на  другом.  Они
заполняют весь трюм, на дне которого я нахожусь. Я вспомнил и то, что в свое
время  так  меня  удивило:  что  погрузка  шла  необыкновенно  долго  -- она
продолжалась два дня и две ночи. Теперь  все  понятно.  Весь  огромный  груз
должен  быть  надо  мной. Если считать, что там около десятка ярусов и что я
могу в день пройти только через один  ярус,  то  это  составит  десять  дней
работы -- и я окажусь под палубой!
     Эта  отрадная  мысль  была  бы  совсем  хороша,  приди она мне в голову
раньше, но теперь она сопровождалась величайшими сожалениями. Не слишком  ли
поздно  я  додумался,  как спастись? Не глупо ли вел себя до сих пор? Будь у
меня ящик с галетами, я бы легко мог привести этот  план  в  исполнение,  но
теперь... увы, остались жалкие крошки! Нет, план был безнадежный.
     Но  все-таки  я  не мог отказаться от прекрасной надежды завоевать себе
жизнь и свободу.  Я  отбросил  все  печальные  сомнения  и  стал  обдумывать
дальнейшее положение.
     Самое  главное было выиграть время, и это беспокоило меня больше всего.
Я боялся, что, прежде чем проделаю отверстие на другом конце бочонка, пища у
меня кончится и силы оставят меня. Возможно, что  я  умру  в  самом  разгаре
работы.
     Я  погрузился  в  глубокое  раздумье.  И  вдруг  еще  одна  новая мысль
зародилась у меня в голове. Это была очень неплохая мысль,  хотя  она  может
показаться  ужасной  тому,  кто  не  голодал.  Голод  и  страх смерти делают
человека неприхотливым, а желудок уступчивым.
     Я перестал быть разборчивым и не привередничал с едой.  В  сущности,  я
готов  был  съесть  все,  что  годится  в пищу. А теперь расскажу вам, что я
придумал.
-==Глава LI. КРЫСОЛОВКА==-
     Я уже давно не упоминал о  крысах.  Но  не  думайте,  что  они  ушли  и
оставили  меня  в  покое! Нет, они шныряли вокруг меня все так же проворно и
суетливо. Нельзя было вести себя наглее! Они только не нападали на меня,  но
не замедлили бы напасть, если бы я не остерегался.
     Что  бы  я ни делал, я прежде всего заботился о том, чтобы отгородиться
от них стенами, построенными из рулонов  материи.  Только  таким  образом  я
держал  их  в  отдалении.  Переходя  с места на место, я то и дело слышал их
рядом и натыкался на них; два или три  раза  они  меня  кусали.  Только  моя
исключительная бдительность и осторожность удерживали их от нападения.
     По  этому отступлению вы, конечно, догадаетесь, к чему я веду разговор,
и поймете, что за мысль овладела мной. Мне пришло в голову, что, вместо того
чтобы позволить крысам съесть себя, лучше я съем их сам. Да,  вот  к  какому
выводу привели меня размышления!
     Мне  вовсе  не  было  противно  думать о такой пище -- и вам бы не было
противно, если бы вы оказались в  моем  положении.  Наоборот,  я  был  очень
доволен,  что  дошел до такой мысли, потому что с ее помощью мог осуществить
свой план: добраться до палубы -- другими словами, спасти свою жизнь. Больше
того, я чувствовал себя уже спасенным. Оставалось  только  осуществить  свое
намерение.
     Я  знал,  что  крыс в трюме много: раньше количество их меня пугало, но
теперь я относился к этому иначе. Во всяком  случае,  их  достаточно,  чтобы
обеспечить мне провиант надолго. Вопрос был только в том, как их поймать.
     Конечно,  смело хватать их руками и душить, пока они не издохнут. Я уже
пытался их ловить, но без успеха. Как вы знаете, я  убил  одну  единственным
способом,  который имелся в моем распоряжении, и тем же способом я мог убить
еще одну или двух, но это было все равно что ничего. Предположим, что я убью
двух крыс, остальные станут меня бояться и уйдут далеко  в  трюм.  Следовало
придумать,  как  их поймать побольше сразу и сделать запас пищи на десять --
двенадцать дней. За это время я могу ведь наткнуться и на  более  подходящую
пищу.  Это  будет  умнее,  да  и надежнее. И я стал придумывать способ убить
одним ударом несколько крыс.
     Нужда порождает изобретения. Полагаю, что именно  нужде,  а  не  своему
таланту   я  обязан  тем,  что  придумал  крысоловку.  Это  было  простейшее
приспособление, но я был уверен, что оно вполне подойдет. Следовало  сделать
большой  мешок  из  сукна,  что  было  очень  легко:  отрезать кусок материи
надлежащей длины, сложить его и прошить бечевкой. Бечевки у меня было много,
потому что рулоны материи были  связаны  крепким  шпагатом,  куски  которого
валялись  рядом.  Нож  послужит  мне  вместо  иголки,  и при помощи этого же
инструмента я протащу вокруг отверстия мешка кусок шпагата, чтобы затягивать
мешок, когда попадется крыса.
     Так я и сделал. Меньше чем через час у меня был мешок с веревкой вокруг
отверстия -- крысоловка была готова к употреблению.
-==Глава LII. ОДНИМ УДАРОМ==-
     Я приступил к выполнению своего намерения. Я  тщательно  все  продумал,
приготовляя мешок. Теперь оставалось "поставить западню".
     Сначала я убрал груды сукна, чтобы очистить место. Тут мне помог пустой
бочонок из-под бренди -- я наполнил его материей.
     Я  заткнул все щели и дыры, оставив только одну, самую большую, которой
крысы обычно пользовались для посещений.
     Перед этим отверстием  я  разложил  мешок  так,  чтобы  он  покрыл  его
целиком,  остальную  часть  мешка  я  растянул  на  палочках, которые сделал
специально для этого, придав им надлежащую длину. Встав на колени  у  самого
отверстия  мешка,  я  растянул  его  пошире, а веревку взял в руки, держа ее
наготове. В таком положении я стал ждать появления крыс.
     Я был уверен, что они  войдут  в  мешок,  потому  что  положил  в  него
приманку.  Приманка  состояла  из нескольких крошек -- это были последние из
моего запаса. Как говорят моряки, я "поставил на карту  последний  грош".  Я
рисковал всем. Если крысы съедят крошки и убегут, у меня не останется больше
никакой пищи.
     Я  знал,  что  грызуны не замедлят явиться, сомневался только, будет ли
хороший "улов". Я боялся, что они начнут прибегать по одной и  растащат  всю
приманку.  Поэтому  я истолок крошки в настоящий порошок. Я рассчитывал, что
первые посетители задержатся и в мешок постепенно набьется  множество  крыс.
Тогда я закрою им обратный путь, затянув веревку.
     Мне повезло. Не больше минуты пришлось мне стоять на коленях: я услышал
снаружи  топот  маленьких  лапок  и  повизгиванье  пронзительных  голосов. В
следующий момент мешок зашевелился у меня под руками -- мои жертвы наполнили
его. Толчки становились все более резкими, и я  убедился  в  том,  что  крыс
становится  все  больше и каждая старается пробиться к хлебному порошку. Они
толкались, взбирались друг на друга и ссорились, яростно пища.
     Настала решающая минута -- я потянул веревку. В следующее  мгновение  я
плотно затянул ее, и отверстие мешка наглухо закрылось.
     Ни  одна крыса не вышла обратно. Я с удовольствием установил, что мешок
до половины заполнен этими свирепыми существами.
     Однако я не мог терять времени на возню  с  ними.  Часть  пола  в  моем
помещении  была  совершенно ровная и прочная, это были твердые дубовые доски
корабля. Я положил туда мешок с крысами, накрыл его доской  и  влез  наверх,
изо  всех  сил  действуя  коленями  и  придавливая  крыс  своей  собственной
тяжестью.
     Крысы толкались, царапались, барахтались, кусались, и я слышал их вопли
в мешке. Я не обращал на них никакого внимания и продолжал давить крыс, пока
подо мной не прекратилось движение и не наступило полное молчание.
     Затем я открыл мешок и ознакомился с его содержимым. Я был вознагражден
за массовое истребление своих врагов. В  "крысоловке"  находилось  множество
крыс, и все они были убиты!
     Я  пересчитывал  их  с большой осторожностью, вынимая одну за другой из
мешка. Их было десять!
     -- Ага,-- воскликнул я, обращаясь к крысам,-- наконец-то я поймал  вас,
негодные  твари! Это вам за то, что вы мучили меня! Если бы вы оставили меня
в покое, вы избежали бы своей злой судьбы. Но вы не  оставили  мне  никакого
выбора.  Вы  сожрали  мои  галеты,  и,  для того чтобы спастись, от голодной
смерти, я вынужден есть вас!
     Окончив свое обращение, я начал сдирать шкурку с одной из крыс.
     Если вы думаете, что я чувствовал какую-нибудь брезгливость, то глубоко
ошибаетесь. Да, голод сделал меня неразборчивым!
     Я был так голоден, что не постарался даже как следует  содрать  шкурку.
Через пять минут крыса была съедена.
-==Глава LIII. КРУГОМ!==-
     Дела  мои  теперь  решительно  изменились  к лучшему. Продовольственный
склад наполнился пищей, которой хватит  по  меньшей  мере  на  десять  дней,
потому  что  я  принял  решение  съедать по одной крысе в день. Теперь я мог
надеяться на выполнение своей задачи -- задачи, которая до сих пор  казалась
мне невыполнимой,-- проложить дорогу к палубе.
     "Если я буду съедать по крысе в день,-- думал я,-- то не только спасусь
от смерти, но восстановлю свои силы. Регулярно работая десять дней подряд, я
достигну  верхнего  яруса груза, наполняющего трюм. Может быть, даже скорее!
Чем скорее, тем лучше; но за десять дней я наверняка доберусь до верха, даже
если между мной и палубой лежит десять этажей ящиков".
     Таковы были новые надежды, воодушевлявшие меня после удачной  охоты  на
крыс. Снова ко мне вернулись уверенность и хладнокровие, которых я уже давно
не ведал.
     Только  одно  обстоятельство  смущало  меня  --  бочонок из-под бренди.
Теперь я уже не боялся, что работа в нем займет слишком много  времени,  ибо
времени  у  меня  было достаточно. Но я все еще опасался испарений алкоголя,
которые внутри бочонка были все так же крепки. Я опасался, что снова потеряю
сознание, несмотря на мое решение быть настороже  и  не  оставаться  слишком
долго  в  бочонке.  Ведь  когда я вторично влез туда, я едва успел выбраться
обратно!
     Все-таки я решил сопротивляться изо всех сил действию  резкого  запаха,
царившего  внутри  бочонка,  и  отступить в ту минуту, когда почувствую, что
больше не могу ему противостоять.
     Хотя мне уже не приходилось так дорожить временем,  как  раньше,  я  не
собирался  тратить  его попусту. Запив свой обед большим количеством воды из
бочки, я вооружился ножом  и  направился  к  пустому  бочонку,  чтобы  снова
попытаться расширить отверстие.
     Да,  ведь  бочонок  полон  материи!  Увлекшись охотой на "дармоедов", я
забыл, что засунул в пустой бочонок всю материю.
     "Конечно,-- думал я,-- надо снова  освободить  бочонок,  а  то  мне  не
хватит места для работы". Я отложил нож и стал вытаскивать рулоны.
     За этим делом мне пришли в голову новые вопросы:
     "Зачем  я  вытаскиваю  материю  из  бочонка?  Пусть  она лежит там, где
лежала. Зачем мне вообще нужен этот бочонок?"
     Действительно, теперь незачем пробиваться в  этом  направлении.  Раньше
это  имело  смысл  --  там могла оказаться пища. Но теперь, для моего нового
предприятия, вовсе не нужно было пролезать сквозь  этот  бочонок.  Наоборот,
это  был  самый  неправильный  путь.  Он ведь не вел к палубному люку, а мне
нужно было именно туда прокладывать туннель. Я  точно  знал,  где  находится
люк,  потому  что  помнил,  каким  путем  шел от люка к бочке с водой, когда
впервые спустился в трюм.
     Я тогда сразу повернул направо и по прямой линии пролез  к  бочке.  Все
эти  подробности  я отчетливо помнил и был уверен, что нахожусь где-то около
середины корабля, в той стороне,  которую  моряки  называют  "штирборт"[41].
Идти  через  бочонок  -- значит уклоняться от главного люка, через который я
попал сюда. Мало того, длительная работа над дубовой клепкой может  привести
к тому, что я задохнусь в испарениях алкоголя. Гораздо легче пробиться через
еловые  ящики,  чем  через дубовую бочку; да я уже и начал пробиваться в том
направлении, то есть вправо. Обсудив все, включая опасности и  трудности,  я
пришел  к  выводу,  что  через бочонок продвигаться не следует. И я повернул
направо.
     Перед тем как взяться за ящики, я снова уложил  материю  в  бочонок.  Я
укладывал ее аккуратнейшим образом, рулон за рулоном, и придавливал, сколько
у меня хватало сил.
     Я догадался также спрятать убитых крыс в мешок и затянуть веревку. Ведь
не все  корабельные  крысы  были  уничтожены,  и я боялся, что собратья этих
мерзких созданий могут возыметь намерение съесть своих товарищей. Я  слышал,
что  у  этих отвратительных животных бывают и такие повадки, и решил уберечь
свой улов.
     Когда все было сделано, я выпил чашку воды и забрался в один из  пустых
ящиков.
-==Глава LIV. ДОГАДКИ==-
     Я  находился  в ящике из-под сукна, который стоял рядом с ящиком из-под
галет. Я выбрал первый ящик отправной точкой для моего туннеля.
     Вы думаете, что, забравшись в него, я сразу приступил к работе? Нет!  Я
довольно долго лежал не шевелясь. Но я не бездействовал, а усиленно думал.
     План,  который  я  только  что составил, пробудил во мне новую энергию.
Надежда на спасение овладела мной сейчас так сильно, как  никогда  с  самого
начала  моего  заточения.  Перспективы открывались превосходные. Обнаружив в
свое время бочку с водой и ящик с  галетами,  я  испытал,  правда,  огромную
радость  --  я  убедился  в  том,  что  мне  хватит  пищи  и  питья до конца
путешествия.  Но  впереди  было  тюремное  заключение  --   мне   предстояло
претерпеть месяцы молчания и мрачного одиночества!
     Теперь  все  шло  по-другому.  Если  судьба  мне  улыбнется,  то  через
несколько дней я увижу сияющее небо, вдохну в себя чистый воздух, увижу лица
людей и услышу сладчайшие из всех звуков -- голоса моих собратьев.
     Я чувствовал себя как путник, который после долгого  странствования  по
пустыне  видит  на  горизонте  признаки  жизни  цивилизованных людей: темные
очертания деревьев, голубой дымок, поднимающийся над дальним  очагом...  Все
это порождает в нем надежду, что скоро он вернется в среду своих товарищей.
     Такая  надежда  была  и  у  меня.  С каждой минутой она становилась все
сильнее и превращалась в уверенность.
     Именно эта уверенность,  может  быть,  и  удерживала  меня  от  слишком
поспешного  выполнения плана. Дело было слишком серьезно, чтобы относиться к
нему легкомысленно и осуществлять его поспешно и небрежно. Могли  возникнуть
непредвиденные обстоятельства, из-за пустого случая все могло провалиться.
     Чтобы избежать этого, я решил действовать с величайшей осторожностью и,
перед тем как приступить к делу, обдумать все самым тщательным образом.
     Одно  было  ясно -- моя задача была совсем не легка. Я уже говорил, что
находился на дне трюма, а я прекрасно знал, каким глубоким может  быть  трюм
на  большом  корабле.  Я  вспомнил, что скользил по канату очень долго, пока
добрался донизу. И когда после этого взглянул наверх,  то  увидел  отверстие
люка  высоко  над  собой.  Если все это пространство загружено товарами -- а
это, без сомнения, так и есть,-- то предстоит проделать длинный туннель.
     Кроме того, я буду прокладывать себе дорогу не только вверх,  но  и  по
направлению  к  люку,  то  есть  придется  пройти  и  половину ширины судна.
Последнее меня не очень  беспокоило,  я  знал,  что  все  равно  не  удастся
двигаться  по  прямой линии, потому что на пути непременно будут встречаться
грузы. Придется обходить тюки с полотном  или  другими  твердыми  предметами
такого  рода.  И  каждый  раз  надо  будет  решить,  двигаться  вверх  или в
горизонтальном направлении, то есть выбирать то, что полегче.
     Таким образом, я буду как  бы  подниматься  по  ступенькам,  все  время
направляясь к люку.
     Однако  ни число ящиков, ни расстояние до палубы не беспокоило меня так
сильно, как характер  товаров,  заключающихся  в  этих  ящиках.  Вот  мысль,
которая  занимала  меня больше всего, потому что трудности могут увеличиться
или уменьшиться в зависимости от того, какие материалы  придется  убирать  с
пути.  Некоторые товары, будучи распакованы, увеличиваются в объеме, и, если
я не сумею их уплотнить, мне  будет  угрожать  недостаток  пространства  для
работы. В сущности, это было худшее из моих опасений. Я уже раз испытал, что
это  за  несчастье,  и если бы не удача с бочонком из-под бренди, то все мои
нынешние планы оказались бы невыполнимыми.
     Больше всего я боялся полотна. Оно "непроходимо", а если  его  вынимать
кусками,  то  сложить  обратно  почти  невозможно. Оставалось надеяться, что
среди груза немного этой прекрасной и полезной ткани.
     Я передумал о множестве  вещей,  которые  могли  находиться  в  большом
деревянном  хранилище "Инки". Я даже старался припомнить, что за страна Перу
и какие товары туда возят из Англии, но так ничего и не вспомнил --  я  ведь
был полным невеждой в области экономической географии. Одно было ясно: я мог
встретить   на  своем  пути  любые  товары,  производимые  в  наших  крупных
промышленных городах. Около получаса я провел в размышлениях такого  рода  и
убедился  в  их  полной  бесполезности.  В лучшем случае это догадки. Нельзя
определить, "какой металл находится в земле, пока его не тронешь ломом".
     Пора было приступать к работе. Отбросив всякие рассуждения и домыслы, я
начал осуществлять свою задачу.
-==Глава LX. Я МОГУ СТОЯТЬ ВО ВЕСЬ РОСТ!==-
     Вы, конечно,  помните,  что  при  моей  первой  экспедиции  в  ящики  с
материей,   когда  я  надеялся  найти  галеты  или  что-нибудь  съестное,  я
обследовал и те грузы, которые их окружали, и те, которые были размещены над
ними. Вы помните также, что сбоку от первого ящика, ближе к главному люку, я
нашел тюк с полотном; над этим ящиком был еще один такой же ящик с материей.
В последнем ящике я уже проделал отверстие, поэтому мог  считать,  что  путь
вверх  мной  начат.  Опустошив  верхний  ящик, я поднимусь на одну ступень в
нужном направлении. Я  уже  раньше  пробил  одну  сторону  первого  ящика  и
прилегающую  к  нему сторону второго,-- значит, время и труд, ушедшие на это
дело, не потеряны напрасно. Теперь оставалось только вытащить рулоны материи
из верхнего ящика и сложить их позади.
     Задача была не из легких. Мне снова пришлось пройти через те трудности,
что и раньше. Трудно было отделить рулоны друг от друга и стащить их с мест,
где они были тщательно уложены. Однако я справился с ними. Я вынимал  их  по
одному  и  относил  --  вернее,  оттаскивал  --  в  самый дальний угол моего
помещения, возле бочонка из-под бренди. Там я  их  приводил  в  порядок,  не
как-нибудь,  небрежно, а с величайшим старанием, чтобы они занимали поменьше
места и не оставалось пустых углов между ними и балками трюма  --  углов,  в
которых могли притаиться крысы.
     Впрочем,  я об этом теперь не очень-то беспокоился. Я больше не думал о
крысах. Я знал, что они находятся где-то  по  соседству,  но  мой  последний
кровавый  "набег" нагнал иа них страху. Отчаянные вопли крыс, попавших в мою
ловушку, разнеслись по всему трюму и послужили хорошим  предупреждением  для
остальных.   Без   сомнения,  то,  что  они  слышали,  сильно  напугало  их.
Убедившись, что я опасный сосед, они уступили мне господство над  трюмом  на
весь остаток путешествия.
     Поэтому  не  боязнь  крысиного  нашествия заставила меня закупорить все
лазейки, а просто экономия пространства, потому  что,  как  я  уже  говорил,
именно этот вопрос внушал мне самые большие опасения.
     Итак,  работая  усиленно  и осторожно, я очистил наконец верхний ящик и
сложил его содержимое позади себя. Теперь я был вполне уверен, что  сохранил
максимум ценнейшего для меня пространства.
     Результат  работы  меня приободрил, и я пришел в прекрасное настроение,
какого у меня уже давно не было. С веселым сердцем поднялся я в верхний ящик
-- в тот, который только что опорожнил,-- и, положив доску поперек отверстия
на дне, сел на нее, свесив ноги. В таком новом  для  меня  положении  я  мог
сидеть  выпрямившись,  отчего  испытывал  величайшее  удовольствие.  Я долго
находился в помещении высотой немного более трех футов  --  а  во  мне  было