и вкусный завтрак,  а  мы,  видя  перед
собой висящее на дереве свежее мясо,  а  рядом  ручей  с  прозрачной  водой,
осознавали, что уже совершенно избавились от ужасов пустыни!
   Мы начали думать, чем займемся сегодня. Мяса на  неделю  нам  хватит.  Но
когда оно будет съедено, что потом? Быка мы сможем зарезать, дней на  десять
хватит, потом - наша лошадь, потом... собаки, а дальше... нас ожидала верная
смерть.
   Страшно  становилось  от  подобных   мыслей.   Если   у   нас   возникнет
необходимость заколоть быка, то мы не сможем везти с  собой  повозку.  Разве
одна лошадь сможет вывезти нас из пустыни?
   Затем, если придется заколоть и лошадь, то будет еще хуже и нам останется
одно - идти пешком...  Но  никто,  даже  охотники,  не  прошел  еще  пустыню
пешком... Что же делать? Оставаться там,  где  мы  были,  не  представлялось
возможным. Здесь растительность была довольно скудной. Травы  было  мало,  а
следовательно, мало дичи. Очень скоро мы бы  всю  ее  отстреляли.  Итак,  мы
пришли к выводу, что нужно без промедления оставить эти места.
   Перед нами стоял еще один  вопрос.  Надо  было  осмотреть  все  вокруг  и
решить, куда двигаться дальше. Для этого я решил объехать гору.
   Моя лошадь уже успела отдохнуть. Я оседлал ее, взял ружье и отправился  в
путь. Начал свой объезд, двигаясь у подошвы горы с восточной стороны.  Здесь
я увидел несколько чахлых деревьев,  кое-где  виднелись  небольшие  участки,
покрытые зеленью. По дороге  мне  встретились  антилопа  и  какое-то  другое
животное, похожее на лань, но с более длинным хвостом.
   Я проехал около восьми миль. Добравшись до западного склона горы,  я  мог
рассмотреть ту часть пустыни, которая простиралась на юг. Насколько мой глаз
мог охватить, я видел перед  собой  местность,  еще  более  бесплодную,  чем
северная часть пустыни, и только на востоке виднелись следы зелени, да и  то
небольшие клочки земли, покрытые редкой растительностью.
   Это была довольно печальная картина. Необходимо было пройти всю  пустыню,
прежде чем добраться до какой-нибудь населенной местности! Пытаться дойти до
восточной границы Соединенных Штатов в таком жалком состоянии,  в  каком  мы
очутились, было бы безумием с нашей  стороны.  Я  знал  также,  что  в  этом
направлении живут племена дикарей,  враждебно  настроенных  по  отношению  к
белым. Таким образом, хотя эта область была плодородна, мы не могли  по  ней
ехать. Точно также невозможно было идти ни на север, ни на  юг,  так  как  в
этих  двух  направлениях  на  значительном  расстоянии  не  было  ни  одного
населенного цивилизованными людьми пункта. Значит,  нам  оставалось  одно  -
пройти  пустыню  в  западном  направлении  и  держать  курс  к  мексиканским
поселениям у реки Дель Норте. А это расстояние  более  трехсот  миль!  Чтобы
преодолеть его, нужно было сначала  дать  серьезный  отдых  нашим  животным.
Кроме того, нужно было собрать  достаточно  провизии  на  дорогу.  Но  каким
образом раздобыть ее?
   Я заметил, что южный склон горы не так извилист  и  легче  проходим,  чем
северный, прорезанный ущельями и пропастями. Из этого я заключил, что оттуда
должна стекать лавина воды. Следовательно, эта сторона должна  быть  гораздо
плодороднее, чем все другие. Я продолжал свой  путь  до  тех  пор,  пока  не
увидел рощицы из ивы и хлопчатника, отбрасывающей тень  на  воду,  орошающую
долину. Я подъехал ближе и увидел перед  собой  ручей,  на  берегу  которого
росла трава, более густая и сочная, чем в том месте, где мы остановились.  Я
привязал лошадь к дереву, а сам взобрался на гору, чтобы бросить  взгляд  на
южную и восточную части этой местности.  Я  был  поражен,  увидев  громадных
размеров углубление на равнине. Меня это очень заинтересовало. Я вернулся  к
тому месту, где оставил лошадь, немедленно  сел  на  нее  и  поехал  в  этом
направлении. Вскоре я очутился на краю пропасти.
   Чувство, которое я испытывал в тот момент, не поддается описанию. Те, чьи
глаза в течение  долгих  дней  видели  перед  собою  лишь  высушенную  почву
пустыни,  поймут,   какое   впечатление   производит   вид   столь   богатой
растительностью местности, какая простиралась передо мной.
   Тогда  стояла  поздняя  осень.  Лес,  казалось,  был  разрисован   самыми
разнообразными красками. Из чащи доносилось  ласкающее  ухо  пение  птиц,  в
воздухе носился аромат цветов.
   Несколько минут я находился в каком-то оцепенении от  восторга,  а  глаза
мои были устремлены на эту  роскошную  долину.  Я  не  заметил  там  никаких
признаков присутствия людей. Из-за деревьев не видно было дыма, в их тени не
слышно было никакого шума, кроме  разнообразных  голосов  самой  природы,  -
пения птиц и журчания вод. Казалось, что человек никогда не осквернял  своим
присутствием и своими страстями этого уединенного рая.
   Я простоял там всего несколько минут, хотя стоял бы часами,  но  близился
вечер, и надо было торопиться. Я находился приблизительно в  тридцати  милях
от нашего лагеря, а моя лошадь была не очень бодра. Решив на следующий  день
перебраться сюда, я повернул обратно.  Было  уже  около  полуночи,  когда  я
прибыл на место нашей стоянки. Все было в порядке, только Мария  была  очень
обеспокоена моим долгим  отсутствием.  Но  мое  возвращение  и  открытие,  о
котором я ей сообщил, возвратили ей доброе расположение духа. Мы  решили  на
следующий день рано утром оставить наш лагерь.

XIII. Олени

   Проснувшись на рассвете, мы наскоро  позавтракали  и  начали  собираться,
готовые покинуть стоянку, которую мы назвали "Лагерем Антилопы".  В  полдень
мы приехали к верхней границе долины. Там мы переночевали. На следующий день
я отправился искать проход в долину. Я проехал несколько миль по краю скалы,
но, к великому моему  удивлению,  везде  передо  мной  была  лишь  ужасающая
пропасть, и начал уже опасаться, что этот манящий рай  недоступен  и  создан
как будто для того, чтобы на него любовались издали, но никто не  смог  туда
ступить. Наконец, в одном месте я нашел ущелье, постепенно ведущее вниз. Это
было то, что я искал.
   На другое утро, приехав на то место, где  ущелье  поворачивает  вниз,  мы
остановили повозку. Мария  и  дети  остались  здесь,  а  я  с  Куджо  начали
спускаться для того, чтобы осмотреть  долину.  Лес  был  очень  густой.  Все
деревья, казалось, связаны были  между  собою  громадными  ветвями,  которые
тянулись друг к другу, как огромные змеи. Этот  лес  напоминал  непроходимые
джунгли, но дикие животные, которых здесь было  очень  много,  пробили  себе
проход.
   Через него мы прошли и попали на берег ручья. Он был не очень глубоким, а
большая часть русла  совершенно  суха.  Это  была  превосходная  дорога  для
повозки, и мы продолжали по ней путь. Приблизительно в трех милях от  нижней
части долины мы нашли место, где лес несколько реже  и  не  так  загроможден
хворостником. На правом берегу ручья  находилась  возвышенность,  образующая
довольно большую прогалину. Здесь было разбросано всего несколько  деревьев.
Этот холмик, живописно спускавшийся к ручью, был весь в  густой  траве  и  в
цветах. Совершенно очаровательное место.
   При виде нас перепуганные животные убегали  в  окрестный  лес.  Птицы  со
сверкающими на солнце крыльями перепрыгивали с цветка на цветок и с ветки на
ветку. Тут были и попугаи, и иволги, и голубые сойки, и красивые клесты двух
видов - ярко-красного и голубого цвета. Бабочки с широкими ярко  окрашенными
крыльями перелетали с цветка на цветок. Некоторые по  величине  не  уступали
птичкам, а другие были даже  больше.  Стая  крошечных  колибри  сверкала  на
солнце, как драгоценные камни, и резвилась на полуоткрытых чашечках цветов.
   Это было поистине восхитительное зрелище!
   Мы  решили,  что  нашли  самое  подходящее  пристанище  для  того,  чтобы
расположиться лагерем. Под "лагерем" подразумевалось место, где мы могли  бы
оставаться до тех пор, пока наши животные  не  отдохнут  и  не  соберутся  с
силами, и пока мы не успеем собрать достаточно пищи на дорогу. А мы  до  сих
пор на том же месте! Да, мои друзья, этот дом построен  как  раз  посередине
той прогалины, которую  я  только  что  описал  вам.  Вы  будете  еще  более
поражены, когда я скажу вам, что в то время здесь не было ничего похожего на
озеро.
   Все это пространство было покрыто деревьями, то разбросанными в одиночку,
то соединенными в маленькие группы, и напоминало парк.
   Мы оставались здесь не больше, чем нужно было для того,  чтобы  осмотреть
местность. Мы знали, что Мария беспокоится за нас и очень скоро возвратились
к повозке. Не прошло и трех часов, как наша повозка остановилась  посередине
прогалины. Бык и лошадь, изнеможденные  от  усталости,  с  жадностью  щипали
траву. Девочки играли на лужке, в тени ветвистой магнолии. Мария, Куджо, оба
мальчика и я занялись хозяйственными делами.
   День близился к концу. Мы сильно устали, таща повозку  по  руслу  потока.
Нужно было убирать с дороги камни, а подчас приходилось вырубать стоявшие на
пути деревья. Но теперь все трудности были позади, и мы чувствовали себя так
же хорошо, как если бы очутились в  благоустроенном  селении.  Куджо  развел
огонь и над ним устроил козлы.
   Скоро у нас был готов ароматный  кофе  и  жареное  мясо  антилопы.  Мария
привела в порядок ящик, накрыла его  скатертью,  расставила  наши  оловянные
чашки и тарелки, хорошо вычищенные и блестящие, как серебро. Когда все  было
приготовлено, сели есть. Вдруг наше внимание  привлек  глухой  шум,  который
доносился из леса, простиравшегося  вдоль  лужайки.  Напоминал  он  шуршание
увядших листьев под копытами большого  животного.  Вскоре  на  краю  лужайки
показалось трое оленей.
   Один из них был размером с лошадь. Из-за громадных  рогов,  поднимавшихся
на несколько футов над их головой, они казались еще больше.
   Они  шли  рядом,  с  гордо  поднятыми  головами,  свидетельствовавшими  о
самоуверенности.
   Наконец, олени заметили незнакомые им предметы - нашу повозку  и  костер.
Они вдруг остановились, потрясая головами и вдыхая воздух, и несколько минут
с удивлением смотрели в нашу сторону.
   - Сейчас они убегут,  -  сказал  я  на  ухо  Куджо,  -  скроются  в  одно
мгновение, скроются, и тогда мое ружье не понадобится.
   Как только они показались, я схватил ружье и положил его наготове у  себя
между коленями. Генрих и Франк также взялись за свои ружья.
   Я думал, не подойти ли к ним поближе, как вдруг они,  к  великому  нашему
удивлению, вместо того,  чтобы  направиться  в  сторону  леса,  сделали  еще
несколько шагов вперед и снова остановились.
   По-видимому, внимание наших неожиданных гостей привлекала  повозка  с  ее
громадным белым полотном. Они удивленными глазами  смотрели  на  нее.  Потом
сделали еще несколько шагов вперед, снова остановились, опять ступили вперед
и сделали новую остановку.
   Так как повозка находилась на некотором расстоянии от того места, где  мы
сидели у костра, то, приближаясь к ней, оленям надо было пройти мимо нас. Их
предводитель приблизился ко мне на расстояние ружейного выстрела. Я не хотел
больше ждать. Я прицелился  в  бок,  поближе  к  сердцу,  и  спустил  курок.
"Промахнулся!", - воскликнул я, видя, что все животные повернулись и  пошли,
как ни в чем не бывало.
   Собаки,  которых  Куджо  до  сих  пор  держал,  были  отпущены  и   стали
преследовать оленей.
   Все они тотчас скрылись из виду, но еще какое-то время из леса доносилось
шуршание листьев под копытами оленей и преследующих их собак.
   Я не думал, чтобы  собаки  могли  настигнуть  их,  и  не  расположен  был
следовать за ними. Но вдруг я услышал лай собак. Даже  не  лай,  а  яростный
рев, они, по-видимому, вступили в драку с оленями.
   Я схватил ружье Генриха и вместе с Куджо побежал по следу.  При  входе  в
лес я заметил, что листья покрыты кровью.
   Тогда мы ускорили шаги. Я обогнал моего товарища, не столь  ловкого,  как
я. Я мчался туда, откуда доносился лай собак, и скоро очутился возле них.
   Олень стоял на коленях и защищался своими рогами, а одна из собак лежала,
распростертая на земле, и выла от боли. Другая боролась с оленем и старалась
схватить его сзади. Но он кружился, как веретено, и быстро поворачивал  свои
рога в ту сторону, откуда собиралась напасть на него собака.
   Я боялся, чтобы олень не забодал пса, и поспешил ударить добычу  ружейным
прикладом, надеясь таким образом прикончить  животное.  Я  ударил  со  всего
размаха, целясь в голову; но промахнулся и, подавшись вперед, упал  как  раз
между его ветвистыми рогами! Я выпустил из рук свое ружье, схватился за края
рогов, стараясь хоть как-то спастись. Но было уже поздно. Олень поднялся  на
ноги и, сильно тряхнув головой, подбросил меня, и я упал на густой куст.  Но
во время падения я ухватился за ветки и не выпускал их из рук. Это и  спасло
меня.
   Несколько мгновений я оставался без движения там, где я  повис,  наблюдая
за тем, что происходило внизу.
   Наконец появился Куджо, которого я оставил  позади  себя.  Он  растерянно
смотрел на мое ружье и никак не мог понять, где же я.  Я  еле  успел  криком
предупредить его об опасности. Олень сразу заметил  его  и,  нагнув  голову,
ринулся на него со страшным ревом.
   Я испугался за своего  верного  слугу  и  друга.  При  нем  было  большое
индейское копье, которое он нашел на месте убийства наших спутников, но я не
надеялся, чтобы он мог отразить такое внезапное нападение. Я подумал, что он
остолбенел от страха. Но я ошибся насчет моего храброго Куджо. В тот момент,
когда его отделяло от рогов всего два фута, он ловко выскочил из-за дерева и
олень сразу бросился на него. Мне стало жутко, но вдруг я увидел, что  Куджо
вонзил свое копье в бок животного. Ни один матадор во всей Испании не мог бы
ловчее нанести такой удар!
   Я закричал от радости, видя, как крупное тело оленя  грохнуло  на  землю.
Когда я спустился вниз, Куджо оглядывал  свою  жертву  со  счастливым  видом
победителя.
   - Господин, - сказал Куджо с важностью, в которой  сквозила  гордость,  -
господин Рольф, негр расквитался  со  зверем.  Он  больше  не  будет  бодать
бедного Кастора.
   И Куджо, вытащив нож, стал резать животное по  всем  правилам  искусства.
Олень весил не менее тысячи фунтов, и без помощи быка или лошади мы не могли
перенести его в наш лагерь. Вот почему мы решили тут же  на  месте  снять  с
него шкуру и мясо разрезать на части. Нужно было вернуться в лагерь за  всем
необходимым и сообщить о нашем  успехе.  До  захода  солнца  мы  управились,
свежее мясо развесили на деревьях, окружавших наш маленький лагерь.

XIV. Канадский барсук

   На следующий день мы начали обсуждать вопрос, что нам  делать  дальше.  У
нас было столько мяса, что его хватило бы  на  продолжительное  путешествие.
Нам нужно было только засолить его. Но как это сделать без соли,  которой  у
нас совсем не было? Но я вспомнил, что мясо можно консервировать и без соли,
способом,  часто  применяющимся  у  испанцев  и  в  тех  странах,  где  соль
встречается редко и стоит дорого.
   Куджо и я тотчас  принялись  за  работу.  Мы  развели  большой  костер  и
набросали туда очень много свежих ветвей. Пламя стало медленно  подниматься,
сопровождаемое густым дымом. Вокруг костра мы вбили в землю несколько кольев
и к ним привязали веревки. Отделив мясо  от  костей,  мы  разрезали  его  на
длинные полосы и развесили на веревки над дымом и  пламенем  таким  образом,
что мясо прокоптилось и подсохло. Оставалось  только  поддерживать  огонь  и
время от времени наблюдать, чтобы волки или собаки не стащили его с веревок.
   Спустя три дня мясо оленя было хорошо высушено и годно для перевозки  без
всякой порчи.
   В течение этих  трех  дней  мы  оставались  на  месте.  Дичи  можно  было
настрелять еще много, но у нас уже было более, чем достаточно.  Кроме  того,
мы не  хотели  тратить  порох  без  надобности.  Да,  мы  еще  обнаружили  в
окрестностях следы медведей и пантер. Не хотелось  бы  встретиться  с  этими
зверями в гуще темных лесов и для того, чтобы обезопасить себя от их ночного
посещения, мы каждую ночь разводили огонь вокруг всей повозки.
   В свежем мясе у нас не  было  недостатка,  напротив,  у  нас  было  самое
изысканное,  самое  нежное  мясо.  Мне  удалось  застрелить  дикого  индюка,
который, ничего не подозревая, попал  на  нашу  лужайку.  Это  была  крупная
птица, больше двадцати фунтов весом, и  мне  не  нужно  говорить  вам,  мясо
индюка ничуть не уступало мясу любой домашней птицы.
   На третий день оленина была уже совершенно  готова.  Мы  ее  упаковали  и
уложили в повозку. Нам оставалось подождать, когда  наши  животные  отдохнут
как следует и соберутся с силами. Лошадь и бык целыми днями паслись,  начали
поправляться прямо на глазах. Мы видели, что нам осталось ждать не долго.
   Но как часто люди меняют свои планы! В тот момент, когда  мы  с  радостью
думали о том, что скоро покинем пустыню, одно непредвиденное событие сделало
наш отъезд невозможным, по крайней мере, в течение нескольких лет.
   Это было после полудня, на четвертый день нашего пребывания в долине.  Мы
закончили обедать и теперь сидели возле огня, наблюдали за маленькими Марией
и Луизой, которые с детской беззаботностью резвились на зеленом лужке. Вдруг
со стороны леса странный шум донесся до наших ушей. Вначале он показался нам
очень отдаленным. Он напоминал крик животного, убегающего  от  преследований
или испытывающего сильную боль. Я  стал  искать  взглядом  нашего  быка,  но
увидел на лужайке только лошадь.  Крик,  доносившийся  из  леса,  становился
сильнее. Это действительно было мычание быка. Но какова была причина?
   Я схватил свое ружье, Франк и Генрих  последовали  моему  примеру.  Куджо
вооружился индейским копьем. Собаки были  наготове  и  ждали  только  знака,
чтобы рвануть вперед.
   Мы еще раз услышали страшный крик,  сопровождаемый  шуршанием  листьев  и
треском ветвей. Лошадь начала тревожно ржать, собаки лаяли от нетерпения,  а
дети неистово кричали. Наконец, из лесу показался наш бык. По тому, с  каким
трудом он передвигает копыта, мы поняли, что его минуты были уже сочтены!
   В первое мгновение мы все онемели. В  шею  нашего  быка  впился  какой-то
зверь. Когда бык приблизился к нам,  мы  смогли  разглядеть  длинные  когти,
короткие и мускулистые члены страшного создания. Из шеи быка хлестала кровь,
двигался он очень медленно и издавал слабое мычание. Скоро он  грохнулся  на
землю. Начались предсмертные судороги.
   Теперь мы ясно видели перед собою  страшного  "каркажу",  или  канадского
барсука, убийцу нашего быка. В то же время и он заметил  нас  и  бросился  к
детям.
   Мы все почти одновременно выстрелили, но промахнулись. Я  схватил  нож  и
бросился вперед. Но Куджо оказался  ловчее  меня;  его  копье  засверкало  в
воздухе, как падающая звезда, и вонзилось в зверя.  Животное  издало  глухой
стон, перевернулось и попыталось вцепиться в Куджо своими страшными когтями.
Тогда я выхватил один из своих пистолетов, прицелился  в  брюхо  чудовища  и
выстрелил. Выстрел оказался смертельным. Мы были спасены!..  Но  бездыханное
тело быка, который должен был вывезти нас из пустыни, валялось, на земле.

XV. Бесплодные поиски

   В одно мгновение все наши надежды рухнули. Лошадь  одна  не  в  состоянии
была везти повозку, даже если бы мы решились идти пешком, у нее  не  хватило
бы сил тащить нашу провизию и воду.
   Чем больше я об этом думал, тем мрачнее рисовалось мне будущее.
   Неужели мы никогда не уйдем из этих пустынных мест? Какая же у нас  могла
быть  надежда  на  то,  что  мы  когда-нибудь  покинем  их?  Ведь  ни   одно
человеческое существо не могло придти нам на помощь.  Быть  может,  ни  одна
человеческая нога до нас не ступала в эту долину.
   Я не верил в то, что какой-нибудь  караван  путешественников  или  купцов
сюда  случайно  забредет.  Окружающая  пустыня  представляла   непреодолимую
преграду. Кроме того, я знал, что гора располо