дисциплине  плантация  Блэкаддера  процветала  и
приносила хороший доход. Но, несмотря на это, ее владелец начинал  понемногу
разоряться.
   Происходило это из-за его единственного сына Блонта. Этот молодой человек
был не только злонравен, ленив, буен и  развратен,  но,  вдобавок  к  этому,
отличался  крайней  расточительностью.  Последнее  особенно  огорчало  отца,
смотревшего на остальные "подвиги" сына сквозь пальцы.  Компанию  тот  водил
только с самыми дурными представителями окрестной молодежи;  петушиные  бои,
конские бега, охота были  его  любимыми  развлечениями.  Особенно  он  любил
азартную карточную игру. Но все, что хоть издали напоминало настоящее  дело,
вызывало в нем непреодолимое отвращение, - конечно,  только  если  это  дело
возлагалось на него самого; к другим же он был очень требователен.
   Блонт сильно  походил  на  своего  батюшку,  поэтому  Блэкаддер  поневоле
закрывал глаза на проделки сына, припоминая собственную бурную молодость,  и
все прощал ему. У старика не было другого  сына  и  наследника,  поэтому  он
очень любил Блонта.
   По натуре скупой, он никогда не отказывал сыну в  деньгах,  хотя  отлично
знал, куда и на что они идут. Но, будучи так щедр по отношению  к  сыну,  он
отличался крайней скупостью, если это касалось  дочери,  и  часто  лишал  ее
самого необходимого.
   Мы уже говорили, что Клара, которой было около двадцати  лет,  отличалась
замечательной красотой. К этому добавим, что  она  обладала  и  целым  рядом
нравственных достоинств.
   Осуждать Клару за то, что она так равнодушно смотрела со  своего  балкона
на чинимую  над  Голубым  Диком  экзекуцию,  нельзя:  во-первых,  она  и  не
подозревала, как мучителен примененный к нему способ наказания, а во-вторых,
не испытывала ни малейшей симпатии к этому мулату. Кроме того,  девушка  так
привыкла видеть подобные сцены,  что  они  не  производили  на  нее  особого
впечатления.
   Вырасти Клара Блэкаддер в другой среде и иной обстановке и не будь  ей  с
детства внушено, что невольники - не  люди,  а  только  живые  машины,  она,
наверное, была бы совершенством  в  полном  смысле  этого  слова,  поскольку
природа одарила ее всеми необходимыми для этого умственными, нравственными и
физическими качествами. Но судьба пожелала, чтобы она родилась и выросла  на
плантации Блэкаддера, - этим все сказано.
   Многие заметили, что в последнее время прекрасная Клара очень изменилась;
она часто ходила теперь бледная,  печальная  и  унылая.  Не  замечали  этого
только ее отец и брат, как раз те, кого это ближе всего касалось.
   Причиной грусти девушки было то, что ей прочили в  мужья  не  того,  кого
избрало сердце. И это было главной причиной печали.
   Избранника мисс Клары природа наделила всеми  качествами,  которые  могут
возбудить любовь в женщине.
   Он был не только красив, но и образован, а это представляло тогда большую
редкость в Америке. Впрочем, он и не  был  американцем;  говорили,  что  его
родина - Ирландия, хотя в действительности никто не знал,  где  он  родился,
откуда явился в долину Миссисипи. Но при  всех  своих  достоинствах  он  был
беден.
   Отец и брат даже не стали бы слушать  об  избраннике  Клары.  Она  хорошо
знала это и тщательно скрывала свое чувство к молодому иностранцу.
   Как-то раз ирландец решил намекнуть старику Блэкаддеру на то,  что  почел
бы за особое счастье породниться с ним, потому что любит Клару и знает,  что
она тоже любит его. Молодой человек получил в ответ только намек,  но  такой
оскорбительный, что с тех пор больше  никогда  не  появлялся  на  плантации.
Клара узнала, что он покинул не только место по  соседству  с  Блэкаддерами,
где жил, но даже и штат Миссисипи.
   Знай девушка наперед, чем кончится разговор  ирландца  с  ее  отцом,  она
сумела бы удержать его.
   Но он исчез неизвестно куда, и Кларе ничего не оставалось, как безнадежно
тосковать о нем.
   Стоя на балконе, девушка думала о человеке, которого любила, а вовсе не о
том, что происходило на ее глазах.
   Даже сенсационная новость об убийстве горничной Сильвии и побеге Голубого
Дика не могли надолго отвлечь мысли Клары  от  того,  кто  унес  с  собой  в
неизвестную даль ее сердце и душу.
   Как предвидел Снивели,  старик  Блэкаддер  был  очень  недоволен,  узнав,
какому  наказанию  подвергли  мулата,  пользовавшегося  его   исключительным
благоволением.
   Драма же, разыгравшаяся  после  этого  наказания,  произвела  на  старика
просто потрясающее действие.
   - Ах, Снивели, Снивели, старый друг и товарищ! - воскликнул он, бледнея и
дрожа от волнения. - Неужели рано или поздно нам придется расплачиваться  за
все свои ошибки?
   - Должно быть, так, - пробормотал  Снивели,  отлично  знавший  всю  жизнь
Блэкаддера. - Да, кажется, так... - со вздохом повторил он, глядя куда-то  в
сторону.

III. Переселение

   Прошло пять лет после описанных событий, которые служат как бы прологом к
нашему рассказу.
   За это время на плантации  Блэкаддера  не  произошло  ничего  особенного,
только наказания невольников все учащались.
   Полосование бичами спин несчастных негров, окатывание их водой из  насоса
и другие способы были единственными мерами, которые могли бы заставить людей
работать до полного изнеможения.
   Но,  несмотря  на  напряжение,  с  которым  работали   невольники,   дела
Блэкаддера продолжали ухудшаться.
   Причиной этому, как и пять лет назад, был сын  хозяина.  Молодой  человек
окончательно предался разгулу и вытягивал у отца все, что можно. Мало  того,
он втихомолку начал одалживать деньги под имущество отца и продавать  в  его
отсутствие невольников. Таким образом, количество рабочих рук  на  плантации
стало убывать, обрабатываемые участки земли становились все меньше и меньше.
   Из-за этого поля, на которых  раньше  выращивали  прекрасный  хлопчатник,
начали зарастать сорными травами, а машины для переработки хлопка  покрылись
ржавчиной.
   Так было в течение пяти лет. Но вот однажды на плантации произошло нечто,
ставшее сенсацией в округе.
   Оказалось, что не только господский дом, но  и  все  остальные  здания  и
пристройки отремонтированы, а поля снова покрылись  богатой  растительностью
благодаря усердной и умелой их обработке.
   В поселке негров и  во  внутреннем  дворе  господского  дома  происшедшие
перемены были еще разительнее:  вместо  встречавшихся  там  прежде  угрюмых,
изможденных, исполосованных бичом и  едва  прикрытых  зловонными  лохмотьями
негров  теперь  весело  суетилась  толпа  молодых,   красивых,   сильных   и
жизнерадостных людей с черными или бронзовыми лицами, напоминавшими  древние
статуи. Все эти люди щеголяли в новых полосатых панталонах  и  накинутых  на
плечи ярко-красных шалях.
   Вместо проклятий и угроз, звучавших здесь прежде, вместо  свиста  бича  и
шума беспрерывно выкачиваемой воды, стонов  и  воплей  наказываемых  повсюду
слышались взрывы веселого смеха и  оживленная  болтовня,  а  по  вечерам  на
большом дворе водили хороводы под звуки  незамысловатого  банджо,  или  негр
Самбо, взобравшись на какую-нибудь возвышенность, затягивал одну из  наивных
песен своей жаркой родины, причем припев после каждого куплета  подхватывали
все присутствующие мужчины, женщины и дети. Иногда же кто-нибудь из наиболее
красноречивых выходил вперед и принимался рассказывать  что-нибудь  смешное.
Это любимое развлечение негров  -  больших  детей,  обладающих  неиссякаемым
чувством юмора.
   Добавим, что веселый Самбо - это не тот негр, который играл  роль  палача
при наказании Голубого Дика.  Владелец  плантации  и  надсмотрщик  были  уже
другие, а из прежних обитателей не осталось никого.
   Деспота Блэкаддера сменил плантатор из так называемых  патриархальных.  А
что касается первого, то он уехал со всем своим семейством, поскольку  из-за
неумелого хозяйничанья, жестокости по отношению к невольникам и безграничной
слабости к бездельнику сыну Блэкаддер окончательно разорился и вынужден  был
продать недвижимую собственность. Немногих из оставшихся  невольников  никто
не хотел покупать, так как с ними мог справиться только он сам.
   Шли слухи, что эсквайр отправился на запад.
   Выражение "отправился на запад"  может  показаться  читателю  непонятным.
Следует пояснить, что в описываемую эпоху искателям наживы  открылась  новая
страна. Это была Калифорния, в то время мало  еще  известная  и  только  что
ставшая собственностью Соединенных  Штатов.  Слух  о  сказочных  богатствах,
находящихся в недрах этой страны, не успел еще распространиться,  но  людей,
подобных Блэкаддеру, уже манила сюда молва о  том,  что  там  есть  огромные
участки земли, которые можно приобретать за бесценок. Чтобы не быть одному в
незнакомой  стране,  Блэкаддер  уговорил  стать  его  спутниками  нескольких
колонистов с семействами, чей отъезд, как и его собственный, очень обрадовал
плантаторов долины Миссисипи.
   Последуем  же  и  мы  за  переселенцами,  три  месяца  назад  покинувшими
восточный  берег  Миссисипи.  Они  двигались  по  необъятным  степям   очень
медленно, как люди, не уверенные в успехе своего дела.
   По  степной  дороге  тянутся  один  за  другим  шесть  больших  фургонов,
обтянутых парусиной, которые называют "кораблями прерий". В каждый  из  этих
фургонов впряжено по десятку сильных быков.  Суровая  парусина,  покрывающая
верх повозок, от проливных дождей и знойных солнечных лучей  становится  все
белее и белее.
   Часть фургонов занята людьми,  другая  -  наполнена  мебелью,  сундуками,
ящиками, оружием и провизией. Переселенцы везут с собой все, что уцелело  от
разгрома прежнего жилища и что может понадобиться на новом месте,  напоминая
о привычной обстановке.
   Несколько всадников с обветренными,  загорелыми  лицами,  вооруженные  до
зубов, едут рядом с фургонами. Караван из шести фургонов считается небольшим
в прериях, путешествие по которым сопряжено с трудностями и опасностями.
   Блэкаддер и его товарищи знали об этом, но  обстоятельства  или,  вернее,
собственные промахи заставляли их преодолевать препятствия и идти  навстречу
опасностям.
   Караван  двигался  по  одной  из  старых  дорог,  с  незапамятных  времен
проложенных купцами.
   Путь,  которого  держались  переселенцы,  пролегал  через   Арканзас   по
направлению к форту Бент, а  дальше,  круто  поворачивая  на  север,  дорога
тянулась мимо Скалистых гор до  места,  известного  под  названием  "прохода
Бриджера".
   Этот путь в то время  был  самым  безопасным,  разумеется,  относительно.
Впрочем, нет ничего удивительного, что шнырявших по степям индейцев спугнули
из этих мест массовые передвижения войск, направленных  в  Новую  Мексику  и
Калифорнию.
   Как бы там ни было, но после прохождения здесь войск случаи нападения  на
караваны и убийства трапперов, прежде совершавшиеся чуть  ли  не  ежедневно,
стали гораздо реже. Ни один  из  спутников  Блэкаддера  не  мог  похвалиться
храбростью, и поэтому двигались с особыми предосторожностями, посылая во все
стороны разведчиков и устраивая  для  ночных  стоянок  нечто  вроде  военных
лагерей с баррикадами и часовыми.
   Таким образом, караван в течение трех месяцев успел дойти только до форта
Бент, где остановился на несколько дней  для  отдыха  и  пополнения  запасов
провизии.
   Во время этой стоянки переселенцы познакомились с  одним  охотником.  Это
был индеец, одетый по-европейски. Он довольно бегло  говорил  на  английском
языке и предложил проводить их на север до прохода Бриджера.  Переселенцы  с
радостью приняли это предложение и бодро продолжали  путь  под  руководством
индейца.  Через  несколько  дней  караван  вышел  к   Бижу-Крик,   маленькой
живописной речке, впадающей в Ла-Плату.
   Вечером на берегу этой  речки  переселенцы,  по  обыкновению,  устроились
лагерем, расставив четырехугольником закрытые фургоны, представлявшие, таким
образом, прочную баррикаду,  через  которую  никак  нельзя  перебраться,  не
разбудив  всех.  Это  был  особый  способ  ночных  стоянок  всех  караванов,
останавливавшихся в степи.
   В этот вечер переселенцы находились в особенно хорошем настроении, потому
что уже с полудня перед ними начали вырисовываться  на  горизонте  очертания
Скалистых гор с их Длинным пиком, гордо возносящим к  небу  покрытую  вечным
снегом вершину, которая служит спасительным маяком всем, кто путешествует по
этим местам. Указав на этот пик,  проводник  объявил  переселенцам,  что  на
следующий день, до захода солнца, они уже будут в форте Сен-Врэ.
   Начиная с этого форта, можно не опасаться нападения краснокожих  и  смело
идти вперед, не посылая разведчиков и не расставляя часовых вокруг лагеря.
   Поужинав, переселенцы легли спать, убаюканные столь радужными  надеждами.
Они и не подозревали, что  с  того  самого  пика,  облитого  розовым  светом
заката, на них налетит сокрушительный ураган.
   Чувствуя себя в полной безопасности, путешественники не  расставили  даже
часовых, к величайшему удовольствию негров, которые завалились спать в  одно
время с хозяевами. И никому, ни белым,  ни  неграм,  не  могло  и  прийти  в
голову, что, когда солнце снова позолотит вершину Длинного пика, половина из
них будет спать непробудным сном, и лагерь  для  многих  окажется  последним
пристанищем.

IV. Дикари

   В ту же ночь на огромной равнине, поросшей высокой травой, милях  в  пяти
от лагеря переселенцев, остановился на ночлег другой  отряд,  состоявший  из
двадцати пяти человек.
   Всадники были молодыми, здоровыми и сильными людьми.
   У них не было ничего общего с переселенцами ни во внешности, ни в  языке,
ни в манерах. Они не имели ни повозок, ни  клади.  Все  их  приготовления  к
ночлегу состояли лишь в том, что они нарезали в кустах кольев,  воткнули  их
посреди травы  в  землю  и  привязали  на  длинных  арканах  лошадей,  затем
разостлали тут же большие плащи из  буйволовой  кожи,  которые  должны  были
служить одновременно подстилкой и одеялом.
   Для того, чтобы  узнать  цвет  кожи  этих  людей,  их  следовало  сначала
тщательно вымыть в нескольких водах, так как их лица и руки были разрисованы
различными красками.
   Это были индейцы, следующие  по  "тропе  войны",  что  подтверждалось  их
татуировкой, и вооруженные карабинами и копьями.
   Все они были одеты в длинные  полотняные  рубашки,  кожаные  панталоны  и
обуты в мягкие мокасины.
   Будь они вооружены луками  и  стрелами,  их  можно  было  бы  принять  за
охотников, потому что для охоты краснокожие предпочитают именно это оружие.
   Кроме того, у каждого за поясом висели томагавк и  лассо,  которыми,  как
известно, индейцы владеют с замечательной ловкостью.
   Среди всех этих воинов один особенно  выделялся  высоким  ростом,  гордой
осанкой и богатым нарядом.
   Судя по его внешности, а также почтению,  с  которым  к  нему  относились
спутники, это был вождь отряда.
   При первом же взгляде на  этого  человека  становилось  понятно,  что  он
привык повелевать, и если и не был деспотом, то  обладал  такой  твердостью,
что каждый поневоле признавал его авторитет и подчинялся без возражений  его
воле.
   Спрыгнув на землю и  поручив  своего  коня  одному  из  спутников,  вождь
сбросил на траву длинную мантию из меха белого волка и вытянулся на ней.
   Затем достал из богато вышитой сумки, висевшей через левое плечо, трубку,
закурил и, с наслаждением выпуская  кольца  ароматного  дыма,  погрузился  в
размышления.
   Очевидно, человек этот был вполне уверен, что его  спутники  сами  теперь
сделают все необходимое, не дожидаясь особых приказаний.
   Остальные  всадники  расположилось  на  некотором  расстоянии  от  вождя,
разожгли костер и принялись готовить  ужин.  Когда  незамысловатая  похлебка
была готова, индеец, которому вождь поручил своего коня,  отлил  немного  из
общего котла в глиняную чашку, достал из мешка деревянную ложку и лепешку из
маисовой муки и отнес все это вождю.
   Очевидно, этот человек исполнял обязанности слуги  и  пользовался  особым
доверием вождя.
   Затем он расставил часовых, предупредив их,  что  вскоре  должен  прибыть
один человек, которого надо немедленно привести на стоянку.  Ужин  прошел  в
сосредоточенном молчании.
   Вождь снова закурил трубку и, находясь в полулежачем положении,  устремил
взгляд на луну, медленно поднимавшуюся над горизонтом.
   Под магическим сиянием ночного светила  вершины  Скалистых  гор  казались
отлитыми из чистого серебра и покрытыми легкой лазоревой  дымкой,  благодаря
удивительно  прозрачному  воздуху  прерий  на  фоне  синего  неба  отчетливо
вырисовывались малейшие выступу и впадины. Картина была поистине сказочной.
   Теперь появилась возможность лучше рассмотреть и лицо вождя. Несмотря  на
арабески, выведенные киноварью,  оно  поражало  правильностью  и  выражением
неукротимой отваги и энергии. А когда лунный свет стал еще ярче, то те места
на лице, которые не были покрыты узорами, начали отливать  цветом  настоящей
бронзы.
   Судя по всему, вождь был очень молод, а высокий  рост,  могучая  грудь  и
широкие плечи свидетельствовали о его незаурядной физической силе.
   Однако едва ли за  его  красивой  внешностью  в  душе  молодого  человека
скрывались добрые чувства: временами в его больших  черных  глазах  мелькали
злые  огоньки,  а  из  груди  вырывался  звук,  похожий  на  глухое  рычание
раздраженного тигра.
   Ему могло быть не более двадцати пяти  лет,  и  вызывало  удивление,  что
такой  молодой  человек  сумел  подчинить  своему  влиянию  стольких  людей,
отличавшихся железной волей и непоколебимой твердостью, как и он сам.
   По  всей   вероятности,   вождь   был   сыном   какого-то   предводителя,
пользовавшегося уважением в прериях, или же сам совершил  чудеса  храбрости,
которые заставили признать его превосходство и добровольно подчиниться  ему,
несмотря на молодые лета.
   Мы уже упомянули, что все спутники предводителя отряда тоже были  молоды.
Судя по наружности, они принадлежали  к  тем  индейским  воинам,  которые  в
прежнее время бродили по прериям  в  поисках  приключений,  наводя  ужас  на
проезжавших купцов и промышлявших охотой трапперов.
   То, что молодой вождь держался в стороне от спутников,  свидетельствовало
о его пренебрежении к ним. Несмотря на все это, воины  относились  к  своему
вождю с почтением.
   Между тем время шло. Уже все спали, за исключением часовых, а сам  вождь,
вытянувшись во весь рост и подложив руку  под  голову,  продолжал  курить  и
созерцать луну.
   Место, где сделали привал индейские  воины,  находилось  почти  у  самого
подножия Скалистых гор и представляло собой долину, окруженную с трех сторон
высокими утесами. С одной вершины сбегал вниз быстрый шумный поток.
   Эта долина была покрыта довольно высокой густой травой и местами  поросла
кустарником. С восточной стороны ее протекала небольшая речка Бижу-Крик.
   Угрюмые  скалы  со  сверкающими,  облитыми   лунным   сиянием   снеговыми
вершинами, шумящий и переливающийся всеми цветами радуги водопад,  бесследно
исчезающий в недрах земли, зеленая лужайка с  пасущимися  на  ней  лошадьми,
догорающий костер и расположившиеся вокруг него спящие индейцы,  неподвижные
фигуры притаившихся часовых, небрежно отдыхающий в стороне от  всех  молодой
красавец-вождь, искрящаяся вдали серебристая лента реки, - и над  всем  этим
ясное, почти прозрачное небо с золотистым диском  луны,  -  все  это  вместе
представляло такую живописную картину, какую редко можно встретить.
   Но молодой вождь не обращал ни на что внимания.  В  его  широко  открытых
глазах не отражалось ничего, кроме напряженного ожидания, досады  и  злости.
Время от времени он приподнимался и зорко всматривался в сторону  реки.  Но,
не обнаруживая того, что всецело поглощало  его  мысли,  вождь  нервничал  и
злился.
   Вероятно, он ждал того, кто был ему очень нужен. "Вабога опоздал, - думал
вождь, - хотя должен был прибыть,  по  крайней  мере,  час  назад,  судя  по
положению луны. Все это очень с