но  не
забывай, что Филин алкоголик. Потом, смотри, -  руки  держит  в  карманах.
Разве  настоящий  матрос  держит  руки  в  карманах?   Никогда.   Он   ими
размахивает, потому что привык балансировать во время качки.
   - Брось, пожалуйста! "Руки в карманах"... Если хочешь знать, у  моряков
самый шик во время бури держать руки  в  карманах  и  трубку  изо  рта  не
выпускать.
   Переговариваясь таким образом, мальчики шли за Филиным.
   Он  пересек  Пречистенку,  дошел  до  Остоженки  и  вошел   в   магазин
филателиста.
   - Все, - сказал Слава, - пошли обратно.
   Генка минуту колебался, потом сказал:
   - Зайдем в магазин.
   - Как тебе не стыдно! Ведь Миша сказал: в магазин  не  заходить...  Его
старик уже раз прогнал и нас прогонит...
   - Не прогонит!
   Генка решительно открыл дверь в магазин. Славе пришлось войти вслед  за
ним.
   Старик стоял за прилавком и разговаривал с Филиным.
   Когда мальчики вошли, они замолчали.
   - Вам что? - спросил старик.
   - Марки посмотреть, - сказал Генка.
   - Нечего смотреть! - раздраженно крикнул старик. - Каждый день смотрите
- ничего не покупаете! Какие марки вам надо?
   - Гватемалы, - прошептал растерявшийся Генка.
   Старик бросил на прилавок конверт.
   - Выбирайте!
   Генка начал неуверенно выбирать марки.  Все  молча  смотрели  на  него.
Генка совсем смутился к ткнул в одну марку.
   - Вот эту.
   - Двадцать копеек, - сказал старик.
   У Генки не было денег. У Славы тоже не было ни копейки.
   Старик и Филин выжидательно смотрели на мальчиков.
   - Двадцать копеек! - повторил старик.
   Вместо ответа Генка опрометью бросился из магазина. Слава  выскочил  за
ним.
   - Говорил тебе, не надо заходить... - начал Славка.
   - А что такого? - беззаботно ответил Генка.
   - Как - что? Поняли, что мы за ними следим.
   - Так уж я поняли! Мало к нему ребят без" денег ходит.
   - Попадет тебе от Мишки, - начал Слава.
   - А что мне Мишка за начальник!
   - Ты своими глупыми шутками все портишь.
   - Я сам знаю, что надо делать! - отрезал Генка. - У меня своя голова на
плечах.
   Они подошли к дому и увидели Мишу.
   - Мишка! - как ни в чем не бывало крикнул Генка. - Новости!
   - Ну что?
   - Все в порядке, - зашептал Генка.  -  Выследили  Филина.  Он  ходил  к
старику. Походку проверили. Моряк, определенно моряк, установлено.
   - Прекрасно! - сказал Миша. - Теперь надо выяснить, служил ли Филин  на
линкоре. А потом возьмемся за филателиста. Только придется  вам:  меня  он
уже в магазин не пускает.
   - Нам тоже не придется, - вмешался Слава. - Нас в магазин  тоже  больше
не пустят.
   - В чем дело? - Миша переводил недоуменный взгляд с Генки на Славу и со
Славы на Генку. - Почему не пустят?
   - Пусть он скажет, - Слава кивнул на Генку.
   Генка торопливо заговорил:
   - Понимаешь, Миша, мы идем за Филиным. Он в переулок - мы за ним.  А  в
магазине у нас  не  оказалось  денег,  чтобы  купить  марки.  Мы  спокойно
повернулись и ушли. Вот и все.
   - Понятно... - протянул Миша. - Попались... Ведь говорил: не  ходите  в
магазин. Ты уже второй раз все срываешь! То  Борьке  разболтал  о  ящиках,
теперь в магазине все провалил. Хватит. Придется  без  тебя  дело  делать.
Довольно.
   Генка не стал спорить.
   Он знал, что Миша посердится и успокоится, а уж без него "дело  делать"
не будут.



41. СПЕКТАКЛЬ

   Уже несколько дней  на  дверях  клуба  висела  афиша  о  предстоящем  в
воскресенье спектакле для детей.
   Будет  представлена  пьеса  в  трех   действиях   "Кулак   и   батрак".
Руководитель студии - Александр Огуреев. Режиссер - Александр  Огуреев.  В
главной роли - Александр Огуреев.
   И в самом  низу  маленькими  буквами:  "Художник  Михаил  Коровин,  под
руководством Александра Огуреева".
   Коровин очень гордился тем, что его имя упомянуто в  афише,  посмотреть
на которую приходили толпы беспризорных.
   Билеты были распроданы  задолго  до  спектакля.  Весь  сбор  отнесли  в
редакцию газеты "Известия" и сдали в фонд помощи голодающим Поволжья.
   В воскресенье клуб с утра заполнился ребятами.
   Пришли  дети  из  соседних  домов  и  большая  толпа  беспризорных   из
Рукавишниковского приемника; явились акробаты Буш - Игорь и Лена.
   Валя Иванова привела с собой комсомольца в кепке и кожаной  куртке,  из
кармана которой торчала пачка газет. Под  расстегнутой  курткой  виднелась
синяя косоворотка с комсомольским значком на груди.
   Комсомолец протянул Мише руку:
   - Будем знакомы. Севостьянов Коля.
   Рукопожатие его было крепким.  Он  пристально  разглядывал  Мишу,  чуть
наклонясь вперед, высокий, немного сутуловатый. Из-под  кепки  на  бледный
лоб свисала косая прядь мягких белокурых волос. Глаза  серые,  усталые  и,
как показалось Мише, очень умные.
   - Товарищ. Севостьянов посмотрит спектакль, - сказала Валя, -  а  потом
кое-что вам расскажет.
   Перед поднятием занавеса выступил заведующий клубом Митя Сахаров.
   Откинув волосы назад, он сказал:
   - Товарищи! Сейчас вам будет  показан  спектакль,  поставленный  силами
детского драмкружка нашего клуба. Администрация клуба, товарищи, не жалела
средств для постановки спектакля,  потому  что  работа  с  детьми  -  дело
важное, для клуба особенно. Администрация надеется, что ее  расходы  будут
полностью возмещены. А теперь, товарищи, попросим... -  И  он  захлопал  в
ладоши.
   Спектакль прошел с большим успехом.
   Зина Круглова по ходу действия так хватила Шуру кочергой,  что  у  него
спина затрещала.
   Зрители в восторге кричали: "Бей его, Зина, лупи!"
   Но Шура, как настоящий артист, даже виду не подал, что ему больно.
   В эпилоге все действующие лица пели и плясали. В  заключение  выступили
акробаты Лена и Игорь Буш.
   Потом на сцену поднялся Коля Севостьянов и спросил:
   - Понравилось?
   - Понравилось! - хором ответили зрители.
   - Вот видите,  -  сказал  Коля.  -  Ребята  этого  дома  помогли  нашим
маленьким товарищам в Поволжье. Как, по-вашему: хорошо они сделали?
   - Хорошо! - опять хором ответили ребята.
   - Так, - продолжал Коля. - Теперь знаете вы, кто такие юные пионеры?
   Все зашумели. "Знаем!" - кричали одни. "Не знаем!" - кричали другие.
   Коля поднял руку и, когда все утихли, сказал:
   - Пионеры должны довести до  конца  дело,  которое  начали  их  отцы  и
старшие братья, - дело коммунизма. В нашем районе уже есть три отряда:  на
"Каучуке", "Ливерсе" и Гознаке...
   - А почему у нас нет? - спросил Миша.
   - Об этом я и хотел вам сказать. Этот клуб переходит  в  ведение  нашей
фабрики. И при фабрике организуется пионерский отряд.  Кто  из  вас  хочет
стать юным пионером, может сейчас у меня записаться.
   - Сейчас я ему задам один вопросик, - тихо проговорил Генка.
   - Что за вопросик? - насторожился Миша.
   - Имеют ли право пионеры лупить скаутов?
   - Глупый вопрос! - рассердился Миша. - И вообще,  что  это  у  тебя  за
привычка: лупить да лупить... Лупить тоже надо с толком.




ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. ОТРЯД N 17


42. УГОЛОК ЗВЕНА

   - Пионер свое дело делает быстро и аккуратно,  -  размахивая  молотком,
разглагольствовал  Генка.  Он  стоял  на  верхней   ступеньке   деревянной
лестницы, под самым потолком клуба, и прибивал к стене плакат.
   - Вот-вот, быстро и аккуратно, а ты уже целый час копаешься, -  заметил
Слава, державший лестницу.
   С  потолка  свисали  гирлянды  еловых  ветвей  с  рассыпанными  по  ним
разноцветными лампочками. Пионеры кончали  устройство  звеньевых  уголков.
Пахло свежей елью, столярным клеем, краской.
   Пионеры были в новенькой  форме  защитного  цвета.  Костюмы  им  выдала
дирекция фабрики.
   - Вот, ребята, - сказал директор фабрики, подписывая наряд на материал,
- страна наша разута, раздета, только  из  разрухи  вылезает,  а  для  вас
ничего не жалеет. Помните это.
   Генка слез с лестницы и  стал  рядом  с  Мишей  и  Славой.  Мальчики  с
удовольствием осматривали свою работу.
   В центре звеньевого уголка красовался фанерный щит:  "Звено  N_1  имени
Красного Флота". Буквы были  вырезаны  в  фанере  и  заклеены  с  обратной
стороны красной бумагой. Сзади щита помещалась электрическая  лампочка,  и
буквы горели ярко-красным пламенем.
   - А? Здорово? - хвастался Генка. - Никто так не придумал!
   С банкой краски в руках мимо них пробежал маленький Вовка  Баранов.  Он
чуть не задел Генку. Генка отскочил в сторону и  с  испугом  посмотрел  на
рукав своей новенькой гимнастерки.
   - Бяшка несчастная! Носится как угорелый! Чуть гимнастерку не запачкал!
- Генка с удовольствием пощупал гимнастерку. - Материальчик первый сорт! -
Он причмокнул губами. - Вот тебе и текстильная промышленность!
   К ним подошел вожатый отряда Коля Севостьянов.
   - Коля, - сказал ему Генка, - смотри, как мы здорово придумали.  Лучше,
чем у всех.
   - Неплохо, - согласился Коля, - а хвастать нечего. Ваше звено  старшее,
у вас и должно быть лучше... Поляков! Быстро! Со звеном на  площадку.  Там
Коровин со своими пришел.
   - Есть! - ответил Миша.
   - Первая встреча  самая  ответственная.  Сумеете  подружиться  -  будут
ребята  ходить.  Не  сумеете  -  больше  не  придут.  Для   первого   раза
постарайтесь вовлечь их в игру.
   - Звено Красного Флота, - крикнул Миша, - становись!



43. ПЛОЩАДКА

   Пионеры выскочили из клуба и  побежали  на  площадку  -  так  назывался
теперь задний двор. Ничто там, впрочем, не изменилось, только висела сетка
для волейбола. Возле дома на асфальте сидели беспризорники,  в  лохмотьях,
грязные, с нестрижеными волосами. Только один паренек  в  новенькой  серой
кепке, вероятно, только сегодня раздобытой.  Они  изредка  перебрасывались
словами, не обращая внимания на окруживших их  ребятишек,  с  любопытством
разглядывавших странных пришельцев.
   Пионеры  разбились  на  две  группы  и  заняли  места  на  волейбольной
площадке.
   - Еще шесть человек! -  крикнул  Миша,  приглашая  этим  беспризорников
вступить в игру.
   Никто из них не пошевелился. И все  время,  пока  пионеры  играли,  они
сидели в прежних позах, равнодушные и к игре, и ко всему окружающему.
   - Не поддаются! - прошептал Генка.
   Вместо ответа  Миша  направил  мяч  прямо  в  беспризорных.  И  это  не
произвело никакого впечатления. Только Коровин лениво отпихнул мяч ногой.
   Пионеры играли с азартом. Поминутно слышалось: "пасок", "бей",  "удар",
"режь",  "свечка",  "туши",  "мазила",   но   и   это   не   подзадоривало
беспризорников. Некоторые из них, прислонившись к стене, дремали.
   "Они присматриваются, сразу их не вовлечешь, - думал Миша, - но как  бы
они не ушли".
   Последний  свисток  судьи,  игра  закончилась.  На  площадку   вступили
девочки, мальчики подсели к беспризорникам.
   - Здорово, Коровин! - сказал Миша. - Как дела?
   - Помаленьку, - нехотя ответил Коровин.
   - Что это у вас за  палка?  -  спросил  беспризорник  с  таким  обилием
веснушек на лице, что их не мог скрыть даже толстый слой грязи, и  показал
на водопроводную трубу, укрепленную между двумя деревьями.
   - Турник, - объяснил Миша.
   - Зачем?
   - А вот зачем. - Миша подошел к турнику, подтянулся, сделал  преднос  и
соскочил. - Сумеешь так?
   - Не знаю, не пробовал.
   - А ты попробуй, - предложил Миша.
   Беспризорник лениво встал, вразвалку подошел к  турнику,  посмотрел  на
него снизу, подпрыгнул, ухватился и выжал стойку. Пальто опустилось ему на
голову, в воздухе торчали босые грязные ноги.
   Потом он соскочил, так  же  вразвалку  отошел  и  сел  на  свое  место.
Беспризорники ухмылялись и насмешливо поглядывали на пионеров.
   - Здорово! - сказал Миша. - А ну, Генка, давай ты.
   - Где уж мне! - Генка махнул рукой.
   - Давай, давай!
   Генка стал под турником, поднял голову, вытянулся, присел, подпрыгнул и
ухватился за турник. Потом, не сгибая колен, выбросил ноги вперед и  начал
раскачиваться. Он раскачивался все быстрей,  быстрей,  быстрей...  Раз!  -
сделал стойку. Два! - вторую. Три! - третью. Он описывал быстрые круги,  и
красный  галстук  летел  вслед  за  ним.  Потом  опять  раскачивание,  все
медленней и медленней, и Генка спрыгнул на землю.
   - Подходяще, - сказал Коровин.
   - Это называется "вертеть солнце", - объяснил Миша.
   - Нам ни к чему, - сказал беспризорник в кепке.
   - Ничего не бывает "ни к чему", - вмешался Шурка-большой.  -  Все  надо
уметь, и все надо знать.
   - А,  "кулак"?  -  хихикнул  маленький  беспризорник.  -  Здорово  тебя
кочергой огрели.
   - Настоящий артист должен все испытать, -  сказал  Шурка.  -  Искусство
требует жертв.
   - Верно, - подтвердил беспризорник в кепке. - Лаэаренко, того и  гляди,
шею сломает, а все прыгает.
   - В цирке и вовсе под крышей кувыркаются и то не дрейфят,  -  подхватил
беспризорник с веснушками.
   Беседа завязалась. Разговором овладел Шурка-большой. Он  уже  собирался
рассказать содержание новой кинокартины -  "Комбриг  Иванов".  Неожиданное
обстоятельство нарушило так удачно начатую беседу.



44. ЮРКИН ВЕЛОСИПЕД

   Во двор на велосипеде въехали Юрка-скаут и Борька.
   Велосипед дамский, но настоящий, двухколесный, новый, с яркой  шелковой
сеткой на заднем колесе.
   Юра стоя вертел  педалями,  а  Борька  сидел  в  седле  и  торжествующе
улыбался во весь свой щербатый рот.
   Они объехали задний двор. Потом Борька слез  с  велосипеда.  Юра  начал
кататься один, выделывая разные фигуры.
   Он ехал "без рук", становился коленями на седло, делал "ласточку", ехал
на одной педали, соскакивал назад.
   Борька, стараясь привлечь к этому зрелищу всеобщее  внимание,  орал  во
все горло: "Вот это да!", "Вот это  дает!",  "А  ну  еще.  Юрка!"  -  и  в
восхищении хлопал себя по штанам.
   Все смотрели на Юру. Разговор пионеров с беспризорниками оборвался.
   "Это они нарочно, чтобы работу сорвать", - думал Миша.
   - Давай их наладим отсюда, - шепотом предложил Генка.
   Но Миша отмахнулся: не затевать же драку. Только дело испортишь. Что же
делать?
   И вдруг увидел в воротах Юриного отца, доктора "Ухо, горло, нос".
   Юра не замечал отца, поправляя цепь на велосипеде.
   - Юрка-а-а, - крикнул Миша, - иди сюда! -  и  подмигнул  Генке,  скосив
глаза в сторону Юриного отца.
   - Иди! - крикнул снова Миша. - Чего боишься?
   Юра, придерживая рукой велосипед, нерешительно подошел.
   - Это какая марка? - Миша кивнул на велосипед.
   - "Эйнфильд".
   - Ах, "Эйнфильд"! - Миша потрогал велосипед. - Ничего машина.
   Коровин и беспризорник в кепке тоже начали ощупывать велосипед.
   Вдруг Генка заложил пальцы в  рот  и  отчаянно  засвистел.  Стоявший  в
воротах доктор обернулся и, увидев Юру, подошел.
   Красивый мужчина с холеным лицом и полными белыми руками. От него пахло
не то одеколоном, не то аптекой.
   Юра стоял у велосипеда и растерянно смотрел на отца.
   - Юрий, - строго произнес доктор, - домой!
   - Я вовсе... - начал Юра.
   - Домой! - ледяным голосом  повторил  доктор,  оглядел  беспризорников,
брезгливо поморщился, повернулся и пошел со двора.
   Придерживая рукой велосипед, Юра побрел за ним.
   - Здорово разыграл! - сказал Коровин.
   - Не задавайся, - поучительно добавил беспризорник с веснушками.



45. ЛЕНТОЧКА

   Уходя, беспризорники обещали прийти завтра.
   Довольные первым успехом,  пионеры  обсуждали  поведение  беспризорных.
Невдалеке,  на  асфальтовой  дорожке,  Борька  сам   с   собой   играл   в
расшибалочку.
   - Эй, Жила! - крикнул Генка. - Что же ты на велосипеде не катаешься?
   Борька промолчал.
   - Имей в виду... - продолжал Генка, - сам имей в виду и  скауту  своему
несчастному передай: будете срывать нам работу - таких кренделей навешаем,
что вы их в год не соберете.
   Борька опять промолчал.
   - Чего ты, Генка, к нему привязываешься? - примирительно сказал Миша. -
Борька - парень ничего, только зря со скаутом водится.
   Борька насторожился, опасаясь подвоха.
   - Юра его и за человека не считает.  Видали,  как  его  папаша  на  нас
посмотрел? - продолжал Миша.
   - Ты чего меня  агитируешь?  -  ответил  Борька.  -  В  пионеры  хочешь
записать? Не нужны мне ваши пионеры. Зря стараешься.
   - Тебя никто и не примет, - вставил Генка.
   - Я тебя не агитирую, - сказал Миша, - я просто так говорю. А с тобой я
хотел одно дело сделать. Серьезное дело.  Вот  только  вчера  об  этом  со
Славкой говорили. Верно, Славка?
   Слава ничего  не  понимал,  но  подтвердил,  что  верно,  только  вчера
говорили.
   - Какое такое дело? - недоверчиво спросил Борька.
   - Видишь ли, - продолжал Миша, - мы ставим пьесу из матросской жизни, и
нам нужна матросская форма: тельняшка, брюки, бескозырка. Старая или новая
- все равно. Главное, ленточка чтоб была и название корабля на ней. Может,
достанешь?
   Борька усмехнулся:
   - С какой это радости я буду для вас стараться? На дармовщинку  хотите?
Дураков ищете?
   - Мы заплатим.
   - Гм! - Борька задумался. - А сколько заплатите?
   - Посмотреть надо. А сумеешь достать?
   - Я что хочешь из-под земли достану... Дашь ножик?
   Сейчас ленточку принесу.
   - Настоящую?
   - Настоящую.
   - Тащи.
   Борька поднялся с земли:
   - Без обману?
   - Точно тебе говорю. Неси. Получишь ножик.
   Борька побежал домой.
   - В чем дело, Миша? - возмутился Шурка-большой. - Что это за  пьесу  ты
собираешься ставить? Почему я об этом ничего не знаю?
   - Я тебе потом расскажу. Это... для другого дела.
   - Как это "потом"? Я руководитель драмкружка. Ты не имеешь  права  меня
обходить. Я отвечаю за художественную часть.
   - Ну и отвечай, - пожал плечами Генка, - никто тебе не мешает.
   - Тише, - остановил их Миша, - Борька...
   Подбежал Борька; в кулаке он что-то держал.
   - Давай ножик!
   - Покажи сначала.
   Борька чуть разжал и показал краешек смятой черной ленточки.
   Миша протянул руку.
   - Дай посмотрю. Может она не настоящая.
   Борька сжал кулак.
   - Сначала давай ножик. Не беспокойся, настоящая.
   Эх, была не была! Миша протянул Борьке ножик.
   "Тот схватил нож и передал Мише ленточку. Миша развернул ее.
   На  потертой  ленточке  мальчики  увидели   следы   позолоченных   букв
"Императрица Мария".



46. ПРОЕКТЫ

   Теперь беспризорники каждый день приходили на площадку.
   Они приводили  с  собой  товарищей,  играли  с  пионерами  в  лапту,  в
волейбол, слушали Шурины рассказы, но заставить  их  снять  лохмотья  было
невозможно, хотя стояли жаркие июльские дни.
   Воздух был пропитан терпким запахом горячего асфальта. Асфальт  варился
в больших котлах, дымился на огороженных веревкой тротуарах.
   Трамваи, свежевыкрашенные, с рекламными вывесками на  крышах,  медленно
ползли по улицам, отчаянно трезвоня каменщикам, перекладывавшим  мостовую.
Дворы  были  завалены  паровыми  котлами,  батареями,  трубами,  кирпичом,
бочками с цементом и известью. Москва восстанавливалась.
   - "Циндель" пустили, - объявлял всезнающий Генка, показывая на  дальний
дымок, поднимавшийся из невидимой за домами фабричной трубы,  -  а  завтра
"Трехгорка" пойдет в ход.
   - Все ты знаешь, - насмешливо отвечал Миша, - даже из  чьей  трубы  дым
идет. А вот это что? - Он показал на монтеров, работавших на столбах.
   - Как что? Электричество починяют. Испортилось.
   - Эх, ты! "Испортилось"...  Каширскую  электростанцию  пустили.  Теперь
фонари будут всю ночь гореть, и не по одной, а по  обеим  сторонам  улицы.
Понял? И Шатурскую  станцию  начали  строить  на  торфе...  А  на  Волхове
электростанцию будет вода вертеть.
   - Это я без тебя знаю, -  сказал  Генка.  -  Думаешь,  ты  один  газеты
читаешь?
   У Генки дома действительно лежала кипа газет: номер "Известий" за  одно
и то же число. Под заголовком "В  фонд  помощи  голодающим  Поволжья"  был
напечатан длинный список организаций - участников сбора. И среди них:  "От
детей жилтоварищества N_267 - 87 рублей".  Ребята  очень  этим  гордились.
Генка таскал газету с собой и всем показывал.
   ...Дни проходили, а мальчики не могли придумать, как им  до