ик "Летучему облаку" был, однако, прерван. Огромная  волна
отбросила судно назад, в то  время  как  другая  ударила  его  в  борт,  и
сигнальный колокол прозвонил сам собою.
     Я думал, эта качка заставит капитана осознать грозящую опасность,  но
случилось как раз наоборот. Довольным голосом он произнес:
     - Браво, "Облако", тебе уже не нужны матросы, чтобы мыть  палубу  или
звонить в колокол!
     Он поглядел на берег и добавил:
     - А, старина  Гаттерас!  Теперь,  по  крайней  мере,  мы  знаем,  где
находимся. И если Дик Дринкуотер не  ошибается,  самое  опасное  место  мы
прошли.
     Мы с радостью  восприняли  это  заявление,  хотя  наши  сомнения  оно
рассеяло не вполне. Не было ли оно  вызвано  утренней  порцией,  принятой,
"чтобы прочистить глотку"? Вкупе с вечерней она могла довести капитана  до
безрассудства.
     - Надо прибавить парусов, Мэси,  -  сказал  он  мне,  -  а  то  можно
подумать, что судно идет под носовыми платками или циновками.
     - Я не думаю, что корабль сможет это выдержать.
     Но он настаивал, говоря, что он, Дик Дринкуотер, человек решительный,
что медлить нечего, пусть все увидят, что из этого выйдет. Он забрал  себе
в  голову,  что  мы  должны  отпраздновать   Рождество   в   Нью-Бедфорде.
Следовательно, нужны паруса, паруса и еще раз паруса!
     Момент был критический, и я почувствовал облегчение,  когда  появился
первый офицер, чтобы сменить меня на дежурстве. Может  быть,  ему  удастся
убедить этого бешеного.
     К счастью, именно в эту минуту вахтенный крикнул:
     - Парус!
     Весь экипаж бросился на нос, в том числе и первый офицер с  подзорной
трубой в руках. Корабль виднелся примерно в двух милях от нас, и мы  очень
скоро должны были при нашей скорости его настигнуть.
     - Это китолов! - крикнул первый офицер.
     - Как вы это узнали? - спрсил капитан Дринкуотер.
     - По форме шлюпок и по тому, что его нос не обшит медью.
     - В таком случае вы правы.
     Первый  офицер  протянул  ему  подзорную  трубу,  и  капитан   вскоре
воскликнул с живейшим волнением:
     - Да, это китолов, и черт меня возьми, если это не "Дерзкая Сара"!
     Встреча с "Дерзкой Сарой" чрезвычайно  взволновала  нашего  капитана.
Такое же впечатление произвела она и на экипаж, точнее, на тех, кто знал о
давнем соперничестве двух капитанов. Несмотря на волны и опасное соседство
рифов,  было  очевидно,  что  все  не  прочь  воспользоваться  случаем   и
помериться  силами.  Даже  первый  офицер,   которого   я   считал   более
благоразумным, разделял настроение других. Я почти пожалел, что среди  нас
не было Коффена с его предусмотрительностью и авторитетом.
     - Он возвращается, - вскричал капитан, - и он в дрейфе! Не  случилось
ли с ним чего-нибудь?
     Он снова посмотрел в трубу.
     - Нет, все цело. О чем думает Босток, ложась в дрейф?
     - Может быть, - заметил первый офицер, - "Сара" не чувствует  в  себе
достаточно силы  бежать  под  ветром?  Это  хорошо  только  для  "Летучего
облака".
     - Ага, на этот раз вы  правы,  -  проговорил  капитан,  покраснев  от
удовольствия. - Сейчас я покажу Бостоку, на что способно "Летучее облако".
     И он дал приказ поднять последние паруса. Этот приказ привел  всех  в
отчаяние, но был исполнен буквально. Казалось, судно готово было выскочить
из воды. Оно летело. Водяные горы поднимались, катились за ним и не  могли
его догнать.
     - Внимание на руле! -  крикнул  капитан  двум  матросам,  стоявшим  у
рулевого колеса. - Держать курс на мачту "Сары"!
     - Я полагаю, сударь, вы не намерены пройти рядом с "Сарой"?  -  робко
спросил первый офицер.
     Я заметил, что он начал проявлять некоторые признаки беспокойства.
     - Хочу пройти достаточно  близко,  чтобы  поговорить,  -  категорично
ответил капитан. - Таково мое намерение. Дайте мне рупор.
     - Маневр не из легких, - настаивал первый офицер. - Посмотрите, какое
море!
     - Море великолепно! Я легко сделаю этот маневр, если рулевые не будут
спать.
     Несчастные рулевые и не думали спать, у них было слишком много  дела,
и тревога их также росла с минуты на минуту.
     Дринкуотер с рупором в руках влез в одну из шлюпок на борту и  уселся
там  в  величественной  позе.  Его  можно  было   сравнить   с   Нептуном,
повелевающим морями, или Британией, правящей ими.
     Между тем капитан и  офицер  "Сары"  с  удивлением  и  легким  ужасом
пытались понять, куда мы идем. У нас был такой вид, словно мы  гнались  за
джонкой китайских пиратов или лодкой бандитов-малайцев с Целебеса.
     - Эй, судно, руль налево! Живей налево! - кричал  капитан  Босток.  -
Скорей или вы наскочите на нас!
     - Не бойтесь, Босток, - ответил в рупор  наш  капитан,  -  мы  только
хотим показать, как "Летучее облако" носит паруса, и как  мы  огибаем  мыс
Гаттерас. - И только из духа противоречия добавил: - Руль направо!
     Рулевые не посмели ослушаться. Но "Облако" на какой-то миг  перестало
слушаться руля и сделало безумный поворот кругом.  Матросы  изо  всех  сил
вцепились в руль.
     Мы затаили дыхание. Сам Дринкуотер испугался. Он осознал  собственное
безумие и покинул свое опасное место в лодке. Но в эту секунду, к счастью,
"Летучее облако" вернулось к послушанию. И вовремя. Мы сумели  пройти  под
самой кормой "Дерзкой Сары", когда ее нос  погружался  в  воду.  Лодка,  в
которой только что сидел капитан, была разбита кормой  "Дерзкой  Сары",  а
капитаны в какое-то мгновение были так близки друг от друга, что могли  бы
столкнуться рупорами.
     Когда мы со скоростью несущейся во весь опор  лошади  перерезали  ход
"Сары", капитан Дринкуотер крикнул:
     - Как дела, Босток? Не хотите ли, я проведу вас немного на буксире?
     Словно  в  наказание  за  наше  легкомыслие,  конец  запасной  слеги,
торчавшей из заднего  клюза,  задел  тали  "Сары"  и  с  треском  и  шумом
обломился.
     Этот случай должен был бы отрезвить  Дринкуотера.  Однако  ничуть.  И
пока "Летучее облако" удалялось от "Сары", он продолжал кричать:
     - До свиданья, старина Бост! Я передам вашим друзьям в  Нью-Бедфорде,
что вы будете к Иванову дню! До свиданья!
     Капитан "Сары" не отвечал  ни  слова.  Казалось,  он  был  обеспокоен
безрассудством своего беззаботного соперника.
     А капитан Дринкуотер торжествующе заключил:
     - Я сказал Бостоку, что покажу ему, и я сдержал слово!
     К счастью для нас, ветер ослаб и переменился на западный,  мы  смогли
обогнуть страшный мыс задолго до захода солнца.
     Ни в этот день, ни в последующие энтузиазм капитана не ослабевал:  он
гордился своей победой. Тем ужаснее было его разочарование, когда мы вошли
в порт. Первое судно, которое мы увидели на рейде, была "Дерзкая Сара".Его
простодушное лицо побелело. И словно в довершение его унижения,  когда  мы
проходили мимо "Сары", капитан Босток начал кричать с мостика:
     - Это вы, Дринк? Рад вас видеть, старый товарищ, и вместе с тем очень
удивлен, так как не ждал вас раньше Иванова дня!
     И я снова могу отметить открытый и прямой характер  Дринкуотера.  Его
лицо прояснилось, и с обычным добродушием он произнес:
     - На этот раз вы победили,  Босток.  Чтобы  извиниться  за  некоторый
ущерб, который я причинил вам, приглашаю вас поужинать в отеле  "Эверетт".
Я просто умираю от желания поесть устриц.
     - Я тоже, Дринк. Отлично. Я не опоздаю.
     И он не опоздал, как и  все  офицеры  "Летучего  облака"  и  "Дерзкой
Сары". И могу сказать, что мы не предавались меланхолии. Это был  один  из
тех маленьких праздников, какие любят устраивать китоловы  по  возвращении
из удачной экспедиции.
     Не могу не  вспомнить  и  другого  праздника,  еще  более  приятного,
состоявшегося год спустя, и тоже после завершения сезона. На этот раз суда
опять  состязались,  и  "Летучее  облако"  было  первым.  Дринкуотер   мог
отомстить Бостоку за его прошлогодние насмешки.  Но  со  свойственным  ему
великодушием, когда "Сара" пришла, он сказал:
     - Рад  вас  видеть,  Бост.  Приходите  в  отель  "Эверетт"  с  вашими
офицерами. Мы проведем вместе несколько хороших часов.
     - Отлично, Дринк, - ответил Босток, - как и в прошлом году.
     На этот раз роли переменились, но сорание наше было  так  же  весело.
Кстати, я стал первым офицером на "Летучем облаке",  а  Лиджа  Коффена  на
"Саре" уже не было.
     Этот праздник имел еще одну цель - почтить Дринкуотера,  оставляющего
службу. Капитан откровенно и просто объяснил нам причины  своего  решения:
он заработал достаточно  для  жизни  счастливой  и  спокойной,  так  зачем
продолжать странствия, утомительные и полные лишений?
     Он продал корабль и  обосновался  в  "одном  маленьком  порту".  Этим
"маленьким  портом"  стал  хорошенький  чистенький  коттедж  с  видом   на
Нью-Бедфорд.
     Я пользовался приятным преимуществом довольно часто навещать его и  с
радостью отметил: отказываясь от  ремесла  китолова,  он  отказался  и  от
роковой  привычки,  часто  подвергавшей  опасности  его  жизнь.   Читатель
догадается, на что я намекаю.