йти
безнаказанным.
     И план мести быстро созрел в его голове.
     Овладев собой, он стал действовать осмотрительнее и осторожнее.
     Конечно,   эти   неповоротливые,   тяжеловесные  животные  не   могли
сравняться с ним в быстроте и гибкости движений.
     И вот он начал отступать назад,  ловко лавируя так,  чтобы не попасть
им на рога и не отойти от них настолько, чтобы они потеряли его из виду.
     Время  от  времени,  чтобы  усилить их  слепую ярость,  он  ухитрялся
ударять их палицей, стараясь попасть в глаза или ноздри, и, таким образом,
не давал им опомниться.  Им казалось,  что они приближаются к  нему и  уже
настигают его,  -  и  они совершенно не замечали,  что все дальше и дальше
удаляются от лагуны.
     Когда  они  приблизились  к  огромной  поляне,   на  которой  паслись
диноцерасы,  динозавр-самец  вдруг  остановился.  Он  учуял знакомый запах
врага,  с  которым  ему  недавно  пришлось  сражаться.  Это  заставило его
выпрямиться и насторожиться. Тотчас же остановилась и самка.
     Человек  сразу  понял  причину  их  беспокойства.  Он  схватил полную
пригоршню камней и метнул их в широко открытые глаза самца.
     Ошеломленный  и  ослепленный,  он  с  еще  большей  ненавистью  опять
погнался за человеком,  увлекая за собой и самку и не замечая более ничего
на пути. Еще момент, - и они все стремительно вынеслись на поляну.
     Диноцерасы подняли головы  и  насторожились.  Несколько мгновений они
удивленно смотрели на  мчавшихся прямо на  них необычайных чудовищ.  Потом
среди них началось движение, в котором внимательный взгляд человека уловил
некоторый план и порядок.
     В  стаде было много самок,  лишенных клыков и  отличавшихся от самцов
меньшим ростом.  Все  они  вместе с  детенышами собрались в  кучу  и  были
окружены  кольцом  крупных  рогатых  самцов.  Несколько  наиболее  сильных
диноцерасов выступили вперед, опустив головы и обнажив страшные клыки.
     Все значение происшедшей в  стаде перемены было учтено человеком,  но
оно не могло дойти до крохотного мозга разъяренных гигантских динозавров.
     Они  знали лишь  одно  -  надо было схватить это  маленькое,  вредное
существо,  несшееся впереди них  и  неизменно ускользавшее как  раз в  тот
момент,  когда  они  готовились поразить его  рогом  или  пилой.  То,  что
делалось кругом на поляне, совершенно не останавливало их внимания.
     А  между  тем,  человек ловко  направил бег  к  шеренге самых сильных
животных, стоявших впереди стада. Маленький, незаметный и неинтересный для
огромных черных зверей,  он ловко прошмыгнул среди них и  быстро взобрался
на небольшое деревцо, одиноко росшее на поляне, как раз позади стада.
     Когда он  с  довольным смешком на  губах оглянулся назад,  глазам его
представилась страшная картина.
     Диноцерасы с топотом и ревом,  от которых, казалось, задрожала земля,
кинулись на двух одиноких, растерянно остановившихся пресмыкающихся.
     Но это длилось лишь мгновенье.
     Обратив всю  накопившуюся ярость  на  новое  неожиданное препятствие,
динозавры с  такой  необыкновенной силой  стали  бить  хвостами направо  и
налево, что тяжелые черные звери отлетали в стороны, как резиновые мячи, и
вскоре образовали огромную груду корчившихся в предсмертных судорогах тел.
     Пробившись через  оба  ряда  самцов,  динозавры  упрямо  двинулись на
сгруппировавшихся в отдалении самок.
     Эта преграда оказалась более прочной.  Самки хотя и уступали в силе и
вооружении самцам,  но  были  наиболее злобны  и  не  жалели  себя,  чтобы
сохранить жизнь потомству.  Они  набросились на  динозавров так сплоченно,
что на некоторое время последние совершенно исчезли в массе их тел.
     Им все-таки удалось выдержать первый натиск,  так как их рога и  пилы
вновь показались из-под кучи черных тел. Но за первой атакой шла вторая. И
вскоре в  массе сражавшихся нельзя было более отличить ни  нападавших,  ни
защищавшихся.  Что-то копошилось,  металось из стороны в сторону с ревом и
воем...   Что-то   билось  и   содрогалось...   Что-то   перекатывалось  в
судорогах...  Но  вот  конвульсии  динозавров  стали  слабее...  Никто  из
вовлеченных в круговорот не остался более в живых... Поляна затихла.
     Тогда  выжившие  самцы  и  самки  бросились  к  замершей  груде  тел,
растолкали и  растащили их в  стороны и принялись насыщаться мясом павших.
Они принадлежали ко  всеядным млекопитающим и  никогда не  отказывались от
мяса.  Этим  моментом воспользовался человек,  чтобы покинуть малонадежное
убежище и быстро скрыться в лесу.  Гигантские пресмыкающиеся, с которыми с
трудом совладало целое  стадо  диноцерасов,  пали  жертвой его  ловкости и
смышлености.  Правда,  и он потерял немало -  он потерял семью, - и сердце
его сжималось от боли и горя.
     Но он не терял бодрости и надежды. Что делать!.. Он возвратится к тем
горам,  среди  которых оставил свое  племя,  найдет  себе  новую  подругу,
построит новое, еще более прочное и надежное убежище, и тогда ему не будут
более страшны ни козни черного пещерного льва и красного медведя,  ни даже
смертельная вражда хищного саблезубого тигра.


                            5. ТЯЖЕЛЫЕ ВРЕМЕНА

     Население Малых Гор переживало тяжелые дни.
     Напасти и невзгоды сыпались,  как из тучи, и каждый новый удар грозил
стереть с лица земли военный лагерь первобытного человека.
     Вслед   за   первой   грозной  опасностью  -   нашествия  с   востока
получеловеческих,  полуживотных существ, бывших в действительности прямыми
предками горных людей,  -  явились новые, не менее страшные гости: полчища
гигантских пещерных медведей и саблезубых тигров. Прожорливые пришельцы не
только   принялись   начисто   истреблять  дичь,   от   которой   зависело
существование горных людей,  но, что было еще опаснее, старались лишить их
жилища,  захватывая пещеры.  И неизвестно, каков был бы исход этой тяжелой
борьбы,  если бы  не  слепой инстинкт хищников,  заставивший их уничтожать
друг друга с таким же ожесточением, как и все кругом.
     Лето  прошло  сравнительно спокойно для  Малых  Гор,  и  обитатели их
успели  залечить  полученные раны.  Но  с  началом  зимы  нахлынули  новые
незваные гости  -  громадные волки,  охотившиеся настолько мощными стаями,
что  семьи,  обитавшие на  окраинах Малых Гор,  были немедленно отрезаны и
истреблены.
     Так,  ценою неимоверных усилий,  отстаивая каждый день существования,
горные люди провели половину зимы.
     Когда же волки,  пожрав и разогнав всю дичь в окрестностях Малых Гор,
устремились прочь и поредевшими стаями потянулись на юго-запад -  и горные
люди из сумрака пещер вышли на свет солнечного дня, их встретил другой, не
менее грозный враг - голод.
     Напрасно целыми днями рыскали они в  чаще леса,  взбирались на склоны
гор и спускались к покрытым льдом болотам близ устья реки: дичь исчезла, и
им оставалось лишь рыться в  замерзших заводях и прудах в поисках рачков и
моллюсков - пищи невкусной и не насыщавшей тела.
     Но нашествие волков не прошло для горных людей бесследно.
     Опустошительные набеги  их  принудили племя  отступить вглубь гор,  в
область центральных пещер,  и  здесь,  противопоставляя свою  сплоченность
несогласованным и случайным действиям волчьих стай, оно научилось понимать
значение дружной совместной борьбы.  И  когда  свалилось новое  испытание,
обитатели Малых Гор  не  были уже  более хаотическим сборищем разобщенных,
чуждых друг другу групп и семей.
     На этот раз беда снова пришла с враждебного востока, по тому же пути,
что и пещерные медведи, обезьяны и свирепые волки.
     Однажды ранним летним утром  женщина из  племени горных людей бродила
по склонам горного ручья,  заостренной палкой вырывая корни из земли,  как
вдруг внезапно цепкие лапы  схватили ее,  и  она  увидела перед собой двух
коренастых,  желтокожих людей,  широкоплечих,  на коротких кривых ногах, с
плоскими лицами и широкими зияющими ноздрями.
     Но  женщина была молода и  сильна.  Она боролась за  свою жизнь,  как
тигрица,  нанося  раны  острой палкой,  пока  не  была  оглушена ударом по
голове.
     Однако крики ее  подняли на  ноги все  племя.  Нападавшие,  не  желая
расстаться  с   добычей,   подняли  ее  на  руки  и  устремились  в  чащу,
начинавшуюся по ту сторону ручья.
     Три  горных человека с  бешенством бросились в  погоню.  Но  едва они
вступили  в   лес,   как   были  окружены  ордой  коренастых  незнакомцев,
вынырнувших из кустов.  После минутной схватки, три человеческих тела были
разорваны на клочки и втоптаны в землю.
     Вождь племени видел все -  со  своего сторожевого поста,  на  вершине
склона, тянувшегося вплоть до маленького амфитеатра пещер.
     Невзгоды  двух   предыдущих  годов   сделали   его   хладнокровным  и
прозорливым. Вид этих грязных, косматых людей, их звериные прыжки и воющие
крики сказали ему,  что битва предстоит не на жизнь,  а на смерть.  Резким
движением удерживая наиболее горячих из  своих  людей,  в  жажде  кровавой
мести  порывавшихся устремиться  вниз,  в  толпы  врагов,  -  он  испустил
короткий могучий крик,  призывавший все племя сплотиться на защиту узкого,
горлоподобного  ущелья,   которое  вело  в  амфитеатр.  И  по  слову  его,
передававшемуся из  уст  в  уста,  старики и  старухи с  детьми  на  руках
бросились собирать камни  и,  поспешно карабкаясь,  усеяли собою  скалы  и
утесы,  возвышавшиеся по  бокам  прохода.  Тем  временем молодые женщины и
девушки заняли места в  рядах мужчин у  входа в  ущелье.  Оружием для  них
служили дубины с прикрепленными к ним камнями,  а также -  длинные копья с
отточенными кремневыми наконечниками.
     И вот, в беспорядке, переплывая поток, хаотические толпы <колченогих>
устремились вдоль склона - с резкими взвизгиваниями и вызывающими жестами,
обращенными к молчаливой группе на вершине холма.
     Это были два племени, две глубоко отличные породы, выросшие из одного
общего жизненного корня.
     Горные  люди,   прямые  и  стройные  как  пальмы,   были  выше  своих
звероподобных противников почти на тридцать сантиметров. Они не были очень
широки  в  плечах и  массивны,  но  зато  обладали могучей грудью,  сильно
развитой мускулатурой рук и  ног,  -  а некоторая худощавость придавала их
телам  стройный  и  пропорциональный  вид.  Их  кожа  -  матово-красная  у
взрослых,  бледно-розовая у детей и юношей, выгодно отличалась от кричащей
желтизны, которой лоснились на солнце тела колченогих.
     Но лучшим доказательством превосходства горных людей была их голова с
прямым носом,  глазами, глядевшими непоколебимо, и высоким лбом под густой
шапкой  темно-коричневых волос.  Их  наружность была  резким  контрастом с
наружностью колченогих -  с  их чернильно-черными жесткими клочьями жидких
волос, покрывавших уродливые черепа.
     В десять раз малочисленнее -  горные люди молча стояли плечом к плечу
и смотрели вниз -  на врагов -  без страха,  но с отвращением. На короткое
время  толпы  колченогих сомкнулись,  визгливо перекликаясь и  возбужденно
размахивая над головой тяжелыми дубинами.
     Очевидно,  у  них не  было вождя,  не было плана атаки и  дисциплины.
Некоторые из  них уселись на  корточках между камней и  неистово чесались,
как  обезьяны,   с   тупым  лукавством  поглядывая  на  небольшую  колонну
неприятеля и  усиленно дыша через отвратительные ноздри,  казавшиеся на их
плоских  лицах  парой  глубоких  красных  ямок.  Затем  они  начали  игру,
перебрасываясь страшным красным  шаром,  на  котором  еще  висели  обрывки
волос.
     Свирепый вой раздался сверху -  из  рядов горных людей,  и  некоторые
сделали  движение вперед,  чтобы  принять  этот  ужасный вызов.  Но  вождь
преградил им путь своей дубиной. Затем он сам выступил вперед.
     Возвышаясь почти на целую голову над своим войском,  -  с великолепно
развитой грудью,  с темной гривой,  в которой серебрилась частая седина, -
он   отделился  на   несколько  шагов  и   встал,   опираясь  на  огромную
красноголовую дубину,  устремив  спокойный зоркий  взгляд  на  беснующуюся
орду.
     Колченогие  на  мгновение  прекратили  вой  и  с  любопытством  стали
вглядываться в эту могучую фигуру.
     Вдруг один из тех,  которые сидели, скорчившись, на земле, схватил за
волосы  страшный шар  и,  описав  им  быстрое вращательное движение вокруг
своей головы,  швырнул вверх,  по направлению к ущелью.  И в тот же момент
две  женщины выскочили из  ущелья и  с  быстротой горной лани понеслись по
камням  за  катившимся обратно шаром.  Передняя схватила его  и,  прижав к
голой груди,  испустила проклятье в  сторону бессмысленно галдевших убийц.
Еще одно мгновение - и обе женщины скрылись в рядах горных людей.
     Вид этих женщин -  с  развевающимися волосами,  с  ловкими,  сильными
движениями - послужил тем толчком, который необходим был колченогим, чтобы
объединить их волю и  заставить их открыть действия.  Толпа заволновалась,
как муравейник от брошенного камня,  - сидевшие на земле проворно вскочили
на ноги, и вся масса пошла на приступ.
     Тут  произошло то,  чего опасался вождь и  что  он  был  не  в  силах
предотвратить.  Долго  сдерживаемая ненависть не  выдержала напряжения,  и
передние  ряды  осажденных метнулись навстречу врагу.  Этот  авангард  был
смертоносен  для  колченогих.   Все  накопленное  бешенство  горных  людей
вылилось в  ударах дубин,  с молниеносной быстротой опускавшихся на черепа
наступавших.  Но,  как и  предвидел вождь,  фланги оказались беззащитными.
Численное превосходство колченогих принудило горных людей отступить, и они
заняли прежнюю позицию у пасти ущелья.  Здесь, под защитою каменных стен с
боков, они сами были непоколебимы, как гранитная стена.
     На эту сомкнутую фалангу в неистовой ярости набегали волны колченогих
и  каждый  раз  с  уроном катились назад.  Деревянные палицы их  не  могли
противостоять тяжелым дубинам с  камнями и  кремневым остриям копий.  Но в
слепой ярости борьбы,  они  в  самозабвении ныряли в  самую  гущу  врагов,
хватали своими обезьяньими руками за ноги горных людей и,  увлекая наземь,
разрывали их на части крючковатыми, цепкими, как клещи пальцами.
     Немало борцов было вырвано из рядов горных людей в этой свалке. Но из
женщин ни одна не была взята в  плен живою.  Каждый раз,  когда колченогие
увлекали какую-нибудь женщину к себе и освободить ее было невозможно, - из
собственных рядов вылетало освобождающее копье,  предупреждавшее бесчестье
племени.   И   этот  страх  перед  бесчестьем,   смешанный  с   инстинктом
материнства,  вдыхал в  женщин безудержную ярость волчиц и  делал  их  для
колченогих не менее страшными, чем сильнейшие из мужчин.
     Центральное место  авангарда  занимал  вождь.  Его  массивная дубина,
которой он владел очень искусно, создала перед собой опасный круг, куда не
мог проникнуть ни один колченогий.
     На левом фланге,  где каменная стена ущелья,  падая менее круто,  чем
правая,  обнажала слабое место сражавшихся,  -  защитой руководил воин, по
имени Гром.
     Его  дубина также  сеяла смерть и  ужас  вокруг.  Но,  более тонкая и
легкая,  эта  дубина отличалась своим  оригинальным видом.  Очень  длинная
рукоятка ее  оканчивалась гладко  сточенным кремнем,  вследствие чего  это
оружие служило для Грома одновременно и  палицей и  пикой.  С изумительной
ловкостью,  перебрасывая его в  своей руке,  он  то  опускал тяжелый молот
камня на головы наступающих, то, вытянув его во всю длину, поражал врага в
грудь острым конусом кремня.
     Этот воин,  несмотря на  то,  что  его слава,  как охотника и  бойца,
уступала репутации лишь  одного вождя,  не  возбуждал в  последнем никогда
подозрительного или  ревнивого отношения к  себе.  Всегда охотно признавая
авторитет вождя,  он  много способствовал укреплению в  племени дисциплины
подчинения.
     Чуждаясь племенных раздоров и неурядиц,  он обитал во время нашествия
волков в уединенной пещере на наружной границе Малых Гор и первый встречал
грозные набеги волчьих стай.
     Там он жил в обществе своей семьи, состоявшей из старухи-матери, двух
жен  и  четырех  детей.  Однажды,  когда он был на охоте с младшим из них,
десятилетним мальчиком, - явились волки.
     Вернувшийся Гром  нашел  в  пещере лишь  кости своей семьи да  клочья
волчьей шерсти, говорившие о страшной борьбе.
     Теперь - в великой схватке с колченогими - мальчик находился на стене
ущелья,  метрах в  шести над головой отца,  и  бросал камни в воющие толпы
врагов.   И   в  короткие  промежутки  между  схватками  Гром  с  тревогой
оглядывался назад, туда, где стоял его сын.
     Вдруг со  скалы раздался пронзительный крик.  Гром  в  разгаре борьбы
инстинктивно повернул голову в сторону сына.  Мгновенно один из колченогих
схватил его дубину и  дернул к себе.  В то же время другой,  изловчившись,
метнулся  к  его  ногам  и  захватил  их  крючьями пальцев.  Гром  потерял
равновесие и упал.
     С  резким криком из рядов вырвалась молодая девушка с  нежной кожей и
волнами длинных темных волос - и одним прыжком очутилась над распростертым
Громом.  Мелькнувшее в  ее  руке  копье  ударило  меж  глаз  ближайшего из
нападавших.
     Так неожиданно было ее появление, что колченогие растерялись.
     Этим  моментом воспользовались горные люди,  чтобы  схватить упавшего
бойца и унести его за линию прикрытия.
     Через минуту он был уже снова впереди,  сражаясь с удвоенной яростью,
несмотря на кровь, покрывавшую его голову и спину. А за ним, вперив в него
взгляд широко раскрытых глаз,  забыв о  том,  что эта кровь была не только
его, но и ее кровью, стояла девушка, вырвавшая его из объятий смерти.
     Правда,  до  сих пор все атаки не могли сокрушить шеренги бойцов,  но
для  умудренных  жизненным  опытом  стариков,  толпившихся на  скалах  над
ущельем,  было  очевидно,  что  еще  немного,  и  ряды  их  родичей  будут
опрокинуты.  Но вот,  с вершины правого утеса,  -  том, где каменная стена
падала вниз почти вертикально, раздались два протяжных резких свистка.
     Это был сигнал, которого ждал истекающий кровью вождь.
     Из уст его вырвалось рычанье команды,  и ряды горных людей угрюмо и в
полном порядке отступили назад, наполовину очистив узкий проход.
     С ликующим лаем,  толкая друг друга,  топча раненых, толпы колченогих
понеслись вперед,  и не прошло и пяти минут,  как горло ущелья было набито
ими битком.
     Непрерывный град камней полетел на их головы с правой стены.  А слева
в течение нескольких минут сыпался густой дождь песка,  слепивший их глаза
и забивавшийся внутрь безобразных, раздернутых ноздрей.
     Над  этим облаком пыли замелькали седые бороды,  и  показались лица с
выпученными  глазами  и  вздувшимися  от  напряжения  жилами...  И  камень
подался.  Огромная глыба камня начала медленно сползать вниз, и работавшие
наверху люди  с  развевающимися гривами седых волос стремительно отхлынули
назад.
     Гром  падающей  глыбы  наполнил собою  все  вокруг,  и  увлекаемая ею
огромная масса камня и  земли рухнула на желтую орду,  сдавленную в  горле
ущелья.
     Оглушительный,  долго  несмолкавший крик  триумфа  понесся  из  рядов
горных людей...
     Немного  воинов  уцелело  из   орды  колченогих.   Они  добрались  до
приближавшихся отрядов своих сородичей и  поведали им  о  страшном племени
высоких краснокожих демонов,  непобедимых в  бою  и  низвергающих горы  на
головы врагов.
     И  с  этих  пор  кочующие  орды  колченогих  изменили  свой  путь  и,
уклонившись на юго-запад, далеко обходили территорию Малых Гор.


                        6. В ПОИСКАХ НОВОГО МЕСТА

     Бледный  месяц  освещал  амфитеатр,  где,  сидя  на  корточках  перед
пещерами, держали совет покрытые рубцами воины племени.
     Покойники были погребены, как того требовал обряд, под кучками камней
на ветреных склонах холмов.
     Вождь,  сидя на  утесе,  возвышаясь над  всем собранием,  внимательно
прислушивался к шумливому спору, переводя взгляд прищуренных