рукой за один из нащупанных мной корней, я осторожно встал,  и  мне
удалось перейти на кипарис. Это потребовало  немалого  труда,  так  как  мне
сильно  мешала  больная  рука.  Малейшее  прикосновение  к  ветвям  вызывало
страшную боль, и я не мог удержаться от стона.
   Я не знаю, сколько времени ушло на то, чтобы я,  пробираясь  с  корня  на
корень, добрался до твердой земли.  Наконец  я  упал  на  землю,  истощенный
волнениями и усталостью.
   Я не мог двинуть ни рукой, ни ногой. Вскоре я  понял,  что  причина  этой
невероятной слабости в огромном количестве потерянной мной крови.
   Первое, что я сделал, когда очнулся, перевязал рану, разорвав  для  этого
рубашку. Потом снял  с  себя  намокшую  одежду  и  развесил  ее,  чтобы  она
просохла.
   Было не очень холодно. Окружавшие деревья защищали меня от ветра, и скоро
так потеплело, что я почувствовал себя, как в паровой ванне. И  мало-помалу,
охваченный приятной теплотой, я заснул тревожным сном. Время  от  времени  я
просыпался, но сознание мое было так слабо, что я не знал иной раз,  сплю  я
или нет. Раз, однако, я  почти  совершенно  вышел  из  этого  забытья.  Меня
разбудил страшный шум. Мне послышались пистолетные выстрелы, а за  ними  как
будто крик смертельно раненного человека.
   Потом мне снова как будто послышались крики о помощи.
   Я долго прислушивался, но все снова стихло. Вокруг меня раздавалось  лишь
монотонное стрекотание кузнечиков,  да  порой  слышалось  кваканье  болотных
лягушек.  Я  подумал,  что  выстрелы  и  крики  существовали  лишь  в   моем
воображении, были галлюцинацией больного мозга. Однако я хорошо помнил,  что
выстрел разбудил меня, а крик и человеческие голоса  я  услышал,  когда  уже
проснулся.
   Я и не думал связывать это с тем, что случилось со мною на барже.  С  тех
пор, как я упал в воду, мистер Блэн и негры должны были уплыть  уже  далеко,
слишком далеко, чтобы я мог их слышать.
   Рана моя очень болела. Спать я уже не мог и принялся раздумывать.
   "Почему Блэн хотел убить меня? Не может быть, чтобы причиной  этого  была
только наша взаимная антипатия".
   Я ничего не понимал во всей этой истории.
   Потом мне  вспомнилось  странное  поведение  моего  проводника  Джека  на
Острове Дьявола и то, что он мне рассказывал о  странных  звуках,  слышанных
здесь по ночам. Значит, в этой легенде была некоторая доля правды.
   Я не спал весь остаток ночи. Я был первый раз в  жизни  полон  суеверного
страха. И когда сквозь густые ветви дерева показались лучи утреннего  света,
я обрадовался так, что и описать нельзя.

Глава XVIII
ТАЙНА

   Прошло несколько  часов  после  восхода  солнца,  когда  ко  мне  отчасти
вернулись силы. Я был еще слаб,  как  ребенок,  но  мог,  по  крайней  мере,
держаться на ногах. Первым делом я хотел утолить жажду. Она  мучила  меня  в
высшей степени, как всегда бывает с ранеными, в  особенности  после  сильной
потери крови.
   Так близко от меня была масса воды, а вместе с тем я мог напиться лишь со
страшным трудом. Нужно было совершить в обратном порядке все, что  я  делал,
когда взбирался на остров. Тем не менее  мне  удалось  это,  я  пил,  и  мне
казалось, что большего счастья я никогда еще не испытывал. Потом я  вернулся
на свое прежнее место.
   Одежда моя успела уже вся высохнуть, и я оделся. Потом стал  раздумывать,
что предпринять, чтобы как-то уплыть с острова.
   Вскоре я нашел средство. Я вспомнил о том заливе, на берегах  которого  я
нашел следы пребывания людей, а также и о старой лодке,  которую  видел  под
кипарисом.
   Я не мог не подивиться замечательному стечению  обстоятельств,  благодаря
которому мог теперь избежать смерти. Не поплыви я на эту  охоту,  не  заметь
этого челнока - сколько времени пришлось бы мне оставаться на этом  острове!
Могло пройти много дней, прежде чем меня заметило бы какое-нибудь  судно,  а
за это время я успел бы умереть с голоду.
   Перевязав руку снова,  я  сделал  из  остатков  рубашки  перевязь,  чтобы
поддерживать ее, и направился к маленькому заливчику. Но  я  попал  туда  не
сразу. Скорее случайно, чем по памяти, нашел я разбитое дерево,  на  котором
было орлиное гнездо. Когда я выходил на поляну, птицы встретили меня криками
и, покружившись надо мной, улетели прочь.
   Самое трудное было сделано, потому что я знал уже, в каком направлении от
этого дерева лежит заливчик, я припоминал дорогу, по которой шел,  и  вскоре
увидел между деревьями блестящую поверхность воды.
   Но в тот же момент я внезапно остановился...
   Я услышал человеческие голоса!
   Люди, которых я не видел, разговаривали не громко,  но  очень  оживленно.
Очевидно, они были на берегу того самого залива, к которому я направлялся.
   "Это новый шанс спастись, - подумал я. - Без сомнения,  это  какие-нибудь
охотники".
   Итак, я имел возможность уплыть с острова, не пользуясь челноком, которым
управлять мог лишь одной рукой.
   Я уже собирался поздравить себя с  новой  удачей,  как  один  из  голосов
послышался яснее.
   Я сразу узнал его, и мне показалось, что волосы у меня встали дыбом.
   Это был голос человека, который несколько часов назад пытался меня убить.
   Да, это был голос мистера Блэна!
   После нескольких минут размышлений ко мне вернулось хладнокровие, и  ужас
сменился глубоким удивлением.
   Что мог делать капитан баржи на этом острове? Весь ли  экипаж  был  здесь
или он один? Голосов со стороны лагуны слышалось несколько. Вероятно,  баржа
была там. Но что случилось? Может, ее здесь чинили?
   Я не думал, что Блэн остановился здесь, чтобы меня искать. Они хотели  от
меня избавиться и теперь наверняка  были  уверены,  что  преуспели  в  этом.
Конечно, если бы Блэн и Стингер заметили,  что  я  избежал  смерти,  они  не
упустили бы случая покончить со мной навсегда.
   Правда, негры сквайра Вудлея были здесь. Они могли бы защитить  меня,  но
вряд ли захотели бы, вряд ли посмели бы это сделать. И разве Блэн  не  нашел
бы средства покончить со мной прежде, чем я успел бы позвать  на  помощь?  Я
был слаб, ранен, безоружен, мне было немыслимо защищаться.
   Все это быстро промелькнуло в моей голове.  Под  влиянием  этой  страшной
встречи я не мог сделать шагу ни вперед, ни назад. Я был так близко от  моих
врагов, что сухая ветка, треснув у меня под ногой,  могла  бы  меня  выдать.
Непонятно, как до сих пор они меня не услышали.
   Несколько минут я был в нерешительности, потом мне пришло в  голову,  что
кто-нибудь может подойти сюда и  меня  увидеть.  Около  меня  был  громадный
кипарис. Его нижние ветви поднимались над землей не более, чем на фут. Здесь
мне можно было спрятаться и ждать.
   Стараясь не шуметь, я залез в самую середину ветвей и остановился  только
тогда, когда увидел,  что  достаточно  хорошо  укрыт  зелеными  листьями.  Я
дрожал, как беглец, знающий,  что  его  преследуют  и  вот-вот  заметят  его
убежище.
   Долго я оставался здесь. Страх охватил все  мое  существо.  У  меня  были
более чем серьезные причины бояться Блэна и его сообщников!
   Я не мог и пошевельнуться. Мне казалось,  что  даже  дыхание  может  меня
выдать.
   Я сидел уже около часа. Враги мои  были  в  тридцати  ярдах  от  меня,  а
другого средства выбраться с острова у меня не было. Я был бы счастлив, если
бы мог вновь оказаться на доставившем меня сюда стволе, но течение  его  уже
унесло.
   Значит, я мог рассчитывать только на челнок. Экипаж баржи не  нуждался  в
нем, так как при барже была большая лодка.
   Мне оставалось ждать, когда Блэн и его сообщник покинут остров,  и  тогда
уехать самому с помощью старого челнока.
   Но они оставались что-то слишком долго. При этом было ясно, что баржа  не
потерпела аварии. Не слышно было ни ударов молотка, ни  визга  пилы.  Слышны
были лишь голоса да топот шагов по палубе.
   Я попробовал разобрать, о чем шел разговор, но  говорили  очень  тихо.  Я
понял только, что говорили трое, и лишь голос Блэна был мне знаком.
   Что касается негров, - то они молчали. Это меня удивляло. Чем бы  они  ни
были заняты, это молчание я не мог себе объяснить. Я знал, что они за всякой
работой болтают, шутят и громко смеются.
   Потом я услышал четвертый голос, который, очевидно, что-то приказывал.
   Я тотчас узнал его, и мой ужас  увеличился  в  сто  раз.  Это  был  голос
Брадлея!
   Сначала я запутался в предположениях. Ему-то что было здесь нужно? Как он
сюда попал?
   Это новое открытие так заинтересовало  меня,  что  я  не  мог  преодолеть
желания увидеть, что делают эти четыре человека. Я долго отыскивал  средство
увидеть их так, чтобы они меня не  заметили,  и  наконец  нашел.  Надо  было
взобраться повыше и как можно дальше подвинуться по одной из толстых ветвей,
которые были надо мной.
   Это оказалось не очень трудно. Ветви были густы и широки. И я поднялся по
ним, как по лестнице.

Глава XIX
СТРАННЫЕ ЗАНЯТИЯ

   Сидя на дереве, я находился в безопасности, так  как  листва  была  очень
густа. Кроме того, меня окружало  множество  растений,  так  что  здесь  мог
спрятаться даже слон.
   Не создавай я только шума - и ничто не выдаст моего присутствия. Я  долго
сидел, не смея высунуть головы из листьев. Просидев так  минут  двадцать,  я
вполне убедился, что жизнь моя висела на волоске. Эта  уверенность  не  была
следствием услышанного разговора, но теперь я видел  моих  врагов.  Одна  из
самых  толстых  ветвей  кипариса  росла  прямо  по  направлению  к   лагуне.
Подвинувшись вдоль этой ветви, я увидел не только лагуну, но и баржу сквайра
Вудлея. Экипажа я не видел. На  барже  были  лишь  белые,  а  негры  куда-то
исчезли.
   Сначала я увидел трех человек: один  был  Блэн,  другой  -  его  сообщник
Стингер, третьего же я не знал, но его лицо и манеры  подтверждали,  что  он
находился в подходящем для него обществе.
   Казалось, все они были очень заняты, хотя не одним и тем же делом.
   Прежде всего я увидел Стингера. Он стоял в  том  месте  баржи,  где  была
лестница в каюту.  Он  тщательно  вытирал  доски  палубы  и  первые  ступени
лестницы, держа в одной руке швабру, а в другой - сосуд с мыльной водой.
   Подвинувшись еще несколько вперед, я увидел и двух других  мошенников.  С
баржи на берег была уложена доска. На  берегу  валялось  с  полдюжины  тюков
хлопка, которые были выкачены по этой доске. Блэн  и  незнакомец  занимались
тюками. Все трое были без верхней одежды.
   Без сомнения, баржа потерпела аварию, и они ее разгружали, чтобы не  дать
потонуть.
   Таково было мое первое впечатление. Я начинал уже думать, что баржа могла
действительно попасть в водоворот и что все мои прежние  предположения  были
сделаны под влиянием страха и волнения.
   Действительно, не было ничего удивительного в  том,  что  баржа  вошла  в
залив. Не удивляло меня и отсутствие негров. Вероятно, они были под  палубой
и подавали тюки в палубный люк. Единственное, что меня  удивляло  теперь,  -
это то, что я не слышал под палубой их обычного шума и смеха.
   "Что же с ними случилось?" - думал я.
   Вскоре, однако, занятие Блэна и незнакомца меня заинтересовало, я увидел,
что они развязывают стягивающие тюк  веревки,  снимают  упаковку;  это  меня
удивило, но теперь я понял, в чем дело. На снятых  упаковках  было  крупными
буквами написано имя владельца. Я смог разобрать надпись "Вудлей".  Упаковки
заменялись новыми, вполне похожими на эти, но надпись была  иная.  На  новых
было написано крупным шрифтом: "Брадлей"!
   До этого момента я мог довольствоваться лишь предположениями. Теперь  все
стало ясно. Я наблюдал сцену пиратства - явления, как говорили, нередкого на
берегах Миссисипи.
   Плантаторы-пираты овладевали баржей и маркировали  груз  так,  чтобы  его
можно было продать на рынках Нового Орлеана.
   Нат Брадлей был вожаком шайки. Это было очевидно и доказывалось тем,  что
на упаковках было написано его имя. Он не присутствовал при перегрузке, но я
не сомневался, что слышал его голос, отдававший приказания  лодочникам.  Как
же он устроил этот захват?
   Я снова подумал о неграх и с возрастающим интересом старался найти их  на
барже или рядом с ней. Но их не было,  и  они  хранили  не  свойственное  им
молчание.
   Заснули или их заперли? А может быть, они мертвы!
   От этой мысли кровь застыла у меня в жилах. Сначала я не мог и  подумать,
что это правда, но негры все не показывались.
   Только Стингер на верху лестницы старательно тер палубу.
   Я сосредоточил свое внимание на этом человеке.
   "С чего это, - думалось мне, - он стал так опрятен".
   И в то время, как я искал ответ на этот вопрос, взгляд мой упал  случайно
на воду, брызгавшую из-под швабры. Она была красного цвета и как бы окрашена
кровью. Я содрогнулся с головы до пят и вспомнил то, что слышал ночью и  что
принял за кошмарный сон. Я вспомнил выстрелы и последовавшие за  ними  крики
агонии.
   Итак, это мне не приснилось. Убийство  было  действительно  совершено,  и
Стингер смывал следы преступления. Негры не показывались... Их-то, значит, и
убили; это их кровь, а трупы, вероятно, брошены в воду.
   Как ни ужасны были подозрения, они  настолько  овладели  моим  умом,  что
никакие рассуждения не могли их опровергнуть. Я застыл  от  ужаса,  сидя  на
своей ветви.

Глава XX
ПИРАТЫ

   Я продолжал сидеть неподвижно. Несмотря на утомление и неудобство  своего
положения, я теперь не имел ни малейшего желания спуститься вниз.
   Очевидно, я находился в большой опасности. Люди эти были  убийцами,  одно
лишнее преступление не прибавило бы ничего к тому, что  они  уже  совершили.
Напротив, избавиться от меня им  просто  необходимо,  и  я  не  мог  ожидать
пощады, если бы они меня заметили.
   Я решил дождаться ночи. Тогда  я  проскользну  через  чащу  к  покинутому
челноку, отвяжу его, пользуясь темнотой,  и  вытащу  из  лагуны.  Таков  был
принятый мной план.
   Так как нечего было и  пытаться  сделать  это  раньше  середины  ночи,  я
призвал на помощь все свое терпение и всю энергию. Никогда, кажется, всю мою
жизнь время не шло так  медленно.  Казалось,  дню  не  будет  конца,  солнце
никогда не зайдет.
   Наконец, мало-помалу я примирился с судьбой. Я стал  наблюдать  за  тремя
пиратами, старался поймать  отрывки  их  разговоров,  хотя  у  меня  уже  не
оставалось сомнений  в  том,  чем  они  промышляли.  Говорили  пираты  очень
оживленно, но почти шепотом.
   Потом они вскоре куда-то исчезли один за другим. Тюки были теперь, должно
быть, все перепакованы, и Стингер закончил свою работу, потому что все  трое
ушли под палубу и несколько часов оттуда не показывались.
   Вероятно, они уже не  первый  раз  занимались  этой  подделкой  упаковок,
потому что втроем закончили всю работу всего за несколько часов. Впрочем,  я
припомнил, что в день охоты на орлов видел клочья  упаковочного  полотна  на
берегу заливчика и понимал теперь, что это были остатки добычи,  захваченной
пиратами.
   Теперь я понимал, каким образом Нат  Брадлей  так  быстро  составил  себе
состояние на новой плантации.
   ...Во всяком случае то, что я увидел с этой ветки, было ужасно.  Разбитый
усталостью, полумертвый от голода и жажды, мучимый раной  и  лихорадкой,  не
знаю, как я не свалился в обмороке вниз, то есть прямо в руки врагов.
   Наступала ночь, и  они  показались  снова  на  берегу.  Торопливо  собрав
остатки упаковки и сделав несколько больших свертков, они  привязали  к  ним
камни и бросили в  воду.  Потом  сели  в  челнок,  находившийся  при  барже,
предварительно заперев ее, и в несколько ударов  весел  вышли  из  лагуны  и
скрылись.
   Убедившись, что они уехали, я с большим  трудом  спустился  с  дерева  и,
улегшись на покрывавшем почву мхе, стал ждать, когда совсем стемнеет.  Тогда
только я решился приблизиться к тому месту, где видел челнок.
   Днем я сделал несколько наметок, и  теперь,  пользуясь  ими,  мне  быстро
удалось его отыскать. Он наполовину врезался в песок, но,  сломав  ветви,  к
которым челнок был привязан, я довольно легко столкнул  его  в  воду.  Потом
вошел в него. Там лежало всего одно весло, но для меня это было полгоря, так
как я и мог действовать лишь одной рукой.
   Медленно и осторожно пробрался я вдоль берега и борта баржи  и  вышел  из
лагуны в реку. Я никого не встретил. Ночь была действительно очень темной, и
кроме того после заката солнца стлался густой туман.
   Выйдя из лагуны,  я  уже  легко  ориентировался.  Мне  нужно  было  опять
подняться по течению, стараясь не попасть на середину реки. Это было трудно,
так как я греб только одним веслом. Но, преодолев усталость и волнения  дня,
я почувствовал, что  вместе  с  надеждой  на  спасение  и  отмщение  ко  мне
вернулась вся моя прежняя энергия.
   Впрочем, я был искусным гребцом, и доплыть до  плантации  для  меня  было
лишь вопросом времени, если только я не  попаду  в  водоворот  или  не  буду
унесен течением на середину реки.
   Я греб  уже  около  получаса  и,  убедившись,  что  меня  не  преследуют,
остановился отдохнуть. Кроме того, я был уверен и в том, что отплыл довольно
далеко от убежища убийц, так справедливо названного Островом Дьявола.
   Я охотно вышел бы на берег, чтобы пешком дойти до плантации, но рассудил,
что в лодке оставаться безопаснее. Так я не рисковал  встретиться  с  дикими
зверями или с людьми и при всяком подозрительном шуме мог укрыться в  росших
вдоль берегов кустах.
   Не прошло и четверти часа после восхода солнца, как я достиг  места,  при
виде которого у меня забилось сердце. Это была пристань плантации Вудлея.
   Здесь не было никакого жилища, только небольшой настил служил  пристанью,
и к нему были привязаны две лодки, которые я тотчас же узнал.
   Дом был отсюда в двух или  трех  милях,  и  большая  деревня  мешала  его
увидеть с берега.
   В этот ранний час и в то время,  как  уборка  была  уже  окончена,  я  не
надеялся, что меня увидят, да и не желал этого.
   Прошло несколько часов с тех пор, как всякая опасность миновала, и теперь
я думал о будущем и, главное, о  том,  как  отомстить  пиратам-убийцам,  как
уличить их в преступлениях.
   Я знал, что в этой удивительной стране, где жили Вудлеи, трудно  добиться
правосудия иначе, как личными усилиями. И я говорил себе, что,  несмотря  на
все имевшиеся у меня в руках доказательства, надо  было  уличить  Брадлея  с
помощью хитрости.
   Во всяком случае лучше было бы мне не встречаться  с  неграми  плантации,
прежде чем я увижу хозяина и составлю с ним план действий.
   Я поторопился сойти на землю и, привязав челнок, бросился под  деревья  и
осторожно направился к дому.

Глава XXI
ВСТРЕЧА С ДРУЗЬЯМИ

   Я никого не  встретил,  пробираясь  от  одной  кучи  хвороста  к  другой,
приготовленных для топлива на зиму. Вопрос теперь был в том, чтобы войти  не
замеченным неграми, которые, вероятно, уже работали возле дома.
   Подходя ближе, я услышал человеческие голоса. Время от времени раздавался
собачий лай, очевидно, подходить слишком близко не следовало. Правда, я  был
почти неузнаваем. Платье мое было покрыто грязью и забрызгано  кровью,  лицо
изменилось, рука была на перевязи. Но это и было как раз опасно.
   Раздумывая, что делать, я вдруг услышал шум приближающихся шагов и  шорох
сухих листьев. Кто-то шел от дома  по  направлению  ко  мне.  По  тяжелой  и
ленивой походке я узнал негра и вскоре убедился, что не ошибся.
   Это шел Джек, мой прежний проводник.
   Я обрадовался. Лучшей встречи, кроме разве самого мистера  Вудлея,  я  не
мог ждать. Я решил рассказать все Джеку и послать  его  к  мистеру  Генри  с
просьбой прийти ко мне.
   Так как Джек меня не видел, то я  хотел  подпустить  его  поближе,  чтобы
отрезать ему путь к отступлению, если бы он, увидев меня, захотел убежать.
   Я спрятался за ствол старого хлопчатника и стал ждать,  заранее  улыбаясь
тому, как удивится негр. Я  видел,  что  он  шел  к  пристани,  вероятно  за
челноком, чтобы отправиться на рыбную ловлю. Он прошел мимо меня, не заметив
моего присутствия. Потом, сделав несколько