с Лэтимер?! - Брови сэра Эндрю полезли вверх.
   У Мендвилла  перехватило  дыхание.  Кольцо  и  книга! Каким же  он  был
идиотом,  когда  отмахнулся  от  единственно  возможного   объяснения  этого
сочетания!  А оно  само  напрашивалось.  Капитан  с  шумом  выдохнул воздух.
Никаких дополнительных расспросов ему уже не требовалось.
   Но изумленный сэр Эндрю все еще выпытывал у мистера Фэвершема:
   - Миссис Лэтимер? Которая здесь миссис Лэтимер?
   Священнику  этот  допрос не  понравился. Он разбудил  его  мыслительные
способности и заставил осознать, какую он совершил оплошность.
   -  М-м... Кажется, я обознался, - произнес  он, запинаясь, -  наверное,
ошибся именем.
   -  Ну, нет, - тихо сказал Мендвилл, взяв его под локоть. С виду он  был
спокоен,  хотя  губы его  побелели.  - Вы  нисколько  не  ошиблись. Вы  ведь
обвенчали их на корабле сегодня утром, не правда ли?
   -  Так это  уже известно?  -  Преподобный  мистер  Фэвершем  облегченно
улыбнулся. - Слава Богу. Я испугался, что сболтнул лишнее.
   Вдруг  он почувствовал, что  руку его сдавило будто железной хваткой, и
вздрогнул от  боли.  Сэр  Эндрю обладал большой физической  силой, а  в  эту
секунду он и не думал ее сдерживать.
   - Войдемте-ка сюда, сэр! - прошипел он сквозь зубы и насильно  втолкнул
несчастного   священника  через  порог  маленького  пустого  зала.  Мендвилл
последовал за ними, предусмотрительно  закрыв за собой дверь. Можно  было не
сомневаться, что в любой ситуации он не упустит существенных деталей.
   Прижавшись к одному из карточных столов, ангелоподобный мистер Фэвершем
в ужасе взирал  на мощную фигуру, нависшую  над  ним.  Баронет с  угрозой  в
голосе потребовал от него объяснить не увиливая, кого тот обвенчал и когда.
   - Сэр...  я... я протестую. Как вы со мной разговариваете! Вы не имеете
права...
   - Это я-то не имею?! - взревел баронет. - Да вы знаете, с кем говорите?
Я - сэр Эндрю Кэри, отец  мисс Кэри, которую вы  назвали миссис Лэтимер. Так
что, сэр, советую  быть  со  мною  предельно  кратким  и  откровенным.  Я не
потерплю вранья.
   - Сэр Эндрю! - ерепенился маленький человечек, - вранье не входит в мои
привычки. Я попросил бы вас уважать мой сан!
   - Будете вы отвечать, в конце концов? - рявкнул сэр Эндрю.
   Но мистер Фэвершем уже справился с собой и презрительно скривился:
   -  Нет, сэр, не  буду. Мне не  нравятся  ваши манеры, сэр.  Они мне  не
нравятся чрезвычайно. Это манеры грубияна...  Э-э...  плантатора. Каковым, я
полагаю,  вы и  являетесь. Прошу меня  больше  не  задерживать.  -  Фэвершем
пытался  найти спасение в чувстве  собственного  достоинства  и высокомерии,
которое оправдывалось грубостью  сэра Эндрю.  Если  бы он только  знал,  что
никогда за всю свою  жизнь  ему не  приходилось так  рисковать  головой, как
рисковал он ею сейчас!
   Сэр Эндрю  весь  затрясся от  ярости, сгреб его в охапку и чуть было не
вытряхнул из маленького джентльмена душу.
   -  Сэр, вы  изволите  шутить  со  мною?!  Вы не уйдете отсюда,  пока не
ответите!
   Пришла пора Мендвиллу вмешаться. Он был зловеще спокоен.
   - Сэр Эндрю,  есть  ли  в этом  такая  уж необходимость? Что может  его
преподобие добавить к тому, что он  уже  сказал? Практически он  сознался  в
том, что обвенчал этим утром  Миртль и Гарри Лэтимера. И если бы у меня была
голова, а  не кочан капусты, я догадался  бы об этом  и без него. Видит Бог,
мне хватало материала для умозаключений.
   Сэр Эндрю смотрел на священника безумными  глазами, все еще не ослабляя
свою страшную хватку, и тяжело дышал.
   - Это правда? - прохрипел он. - Одно слово, сэр - это правда?!
   В  этот  миг  дверь  отворилась,  и  на  пороге  появилась  Миртль. Она
заметила, как отец  втолкнул капеллана в комнату, а затем Мендвилл закрыл за
ними  дверь.  Ей сразу стало ясно, что случилось.  И,  как только она смогла
выйти из танца, они с  Томом Айзардом, пришедшим следом, поспешили вмешаться
в эту дикую сцену.
   Бледная, но очень спокойная, она держалась прямо и независимо. Она даже
обрадовалась этой возможности прекратить обман.
   - Что ты хочешь узнать, папа? - с этими словами она шагнула в комнату.
   Том  вошел за  ней и снова запер  дверь. Если разразится скандал, а Том
был уверен, что скандал неминуем, то желательно обойтись без свидетелей.
   Сэр Эндрю выпустил  священника и  повернулся к ней. Его  мясистые  щеки
побагровели, а глаза налились кровью.
   -  Мне  сказали,  что  ты  сегодня утром  вышла замуж!  За...  за Гарри
Лэтимера! Но я... я не хочу верить этому, не хочу!
   - Это абсолютная правда.
   - Правда?! - Он сверлил ее взглядом,  выпятив челюсть. -  Правда! - Сэр
Кэри тяжело осел на стул  и  оттолкнул капеллана, само присутствие  которого
его теперь оскорбляло.
   Капитан Мендвилл хлопнул мистера Фэвершема по плечу и кивком указал ему
на  дверь. Радуясь возможности избежать неприятной сцены, виновником которой
он себя считал, мистер Фэвершем поспешил ретироваться.
   -  Простите  меня, мисс... миссис  Лэтимер,  -  виновато  ссутулившись,
пробормотал он, - я был ужасно неосторожен.
   - Может  быть, это даже к лучшему, сэр, - ответила она и даже ободряюще
ему улыбнулась.
   - Вы можете отчасти загладить вину,  -  надменно бросил  капитан.  - Не
проговоритесь больше никому о том, что здесь произошло - даже леди Кемпбелл.
Этим вы поможете нам... свести ущерб к минимуму.
   - Обещаю вам, сэр, можете на меня положиться.
   - Буду весьма обязан. Ваш покорный слуга, сэр,  - Мендвилл поклонился и
распахнул перед капелланом дверь.
   Миртль сделала  несколько  шагов в направлении отца, тот  шевельнулся и
снова уславился на нее налитыми кровью глазами.
   - Ты вероломная,  лицемерная дрянь! - прорычал он срывающимся от боли и
ярости  голосом.  - Подлое  создание! Так провести  нас!  Так заморочить нам
голову!  Сказать,  что порвала с  этим негодяем  Лэтимером,  а  тем временем
исподтишка затевать черт знает что!
   - Неправда, отец. Я не лицемерила. Когда я говорила тебе, что порвала с
Гарри, я сказала правду.
   - Правду?! После всего, что натворила, ты еще смеешь лгать мне в лицо!
   - Сэр Эндрю! -  остановил его Мендвилл, положив руку ему на плечо, - вы
несправедливы. Истина не всегда такова, какой кажется на первый взгляд.
   - Вы хотите меня уверить, что это венчание было вовсе не венчанием?  Не
будьте глупцом,  Роберт. Мы имеем  дело с  фактом,  а  не со словами. - Кэри
уперся кулаками в покрытый зеленым сукном  стол. - Факты - упрямая вещь и не
поддаются ложному истолкованию. Они говорят сами за себя.
   - Отец, выслушай меня! -  бесстрашно вступила в  разговор  Миртль.  Она
была очень бледна.
   - Зачем мне тебя слушать? Что бы ты ни сказала, ничего уже не изменишь.
Ты вышла  замуж. Вышла  за Гарри Лэтимера - за мятежника, убийцу,  человека,
который совсем недавно едва не угрожал моей жизни. И это моя дочь! Боже мой!
- он воздел руки к небесам, потом уронил их на колени и свесил подбородок на
грудь.
   Миртль торопливо  рассказала ему  обо всем. Как  она  обманулась, когда
поверила, что ее любовь умерла. О том, как все изменилось, когда жизнь Гарри
оказалась под угрозой. О своей попытке убедить его спасти свою жизнь и о его
упрямстве.
   - Тогда я поняла, что его  нежелание уезжать тесно связано со мной  и с
моим к нему отношением. И вот, чтобы спасти  его, пока еще не поздно, я дала
ему единственное и несомненное доказательство моей верности и преданности.
   При  этих  словах  отец  резко  поднял  голову  и снова  начал жечь  ее
взглядом.
   -  Твоей верности  и  преданности?  Верности и  преданности  предателю,
бунтовщику? А как быть с верностью и преданностью твоему королю?
   Он  выдвинул,  как  ему   казалось,  сокрушительный  аргумент.  Но  она
ответила, страдальчески улыбнувшись одними уголками губ:
   - Что значит  для меня  король,  в конце  концов? Голая  идея. Немногим
больше, чем  просто  слово. А Гарри  - это  реальность. Человек,  которого я
люблю с детства. Что мне  политические убеждения в сравнении с  его  жизнью?
Откуда мне знать, что прав не он, а ты?
   - Откуда тебе знать? - недоверчиво повторил  сэр Эндрю. Такое кощунство
ужаснуло его. - Откуда тебе знать...
   - В самом деле, папа! Он же не единственный мятежник в Америке...
   - Еще бы! - послышался голос Тома.
   Никто не обратил на него внимания. Миртль продолжала:
   -  В  Чарлстоне все лучшие, все  талантливые люди  давно объединились в
оппозицию правительству короля. Неужели все они неправы?  А те немногие, кто
думает, как  ты - неужели  настолько правы, что  Гарри вышвырнут и проклянут
только за то, что он ставит  долг перед страной выше личных интересов? Когда
человек так  поступает,  это означает,  по  меньшей  мере, что его убеждения
искренни.  Ты сам все время говоришь о долге и преданности королю. Ты внушал
мне это, как "Отче  наш".  Но что ты сделал, чтобы помочь своему делу? Гарри
предоставляет свои суда,  тратит свои  деньги и рискует  жизнью ради идей, в
которые   он  верит  и   которые   ты  презираешь.   А   потратил  ты   хоть
один-единственный шиллинг на свое святое, но пошатнувшееся дело?
   - Остановись! - вскричал он, задыхаясь.
   Но Миртль неумолимо продолжала:
   - Вчера я оказалась перед мучительной и  горькой дилеммой. Я  не знала,
что думать, чему верить,  пока мне не пришло  в голову взвесить,  чего стоят
твои убеждения и убеждения Гарри - просто сравнить, что каждый из вас делает
ради своих убеждений.  И после этого сравнения, отец, во мне осталось только
сожаление. Сердце мне  разрывалось от горя,  которое я должна была причинить
тебе своим  поступком.  Но я должна была так поступить. И других  сомнений у
меня не осталось, как не осталось опасений за политические взгляды Гарри.
   Кэри  был  раздавлен,  морально  разгромлен  тяжелой   артиллерией   ее
обвинений.  Он  видел  себя в  роли  сурового  обличителя,  а  превратился в
обвиняемого. Ища  поддержки,  сэр Эндрю беспомощно взглянул на Мендвилла, но
лицо капитана по-прежнему было бесстрастной маской.
   - О, Боже мой! Он заколдовал ее!
   Мендвилл промолчал. Он поедал  глазами  Миртль, которая  вновь печально
улыбнулась и покачала головой.
   - Мы с Гарри не обсуждали этого. Все, о чем я тебе сейчас сказала - мои
собственные мысли.
   - А теперь, мадам, извольте выслушать мои, - желчно возразил отец. - Не
знаю,  что  устроила  ты  самостоятельно,  а  в   чем   помогла   тебе  твоя
подружка-мятежница  Салли  Айзард  со  своим братцем, который, кстати, может
передать  ей  мое мнение о ней,  но  я  благодарю  Всевышнего,  по  промыслу
которого мне вовремя стало обо всем известно.
   - Вовремя? Что ты имеешь в виду?
   -  Вовремя,  чтобы успеть принять  меры. - Его уверенность  крепла.  Он
теперь понял, как справиться с этими грешниками и вернуть все на круги своя.
-  Вы   забыли  только   об  одном  -  о  брачном  законе  колонии.  Ты  еще
несовершеннолетняя,   Миртль,  и  поэтому  твой  брак  не   может  считаться
действительным  без  моего согласия.  -  Он  злорадно  скривился и  повторил
зловеще: - А вы об этом забыли.
   Внезапно, не успела она ответить, Мендвилла осенило, зачем для венчания
был выбран британский шлюп.
   - Нет, отец,  - грустно сказала Миртль, - об этом мы не  забыли. Законы
колонии  не  действуют  на английских кораблях.  По законам Англии  мой брак
действителен,  и нет на  свете силы, которая  могла бы  расторгнуть его.  На
корабле мы находились на территории Англии.
   Сэра Эндрю  как будто поразил столбняк,  он почти  утратил  способность
соображать и  лишь бормотал что-то невнятное. Через некоторое время он снова
перешел на связную речь.
   - А-а, так значит, все подстроила эта подлая девка, Салли Айзард! Самой
тебе никогда бы не додуматься до такого. Паршивая дрянь!
   Том шагнул вперед.
   - Держите себя в руках, сэр Эндрю. Вы говорите о моей сестре.
   - Вы... вы... - От бешенства баронет не находил слов.
   Пришлось опять вмешаться Мендвиллу.
   - Вы говорите о супруге губернатора, сэр Эндрю. Вас могут услышать...
   -  Проклятье!  Я и хочу, чтоб меня услышали. Я  намерен  высказать ей в
глаза все, что я о  ней думаю,  и пусть  лорд Уильям вызовет меня за это  на
дуэль.  Да он и  сам-то просто  надутый индюк, дешевая марионетка, послушная
любым прихотям своей  жены-мятежницы! Наместник короля! Прости, Господи. Они
услышат правду...
   -  Сэр  Эндрю!  Сэр Эндрю!  Ради  Бога!  -  урезонивал  его  Мендвилл с
некоторой даже властностью в голосе. Взяв  баронета за  плечи,  он  насильно
усадил его в кресло.
   - Оставьте нас вдвоем, прошу вас, - взмолилась Миртль.
   Но этого Мендвилл сейчас меньше всего желал.
   - Не теперь, Миртль, не теперь, - пробормотал он тихо. - На самом деле,
лучше бы вам  оставить его со мной. -  Он приблизился к ней  вплотную и  еще
понизил голос. - Я думаю, что смогу утихомирить его - заставлю посмотреть на
вещи здраво. Идите и положитесь на меня, - он сжал ей руку и ощутил ответное
пожатие. Мендвилл проводил  Миртль к двери и подал знак  Тому Айзарду, чтобы
тот ее сопровождал.
   - Положитесь на меня, - повторил он, когда она выходила, - я постараюсь
помирить вас. Все будет хорошо, Миртль.
   Она доверяла ему, чего нельзя сказать о Томе, но Том  держал свои мысли
при себе.
   Оставшись  наедине  с  баронетом, Мендвилл оживился,  сбросив  каменную
маску.
   -  Сэр  Эндрю, зло  свершилось,  и роптание на судьбу по  такому поводу
никому еще не помогало.
   - Приберегите ваши пошлости для  кого-нибудь другого,  - скривился  сэр
Эндрю, - они здесь тоже не помогут.
   - Любую крепость можно разрушить и сравнять с землей.
   После этой  фразы баронет  резко  вскинул голову,  а  капитан продолжал
приглушенным голосом:
   -  Жены,  сэр Эндрю,  бывает,  становятся  вдовами. И  если  бы  Миртль
внезапно  овдовела,  едва  обвенчавшись,  зло  превратилось   бы   просто  в
неприятный эпизод.
   -  Да,  если  бы, если бы... -  Сэр Эндрю  задержал  на нем пристальный
взгляд.  Хотя губы Мендвилла не дрогнули,  ему  почудилось, что в них таится
ухмылка. - У вас есть что предложить? - спросил он наконец вполголоса.
   Мендвилл ответил, делая паузу после каждого слова:
   -  Существует  большая  вероятность  того,  сэр Эндрю, что Миртль - уже
вдова. Бедняжка Миртль! - притворно вздохнул он.
   Сэр Эндрю издал нетерпеливое рычание.
   - Вы можете выражаться яснее, дружище?
   - Если она еще  не  вдова, то есть  надежда,  скоро овдовеет, и, что уж
абсолютно точно, она никогда больше не увидит своего Лэтимера.
   Мендвилл опять вздохнул и развел  руками. Он предпочел бы повременить с
сообщением этой новости сэру Эндрю, но  не видел другой возможности избежать
громкого скандала. Ибо в том, что сэр Эндрю, если его  не унять.  осуществит
свою угрозу в адрес Салли Кемпбелл, сомневаться не приходилось. А там пойдут
толки и пересуды - Мендвиллу они были ни к чему.
   -  Ввиду отказа Лэтимера  покинуть пределы провинции у лорда Уильяма не
остается иного выхода, кроме как  привлечь его к  ответу  по суду.  Но  если
сделать это открыто, в Чарлстоне, то поднимется бунт. С непредсказуемыми для
королевского  правительства последствиями. Поэтому  лорд Уильям хотел  тайно
арестовать Лэтимера сегодня ночью, а утром отправить в Англию.
   Останься у  Мендвилла  какие-то сомнения  по поводу  крутой  перемены в
отношении сэра Эндрю к своему приемному сыну, они, при виде злобной радости,
охватившей баронета, рассеялись бы в ту же секунду.
   - Так-так. Ну, и?.. - торопил сэр Эндрю, потирая руки.
   -  К этому  часу все  должно быть  уже кончено.  Если  он  не  доставил
чрезмерных хлопот, то останется в живых... пока его не  повесят  в Англии. -
Мендвилл  изобразил безграничное сожаление.  - Я уже добился для него  одной
отсрочки для того, чтобы он мог скрыться без лишней спешки, я сделал для его
спасения все, что в человеческих силах. Вряд  ли лорд  Уильям  внял бы новой
просьбе обойтись с Лэтимером помягче. И все же -  из-за Миртль и из-за вас -
я раскаивался, что не попытался опять его уговорить.
   - Напрасно раскаивались, - пробурчал сэр Эндрю.
   - Теперь я тоже это понимаю и рад, что от него отделаются.
   -  Воистину,  все  решает  промысел Божий,  -  с воодушевлением  сказал
баронет.
   -  Да.  Судьба  не  часто   вмешивается  так  своевременно.  Теперь  вы
понимаете,  сэр Эндрю,  что для  волнений и беспокойства  у вас  нет  особых
причин.  Не  стоит  навлекать  на  себя  неприятности, браня  леди  Кемпбелл
прилюдно.
   - Ах, вот о чем вы  печетесь... - Сэр Эндрю извлек свое грузное тело из
кресла.  - не  могу вам ничего пообещать. Сейчас  такие  времена  -  великие
времена - когда  о подобных вещах надо  кричать во всеуслышанье. Эта женщина
опозорила королевский сан. Ее сегодняшнее поведение...
   - Сэр Эндрю, не рубите сплеча! Взвесьте все спокойно! - Мендвилл тронул
его за локоть и посмотрел прямо в глаза. - Не пристало джентльмену воевать с
женщиной  - вы только нанесете ущерб  собственному достоинству. Кроме  того,
нельзя призвать  ее  светлость к  ответу, не  придавая  огласке  это...  это
приключение Миртль. Или вы желаете, чтобы всем стало известно, что ваша дочь
забыла долг и честь, что она тайком выскочила замуж за негодяя и бунтовщика?
Это погубит и ее репутацию, и вашу.
   Выстрел был удачен и возымел немедленный эффект.
   - Пожалуй, вы правы. Но что из этого следует?
   -  Учитывая  то, что произойдет с Лэтимером,  этого  брака  как бы и не
существует, и  нет  необходимости придавать его огласке. Немногие  имеющие к
нему отношение связаны обещанием хранить все в секрете, а через пару  дней и
"Тамар", вероятно, покинет  наши берега, чтобы никогда не вернуться - вместе
с капитаном  и капелланом.  Зачем,  спрашивается,  вредить Миртль,  открывая
ее... ее...
   - Ее позор, вы хотели сказать. Что ж, Роберт, вы правы, я благодарю вас
за предупреждение и придержу свой язык.



Глава XVII. Грокетова пристань

   В  столовой дома у бухты -  единственной  комнате  с еще  незачехленной
мебелью и потому сохранившей жилой вид - сидел в одиночестве за ужином Гарри
Лэтимер.  Ему прислуживал Ганнибал, дюжий молодой мулат. Джулиус,  дворецкий
Лэтимера, вместе  со слугой Джонсоном уже отправились в Санти Бродс готовить
дом к приезду новобрачных. Они взяли с собой кормилицу Миртль Дайдо, которая
утром провожала хозяйку к леди Уильям Кемпбелл.
   Дорожная карета Лэтимера стояла наготове  в конюшне,  багаж был уложен;
ровно  в  одиннадцать,  как он  приказал, лошадей запрягут,  он  тронется  и
остановится возле собора святого  Михаила напротив Стэйт Хауса,  чтобы ждать
там Миртль.
   Когда Лэтимер  заканчивал  ужин и  время подошло к  девяти, доложили  о
приходе  полковника  Гедсдена. Гедсден владел  судном,  которое  с  утренним
отливом отплывало  в Англию,  и полковник  шел отправлять письма;  одно,  от
Генри  Лоренса, адресовалось Джону  Уилксу  -  известному  поборнику  свобод
англичан, где бы те ни обитали. По пути Гедсден заглянул к Лэтимеру.
   - По всей видимости, это безнадежное дело, - сокрушался он. -  Но Уилкс
хотя бы  имеет возможность заставить парламент принять петиции, и он уже  не
раз доказал, что является другом Америки.
   Все это, однако,  было  не столь уж  важно.  Гедсден предложил Лэтимеру
свои услуги, если тому  нужно тоже переправить какие-нибудь письма в Англию.
Писем  у  Лэтимера  не  было,  он поблагодарил  полковника  за любезность  и
настоял, чтобы тот выпил с ним рюмку портвейна.
   Ганнибал по знаку хозяина придвинул стул, и Гедсден присел.
   - Право, у меня нет и минуты - лодка давно у причала.
   Ганнибал наполнил рюмки янтарно-красным вином. Портвейн Лэтимер получал
прямо  из  Португалии,  куда отправлял  на собственных  судах  рис со  своих
плантаций.  Полковник,  слывший  знатоком вин,  посмотрел  напиток  на свет,
покачивая рюмку перед пламенем свечи, потом отпробовал немного и похвалил.
   - Вы не собираетесь на бал к Майлсу Брютону? - поинтересовался