ся  по  комнате,  обставленной  роскошной  мавританской
мебелью, вывезенной из Гранады.
   - Этого нельзя  допустить.  Неужели  вы  не  можете  отказаться  хоть  от
каких-то условий?
   - Предлагаемое мною  гораздо  больше  того,  что  я  прошу.  Со  мной  не
согласились. Более мне здесь делать нечего.
   Сантанхель подошел к сидящему на диване Колону.
   - А Беатрис? - мягко спросил он.
   Серые глаза затуманились.
   - Еще одна причина для отъезда.
   - Оставленные надежды, - пробормотал Сантанхель.
   - Надежды, так и не осуществленные, лучше оставленных. Последние приносят
только боль.
   - А разве нет боли в отчаянии? Что еще в оставленных надеждах? Пока вы  в
Испании, Беатрис не потеряна навсегда. Вы не должны уезжать. Я сделаю все от
меня зависящее, чтобы королева еще раз приняла вас.
   - Не хватит ли с меня аудиенций? Отсрочки,  затяжки,  комиссии,  наконец,
этот худосочный монах, предлагающий мне жалкую  подачку.  Я  думаю,  с  меня
хватит. - Колон встал. - Я уезжаю в Кордову. Соберу  вещи,  что  остались  у
Бенсабата, и отправлюсь во Францию.
   - Ну подождите хотя бы, пока я не повидаюсь с королевой.
   Колон покачал головой.
   - Даже ваша просьба не остановит меня. Надоело! Я предлагаю свои  услуги,
а меня встречают так, будто я прошу милостыню.
   Никакие доводы не помогли, и на следующее утро  Сантанхель  и  Кинтанилья
стали единственными свидетелями отъезда. Колон не попрощался  ни  с  кем  из
своих друзей и лишь попросил дона Луиса извиниться за него перед ними.
   На глазах Сантанхеля навернулись слезы, когда Колон исчез  в  февральском
тумане. Только теперь, думая о том, что никогда  больше  не  увидит  Колона,
Сантанхель понял, сколь сильно привязался он к этому отважному мечтателю.  И
расставался с ним, как с сыном.
   - Бедняга, - тяжело вздохнул  казначей  Арагона.  -  Он  заслужил  лучшей
судьбы.
   - Возможно. - Кинтанилья тоже сожалел об отъезде Колона.  -  Но  гордость
его воздвигает непреодолимые барьеры.
   Сантанхель резко повернулся к нему.
   - Если бы мы могли видеть то, что видит он, возможно, и  наши  требования
оказались бы ничуть не меньше. - И он отправился к Кабрере и маркизе,  чтобы
сообщить им об отъезде Колона.
   - Как он мог уехать, не попрощавшись с нами! - воскликнула маркиза.
   Сантанхель попытался защитить Колона.
   - Его гордая  внешность  прячет  под  собой  разбитое  сердце.  И  он  не
попрощался с вами только потому, что не хотел причинить себе лишнюю боль.
   - Вы не должны были отпускать его.
   - Я сделал все, что мог.
   - Его нужно вернуть! - твердо заявил Кабрера. - Нельзя  допустить,  чтобы
Франция нажилась на нашей медлительности.
   Маркиза встала.
   - Пойдемте со мной, дон Луис. Мы должны рассказать все королеве.
   Королева сидела в туалетной комнате перед  зеркалом  и  брала  украшенную
драгоценностями  сетку  для  волос  из  ларца,  стоящего  у  ее  локтя.   Ей
прислуживали две придворные дамы.
   Она улыбнулась, увидев в зеркале отражение маркизы.
   - Вы сегодня рано, Беатрис.
   - Целую руки вашему величеству, - поздоровалась  та  и  сразу  перешла  к
делу. - Колон покинул Санта-Фе. Он едет во Францию.
   Королева нахмурилась, брови ее сошлись у переносицы. Затем положила сетку
обратно в ларец и полуобернулась к маркизе.
   - Я, честно говоря, этого не ожидала, несмотря на то  что  рассказал  нам
архиепископ. Гордый, несгибаемый человек. - Она  вздохнула.  -  Однако  если
таково его решение, мы бессильны.
   - Едва ли можно утверждать, что решение принял  он.  Скорее  его  приняли
ваши величества, отказавшись выполнить его условия.
   - А вы знаете, что это за условия?
   - Да, мадам.
   - И вы думаете, нам  следовало  их  принять?  -  королева  улыбнулась.  -
Сожалею, что заслужила ваше неодобрение, Беатрис.
   - О, мадам! - запротестовала донья Беатрис, но тут же добавила:
   - Но вот отпускать  его  не  стоило.  В  приемной  ждет  дон  Луис.  Ваше
величество может принять его?
   Королева на мгновение задумалась.
   - Почему нет? Позовите его.
   Маркиза не успела повиноваться, как открылась дверь в королевский кабинет
и на пороге возник Фердинанд, в длинном, до пола,  отороченном  мехом  синем
халате.
   - Заходите, сир, - улыбнулась ему королева. - Мне вот тут говорят, что мы
обидели Колона. Он уже уехал из Санта-Фе и собирается во Францию.
   Фердинанд не торопясь двинулся к королеве.
   - Пусть он там и преуспеет, - беззаботно ответил он.
   - Если преуспеет он, то преуспеет и Франция  за  счет  Испании,  -  смело
возразила маркиза.
   Фердинанд удивленно приподнял бровь. Затем рассмеялся. Полученная новость
явно подняла ему настроение. Он поиграл золотой цепью на груди.
   - А я как раз думал о том, сколько нам бы пришлось потратить, останься он
в Испании. Причем платили бы мы не только золотом, но и  достоинством.  Чего
ты такой мрачный, Сантанхель. Наверное, не согласен со мной?
   - Раз уж вы спрашиваете меня, сир, не согласен.  Я  пренебрег  бы  вашими
интересами,  если  бы  проявил  полное  безразличие  к  тому,   что   другие
обогатятся, используя шанс, выпавший нам.
   Маркиза поддержала его.
   - Ни одному королю мира не представлялось такого случая  прославить  себя
на века и обогатить страну.
   - Что до славы, то мы нашли ее здесь,  в  Гранаде.  А  богатство  придет.
Война, как вы знаете, обошлась нам недешево, и у нас нет денег на авантюры.
   - Нет, нет, - не согласилась с ним королева. - Причина не в этом,  как  я
уже говорила вам. По крайней мере, не эта причина заставила меня  отказаться
от своего слова.
   - Ни у кого нет в этом ни малейшего сомнения, мадам,  -  заверил  ее  дон
Луис. - Но владыки Испании и раньше часто шли на  риск.  Так  почему  бы  не
поддержать и эту экспедицию. В случае неудачи потери будут не так уж велики,
а успех принесет несметные богатства.
   - Не все согласны с Колоном, - напомнила ему королева.
   - Разумеется, не все, - вмешалась маркиза. - Сомневающиеся были  и  будут
всегда. Но нерешительных могут и обогнать.
   - Да и в любом случае, - продолжал дон Луис, - что  есть  сомнения  наших
докторов в сравнении со словами Тосканелли? - Он повернулся  к  королеве.  -
Ваше величество прекрасно знает, какие славу и богатства принесли Португалии
ее мореплаватели. Колон предлагает Испании затмить Португалию.
   - Мы это уже слышали, - пробурчал Фердинанд.
   - И я много думала об этом, - добавила королева. - Поэтому  и  сожалею  о
решении Колона. Но условия,  выдвинутые  им,  неприемлемы.  Человек  низкого
происхождения,  он  требует  почестей,  которых  мы  не  удостаиваем   наших
знатнейших грандов.
   - Позвольте спросить ваше величество, - вставила маркиза. - Кто  из  этих
грандов готов положить к вашим ногам целую империю?
   Король, стоявший у столика, покачал головой, улыбнулся.
   - Империя эта пока только в его мечтах.
   - Так же, как и титулы, которые он просит, - последовал быстрый ответ.  -
До открытия заморских территорий они останутся пустыми словами.
   Глаза королевы вспыхнули.
   - Действительно, в этом что-то есть. Дадим ему титул  адмирала,  но  лишь
после того, как его открытия станут явью. Пусть он будет нашим вице-королем,
но лишь в тех землях, которые он добавит к нашим  владениям.  Такое  решение
устроит все стороны. Что бы ни случилось, никто не сможет  упрекнуть  нас  в
излишней доверчивости только потому, что мы заплатили вперед.
   Она посмотрела на Фердинанда, ожидая согласия, но  тот  медленно  покачал
головой.
   - Вы забываете про корабли, которые мы должны снарядить для него.
   - Мы уже согласились на это.
   Но Фердинанд твердо стоял на своем.
   - Не я, мадам. Не я. Я на это не  соглашался.  Я  лишь  рассматривал  его
предложение. Когда же я  уступил  вам  и  решил  поддержать  экспедицию,  то
оговорил мое согласие определенными условиями. Колон их не принял.  Так  что
вопрос этот считаю закрытым.
   - Вы слишком прислушиваетесь к архиепископу, - упрекнула его королева.
   - Можете ли вы мне предложить лучшего советника, чем ваш духовник?
   - В вопросах веры, нет.
   - Святой Яго, а о чем мы с вами сейчас говорим, как не о вере?
   - Давайте не будем препираться. Ваше величество полагает, что  мы  должны
отпустить Колона?
   - Или, как вы сказали, дать ему титулы адмирала и вице-короля после того,
как он  найдет  свои  Индии,  но  при  условии,  что  деньги  на  снаряжение
экспедиции добудет он сам.
   Королева не стала скрывать, что такой ответ ей не понравился.
   - Это последнее слово вашего величества? - спросила она.
   - Самое последнее, - подтвердил Фердинанд.
   - Пусть будет так. - Она вздохнула. И добавила уже твердым тоном:
   - В таком случае я возьму все затраты  на  себя,  и  на  мачтах  кораблей
Колона взовьется флаг Кастильского королевства.
   Все застыли в изумленном молчании. Первой пришла в себя маркиза.
   - Мадам, это решение  принесет  вам  славу,  которой  не  знала  ни  одна
королева.
   Фердинанд криво усмехнулся.
   - Но расходы, мадам? Где вы возьмете такие деньги?
   Изабелла глянула на Сантанхеля.
   - Во сколько вы оцениваете экспедицию, дон Луис?
   - Расходы будут не так уж велики.  При  необходимости  Колон  соглашается
плыть на двух кораблях. Все снаряжение обойдется в три тысячи крон.
   - Такие деньги я найду.
   Она положила руку на ларец с драгоценностями.
   - Возьмите их, дон Луис, и принесите мне три тысячи. Я думаю,  содержимое
ларца стоит куда дороже.
   - Ваше величество! -  Сантанхель  даже  замахал  руками.  -  В  этом  нет
необходимости. Деньги я найду. В казначействе Арагона.
   - Святой Яго! -  взревел  Фердинанд.  -  Откуда  ты  собрался  их  взять?
Сантанхель остался невозмутим.
   - Я намерен взять эти  три  тысячи  в  казначействе  Арагона.  Они  будут
возмещены золотом  или  другими  товарами,  привезенными  Колоном.  Так  что
некоторым образом он сам финансирует экспедицию.
   - Некоторым образом! - Фердинанд насупился. - Повезло мне с казначеем. Ты
у меня финансовый волшебник, не так ли, Сантанхель? А  если  он  вернется  с
пустыми руками? Или вообще не вернется?
   - Тоща я сам возмещу эти деньги.
   Фердинанд хмуро глянул на него, а затем пожал плечами.
   - Даже не знаю, Сантанхель, чему мне больше завидовать - твоему богатству
или твоей вере в  Колона.  Однако  на  таких  условиях  ты  можешь  свободно
распоряжаться тем, что еще осталось в моей казне.

Глава 26

МОРЯКИ ПАЛОСА

   Годами Колон подстраивался под других,  старался  ублажить  сильных  мира
сего, но победил, проявив твердость. Именно непреклонность Колона  заставила
владык Испании согласиться практически со всеми его требованиями.
   Известие о принятом решении настигло его уже в сумерках. Он  подъезжал  к
Пиносскому мосту, когда услышал быстро  приближающийся  топот  копыт.  Отряд
альгасилов, возглавляемый  офицером,  остановил  его.  Офицер  сообщил,  что
королева приказала ему  вернуться  в  Санта-Фе.  Получил  он  и  записку  от
Сантанхеля. В трех коротких строчках казначей Арагона сообщал о его триумфе.
   Наутро, после поздравлений Сантанхеля, Кабреры и  маркизы  Мойя,  которая
даже всплакнула, Колон прибыл на аудиенцию во дворец, где королева  отругала
его за столь внезапный  отъезд,  а  король,  которого  его  хитрый  казначей
уговорил-таки поддержать экспедицию, холодно ему кивнул.  А  потом  Изабелла
тепло напутствовала Колона, поскольку действительно хотела, чтобы плавание в
неведомое завершилось успехом.
   Проситель,  едва  не  ставший  объектом  насмешек  придворных,  вышел   с
аудиенции доном Кристобалем Колоном, адмиралом  моря-океана,  поднявшись  на
один уровень с представителями благороднейших родов Испании.
   Путь его был долгим и трудным, но в конце концов он занял место,  которое
считал достойным. И хотя ему еще предстояло  совершить  подвиг,  уготованный
ему судьбой, в душе Колон не  сомневался,  что  из  неведомого  он  вернется
победителем.
   Началась подготовка, довольно неспешная, но в конце  апреля  он  уже  мог
покинуть Санта-Фе, чтобы завершить ее непосредственно на кораблях.
   По странному совпадению отплыть ему предстояло из того  самого  порта,  в
котором он ступил на землю Испании. За какой-то проступок на Палос  наложили
штраф: полностью снарядить две каравеллы. Прижимистый король  Фердинанд  тут
же  сообразил,  что  использование  этих  каравелл  может  уменьшить   число
мараведи, которое казна Арагона должна была одолжить Кастилии.
   Кристобаль Колон прибыл в Палос в начале мая.
   Он не мог не заехать туда,  даже  если  намеревался  отплыть  из  другого
порта, потому что там оставался его сын. Королева, выражая свое благоволение
к Колону, назначила маленького Диего пажом ее сына принца  Хуана.  Наверное,
тут следует отметить, что обычно пажами принцев  становились  знатнейшие  из
знатных, то есть Изабелла уже не сомневалась, что Колон выполнит обещанное.
   По дороге, вьющейся между сосен, Колон ехал в  монастырь.  Не  безвестный
странник, сравнивающий себя с Картафилусом, постучавшийся  в  ворота,  чтобы
попросить хлеба и воды для  своего  сына,  но  дон  Кристобаль,  командующий
экспедицией и полномочный представитель их величеств в заморских землях.
   За долгие месяцы его отсутствия ничего не изменилось в Ла Рабиде, Тот  же
привратник появился на стук и удивленно подумал, что  нужно  в  такой  глуши
этому знатному господину в длинном синем плаще и высоких сапогах из отличной
кордовской  кожи,  спешившемуся  с  черной  андалузской  кобылы.  Еще  более
удивился он, когда незнакомец обратился к нему по имени.
   - Помоги вам Бог, брат Инносенсио.  Передайте  преподобному  приору,  что
прибыл дон Кристобаль Колон.
   -  Дон  Кристобаль!  -  челюсть  привратника  отвисла,  поскольку  титул,
властность голоса и великолепие наряда никак не  вязались  с  тем  путником,
которого, как он вспомнил сейчас, ему доводилось видеть. - Помоги Бог  вашей
милости, - наконец поздоровался  он,  не  зная,  как  реагировать  на  столь
внезапное изменение социального статуса Колона.
   Но тот не стал  корчить  из  себя  важную  птицу,  и  рука  его  дружески
опустилась на плечо привратника.
   - Разве так встречают давних друзей, брат Инносенсио?
   Привратник рассмеялся и бросился в объятия Колона. А  к  ним  уже  спешил
фрей Хуан Перес. И он тепло обнял Колона.
   - Сын мой, вам нет нужды говорить мне, что дела у вас идут  прекрасно.  -
Он пристально всмотрелся в глаза Колона. -  Хотя  вас  и  не  миновала  чаша
страдания. Дорога была  длинная,  трудная.  Вам  казалось,  что  препятствия
непреодолимы. Но почему я говорю, а не слушаю. -  Он  весело  рассмеялся.  -
Болтливость - грех странников. Я уже послал за Диего. Разумеется, именно  он
привел вас к нам.
   - Я был бы неблагодарной собакой, если бы приехал только ради него.  Нет,
я у вас в вечном долгу за то,  что  вы  направили  меня  на  тропу,  которая
привела к заветной цели. А кроме того, по  приказу  их  величеств  я  должен
отплыть из Палоса.
   Едва он произнес последнее  слово,  как  появился  высокий  светловолосый
мальчик во фланелевой блузе и  серых  рейтузах.  С  трепетом  взирал  он  на
великолепную фигуру Колона, пока тот не опустился на колено и не протянул  к
нему руки. Диего устремился в объятия, прильнул к груди отца.
   - Меня долго не было, Диего. Я не хотел возвращаться к  тебе  без  добрых
вестей. - И все еще прижимая мальчика к себе,  рассказал  о  великой  чести,
оказанной мальчику, ибо он теперь - паж принца Хуана. А уж потом  перешел  к
подробностям, которые интересовали фрея Хуана.
   Завершая подготовку экспедиции. Колон поселился в Ла Рабиде.
   Как выяснилось, его надежды на скорое отплытие не оправдались.  Возникали
все новые препятствия, преодолеть которые даже ему, облеченному королевскими
полномочиями, удавалось с большим трудом.
   В полдень следующего дня  в  сопровождении  приора  и  алькальда  Палоса,
смуглолицего  Диего  Родригеса  Прието,  нотариуса,  трубача   и   полдюжины
альгасилов Колон появился на ступенях церкви святого Георгия.
   Ранее городской глашатай объявил, что ожидается важное  сообщение,  и  на
площади собралась большая толпа матросов, рыбаков, конопатчиков, вязальщиков
канатов, купцов, владельцев кораблей, капитанов, а также  женщин  и  другого
портового люда.
   Заиграла труба, и над площадью повисла тишина. Нотариус выступил вперед и
зачитал королевский указ.
   Из него следовало, что город Палос в течение десяти дней должен поставить
под  начало  Кристобаля   Колона   две   боевые   каравеллы   <Каравелла   -
трех-четырехмачтовое морское парусное  судно  с  одной  палубой  и  высокими
бортами.>. Команды этих судов будут  получать  обычное  для  военного  флота
жалованье, причем им уплатят за два месяца вперед. Далее  следовал  перечень
необходимого снаряжения, а заканчивался указ перечислением наказаний, ждущих
тех, кто осмелится не повиноваться их величествам.
   Если владельцы кораблей сразу погрустнели, поскольку выбор мог  пасть  на
их каравеллы, то моряки радостно загалдели,  предвкушая,  как  они  потратят
полученное вперед жалованье.
   Обманутый их энтузиазмом, Колон в прекрасном  настроении  вернулся  в  Ла
Рабиду.
   В тот день он принял двух посетителей. Первым появился рослый мужчина лет
тридцати, одетый небогато, но державшийся весьма уверенно. Он назвался Васко
Аранда,  заявив,  что  он  совладелец  недавно  затонувшего   корабля.   Это
происшествие, добавил он, лишило его средств к существованию. В море он  уже
десять  лет,  пять  последних  прослужил  на   военных   кораблях   Испании,
сражавшихся с алжирскими пиратами. Его заслуги не остались незамеченными, он
был назначен капитаном корабля, а потом стал его совладетелем. Оставшись без
корабля, он потерял не только деньги, но и работу. И теперь он готов на все,
чтобы вернуть себе прежнее положение в обществе.
   Колон выслушал его благосклонно. А еще более завоевал Аранда расположение
адмирала, полностью поддержав идею экспедиции к заморским землям.
   - Я не прочь рискнуть. Кто не  рискует,  тот  не  выигрывает.  А  большой
выигрыш требует и большого риска. Если вы  наймете  меня,  я  могу  привести
шесть матросов моей бывшей команды. Они здесь, в Палосе, и  пойдут  за  мной
хоть в ад.
   - Надеюсь, нам не придется плыть так далеко, - улыбнулся Колон.
   - Куда бы вы ни плыли, я отвечаю за этих парней. Меня  знают  большинство
владельцев кораблей Палоса. Они могут подтвердить мою репутацию.
   Колон тут же сообразил, что едва ли он найдет лучшего офицера по вербовке
команды, и предложил Аранде эту должность, пообещав, что по  выходе  в  море
определит его если не капитаном  одного  из  кораблей,  то  на  какую-нибудь
высокую должность.
   Визит Аранды Колон воспринял как  добрый  знак.  Ему  уже  казалось,  что
моряки Палоса будут драться за место на его каравеллах. В такой вот  эйфории
он принял Мартина Алонсо Пинсона.
   - Ваш давний друг, - представил его  фрей  Хуан,  -  который  желает  вам
только добра и в котором вы можете обрести верного помощника.
   - Вы долго отсутствовали, - Пинсон крепко пожал Колону руку,  -  но,  как
видно, не теряли времени даром, судя по тем полномочиям,  которыми  наделили
вас их величества.
   Приор уговорил Пинсона остаться на ужин. И тот  не  уставал  улыбаться  и
сыпать комплименты. Когда же братья-монахи удалились, Пинсон перешел к делу.
   - Мне кажется,  вы  подвергаете  себя  отчаянному  риску,  отправляясь  в
неведомое только на двух кораблях.
   - Большего мне не дали.
   - Но только два корабля! - Пинсон покачал головой. - Слишком опасно. Если
один затонет, вы будете полностью зависеть от второго. Благоразумный человек
так бы не поступил. Я даже опасаюсь, что многие моряки из-за этого откажутся
участвовать в экспедиции.
   Но Колон,  вдохновленный  разговором  с  Арандой,  не  разделял  сомнений
Пинсона.
   - Я не ожидаю никаких проблем с вербовкой команд  моих  каравелл.