не будь я Бен Брас!
     -- Ваш сундук? -- переспросил Снежок, в свою очередь поднимая  курчавую
голову над водой, чтобы лучше видеть -- Вот чертовщина!.. Так и есть! Как же
это случилось? Вы же оставили его на плоту!
     -- В  том-то  и  дело,  что оставил,--ответил матрос. -- Можно сказать,
последняя вещь, которую я держал в руках, перед тем как прыгнуть в воду. Я и
сам глазам своим не верю -- старый мой сундучок! Так и есть.
     Разговор этот велся торопливо, и не  успел  он  закончиться,  как  наши
пловцы двинулись по направлению к так неожиданно появившемуся предмету.

Глава XXXVII. ВМЕСТО СПАСАТЕЛЬНОГО КРУГА

     Может, на самом деле это вовсе и не был сундучок Бена Браса, но то, что
это плыл   сундучок,   а   не  что-либо  другое,  было  очевидно.  Устойчиво
державшийся на воде, он сулил помощь нашим пловцам,  до  того  обессилевшим,
что еще немного -- они бы не выдержали и пошли ко дну.
     Это  действительно  был матросский сундучок, и к тому же принадлежавший
Бену Брасу. Он-то уж никак не мог ошибиться: ему ли не узнать  этой  плотной
обшивки  из  парусины,  обшивки,  сделанной  им  самим  и собственноручно же
окрашенной  голубой  масляной   краской,   для   того   чтобы   сделать   ее
непромокаемой!  А  эти  ручки  из  крепкой веревки --не он ли сам их сплел и
прикрепил! А буквы "Б. Б."! Ведь это же  его  собственные  инициалы,  крупно
нарисованные  им  на  боку,  как  раз под самой замочной скважиной, вместе с
якорем   наискосок,   звездами   и   другими   причудливыми   изображениями,
свидетельствовавшими о немалом искусстве его обладателя.
     В  первую  минуту, когда он убедился, что это его собственный сундучок,
Бен решил, что произошло несчастье и плот погиб.
     -- Эх, Вильм, Вильм, бедный  малыш!  --  сказал  он.--  Если  это  так,
кончено его дело...
     Однако  такое предположение вскоре отпало, и мысли матроса приняли иное
направление.
     -- Нет, -- сказал он, возражая против своей первой  гипотезы,  --  быть
того  не  может!  С  чего бы это плот мог вдруг развалиться? Ветра нет, море
тихо... Да просто не с чего такому случиться!.. Ага, теперь я  понял!..  Вот
что,  дружище  мой  Снежок, это не иначе, как дело рук Вильма. Это он бросил
сундучок, понадеявшись, что тот доплывет до нас. Вот каким образом он к  нам
и  попал. Ай да мальчишка, ай да молодец!.. Ну, хватайся за сундучок. Теперь
не все еще потеряно!
     Совет был излишним. Не сговариваясь, оба ухватились за ручки сундучка.
     Что и говорить, при таких  обстоятельствах  сундучок  представлялся  им
весьма заманчивой вещью. Говорят, утопающий хватается за соломинку, а тут им
представлялась  возможность  ухватиться  не  за  соломинку,  а за матросский
сундучок! Плыл он дном вниз и крышкой вверх -- ну, прямо, будто стоял  возле
койки  Бена  в  кубрике  фрегата!  Очевидно, в этом положении его удерживала
полоса железа, подбитая снизу и теперь служившая как бы  грузилом.  Сундучок
так  высоко  поднимался  над водой, что ясно было -- он пуст или почти пуст.
Даже ручки, приделанные с каждой стороны и отстоявшие на несколько дюймов от
крышки, находились над водой.
     За эти ручки удобно было держаться, и это  было  настолько  заманчивым,
что матросу не требовалось уговаривать Снежка, чтобы он схватился за одну из
них, в то время как он, Бен, найдет себе опору, держась за другую.
     По  молчаливому соглашению, оба подплыли: один с одной, другой с другой
стороны сундучка, и тут же ухватились за его ручки.
     Благодаря   этому   сундучок   сохранил   равновесие   и   хотя   из-за
прибавившегося  веса  и погрузился на несколько дюймов глубже в воду, крышка
его, к их огромной радости, все же возвышалась над поверхностью, даже  когда
на  нее  легла легкая фигурка девочки. Между поверхностью воды и захлопнутой
крышкой  все  еще  оставалось  несколько  дюймов,  так  что  вода  не  могла
проникнуть в глубь сундучка.

Глава XXXVIII. ДОГАДКИ НАСЧЕТ "КАТАМАРАНА"

     Своеобразную группу представляли наши пловцы через две-три минуты после
того,  как  добрались  до  сундучка.  По  правую сторону, наискосок от края,
вытянулась фигура матроса, причем левую руку он по  локоть  пропустил  через
плетеную петлю ручки. Таким образом, добрая половина его веса приходилась на
плавучий сундучок, и, чтобы держаться на поверхности, ему приходилось только
слегка  грести  правой  рукой. Как он ни устал, это было ему по силам: после
всего перенесенного то был не труд, а отдых.
     С другой стороны сундучка, в точно такой же позе, плыл  Снежок,  с  той
только разницей, что он, наоборот, опирался правой рукой, а греб левой.
     Как  уже  было отмечено, маленькая Лали переместилась с плеча Снежка на
более возвышенное место--на крышку сундучка -- и лежала  на  животе,  удобно
держась ручками за выступающий край.
     Излишне   говорить,   что   благодаря  такой  перемене  в  положении  и
обстоятельствах произошла также перемена и в их планах на  будущее.  Смерть,
правда,  могла  им  казаться  все такой же неизбежной, как и несколько минут
назад,-- она все еще  стояла  у  порога,--  только  теперь  она  не  так  уж
торопилась...  С помощью этого сундучка -- чем не первоклассный спасательный
круг! -- они продержатся на воде много часов, пока,  обессилев  от  жажды  и
голода,  не  пойдут  ко дну. Все зависит от того, сколько времени они смогут
так протянуть. А окажись у них некоторый запас продовольствия и воды, то они
могли бы рассчитывать на долгое  путешествие,  хотя  и  совершая  его  таким
необычным способом. Но, конечно, все это при условии, если не налетит буря и
не нападут акулы.
     Увы! В любой момент можно было ждать и того и другого.
     Правда, они пока не думали о такой опасности, как и о том, что погибнут
от голода  или  его  неразлучной спутницы -- жажды. Удивительное совпадение,
что сундучок приплыл к ним в момент, когда они едва не погибли, произвело не
менее удивительную перемену в мыслях моряка и негра, породив у них  если  не
твердую  уверенность  в  спасении,  то,  во  всяком  случае, некое блаженное
предчувствие, что их еще ждет впереди другая, более  надежная  и  постоянная
помощь  и  что  им  не  суждено  утонуть,  или, по крайней мере, пока еще не
суждено утонуть.
     Надежда, сладкая, утешительная надежда, вспыхнула в их груди, а  вместе
с  ней  пришла  и  решимость  продолжать борьбу за спасение своей жизни. Оба
могли теперь свободно обмениваться разными соображениями и советами,  и  они
принялись толковать о своем положении.
     Прежде  всего  они стали гадать, каким образом появился здесь сундучок.
Предположение, пришедшее в первый момент в голову его  хозяину,  будто  плот
погиб и сундучок -- просто один из обломков происшедшего крушения, оказалось
несостоятельным, а потому было тут же отвергнуто. Никакого сильного движения
водных  или  воздушных  стихий,  которые  могли бы разрушить "Катамаран", не
произошло. Это замысловатое сооружение, целое и невредимое, плавало где-то в
океане, красуясь своими фантастическими очертаниями.
     Правда,  его  нигде  не  было  видно.  Даже  маленькая  Лали,  которой,
поскольку  она  находилась  на  более  высоком  месте,  поручено  было вести
наблюдение, ничего не видела, хотя и старалась выполнить свою задачу со всей
тщательностью.
     Если бы плот находился на расстоянии одной--двух  лиг[16],  то  большой
четырехугольник  паруса  был  бы достаточно хорошо виден. Но никакого паруса
девочка не заметила.
     Так она и доложила своим спутникам: ничего вокруг, только море и небо.
     Отсюда можно было заключить, что "Катамаран" если даже и не утонул,  то
его  отнесло  так  далеко,  что  им  никогда  его  не догнать. Однако моряк,
умудренный  опытом,  не  предавался  отчаянию.  Догадки   его   были   более
утешительного характера. Основываясь на кое-каких других фактах и хорошенько
пораскинув  умом,  он  решил,  что  появление  среди  морских  волн морского
сундучка  --  дело  не  случайное.  Это,  несомненно,  работа  рук  Вильяма,
действовавшего по какому-то плану.
     -- Будь  уверен,  Снежок,--  говорил он коку,-- мальчишка выбросил этот
сундучок за борт, наперед зная, что, если мы не догоним "Катамаран", он  нас
выручит.  Сундук-то  стоял  посередине плота, когда я в нем рылся. Что ж, он
сам, что ли, прыгнул в воду? Да ведь в нем были всякие вещи, а сейчас,  будь
уверен,  он  пуст  --  иначе  бы так не плыл. Взял, значит, малыш этот самый
сундучок, вытряхнул из него все мои вещички, и раз его -- за борт!  И  очень
умно сделал. Вот голова! Только он мог такое сообразить. Я и прежде замечал,
что он дошлый парень. Ты только подумай, какой это молодец! А?
     После этого потока похвал Бен переживал про себя свои восторги.
     -- Может быть, очень даже может быть,-- согласился с ним негр.
     -- А потом он вот что сделал,--продолжал Бен плести свою цепь догадок.
     -- Что же?
     -- Взял  да  убрал  парус.  Не  знаю  только, почему он не сделал этого
раньше. Я же ему кричал, и он, должно быть, меня  слышал.  Сдается  мне,  он
ничего  не  мог  с  ним  поделать.  Сейчас  я  вспоминаю,  что, поднимая наш
парусишко, я затянул на шкотах такой узел, что ой-ей! Как же он  мог  быстро
его  развязать? Ведь пальцы-то у него маленькие! Вот в чем и была загвоздка!
А теперь он убрал наконец парус, значит, ему удалось все-таки развязать  мой
узлище,  а может, он просто взял да перерубил канат-- вот почему мы и паруса
не видим, а на самом деле  "Катамаран"  совсем  близехонько.  Быть  того  не
может,  чтобы  он далеко уплыл, особенно если парус был уже спущен, когда мы
увидели, что он исчез из виду.
     -- А ведь верно! Я тоже заметил, что парус ни с того ни  с  сего  вдруг
исчез, будто его кто сдернул.
     -- Значит,  Снежок,--  продолжал матрос все более веселым тоном,-- если
все так, как мы гадаем, то плот от нас недалеко ушел -- на один или,  может,
на два узла. Видеть далеко мы ведь не можем, потому что сидим по шею в воде.
Во  всяком  случае, я скажу тебе: плот наверняка идет по ветру, и без паруса
его понесет не быстрее, чем мы поплывем.  Это  уж  точно.  Поэтому  давай-ка
махнем  милю  или  две ему навстречу, а тогда видно будет, барахтается ли он
еще где-то тут или прости-прощай навеки. Это будет, пожалуй,  самое  лучшее,
а?
     -- Точно,  масса  Брас,  это  будет  самое  правильное! Ничего лучше не
придумать, как пуститься и нам по ветру.
     И без дальнейших разговоров они  принялись  осуществлять  свою  задачу.
Один  греб  правой  рукой,  другой  левой,  но  оба  с  одинаковой  силой  и
решимостью. Быстрота их движения стала такой, что море так и пенилось вокруг
и брызги долетали даже до уцепившихся за крышку сундучка пальчиков маленькой
Лали.

Глава XXXIX. ПО ВЕТРУ

     Плыли они недолго. Вдруг Лали вскрикнула -- и  двое  мужчин  прекратили
свои усилия.
     Пока  матрос  и кок усердно трудились, Лали, стоя на коленях на крышке,
смотрела вперед. И внезапно она увидела нечто, вызвавшее если не  радостный,
то, во всяком случае, достаточно веселый возглас.
     -- Что  такое,  Лали? -- нетерпеливо спросил негр.-- Ты что-то увидела?
Святое небо, да неужто же "Катамаран"?
     -- Да нет же! Это только бочка плывет по воде...
     -- Бочка? Какая такая бочка? -- удивился негр.
     -- Наверно, одна из пустых бочек от  нашего  плота...  Ну  да,  на  ней
веревки.
     -- Так и есть,-- подтвердил Бен, который, приподнявшись как можно выше,
тоже увидел  бочку.--  Разрази  меня  гром!  Все-таки,  видать,  наш  плотик
развалился... Э, нет! Все понятно!.. Это работа нашего Вильма -- он  обрубил
у   бочки  веревки.  Послал  нам  ее  в  помощь,  на  случай,  если  нам  не
повстречается сундучок. Обо всем подумал! Говорю тебе, голова у него!..
     -- А что, если б нам доплыть до этой бочки  и  тоже  прихватить  ее  на
буксир? -- предложил кок.-- Это было бы не лишним. Поднимется ветер, и тогда
сундучок  не очень нам поможет. Зато бочка еще как пригодится -- в самый раз
будет!
     -- Правильно, Снежок! Захватим и бочку. Сундучок сослужил  нам  хорошую
службу, а все-таки бочка в бурном море более верное дело. Так и держи на нее
-- она прямехонько перед нами.
     Через  пять  минут  пловцы  поравнялись с бочкой. По веревкам они сразу
узнали, что это бочка от плота. И матрос тут же разглядел,  что  веревки  не
перерезаны  аккуратно ножом или каким-либо другим острым орудием, а, видимо,
"перепилены" в спешке, так как концы их измочалились и во все стороны торчат
волокна.
     -- Опять работа Вильма! Он, видать, перерубил веревки старым топором. А
топор-то у нас тупой... Ура нашему славному мальчишке!..
     -- Постой-ка! -- закричал Снежок, прерывая бурные  восторги  матроса.--
Держитесь   пока   за  сундучок,  масса  Брас,  а  я  заберусь  на  бочку  и
взгляну--может, и увижу наш "Катамаран".
     -- Правильно, Снежок! Валяй, забирайся! Я буду один держать сундучок.
     Снежок, высвободив руки из веревочной петли, подплыл к  бочке  и  после
некоторой возни наконец вскарабкался на нее.
     Для  этого  ему  пришлось  проявить большую ловкость: бочка крутилась у
него под ногами, грозя сбросить. Но  такая  водная  гимнастика  была  Снежку
нипочем.  Балансируя,  ему  удалось  найти  достаточно устойчивое положение,
чтобы как следует оглядеть расстилавшийся кругом океан.
     Матрос с беспокойством наблюдал за его движениями. Ведь недаром же  они
получили  две  весточки  от сообразительного юнги, говорившие о том, что тот
находится где-то  поблизости!  Как  он  ожидал,  так  в  действительности  и
случилось. Едва негр утвердился на бочке, как громко закричал:
     -- "Катамаран"! "Катамаран"!
     -- Где? -- крикнул ему матрос.-- По ветру?
     -- Точно по ветру!
     -- А далеко, славный ты наш кок, далеко?
     -- Близко,  совсем  близко  --  не  дальше,  чем  на расстоянии свистка
боцмана. Не больше трех -- четырех кабельтовых.
     -- Ладно, слезай с бочки...  Как  по-твоему,  что  нам  теперь  делать,
дружище Снежок, а?
     -- Самое  лучшее,--закричал  в  ответ негр,--попытаться мне догнать наш
плот! Парус на нем спущен, и он  плывет  не  быстрее,  чем  бревно  красного
дерева  в  тихую  погоду  в  тропиках. Я сейчас двинусь к нему, и тогда мы с
Вильмом подойдем к вам на веслах.
     -- Думаешь, догонишь плот, Снежок?
     -- Догоню, как же иначе! Вы с Лали плывите да смотрите, чтобы  не  ушли
от  вас  ни  бочка,  ни  сундучок,--бочка  нам  даже  нужнее.  Мне бы только
добраться до плота, а уж там я пригоню его к вам!
     Проговорив это, негр накренил бочку и соскользнул в воду. Еще  раз  дав
совет  держаться  ближе к месту, где они сейчас находятся, негр, загребая во
всю длину своих мускулистых рук, поплыл, вспенивая воду  и  фыркая  не  хуже
какого-нибудь представителя семейства китовых.

Глава XL. СПАСАТЕЛЬНЫЕ ПОЯСА НА ВОДУ!

     Вряд  ли  нужно  говорить,  что, в то время как происходили описываемые
события, Вильям, находившийся на "Катамаране", чуть не лишился  рассудка  от
беспокойства.  Сначала  он  бросился к рулевому веслу, намереваясь выполнить
первое указание Бена Браса, но, убедившись, что все  его  отчаянные  попытки
повернуть  плот  безуспешны, перешел к выполнению второго приказа матроса --
принялся спускать парус. Однако недаром Бен недоумевал, испытывая  при  этом
горестную  досаду,  почему его последнее распоряжение не было выполнено или,
по крайней мере, выполнено недостаточно проворно. (Потом он  все  же  решил,
что  Вильям  в конце концов убрал парус, хотя истинная причина задержки Бену
все еще оставалась неизвестна.)
     А между тем предположение, которым он поделился со  Снежком,  будто  он
"затянул такой узел, что ой-ей", и Вильям, наверно, не сможет его развязать,
было  правильно.  Оказался  Бен  прав  и в том, что в конце концов парус был
спущен и Вильям или сумел развязать его "узлище", или  же  просто  перерубил
канат.
     Верным   оказалось   второе.   Действительно,  с  тугим  морским  узлом
справиться юнге было не по силам. Вильям пробовал развязывать его  и  так  и
этак, наконец, махнув на все рукой, схватил топор и перерубил шкоты.
     Парус  тут  же  опустился,  но  было  уже  поздно; и когда Вильям опять
взглянул на океан, его взору представилась бесконечная однообразная  голубая
гладь, и кругом ни точки, ни пятнышка.
     Он   понял,   что  впервые  остался  совершенно  один-одинешенек  среди
безбрежного океана.
     От такой мысли можно было прийти  в  отчаяние  и,  оцепенев  от  ужаса,
потерять  всякую  способность  действовать.  И  если  бы  на  месте юнги был
какой-нибудь другой юноша, то так бы  оно  и  случилось.  Но  не  таков  был
Вильям!  Недаром  он  отправился  в море, гонимый жаждой приключений: только
юноша с предприимчивым и решительным складом ума мог решиться на такое.
     Он не смирился перед судьбой, не пал духом, а продолжал  напрягать  все
силы  ума  и  тела  в  надежде  как-то  помочь  катамаранцам  в постигшей их
катастрофе. Кинувшись обратно к рулевому веслу и отцепив его  от  крюка,  на
котором  оно  крепилось,  служа  рулем, он принялся грести им, чтобы двинуть
судно против ветра.
     Что и говорить, старался  он  изо  всех  сил,  и  все-таки  ему  вскоре
пришлось убедиться, что от его усилий толку нет. Огромный плот, по выражению
Снежка, был прямо как "бревно красного дерева в тихую погоду в тропиках".
     Дело оказалось еще хуже: юнга увидел, что плот не только не идет против
ветра или остановился, но он продолжает двигаться по ветру.
     В этот критический момент ему пришло в голову... Он и раньше бы об этом
подумал,  если  бы  не  был так поглощен надеждой, что сумеет поставить плот
против ветра. Но как только эта затея провалилась, его сразу же  и  осенило:
нужно  выбросить  что-нибудь  плавучее  за  борт. Это позволит его спутникам
дольше продержаться на воде.
     Первый предмет, который попался ему  на  глаза,  был  сундучок  моряка.
Стоял  он, как вы знаете, посередине плота, на том самом месте, где Бен Брас
исследовал его содержимое.
     Крышка была откинута, и Вильям увидел, что  сундучок  почти  пуст:  все
вещи валялись рядом. Матрос раскидал свои пожитки, когда в нем рылся. И чего
тут только не было! Какой выбор и в каком количестве!
     Самый  вид  сундучка  наводил на мысль о возможности использовать его в
нужных Вильяму целях: его крашеный парусиновый чехол был  водонепроницаемым.
Стоит  только  захлопнуть крышку -- и вот вам настоящий буй, который сыграет
роль спасательного круга. Во всяком  случае,  ничего  лучшего  ему  пока  не
подвернулось,  и,  не  мешкая  ни секунды, юноша захлопнул крышку; замок при
этом защелкнулся, и сундучок оказался  запертым.  Схватив  его  за  одну  из
плетеных ручек, юнга поволок сундучок на край плота... и вот он уже качается
на волнах.
     Удачно, что сундучок даже в воде сохранял свое обычное положение, плывя
дном вниз.  И  как  хорошо  держался он на воде, будто был сделан из пробки!
Ничего удивительного! Юнга вспомнил, что однажды он слышал разговор на  баке
"Пандоры"  относительно  этого  самого  сундучка. Разглагольствовал при этом
главным образом сам Бен Брас, хваливший  замечательные  мореходные  качества
своего изделия.
     -- Мой  сундук  что судно! -- хвастал бывший матрос военного фрегата.--
Все равно, что спасательный пояс в случае, если кто оказался бы выкинутым  в
море. Если такое, не приведи Бог, случится, он удержит на воде, почитай, всю
команду малой, а то и большой шлюпки!
     Отчасти  благодаря  этому воспоминанию у юнги и возникла мысль спустить
сундучок на воду. И теперь, глядя, как он удаляется за кормой  "Катамарана",
Вильям  испытывал  радость,  чувствуя,  что  его  спутник  и защитник мог им
справедливо гордиться: он не подвел! Но еще больше он  радовался  тому,  что
сундучок,  возможно,  спасет от смерти не только Бена, но и ту, которая была
ему еще дороже,-- маленькую Лали.

Глава XLI. НАБЛЮДЕНИЕ С ВЫШКИ

     Отправив сундучок за борт, Вильям не