решили
срубить сикомору.
   Куджо принялся за работу, и скоро под быстрыми взмахами его топора во все
стороны полетели белые щепки.
   Вдруг нас поразил шум, который был похож не то на хрюканье, не то на храп
какого-то животного.
   Куджо остановился; недоумевающими глазами, в которых отражался страх,  мы
смотрели по сторонам. Я говорю "страх" потому, что  в  этом  шуме  слышалось
что-то, напоминавшее хищного зверя. Где же он находился?  Мы  осмотрели  все
вокруг, но ничего не заметили.
   Странный шум не утихал. Казалось, что он исходил из дерева...
   - Боже милостивый! - воскликнул Куджо. - Это медведь!..
   - Медведь? - в замешательстве повторил я.  -  Медведь  в  дупле  дерева?!
Мария, слышишь - спасайтесь!
   Я заставил жену и детей убежать подальше. Генрих  и  Франк  очень  хотели
остаться рядом с нами, ведь у них были ружья. Но мне удалось  убедить  их  в
том, что нельзя оставлять женщину и детей без защиты.
   Было очевидно, что  в  дупло  дерева  забрался  медведь  и  что  он  стал
виновником такого возбуждения среди пчел. Ударами  топора  по  дереву  Куджо
встревожил медведя, и он уже собирался вылезти из дупла.
   Я приготовил свое ружье с намерением  выстрелить,  как  только  покажется
голова зверя. Но каково было наше удивление, когда мы  увидели  бесформенную
массу черных и густых волос! Медведь пытался выбраться из дупла задом.
   Как только показались его бока, я, не медля ни секунды, выстрелил, и в то
же время Куджо нанес ему сильный удар топором. Мы уже  думали,  что  медведь
испустил дух, но, к нашему изумлению, он тотчас исчез в дупле.
   Тут мы вспомнили о наших кожаных плащах и решили воспользоваться ими  для
того, чтобы закрыть вход в дупло. Мы  сразу  же  принялись  за  дело.  Через
несколько секунд вход в дупло был закрыт.
   Плащи обагрились кровью. Медведь, по-видимому, был смертельно ранен.
   Мы обошли кругом дерева, чтобы посмотреть, нет ли в нем другого отверстия
для выхода.
   Я подумал, что Мария и дети сильно беспокоятся о нас, и пошел на лужайку,
чтобы сообщить им о нашем успехе. Дети заплясали  от  радости,  и  поскольку
опасность миновала, мы все вернулись к дереву.
   Храп медведя совсем прекратился.
   Мы  решили  пробить  небольшое  отверстие  в  дереве,  чтобы  через  него
выстрелить в зверя. За несколько минут отверстие было пробито,  и  мы  могли
через него осматривать дупло. Но медведя мы не увидели.  Он  поднялся  выше,
прием, оказанный ему нами, наверное, отбил у него  всякую  охоту  поближе  с
нами познакомиться.
   - Выкурим его! - воскликнул Куджо. - Это быстро заставит  его  спуститься
вниз.
   Предложение было хорошее, но как его осуществить? Куджо  решил  наполнить
пробитое отверстие сухими листьями и сухой травой и  зажечь  их.  Сказано  -
сделано. Когда огонь разгорелся, мы закрыли отверстие, чтобы не дать  выхода
дыму.
   Вскоре мы убедились, что наше дело обстоит как нельзя лучше. Из отверстия
потянулась полоса голубоватого дыма, и  испуганные  пчелы  вылетели  наружу.
Сначала мы и не подумали об  этом  средстве,  которое  избавило  бы  нас  от
необходимости шить себе рукавицы и маски.
   Медведь стал хрипеть и реветь. Потом он застонал, после  чего  воцарилось
молчание. Через несколько мгновений  мы  услышали  сильные  толчки:  медведь
спускался вниз.
   Мы ждали. Кругом было тихо, из дерева не доносилось ни звука.  Мы  вынули
траву, закрывавшую отверстие. Оттуда вырвалось густое облако дыма.  Медведь,
вероятно, был мертв. Ни одно существо не смогло бы жить  в  таком  удушливом
дыме. Я вставил в отверстие приклад своего ружья  и  убедился,  что  медведь
неподвижен.
   Мы вытащили мертвого медведя наружу. Куджо нанес  ему  в  голову  сильный
удар топором. Длинная и густая шерсть медведя была усеяна пчелами, погибшими
от дыма.
   Тогда мы увидели,  что  дерево  объято  пламенем.  Огонь  распространялся
быстро, и мы могли остаться без меда!
   Каким образом спасти его? Было только одно средство: повалить  дерево  по
возможности скорее и затем отрубить  часть,  объятую  пламенем,  от  верхней
части, где находился улей.
   Но было ли в  нашем  распоряжении  необходимое  для  этого  время?  Огонь
поднимался очень быстро; этому благоприятствовал усиленный  приток  воздуха,
который проникал  через  отверстие,  образовав  таким  образом  своего  рода
воздушный рукав.
   Мы снова закрыли отверстие, и Куджо принялся работать топором.
   Наконец дерево затрещало. Мы все отошли в сторону, за исключением  Куджо,
который хорошо знал, в какую сторону оно должно упасть, и поэтому не  боялся
быть раздавленным.
   Как только дерево повалилось на землю, Куджо набросился на него с  другой
стороны, как будто перед ним лежало гигантское чудовище, которому  он  хотел
отрубить голову.
   Ему быстро удалось отделить часть дерева, заключавшую в себе мед, и мы  с
радостью увидели, что эта часть совсем  не  тронута  огнем.  Она  была  лишь
немного закопчена, но зато в ней совсем не было пчел; таким  образом,  чтобы
завладеть медом, не было нужды ни в масках, ни в рукавицах. Медведь опередил
нас, но мы не дали ему насладиться вволю; он съел лишь незначительную  часть
меда.
   Повалив медведя на повозку, мы вскоре отправились домой.

XXXVI. Борьба оленей

   Главная наша цель не была еще достигнута. За исключением индюков, ни одно
из прирученных нами животных не давало нам средств к пропитанию.
   Однажды, когда я с  Генрихом  отправился  на  поиски  оленей,  мы  решили
пустить наших собак на первого же, которого увидим, чтобы взять  его  живым.
Собакам надели намордники, чтоб они не растерзали оленя, если им удастся его
настичь.
   Мы направились в ту часть долины, которую, по нашему предположению,  чаще
всего посещали олени.  Мы  шли  очень  тихо,  внимательно  прислушивались  к
малейшему шуму. Наконец подошли к лужайке, которая была  излюбленным  местом
оленей. Мы удвоили осторожность и не  отпускали  собак.  Вдруг  мы  услышали
странный звук, похожий на ржание лошади.
   - Что это может быть, папа? - спросил Генрих.
   - Ничего не понимаю, - ответил я.
   - Это животные. И чтобы произвести столько шума, их должно быть  много...
Но, папа, разве ты не различаешь звуки, издаваемые оленями?
   - Весьма возможно, что это стадо оленей.  Но  я  не  понимаю  причины  их
тревоги.
   - Может быть, на них  напал  какой-нибудь  хищный  зверь!..  Пантера  или
медведь!
   - Тогда они там не оставались бы, а бросились бы бежать. Лось и  олень  в
борьбе с медведем или пантерой чаще прибегают к помощи ног, а не рогов. Нет,
здесь что-то другое. Подойдем поближе и посмотрим, в чем дело.
   Мы пошли с величайшей осторожностью, стараясь не топтать сухие  листья  и
не ломать ветви. Мы скоро очутились возле густого кустарника  и  из-за  него
могли наблюдать за тем, что происходит на лужайке, откуда доносился шум.
   Мы увидели шестерых крупных оленей. Это были  самцы,  что  нетрудно  было
определить по их большим ветвистым рогам. Между ними происходил ожесточенный
бой. То они боролись попарно, то трое или четверо нападали на одного, и  все
смешивались в одну кучу. Иногда они разделялись,  разбегались  на  некоторое
расстояние, а затем внезапно снова  вступали  в  бой,  с  ожесточенным  воем
бросаясь один на другого. Они ударяли передними  ногами  и  вонзали  рога  в
противников с такой силой, что кожа мгновенно у  тех  разрывалась  и  шерсть
падала густыми клочьями.
   Бой этих великолепных животных представлял захватывающее  зрелище,  и  мы
молча следили за ним.
   Они находились вне пределов досягаемости наших  выстрелов.  Полагая,  что
они могут приблизиться к нам, мы спокойно продолжали наблюдать. Иногда олени
набрасывались друг на друга с такой силой, что оба падали на траву;  но  тут
же поднимались и с прежним ожесточением вступали в бой.
   Наше внимание было особенно сосредоточено на двух оленях, более крупных и
более старых, чем другие, об этом можно было судить по виду их рогов. Другие
олени,  по-видимому,  не  решались  вступить  с  ними  в  бой;  поэтому  они
отделились и сражались  отдельно.  Несколько  раз  ударив  друг  друга,  они
разошлись на расстояние  ярдов  в  двадцать.  Вытянув  шеи  вперед,  они  со
страшной силой бросились друг на друга. Столкновение вызвало жуткий  грохот,
и мы с  Генрихом  подумали,  что  рога  сломались,  но  мы  ошиблись.  Олени
сражались  несколько  минут,  затем,   словно   по   молчаливому   согласию,
остановились друг против друга, чтобы отдышаться. Потом они снова вступили в
бой, снова остановились, соприкасаясь лбами. Они сражались  совсем  не  так,
как другие.
   Между  тем,  более  молодые  олени  стали  приближаться  к  нам,   и   мы
приготовились. Вскоре они  подошли  на  расстояние  ружейного  выстрела.  Мы
одновременно  выстрелили.  Один  олень  повалился  на  землю,  а   остальные
поскакали прочь с неимоверной быстротой.
   Мы с Генрихом подбежали к животному и, полагая, что  оно  только  ранено,
сняли намордники с собак. Мы остановились, чтобы осмотреть оленя. Каково  же
было наше удивление,  когда  мы  увидели,  что  два  старых  оленя  все  еще
находятся на лужайке и продолжают сражаться с прежней жестокостью!
   Первым нашим  движением  было  приготовить  ружья,  но  собаки  были  уже
отпущены и вместо того, чтобы преследовать раненого, как мы полагали, оленя,
бросились на двух дерущихся и сразу вцепились им в бока. Мы  побежали  в  ту
сторону и, к величайшему нашему изумлению, увидели, что старые олени, вместо
того, чтобы  отделиться  друг  от  друга,  продолжали  оставаться  в  боевом
положении, как будто ожесточенный бой сделал их совершенно безразличными  ко
всякой другой опасности. Когда мы подошли ближе, то поняли истинную  причину
этого странного  явления:  рога  оленей  так  сплелись,  что  они  не  могли
отделиться друг от друга. Теперь олени стояли,  сознавая  весь  ужас  своего
положения,  с  опущенными  мордами,   как   будто   они   стыдились   своего
неосмотрительного поведения.
   Известно, что рога оленей очень гибки; из-за страшного напряжения они еще
больше изогнулись и образовали очень запутанную и сложную  петлю.  Я  послал
Генриха за Куджо и поручил им приехать сюда на телеге,  чтобы  увезти  потом
убитого оленя, да кстати не забыть захватить с  собой  пилу  и  веревки  для
наших пленников.
   Во время отсутствия Генриха  я  начал  снимать  шкуру  с  убитого  оленя,
предоставив его живых товарищей самим себе. Они,  по-видимому,  были  совсем
удручены своей судьбой, которая, без сомнения, была бы еще хуже, если бы  мы
не пришли им на помощь. Без сомнения, они стали бы добычей волков или других
хищных зверей; а если бы даже плотоядные животные их  и  не  нашли,  то  они
неизбежно околели бы от голода и жажды.
   Генрих и Куджо приехали со всеми необходимыми принадлежностями. Мы крепко
связали оленей; потом отпилили один рог и, таким образом, отделили  их  друг
от друга. Затем мы всех троих повалили на телегу и отправились домой.

XXXVII. Западня

   Куджо построил загон для наших оленей. Он  был  со  всех  сторон  окружен
оградой из высоких кольев, предназначенных для того, чтобы ни одно  животное
не смогло перепрыгнуть через нее. Одна сторона загона выходила к  озеру.  Мы
заперли наших пленников в этом парке и предоставили им полную свободу.
   У нас было сильное желание поймать самку.
   Вечером, сидя у камина, мы строили множество планов. Нам надо было  убить
самку, причем в тот момент, когда она будет окружена своими  детенышами.  Мы
знали, что детеныши не оставляют лань даже тогда, когда она  падает  мертвой
от ружейного выстрела, и тут-то их легко поймать. Конечно, это будет слишком
жестоко, и моя жена и Франк запротестовали против такого плана.  Однако  они
сами были  заядлыми  энтомологами  и  убили  для  своих  коллекций  не  одно
насекомое, как об этом свидетельствовали те доски, к которым они  прикрепили
всевозможных букашек. При наличии таких фактов им было бы трудно  отстаивать
свое мнение. Но мы с Генрихом наконец и сами отказались от этого плана, ведь
если бы он даже и удался, нам пришлось бы слишком долго ждать, пока детеныши
подрастут. Нет, нам сразу нужна была одна или две взрослые самки.
   - Папа, - сказал Генрих, - может,  нам  устроить  большую  ограду,  вроде
нашего парка, но только с одним входом?  Для  этого  лучше  всего  поставить
вдоль леса два частокола, которые пересекались бы  между  собой  под  острым
углом, как ножки циркуля. Войдя в эту ограду, лани очутились бы в плену.  Не
попробовать ли этот вариант?
   - Это невозможно. Во-первых, нужно было бы  работать  много  дней,  чтобы
приготовить колья. Во-вторых,  у  нас  нет  достаточного  количества  людей,
лошадей и собак для того, чтобы загнать ланей именно в эту ограду... Но  вот
что... вспомни то место, где мы нашли  столько  следов  оленей  между  двумя
деревьями.
   - Это, кажется, возле соленого пруда.
   - Верно... Выроем ров между этими двумя деревьями, накроем  его  ветвями,
травой и листьями, а там - посмотрим... Что ты на это скажешь?
   - Западня? О, это мысль!
   На следующее утро мы сели в телегу, захватив с собой заступ  и  топор,  и
отправились к назначенному месту. Решено было вырыть  ров  длиной  в  восемь
футов; ширина его должна была равняться расстоянию  между  деревьями.  Куджо
стал копать, а я вырубал топором мешавшие ему пни. Генрих собирал ветки. Так
как почва была мягкой, на всю  работу  потребовалось  около  пяти  часов.  В
глубину наш ров имел семь футов. Этого было  достаточно,  чтобы  попавшая  в
западню лань не смогла выбраться оттуда.
   Мы покрыли ров ветвями, поверх которых  насыпали  слой  сухих  листьев  и
травы. Затем, уничтожив следы своего пребывания, мы возвратились домой.
   С восходом солнца мы пошли к нашей западне.  Приближаясь  к  ней,  мы,  к
нашему удовольствию, заметили, что поверхность ее взрыта.
   - Наверное, кое-что  поймали,  папа!  -  воскликнул  Генрих,  подбегая  к
западне.
   Но каково было наше разочарование, когда мы увидели  на  дне  ямы  только
скелет  лани!  Рога  и  часть  кожи  уцелели.  Вокруг  ямы  виднелись  следы
ожесточенного боя, который происходил  ночью,  ветви  и  трава  были  залиты
кровью. Очевидно, попавшую в западню лань сожрали волки.
   Куджо, за которым я послал Генриха, прибежал со своими  принадлежностями,
и мы начали углублять ров до двенадцати футов. Потом выровняли стены, сделав
их почти отвесными, но несколько шире в основании, чем наверху. Сделав  это,
накрыли западню листьями и травой.
   На следующий день пришли очень рано, причем всей  семьей.  Всем  хотелось
увидеть результаты наших усилий. Куджо взял копье, Генрих и я - ружья, Франк
был вооружен луком. Все опасались увидеть во рву волков.
   Вскоре мы стояли на краю рва и глядели на дно.  Отверстие,  сделанное  на
поверхности, оказалось небольшим, и на дне рва было темно. Но в этой темноте
мы смогли  разглядеть  светящиеся  глаза.  Их  было  несколько  пар,  и  они
блестели, как горящие угольки. Что же это были за животные?
   Пришлось удалить детей, после чего я лег на край рва и  стал  внимательно
смотреть на дно. Я насчитал шесть пар глаз, и, к моему  великому  удивлению,
глаза эти по форме и цвету скорее всего принадлежали различным животным.
   Мне пришло в голову, что это пантера и ее детеныши, и  когда  я  подумал,
что она может легко выпрыгнуть наружу, то быстро поднялся. Я предложил Марии
сесть в повозку со всеми детьми и отъехать подальше, пока я не узнаю, что за
животные попали в яму. Удалив значительное количество дерна для того,  чтобы
в яму проникало достаточно света,  мы  снова  посмотрели  на  дно.  К  нашей
великой радости, первое животное, которое мы увидели, было действительно то,
ради которого мы вырыли нашу западню: это была лань, кроме того, рядом с ней
находилось двое ее детенышей. Остальные три пары  глаз,  замеченных  нами  в
темноте,  принадлежали  волкам.  Куджо  немедленно  пронзил  хищников  своим
копьем.
   Мария с детьми вернулась к нам. Куджо спустился в  ров  и  помог  поднять
наверх лань и ее детенышей, которых мы положили на телегу. Волки  тоже  были
вытащены и положены в стороне. Затем мы снова  прикрыли  яму,  чтобы  она  и
впредь могла служить нам, и вернулись домой, радуясь  тому,  что  нам  сразу
удалось так увеличить свое богатство. Мы были довольны и тем, что убили трех
волков, так как этих зверей было в долине  очень  много,  и  они  с  момента
нашего появления в долине причиняли нам немало беспокойства.
   Любопытнее всего было то, что волки оставили в покое лань и ее детенышей.
Хищникам нетрудно было в один момент растерзать их, однако в яме,  наверное,
было уже не до этого.
   Нужно здесь заметить,  что  из  зверей,  населявших  нашу  долину,  волк,
бесспорно, был самым умным.
   Так, позже у нас появилось желание поймать и волка. Мы  устроили  клетку,
наподобие той, которую Генрих сделал для ловли диких индюков. Положили  туда
приманку, но ни один волк не попался в западню.  Мы  устроили  тогда  совсем
другую клетку, но и  это  не  помогло:  волки  были  очень  осторожны  и  не
попадались.
   Наконец, мы вырыли ров, похожий на тот, которым мы воспользовались  возле
соленого источника и куда попали три волка вместе с ланью и  ее  детенышами.
Этот ров мы вырыли в том месте долины, в котором,  как  нам  было  известно,
особенно часто появлялись волки. На поверхности ямы мы положили кусок  дичи,
но увы, опять все осталось нетронутым. Волки приходили ночью, но не попались
в западню.
   Мы совсем пали духом от этих неудач. Время от  времени  мы  подстреливали
волков, но так как мы часто  не  попадали,  то  не  хотелось  тратить  порох
попусту.
   И вот Куджо остановился на средстве,  к  которому  он  часто  прибегал  в
Виргинии. Он построил клетку наподобие мышеловки. Укладывал там кусок  дичи,
при прикосновении к которому сверху падало тяжелое бревно, - оно и  наносило
животному смертельный удар. Это  изобретение  Куджо  помогло  нам  истребить
целую дюжину волков. Но волки стали  еще  осторожнее  и  не  приближались  к
ловушке.
   Мы поняли теперь, почему лань и ее два детеныша были пощажены  хищниками.
Это, вероятно, были те самые волки,  которые  за  ночь  до  того  растерзали
другую лань. Насытившись ее мясом, они без труда вышли из неглубокой ямы. На
следующий день они пришли на то же место и снова прыгнули в ров.  Но,  к  их
ужасу, яма оказалась значительно глубже, и они поняли, что попали в ловушку.
В страхе они забились в угол, не смея даже помыслить о своей добыче. В таком
состоянии мы и нашли их: они боялись даже больше, чем лань с детенышами.
   Можно подумать, что я преувеличиваю, но некоторое время  спустя  мы  были
свидетелями подобного же случая. В ловушке Франка оказались лисица и  индюк,
они вместе провели несколько часов, но дрожавшая от страха лисица так  и  не
тронула индюка.
   Такую же  историю  мне  рассказали  и  о  пантере.  Захваченная  врасплох
наводнением, она оказалась на маленьком островке вместе с ланью, и,  объятая
ужасом, не причинила той никакого зла. Хищница поняла, что она  в  такой  же
опасности, как и ее соседка. У животных происходит то  же  самое,  что  и  у
людей: общая опасность зачастую превращает врагов в друзей.

XXXVIII. Опоссум и его детеныши

   Как-то мы с Франком отправились в долину. Генрих остался дома с  матерью.
Мы хотели набрать испанского  мха,  который  растет  на  низкорослых  дубах,
находящихся в самых низких частях долины. Этот  мох,  если  его  высушить  и
очистить от листьев и коры, может служить прекрасной набивкой для матрацев и
с успехом заменяет конский волос. Мы пошли пешком, а не поехали  на  телеге,
так как лошадь нужна была Куджо для полевых работ. Это  было  время  второго
сбора хлеба. Мы взяли с собой лишь несколько длинных ремней,  чтобы  связать
мох.
   Мы долго искали дерево, где могли бы запастись  мхом.  Наконец,  почти  у
подошвы горы увидели большой дуб. Ветви его наклонились очень низ