шагов, он остановился, к  чему-то
приглядываясь. Он стоял ко мне спиной и не видел, как я вышел  из  засады  и
приблизился к нему. В нескольких шагах я окликнул его:
   - Джек!
   Он быстро  обернулся,  и  я  понял,  что  мои  предосторожности  были  не
напрасны,  так  как  он  сделал  движение,  чтобы  убежать.  К  счастью,   я
загораживал ему дорогу к дому, и ему оставалось бежать  к  реке,  а  это  не
имело смысла.
   - Джек! - повторил я, стараясь говорить обыкновенным  голосом.  -  Ты  не
узнаешь меня, потому что я весь в грязи. Ну,  так  что  же?  Узнал  ты  меня
теперь?
   - О!.. - сказал он с удивлением, которое при других обстоятельствах  меня
бы очень позабавило.
   - Ты боишься меня, что ли?
   - Боже мой, масса! Что с вами? Вы бледны, как смерть, и все в тине! Что с
вами? - повторил он, поднимая руки с видом глубокого удивления.
   - Со мной  случилось  очень  печальное  приключение,  но  теперь  некогда
объяснять. Пойди к мистеру Вудлею и попроси его прийти сюда;  только  никому
не говори, что я здесь.
   - Масса  Генри  еще  не  вставал.  Идите  в  дом,  масса,  я  его  сейчас
предупрежу, что вы идете.
   - Нет. Прежде нужно, чтобы он пришел сюда.
   - Сюда? - повторил негр, все больше удивляясь. - Не угодно ли вам войти в
дом и переодеться?
   - Нет, я не пойду, не поговорив с мистером Генри. Но  смотри,  никому  не
говори, что меня видел, - только мистеру Вудлею.  Ты  попросишь  его  прийти
сюда и принесешь мне чистую одежду. Иди скорее. Мне очень больно.
   Действительно, уже час, как моя рана стала ужасно болеть.
   После того, как негр удалился, я сел под дерево  и  прислонился  к  нему,
чтобы удержаться, - так я был слаб.
   Я никак не думал, садясь здесь для того, чтобы дожидаться  мистера  Генри
Вудлея, что до его прихода увижу его брата Вальтера. Однако так и случилось.
   Место, где я встретил негра, было довольно далеко от  плантации.  Пока  я
рассчитывал, сколько времени ему  потребуется,  чтобы  привести  хозяина,  я
услышал пронзительный свист  парохода  на  реке.  Я  встал  и  сделал  шагов
двадцать до того места, откуда видна была пристань.  Перед  ней  только  что
остановился пароход, и от него отделилась лодка. В  ней  сидело  трое:  двое
гребли, третий был, видимо, пассажир.
   Через несколько минут лодка была уже у пристани. Два гребца  выложили  из
нее несколько вещей, за ними легко выскочил пассажир, и,  сделав  прощальный
знак рукой, веселой походкой направился в мою сторону.
   Я увидел молодого Вальтера Вудлея и пошел навстречу.
   Он не сразу узнал меня. Только услышав мой голос, он догадался, кто стоит
перед ним. Он взял меня за руки и некоторое  время  смотрел  на  меня  с  не
меньшим, чем Джек, удивлением.
   Я решил, что сначала он должен объяснить мне, как сюда попал.  Щадя  свои
силы, я не хотел ничего рассказывать о себе  до  прихода  его  брата,  чтобы
рассказать все обоим сразу.
   Оказалось, что он по дороге в Новый Орлеан, куда ехал для  наблюдения  за
продажей отправленного  на  барже  хлопка,  заехал  повидаться  с  братом  и
сестрой. Он думал уехать следующим же пароходом, дня через два или три.
   Не прошло и четверти часа, как мы увидели спешившего к  нам  Генри.  Джек
почтительно следовал за ним, неся сверток с одеждой и обувью.
   Генри меньше удивился, чем негр и его брат. Он не удивился  и  тому,  что
встретил Вальтера, так как ожидал его уже несколько дней и  теперь,  услышав
сигналы парохода, был  уверен,  что  он  приехал.  С  другой  стороны,  негр
подробно описал ему мое странное появление и не менее  странный  вид.  Генри
тотчас же объяснил себе это неожиданное возвращение нежеланием Блэна принять
меня в качестве пассажира. Он не расспрашивал  меня,  а  помог  переодеться,
чтобы сразу отвести домой.
   Он побледнел только, увидев мою рану, и  понял,  что  со  вчерашнего  дня
произошли события более серьезные, чем он предполагал.
   Короче, он так же, как и я, держался мнения, что будет лучше, если  никто
не узнает о моем  возвращении,  прежде  чем  мы  обо  всем  переговорим.  Он
приказал Джеку убрать с дороги всех негров. Но если бы кто-нибудь из  них  и
увидел меня, то вряд ли узнал человека в одежде мистера Генри, небритого,  с
рукой на перевязи.
   Я прошел в дом никем не замеченный. Наскоро переодевшись и спустившись  в
столовую, я увидел и мисс Вудлей. Она встретила меня с такой радостью, что я
почти утешился после всех моих передряг.
   Тем не менее, поскольку я умирал от голода, мне дали поесть,  прежде  чем
расспрашивать, и воспользовались этим временем, чтобы позвать  доктора.  Тот
осмотрел мою рану и нашел ее не очень серьезной.
   По той внезапной бледности, которая покрыла лицо мисс Вудлей,  когда  она
услышала о моей ране, я понял, что она испытывает ко мне нечто большее,  чем
обыкновенную симпатию к приятному гостю. И не сопровождайся мои  приключения
смертью невольников ее отца и кражей хлопка, я был бы счастлив, что  испытал
их... Они ведь стоили мне бесспорной уверенности в любви мисс Корнелии.

Глава XXII
НЕОЖИДАННЫЙ ГОСТЬ

   Впрочем, мисс Корнелия узнала о драме на барже много позже. Я  сказал  ей
только, что поссорился и подрался с  Блэном  и  был  вынужден  вернуться  на
плантацию на лодке, взятой с баржи.
   Мне было трудно прибегать к подобному объяснению, но я рассудил, что  это
будет осторожнее со всех точек зрения. Тем не менее  мисс  Вудлей  не  очень
поверила этому объяснению, и, когда она ушла, оставив меня с братьями, я был
уверен, что она сомневается в моей искренности.
   Утолив голод, я подробно рассказал  Вудлеям  всю  историю.  Конечно,  они
слушали меня больше чем с удивлением и гневом. Как ни ужасно было то, что  я
рассказал им, они не сомневались в правдивости моего рассказа. Моя рана была
достаточным доказательством преступления Блэна и его соучастников.
   Впрочем, они не были удивлены и той  горячностью,  с  которой  я  обвинял
Брадлея. Оба знали его как опасного, на все способного человека.  Они  также
слышали странные рассказы о  нем  самом,  о  его  образе  жизни,  о  быстром
обогащении, а также кое-что по поводу Острова Дьявола. Раньше говорили,  что
Брадлей много играл, но в последнее время доходили  и  более  дурные  слухи,
хотя никто не мог ничего доказать.
   В описываемое время часто рассказывали о преступлениях пиратов на реках и
плантациях некоторых южных штатов.  Торговцы  неграми  промышляли  почти  на
глазах у  всех,  и  все  знали,  какие  несчастья  приносил  этот  промысел.
Подозревали многих, но никто не знал точно, чем занимался Нат Брадлей.
   Мое приключение бросило свет  на  его  нечистые  дела.  Нат  Брадлей  был
предводителем пиратов, то есть вором и убийцей.
   Уже несколько лет говорили о судах с товарами, пропадавших на  Миссисипи.
В прошлом году большой груз, шедший из  Арканзаса  и  принадлежавший  одному
тамошнему плантатору, исчез, как по волшебству, вместе с баржей  и  неграми,
которые находились на ней. Никто так и не узнал, что же случилось.
   Многие предполагали, что без вести пропавшие суда погибли  в  водоворотах
или во время ураганов, но другие,  более  недоверчивые,  вспоминали  подвиги
знаменитого Мурреля. С помещением его в тюрьму не исчезли пираты, и  Брадлей
становился его преемником.
   Между тем как мы рассуждали об этих событиях, нам многое стало  понятнее.
Так, я вспомнил, что Блэн и Стингер  были  совершенно  неизвестны  семейству
Вудлей. Они сами явились на плантацию  как  лоцманы  и  строители  судов  по
профессии, и их приняли  на  эти  обе  должности.  Я  вспомнил  также  часть
разговора между  Блэном  и  Брадлеем,  услышанного  мною,  когда  я  шел  на
плантацию. Я удивился тогда, что Брадлей так интересуется количеством тюков,
которое пойдет на барже.
   Теперь  я  не  сомневался,  что  негодяи  явились  к  мистеру  Вудлею  по
приказанию Брадлея. Очевидно, все это  было  продумано  заранее.  Во  всяком
случае, все велось так искусно, так уверенно, что одно  это  указывало,  что
все трое были не новички в подобных делах.
   Что касается негров, то  не  вызывало  сомнения,  что  они  убиты.  Этого
преступления требовала осторожность, хотя  Брадлей  и  предпочел  бы,  может
быть, взять их к себе на плантацию или кому-нибудь продать.
   Установив все эти факты,  нужно  было  обсудить  средства,  как  наказать
преступников и отобрать у них груз хлопка.
   Намерения пирата-плантатора были  ясны.  Три  сообщника  должны  привезти
хлопок Вудлеев  в  Новый  Орлеан,  где  они  наверняка  знают  какого-нибудь
уважаемого купца, и продать ему весь хлопок  оптом  по  относительно  низкой
цене. Они переменили упаковки лишь по своей крайней осторожности, но  теперь
уже совершенно нельзя было отличить  эти  тюки  от  тех,  которые  ежедневно
продавались в Новом Орлеане. Брадлей возьмет за них, что дадут, хотя  они  и
были оценены Вудлеем в шестьдесят тысяч франков. А раз они будут  проданы  и
доставлены покупателю, то будет очень трудно доказать, что они украдены.
   Что касается самого судна, то от него легко было избавиться, продав его в
Новом Орлеане или уведя куда-нибудь - в крайнем случае можно просто  пустить
его ночью вниз по течению Миссисипи.
   Но явится ли Брадлей на баржу до ее прихода в порт? Это  было  невероятно
да и неудобно  для  такого  богатого  собственника,  как  он.  Вероятно,  он
последует за ней на каком-нибудь пароходе, идущем вниз по Миссисипи.
   Может быть, на том же самом пароходе, который только что оставил Вальтер.
   Так как пират сядет со своей собственной  плантации,  расположенной  ниже
плантации Вудлея, то как можно было за ним последовать и  наблюдать  за  его
действиями?
   Генри был того мнения, что нам всем троим нужно ехать в  Новый  Орлеан  с
первым проходящим мимо плантации пароходом или даже  отправиться  верхами  в
Начед и сесть на один из почтовых пароходов, совершавших  рейсы  между  этим
городом и Новым Орлеаном. Таким образом, мы приедем раньше  баржи  и  по  ее
прибытии в порт сможем завладеть ею  и  передать  всех  трех  убийц  в  руки
правосудия.
   План этот был хорош в отношении трех помощников пирата-плантатора, но как
быть с ним самим? Действуя так, мы могли дать ему  возможность  ускользнуть.
Этого мы не могли допустить.
   Я, по крайней мере, хотел отомстить тому, кто  дважды  покушался  на  мою
жизнь. В моих глазах Блэн был лишь исполнителем приказа Брадлея.
   Кроме того, у  нас  не  было  явного  доказательства  участия  Брадлея  в
преступлении, жертвой которого я чуть было не стал. Я не видел его в лагуне.
Я мог поклясться, что слышал его голос, но этого было мало,  чтобы  обвинить
его. Он стал бы отрицать свое участие, а сообщники могли его и не выдать.
   Правда, его имя заменило  на  тюках  имя  Вудлея,  но  это  было  еще  не
доказательство. Он мог и не знать об этом. Мало  ли  что  вздумается  писать
пиратам на украденных тюках...
   Если же, наоборот, мы дадим делу идти своим чередом, хлопок будет продан,
доставлен и известно будет, кто получил деньги. А  так  как  мало  вероятно,
чтобы пират доверил своим сообщникам крупную сумму, то, очевидно, он получит
ее лично, и у нас будет доказательство, что он - их предводитель.
   Таково было мое мнение, и Вальтер так горячо  его  поддерживал,  что  его
брат согласился.
   Было решено, что мы как можно быстрее едем в Новый Орлеан и обратимся там
к одному знакомому Вудлею адвокату, который поможет нам  добиться  суда  над
преступниками.
   Но в конце этого разговора нас поразила большая неожиданность. Послышался
конский топот и затих у дверей. Мы выглянули  в  окно  и  увидели  человека,
который, сойдя с лошади, привязал ее к воротам.
   Когда человек этот обернулся, мы узнали в нем Ната Брадлея.

Глава XXIII
УТЕШЕНИЕ

   Так как я вернулся на плантацию тайком, то это  посещение  не  могло  нас
беспокоить. Оно только было слишком неожиданным. Невольно у всех нас  возник
вопрос: зачем он приехал?
   Конечно, мне не следовало показываться. Это  было  необходимо  для  того,
чтобы наш план мог удаться. Брадлей с сообщниками не должны  были  до  самой
последней минуты знать о моем спасении, - без этого все было бы испорчено.
   Вальтеру тоже лучше было пока не выходить. Его присутствие здесь пришлось
бы объяснить Нату Брадлею, и тогда, узнав, что Вальтер едет в Новый  Орлеан,
он стал бы держаться настороже и мог бы, пожалуй, разгадать наши планы.
   Принять Ната должен был один Генри.
   Едва он успел выйти из столовой, где мы все сидели, и затворить за  собой
дверь, как Нат уже вошел в комнату. Так как его не приглашали войти  дальше,
то он остановился. Мы с Вальтером подошли к двери и  стали  слушать.  Первым
заговорил Брадлей.
   - Ну, мой друг, - сказал он, обменявшись  приветствиями  с  Генри,  -  я,
кажется, опоздал.
   - Куда?
   - Я хотел сесть на пароход, чтобы ехать в Новый Орлеан. Думал, что  успею
сесть на "Ялу-Сити", который вчера вечером должен был  выйти  из  Винсбурга.
Для этого я и приехал на вашу пристань, но, должно  быть,  поздно.  Когда  я
ехал через лес, я слышал, что тут прошел пароход, -  кажется,  вниз.  Должно
быть, это и был "Ялу-Сити".
   Наступило молчание. Мы напрасно ждали  ответа  Генри.  Присутствие  этого
гостя в такой момент настолько его поражало, что он, видимо,  не  знал,  что
сказать. Но Брадлей и не спрашивал его, а потому не ожидал ответа.
   - Вероятно, он прошел очень рано, когда вы еще не вставали,  -  продолжал
он. - Не видел ли его кто-нибудь? Мне очень хотелось бы знать наверняка, был
это "Ялу"?
   - Негры видели пароход, - уклончиво  ответил  Генри,  -  но  это  был  не
"Ялу-Сити". Это, видно, пароход из Огии.
   - О, тогда, значит, и "Ялу" близко. Тогда я сразу еду на пристань,  чтобы
не опоздать. Дайте мне человека, чтобы привел вам лошадь назад, если я уеду.
   - С удовольствием, - ответил Генри.
   Видимо, Генри ничего так не желал,  как  поскорее  избавиться  от  своего
гостя.
   - И потом вот еще что, - заговорил пират уже другим тоном,  -  сейчас  мы
одни, значит, можно об этом потолковать. Когда вы, наконец, отдадите мне ваш
долг? Эти деньги мне очень нужны. Я уже несколько раз напоминал  вам,  и  вы
все-таки не платите. Это мне надоело, даю вам время до моего возвращения,  -
я проеду здесь недели через две. К тому времени, пожалуйста, приготовьтесь к
уплате. Если у вас нет сейчас денег, продайте  кого-нибудь  из  невольников.
Что касается меня, то, если вы не расплатитесь, я буду вынужден принять свои
меры. Мне очень жаль, что мне приходится быть таким нетерпеливым кредитором,
но мне нужны деньги, а вы давно мне должны.
   - Когда вы вернетесь?.. Через две недели?.. К тому времени у меня,  может
быть, будут деньги...
   - Да к черту ваше "может быть"! - грубо прервал его Брадлей. - Если у вас
их не будет, берегитесь. Я не шучу. Но что это такое? Слышите?
   Оба замолчали и стали слушать. Брадлей  через  несколько  секунд  выбежал
вон. В открытое окно столовой до  нас  донесся  глухой  гул  приближающегося
парохода.
   - Клянусь Юпитером, это пароход! - воскликнул Брадлей, возвращаясь в дом.
- Пошлите за моей лошадью человека!
   Произнеся это тоном приказания, он поскакал к пристани.
   Генри послал за ним вслед негра, и некоторое время мы  волновались.  Если
Брадлей опоздает на пароход, то, очевидно, он вернется в дом и  будет  ждать
следующего! Это было бы очень нежелательно: если он заметит  присутствие  на
плантации Вальтера и меня, нам придется отказаться от мести.
   Поэтому  мы  очень  обрадовались,   когда   с   реки   до   нас   донесся
продолжительный свисток парохода. Это  означало,  что  пароход  остановился,
чтобы принять на борт пассажира, а пассажиром этим  был,  конечно,  Брадлей.
Предположение это подтвердилось, когда негр привел назад его лошадь.
   Пират-плантатор отправился в Новый Орлеан для того, конечно, чтобы самому
наблюдать за продажей своей добычи.  Он  и  не  думал,  что  ограбленный  им
владелец и человек, которого он хотел убить, были в течение нескольких минут
отделены от него лишь дверью и только  что  обсуждали,  как  уличить  его  и
наказать за преступление.
   Глубоко благодарные капитану "Ялу-Сити" за ту услугу, которую  он  оказал
нам, избавив от Брадлея, мы тем не менее подумали, что и нам необходимо  как
можно быстрее последовать за пиратом.
   Если баржа отправилась прямо в Новый Орлеан после недолгой  остановки  на
Острове Дьявола, что и сделала по всей вероятности, то она  могла  прийти  к
месту назначения дня через четыре, самое большее, через пять. Ее экипажу  не
нужно было теперь замедлять ход. Напротив, он, вероятно,  делал  все,  чтобы
его ускорить.
   Что же до "Ялу", то он мог прийти в Новый Орлеан еще раньше баржи.
   Но на каком же пароходе отправимся мы?
   На этот вопрос нельзя было ответить определенно. Пароход мог пройти  мимо
нас через час, но мог пройти и через два-три дня. В последнем случае мы были
бы вынуждены отказаться от всякой надежды на удачу.
   Немедленно по приходе в порт баржу, конечно, разгрузят, а груз спрячут  в
таком месте, где его трудно будет разыскать. Что касается самого  судна,  то
от него можно было тоже избавиться  очень  быстро.  Приехав  поздно,  мы  не
найдем следа ни груза, ни судна и будем иметь восемьдесят пять шансов против
ста, что никогда их не увидим, также как Блэна и Стингера.
   Предположив даже,  что  мы  найдем  хлопок  в  пакгаузах,  через  которые
проходит всякий груз до выгрузки на большие суда, будем ли  мы  в  состоянии
узнать его или доказать, что он не принадлежит Нату Брадлею, хотя и значится
принадлежащим ему?
   А баржу я, Вальтер или Генри вряд ли могли бы узнать. Все суда этого рода
похожи друг на друга, так как строятся по одному образцу.  Я  брался  узнать
лишь трех человек, которых видел на Острове Дьявола.

Глава XXIV
ОТЪЕЗД В НОВЫЙ ОРЛЕАН

   Чтобы увидеть троих преступников и указать на них кому следует,  а  также
чтобы доказать, что Нат Брадлей был их сообщником, если  не  вожаком,  нужно
было поспеть в Новый Орлеан до продажи груза.
   Вальтер с удивлением узнал, что его брат должен  Брадлею  двадцать  тысяч
франков. Однако это не очень его  огорчало.  Теперь  он  понял  причину  той
странной связи, что существовала между этими людьми, так мало похожими  друг
на друга. Связь эта его очень огорчала, а "долговую" рану он, как  и  я,  не
находил смертельной. Он рад был, что теперь вместо предположений  он  твердо
знал причину этой дружбы.
   - Долг - не беда, - сказал он брату. - Теперь, впрочем, ты можешь считать
себя в расчете с Брадлеем. Если мы даже вернем наш хлопок,  то  тот  убыток,
который причинил нам этот негодяй, будет превышать сумму твоего долга.
   - Как это?
   - Да так. Разве ты забыл, что  он  убил  наших  негров?  Это  были  самые
лучшие, самые честные люди на всей плантации. Я не знаю, что бы дал,  только
бы знать, что  они  живы.  Без  сомнения,  они  стали  жертвами  собственной
преданности.
   - Правда, правда, бедняги. Но, впрочем, чего нам особенно  заботиться,  -
продолжал менее чувствительный Генри. - Вы тогда покроете и их стоимость, по
крайней мере, денежную. На плантации Брадлея много негров... но  сейчас  нам
нельзя терять ни минуты. По-моему, дорогой Вальтер, тебе нужно ехать  верхом
в Начед. Там ты узнаешь, когда пойдет в Новый  Орлеан  почтовый  пароход,  -
ведь с  ним  постоянное  почтовое  сообщение.  Тогда  ты  приедешь  вовремя.
Немедленно по приезде ты отправишься к нашему старому  другу  Чарли  Соуеру,
который хорошо знаком с начальником сыскной полиции и поэтому может нам быть
очень полезен. Ты найдешь его в конторе по улице Сен-Шарль, возле отеля. А я
подожду здесь и с первым же пароходом  присоединюсь  к  тебе.  Наш  друг  не
откажется, надеюсь, сопровождать меня, - без него мы много не сделаем.
   С этого момента Генри точно подменили. У него  появилась  такая  энергия,
которой я не мог и предполагать. Может,  она  появилась  вследствие  надежды
отомстить