолжить она ему не дала.
   - Прикуси свой злобный язык, Загарте. А не то тебе его  укоротят.  Оставь
меня одну. Уходи.
   - Успокойтесь, моя девочка Я еще не  успел  сказать,  зачем  пришел.  Вас
хочет видеть очень важный идальго.
   - А я никого не хочу видеть.
   - Ш-ш! Ш-ш! Послушайте меня. Ему нельзя отказать. Он - племянник главного
инквизитора Кордовы Только что вернулся в Испанию и утверждает, что он - ваш
давний друг, граф Арияс Ее глаза широко раскрылись.
   - Кто?
   Загарте потер руки.
   - Вижу, вы его знаете.
   - Знаю. И тем более не хочу видеть.
   - Ну перестаньте. Проявите благоразумие. Он...
   - Я знаю, кто он такой. Он полностью соответствует тому описанию, которое
ты дал сеньору Колону.
   - Но тут же другой случай. Важный идальго. Так что мне ему сказать?
   - Пусть убирается к дьяволу.
   - И это все? - в голосе Загарте сквозило раздражение.
   - Слова подбери сам, но смысл должен остаться тем же.
   Загарте открыл было рот, чтобы возразить, но Беатрис вскочила с дивана  с
таким сердитым лицом, что мориск отшатнулся.
   - Ни слова больше. Уходи! Вон отсюда! Загарте попятился к двери.
   - Хорошо, хорошо. Обойдемся без скандала. Попытаюсь все  уладить.  Скажу,
что вам нездоровится.  Такому  гостю  нельзя  отказать  безо  всякой  на  то
причины. И ушел, бормоча себе под нос,  что  только  мусульмане  знают,  как
указать женщине ее место.
   Беатрис же неожиданный визит  в  Кордову  дона  Рамона  живо  напомнил  о
подземелье, в котором сидел ее брат. И венецианские агенты едва ли нашли  бы
лучшее средство ускорить дело. Тем более что Колон сам открыл  ей  дорогу  к
своему сердцу.
   В тот вечер она избавилась  от  дона  Рамона.  Загарте  уговорил  его  не
тревожить девушку, поскольку ей нездоровится. Но назавтра дон Рамон появился
вновь, посмотрел спектакль и опять пожелал увидеться с Беатрис.
   Загарте поднялся к ней и передал просьбу посла.
   - Не желаю его видеть. Ни сегодня, ни завтра. Вообще не желаю. Так ему  и
скажи, - ответила она.
   - Я не посмею, - насупился Загарте. - Поймите это. Не  посмею.  Я  и  так
зашел слишком далеко. Заикнулся о том, что не знаю, захотите ли  вы  принять
его. Он же заявил, что не потерпит отказа. Или уговори ее,  сказал  он,  или
пеняй на себя. Так что деваться некуда, Беатрис. - Он прокашлялся.  -  Да  и
как  можно  отказывать  идальго,  испанскому  гранду,  отдавая  предпочтение
бедному иностранцу. Где же тут здравый смысл?
   - Не желаю я видеть это чудовище! - воскликнула Беатрис.
   Загарте пошел на крайнюю меру.
   - Тогда вам тут ни петь, ни танцевать.
   Она рассмеялась ему в лицо.
   - И кто от этого проиграет? Сколько народу приходило посмотреть спектакль
до того, как я появилась на сцене?
   - Проиграем мы оба. Но для меня лучше прикрыть  спектакль,  чем  остаться
без головы, если они найдут в нем ересь. Я не хочу участвовать в аутодафе. А
одного намека графа Арияса достаточно, чтобы отправить меня на костер. Разве
вы этого не понимаете? Я  всего  лишь  мориск.  -  И  после  короткой  паузы
добавил:
   - Я прошу от вас лишь немного благоразумия, Беатрис! Ради нас обоих.
   Монолог его оказался достаточно убедительным. Она,  конечно,  злилась  на
дона Рамона, но не хотела навлечь беду на маленького мориска.
   - Хорошо, - вздохнула Беатрис. - Пусть он приходит.
   Но ее согласие еще больше встревожило Загарте.
   - Но вы встретите его доброжелательно?
   - Раз я принимаю его, ты его поручение выполнил. Что будет дальше  -  мое
дело.
   Вот так дон Рамон попал в покои Беатрис, чтобы сыграть ту маленькую роль,
что уготовила ему судьба.
   Он постоял в дверях,  оглядывая  Беатрис.  На  его  губах  играла  легкая
улыбка.  Темно-оливковый  камзол  свободного   покроя,   расшитый   золотом,
прибавлял массивности его слишком тощему телу. Голову украшала шапочка  того
же цвета с черным плюмажем и пряжкой с драгоценными камнями.
   - Что вам угодно, сеньор? - сердито спросила Беатрис. - Почему  вы  столь
назойливы?
   Дон Рамон непринужденно шагнул вперед, улыбка его стала шире.
   - Я, конечно, понимаю, что вы боитесь принять меня...
   - Боюсь?!
   - ...После того как, ничего не  сказав,  убежали  из  Венеции.  Так,  моя
дорогая Беатрис, не поступают с  друзьями,  которые  не  жалеют  сил,  чтобы
помочь вам, - в голосе его слышался упрек. -  Благодарите  Бога,  что  я  не
злопамятен. Во всяком случае, видя доброе  ко  мне  отношение,  я  обо  всем
забуду.
   Он взял ее руку и, несмотря на  слабое  сопротивление,  поднес  к  губам.
Мгновение спустя Беатрис выдернула руку и ответила сухо и бесстрастно:
   - Я не считала нужным отчитываться перед вами. Я вам ничего не должна. Вы
предлагали мне сделку... грязную сделку. Вот и все.
   - Как неблагодарно! И сколь далеко от истины, - нисколько не  смутившись,
продолжал дон Рамон. - Хотя ничего не пообещали,  я  сделал  все,  что  мог.
Повидался с дожем. Попросил его об освобождении вашего  брата,  поступившись
при этом достоинством посла, и даже добился обещания  выпустить  несчастного
Пабло из тюрьмы.  К  сожалению,  после  нашего  разговора,  открылись  новые
обстоятельства. И так как речь шла о безопасности государства, дож,  как  он
сам  сказал  мне,  не  смог  выполнить  своего  обещания.  Но  вы  даже   не
поблагодарили меня за  участие.  Вы  поступили  нехорошо,  Беатрис,  покинув
Венецию без моего ведома. И  это  после  того,  как  я  делом  доказал  свою
преданность.
   - Вы хотели использовать мое несчастье в собственных целях,  -  напомнила
она дону Рамону. - Но теперь все это в прошлом.
   - Отличная мысль. Перевернем страницу и подумаем о будущем.
   - Будет лучше, дон Рамон, - холодно ответила она, - если вы сразу уясните
для себя, что вам нет места в моем будущем, как и мне - в вашем.
   - Если я в это поверю, у меня разорвется сердце.
   - Рвите его поскорее и уходите. Вы чересчур назойливы.
   - Разве я так противен вам? - Он все еще улыбался, но теперь  улыбка  его
скорее пугала Беатрис.
   Дон Рамон пододвинул к себе стул и сел, положив ногу на ногу.
   - Вы, кажется, не услышали меня. Я попросила вас уйти.
   Он покачал головой, всем своим видом выражая сожаление.
   - С давними друзьями так не поступают. Тем более с теми, кто может помочь
и теперь, как помогал раньше.
   - Я не прошу вас о помощи, дон Рамон, и не нуждаюсь ней.
   - Напрасно так думаете. Этот спектакль, в котором  вы  играете.  Довольно
рискованная, знаете ли, трактовка некоторых эпизодов жизни  святых.  Кое-кто
может задуматься,  нет  ли  тут  ереси,  а  сцены  с  вашим  участием  могут
показаться святотатством. Решение по таким вопросам выносит Святая палата, а
Загарте к тому же мориск. К ним инквизиторы относятся с особым  подозрением.
Конечно, ваше наказание может ограничится публичным покаянием, но кто знает,
вдруг Святая палата сочтет, что преступление ваше куда  серьезнее.  Надеюсь,
теперь вы начинаете понимать, сколь необходим в такой ситуации верный  друг,
готовый заступиться за вас?
   И дон Рамон улыбнулся, видя, как смертельно побледнело лицо Беатрис.
   - И в чем же выразиться ваше заступничество? - спросила она.
   - Вы хотите знать, чем я смогу  вам  помочь?  Извольте,  -  он  распахнул
камзол, чтобы она увидела вышитый на  жилете  кинжал  с  рукояткой  в  форме
цветка лилии. - Я не только пользуюсь  немалым  влиянием  в  ордене  святого
Доминика, но и мой дядя, фрей Педро Мартинес де Баррио - главный  инквизитор
Кордовы. Мои свидетельские  показания  могут  стать  вам  надежной  защитой.
Теперь вы понимаете, что...
   - ...Что Ваше влияние может как спасти меня, так и погубить. Именно это я
должна понять. Не так ли, дон Рамон? Будем откровенны.
   Ее полный презрения взгляд разбился о добродушную улыбку графа.
   -  А  чего  вы  так  рассердились?  В  конце  концов,  я  представил  вам
доказательство того, что мое отношение к вам не изменилось. - И добавил  уже
более жестко:
   - В Венеции вы обратили в прах мои самые радужные надежды.  Я  не  привык
сдаваться без боя. И никогда  не  отказываюсь  от  принятых  решений.  -  Он
поднялся, шагнул к Беатрис, в голосе появились просительные нотки:
   - Беатрис, ну почему вы заставляете меня  прибегать  к  таким  средствам?
Ведь достаточно одного вашего слова, и все мои богатства будут у ваших ног.
   Шум за дверью вынудил его замолчать. "Но я говорю вашей светлости, что  к
ней нельзя", - проверещал голос Загарте. "Прочь с дороги, Загарте!  Прочь  с
дороги!" - ответил мужской голос. Затем  дверь  распахнулась,  и  на  пороге
возник высокий мужчина, разодетый в черное с золотом.
   Последовала немая сцена.
   - Что вам угодно? - первым пришел в себя дон Рамон. Лицо незнакомца стало
еще более суровым, брови сошлись над стальными глазами.
   - Ну, сеньор? Вы меня слышали? Что  вам  угодно?  Кто  вы?  Колон  закрыл
дверь.
   - Поставим вопрос иначе. Кто вы  такой  и  по  какому  праву  спрашиваете
меня?
   - Я - граф Арияс. - Дон Рамон надеялся, что его  имя  произведет  должное
впечатление, но ошибся.
   - И что из этого? Судя по вашему тону, вас можно принять за герцога.  Дон
Рамон не верил своим ушам.
   - Да вы наглец, сеньор.
   - Я лишь отвечаю на вашу грубость. Впрочем, я пришел к даме. А до вас мне
нет никакого дела.
   - Но вы же видите, что сейчас вы - незваный гость. Сеньора Беатрис примет
вас в другое время, если пожелает. - Он  взмахнул  рукой,  предлагая  Колону
выйти вон.
   Но тот не сдвинулся с места.
   - Я не понимаю, по какому праву вы здесь командуете.
   - А пора бы  и  понять.  Я  не  привык  к  тому,  чтобы  мои  приказы  не
выполнялись.
   - К дьяволу вас и ваши приказы. Плевать мне на то,  выполняются  они  или
нет, кем бы вы ни были.  -  Взгляд  Колона  остановился  на  Беатрис  -  она
обратилась в статую, устрашенная последними  словами  дона  Рамона.  Тот  же
продолжал бушевать.
   - Я позабочусь о том, чтобы вы узнали, кто я такой. И вы еще пожалеете  о
своем поведении. Вон отсюда! - Дон Рамон  опять  указал  на  дверь.  -  Вон!
Немедленно!
   Не обращая на него ни малейшего внимания,  Колон  продолжал  смотреть  на
Беатрис.
   - Уйду я или останусь, зависит только от сеньоры Беатрис.
   Она словно очнулась и, движимая страхом, который вселил  в  ее  душу  дон
Рамон, воскликнула: "О, уходите, уходите!  Пожалуйста,  уходите!"  Слова  ее
поразили Колона в самое сердце. И вся боль, переполнявшая его,  выплеснулась
во взгляде, брошенном на Беатрис.
   - Вы слышали? - тут же взревел дон Рамон.
   - Слышал, - эхом отозвался Колон.
   - Так чего же вы ждете? Убирайтесь отсюда, мерзавец! Тут Колон взорвался.
Собственно, он давно уже весь кипел, лишь невероятным усилием воли  сохраняя
внешнее спокойствие.
   - Я не мерзавец. - Он сорвал с головы шапочку ударил ею по бледному  лицу
дона Рамона. Тот отшатнулся. - Я - Колон. Кристобаль Колон. И  любой  скажет
вам, где меня найти.
   Дон Рамон побагровел от ярости.
   - Вы еще услышите обо мне. Ад и дьявол! Вас следует  проучить.  И  будьте
уверены, вас проучат.
   Но дверь уже захлопнулась за  спиной  Колона.  Дон  Рамон  развернулся  к
Беатрис.
   - Это он? Кто этот негодяй?
   - Оставьте меня. Уходите! Вы и так принесли мне много  горя,  -  ответила
Беатрис.
   - Да? - оскалился он. - Великий Боже и все его  святые!  Я  принес  много
горя, а? Ну что ж. Не остается ничего другого, как идти дальше. Доведем дело
до конца. Ударить меня! Меня! - Он заметался по комнате.  -  Клянусь  Богом,
это был его последний удар.
   Ярость его заставила Беатрис сжаться в комок.
   - О чем вы? - воскликнула она. - Что вы задумали?
   - Задумал? - Он рассмеялся неприятным смехом. - Мои люди знают, что нужно
делать. Когда они с ним разберутся, у вас станет на одного друга меньше.
   В панике она схватила дона Рамона за руку.
   - Матерь Божья! Что вы хотите этим сказать?
   - Разве вам что-то не ясно? Вы думаете, можно оставлять в живых человека,
который будет похваляться тем, что ударил меня?
   - Вы задумали убийство! - ахнула Беатрис.
   Дон Рамон вдумчиво посмотрел на нее, поскольку в  голове  у  него  созрел
новый план.
   - Мы можем это обсудить. - И он увлек Беатрис к дивану.
   - Присядем.

Глава 15

НАСЛЕДСТВО

   Колон, пулей вылетел из харчевни Загарте, едва не столкнувшись с  крупным
разодетым мужчиной, который бесцеремонно схватил его за руку.
   Итальянский язык привел его в чувство.
   - Сеньор Кристоферо, что случилось? Куда это вы так летите?
   - Не сейчас. Не сейчас. - Колон вырвал руку. -  Дайте  мне  пройти.  -  И
помчался дальше.
   Рокка,  поглаживая  подбородок,  следил  взглядом  за   высокой   фигурой
мореплавателя, пока тот не скрылся за углом. Лицо его потемнело.
   - Дьявол! - пробормотал он и твердым  шагом  вошел  в  ворота.  Он  хотел
убедиться, что Беатрис не была причиной столь необычного поведения Колона.
   Он пересек двор, быстро поднялся по ступеням, но по коридору, ведущему  к
комнатам Беатрис, уже крался на цыпочках. У двери он замер. Изнутри до  него
донесся мужской голос.
   - Поймите же, обожаемая Беатрис сколь выгодно быть моим  другом  и  сколь
опасно - врагом!
   Фраза эта убедила Рокку, что появление его весьма кстати.
   Он постучал в дверь, без дальнейших церемоний отворил ее и вошел.
   Беатрис, сама печаль, сидела на  диване  с  поникшей  головой.  Над  ней,
словно  чудовищный   паук,   как   показалось   Рокке,   навис   долговязый,
оливково-зеленый дон Рамон.
   Рокка изобразил на лице изумление.
   - Да простит меня Бог! Наверное, я помешал. О, извините меня, сеньора.
   Уходить он, разумеется, не собирался, да и Беатрис не  отпустила  его.  В
голосе ее зазвучало облегчение.
   - О, заходите, заходите. Его высочество как раз собирались откланяться.
   Дон Рамон побагровел сначала потому, что ему вновь помешали,  потом,  что
выставляли за дверь. Он вскинул голову.
   - Я вернусь в более удобное время. Когда вам не будут докучать другие.
   Он подождал, ожидая ответа, но Беатрис промолчала, и  ему  не  оставалось
ничего иного, как повернуться к Рокке, которого он в последний раз  видел  в
приемной дожа.
   - О, сеньор... Я вас знаю. Вы из Венеции.
   Рокка поклонился.
   - У вашей светлос