Майн РИД
   ГОЛУБОЙ ДИК



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


I. Страшное наказание

   - Под насос его! Живее! Вкатить негодяю двойную  порцию!  -  закричал  до
крайности раздраженный  восемнадцатилетний  Блонт  Блэкаддер,  сын  эсквайра
Блэкаддера, владельца обширной хлопковой плантации в  штате  Миссисипи  близ
Виксбурга.
   Человек,  которому   был   адресован   этот   приказ,   состоял   старшим
надсмотрщиком плантации, а тот, кого Блонт  приказал  подвергнуть  одной  из
самых ужасных пыток, - молодым мулатом, его ровесником,  таким  же  высоким,
сильным и красивым, как он, только смуглее.
   Дело происходило за несколько лет до отмены рабства в Америке. Мулат  был
одним из невольников Блэкаддера.
   Чем же он заслужил такое наказание? Но прежде  скажем  несколько  слов  о
самом наказании.
   Любой скажет, что окатить кого-нибудь из насоса - не более чем шутка. Это
действительно так, но при условии, что подобный  "душ"  продлится  несколько
секунд. Тогда, разумеется, в этом нет ничего страшного, но если  беспрерывно
лить человеку на голову струю воды продолжительное время, это превращается в
невыносимую пытку, по сравнению с которой даже наказание палками и плетьми -
простая забава.
   Страдания, причиняемые беспрерывно  льющейся  на  голову  ледяной  водой,
просто нестерпимы. При этой пытке  создается  ощущение,  что  в  мозг  сразу
вонзается множество  раскаленных  стрел,  и  несчастная  жертва  варварского
издевательства как бы переживает тысячу смертей, одну за другой.
   Судя по наказанию, можно было предположить, что Голубой Дик -  так  звали
провинившегося - совершил очень серьезный проступок.
   Поскольку надсмотрщик Снивели не знал, в  чем  повинен  Голубой  Дик,  то
решил осведомиться об этом у Блонта.
   - Это мое дело, а вы обязаны исполнять приказ! - резко ответил Блонт.
   - Это так, мастер, но...
   - Пожалуйста,  без  рассуждений!  Раз  я  нахожу  нужным  наказать  этого
бездельника, значит, он того вполне заслужил... Говорят вам, под насос  его!
Сейчас же!
   - Не лучше ли подождать возвращения вашего отца, мастер? Мне кажется...
   - Когда нет отца, его  заменяю  я.  Надеюсь,  вам  это  известно,  мистер
Снивели?
   - О да, конечно, но...
   - И  чтобы  я  больше  не  слышал  никаких  "но"!  Делайте  то,  что  вам
приказывают... Раз я говорю, что  этот  негодяй  заслужил  такое  наказание,
можете быть уверены, что это действительно так. Что же касается отца,  то  я
всегда готов ответить перед ним за свои поступки, и вам об  этом  заботиться
нечего.
   Молодой плантатор так и  не  объяснил  причины,  по  которой  он  подверг
Голубого Дика такой страшной пытке. Это было похоже на месть...
   Дело в том, что на  плантации  вместе  с  другими  невольницами  работала
молодая красивая квартеронка, к которой Голубой  Дик  относился  слишком  уж
нежно, не зная, что сын их господина,  Блонт  Блэкаддер,  давно  был  в  нее
влюблен. Поэтому нетрудно представить, каковы  будут  последствия  подобного
соперничества.
   Ухаживания Голубого Дика  молодая  красавица,  носившая  поэтическое  имя
Сильвия, отвергла. Но не к голосу  сердца  прислушивалась  квартеронка.  Она
была слишком тщеславна. Ее ужаснула перспектива остаться вечной рабой, пусть
даже с любимым и любящим мужем. Любовь же господина сулила  если  не  полную
свободу, то хотя бы возможность быть на плантации влиятельной особой и  жить
в свое удовольствие.
   Голубой Дик предложил  Сильвии  стать  его  женой.  Она  в  резкой  форме
отказала,  хотя  еще  недавно  весьма  благосклонно  принимала  его   робкие
ухаживания. Пораженный в самое  сердце  и  не  зная  причины  отказа,  мулат
высказал красавице несколько горьких упреков. Сильвия пожаловалась  на  него
Блонту, а тот накинулся на невольника с руганью и  угрозами.  Выведенный  из
терпения и тут только понявший, в чем дело, мулат в порыве гнева позволил по
отношению к своему господину некоторую резкость  в  выражениях,  чем  сильно
взбесил последнего.
   Такова прелюдия сцены, с которой мы начинаем свой рассказ.
   Мистер  Снивели  был  человеком  справедливым,  насколько  это  допускала
должность  надсмотрщика,  когда  гораздо  чаще  приходится  наказывать,  чем
вознаграждать. Гуманный  и  добрый,  он  часто  спускал  невольникам  мелкие
провинности, нередко даже заступался за  них  перед  хозяевами,  младший  из
которых, Блонт, был очень горяч и необуздан.
   Но Снивели все-таки слишком дорожил своим местом и в серьезных случаях не
решался пойти наперекор воле хозяев. К тому же он и сам верил, что управлять
невольниками  без  наказаний  невозможно.  Да,   хозяева   иногда   чересчур
требовательны, но зачастую и невольники позволяли себе  такие  выходки,  что
очень трудно было  с  ними  совладать,  гораздо  труднее,  чем  с  домашними
животными, к которым в те печальные времена приравнивались рабы.
   Кроме того, Снивели недолюбливал  Голубого  Дика,  считая  его  субъектом
ленивым и мятежным, способным дурно влиять на других рабов.
   Получив заверение Блонта, что тот  лично  ответит  перед  отцом  за  свое
распоряжение подвергнуть Голубого  Дика  истязанию,  надсмотрщик  не  считал
более себя вправе отказываться от исполнения воли молодого господина.
   Все это происходило на открытом дворе, который находился позади  основных
зданий.
   Посреди двора стоял насос, в корпусе из  почерневшего  от  времени  дуба;
стержень этого насоса был так велик и массивен,  что  только  самый  сильный
человек мог поднимать и опускать его несколько минут подряд.
   Вода,  поднимаемая  насосом,  падала  с  высоты  пяти  футов  в   большое
деревянное корыто, из которого поили лошадей и прочих домашних животных.
   Корыто это всегда наполовину заполнялось  водой.  А  поскольку  в  долине
Миссисипи царит палящий зной, вид примитивного бассейна должен был  радовать
обитателей плантации. Но  невольники  мистера  Блэкаддера  смотрели  на  это
приспособление с тем ужасом, с каким осужденный на смерть глядит на эшафот.
   Более половины несчастных в разное время побывали под насосом, струи воды
из которого в течение долгих минут, казавшихся  вечностью,  впивались  в  их
черепа подобно железным гарпунам.
   Этот вид наказания стал применяться  на  плантации  Блэкаддеров  особенно
часто с тех пор, как там начал распоряжаться Блонт.
   ...Мистер Снивели подозвал к себе нескольких крепких негров и передал  им
приказ  молодого  господина.  Те  выказали  полнейшую  готовность  выполнить
требуемую экзекуцию, так как дело шло о Голубом Дике.
   Молодой мулат не пользовался  симпатией  у  обитателей  плантации.  Негры
смотрели на него косо, считая, что он добивается  власти  над  ними.  А  все
оттого, что кожа у парня была светлой, а сам он казался гордецом,  поскольку
близко с неграми не сходился и относился к ним с высокомерным презрением.
   Сам Голубой Дик подвергался этому наказанию впервые, но нередко  подводил
под него товарищей, обвиняя их в непокорности, хотя сам  чаще  других  бывал
виноват в непослушании. Правда, старый  Блэкаддер  многое  прощал  ему,  что
способствовало заносчивости мулата.
   Это предпочтение, отдаваемое Голубому Дику,  такому  же  невольнику,  как
они, очень возмущало негров.
   Не скрывая радости по поводу того, что наконец-то гордец будет  поставлен
на одну доску с ними, рабы, которым Снивели приказал вести мулата, подошли к
нему.
   Двое подхватили Голубого Дика за плечи,  двое  -  за  ноги  и  понесли  к
насосу. Они положили парня в  корыто  и  так  крепко  привязали  к  железным
перекладинам, что тот не мог даже шевельнуться.
   Голова Голубого Дика оказалась как раз под отверстием насоса. И, конечно,
рабы постарались, чтобы он не мог ее никуда повернуть; при малейшем движении
мулата задушили бы сжимавшие шею ремни.
   - Хорошо! - крикнул молодой Блэкаддер. - Теперь можете оставить его. - И,
обратившись к огромному негру, ожидавшему  его  приказа  у  стержня  насоса,
добавил:
   - Валяй, Бланко! Выдай ему двойную порцию! Не жалей воды!
   Бланко, похожий скорее на хищного зверя, чем на человека,  несколько  раз
уже подвергался наказанию под насосом. Оскалив зубы в  злорадной  усмешке  и
зная,  что  сейчас  придется  вытерпеть  ненавистному  мулату,  он  поспешил
привести насос в действие.
   Вода полилась сильной широкой струей на череп мулата, прямо на темя,  что
было особенно мучительно... А в это  время  негры,  покатываясь  от  хохота,
изощрялись в злых и грубых остротах.
   Голубому Дику было не столько больно  от  насмешек  и  самого  наказания,
сколько от того, что он  заметил  среди  зрителей  Сильвию,  очевидно,  тоже
наслаждавшуюся его позором и страданиями.
   Слух о том, что мулат подвергнут наказанию, дошел  до  негров,  и  вскоре
вокруг места экзекуции собралась большая толпа. Никто не жалел  мулата;  все
хохотали и осыпали несчастного насмешками, со зверской жестокостью  упиваясь
его мучениями.
   Наблюдали все это даже обитатели господского дома, среди которых особенно
выделялась Клара Блэкаддер,  сестра  Блонта,  девушка  лет  двадцати,  очень
миловидная, нежная и изящная.
   Стоя на балконе, она глядела на пытки  невольника  с  таким  убийственным
равнодушием, словно присутствовала на представлении  какой-нибудь  банальной
комедии, сюжет которой ей давно известен.
   А вот брат  красавицы  был  далеко  не  бесстрастным:  на  лице  молодого
человека  отразилась  столь  жестокая  радость  и  злобное  торжество,   что
посторонний наблюдатель ужаснулся бы, взглянув на него.
   И  в  самом  деле,  страшно  было  смотреть   на   этого   юношу   и   на
ровесника-невольника, из которых первый торжествовал  победу  деспотизма,  а
второй терпел двойную пытку - физическую и моральную.
   Тот же наблюдатель сразу  подметил  бы  странное  сходство  двух  молодых
людей, несмотря на огромную разницу в их положении.
   Если бы не смуглая кожа и курчавые волосы мулата, он  мог  бы  показаться
двойником Блонта Блэкаддера, до такой степени они были похожи.
   Впрочем, в данную минуту это сходство не так бросалось в глаза:  страшная
пытка изменила лицо мулата до неузнаваемости.
   Сквозь сильную струю воды, беспрерывным потоком падавшую на  истязаемого,
зрители ясно могли различить его неподвижный  взгляд,  устремленный  на  эту
бездушную толпу, наслаждавшуюся его страданиями и  позором,  его  посиневшие
губы, особенно резко искривившиеся, когда он заметил в толпе Сильвию.
   Голубой Дик собрал все свои силы и не только не просил о пощаде, но  даже
не издал ни единого звука, несмотря на то что испытываемые им  страдания  от
бившей в темя воды были выше человеческих сил.
   Лишь тело раба  судорожно  извивалось,  и  он  рисковал  быть  задушенным
накинутой на шею ременной петлей.
   Наконец один из присутствовавших негров, не раз на самом себе  испытавший
то, чему подвергался теперь несчастный мулат, не  выдержал  и  крикнул,  что
пора бы прекратить пытку. Остальные замахали  на  него  руками,  но  Снивели
воспользовался этим. Приказав Бланке остановиться, он спросил Блонта:
   - Не довольно ли на этот раз, мастер?
   - Нет еще, нет, черт вас возьми! - злобно  закричал  молодой  человек,  к
счастью, не слышавший замечания негра, иначе он приказал бы и  его  положить
под насос.
   - Однако, мастер...
   - Прошу вас не рассуждать! Я  сказал,  что  он  должен  получить  двойную
порцию, следовательно, не может быть никаких возражений!
   Среди рабов поднялся слабый ропот, который должен был напомнить  молодому
Блэкаддеру если не о самоуважении, то хоть о жалости. Но такая  реакция  еще
больше вывела из себя молодого господина, и он прикрикнул на них:
   - Молчать,  дурачье!  Разве  вы  забыли,  что  этот  негодяй  никогда  не
заступался за вас? Ну, да ладно, довольно на этот раз, - вдруг прибавил  он,
стараясь овладеть собой. - Но предупреждаю, что при первом же неповиновении,
при малейшей строптивости я прикажу обливать его  водой  до  тех  пор,  пока
череп не продырявится, как сито!
   Произнеся все это дрожащим от злобы и ненависти голосом, молодой  человек
повернулся на каблуках и, улыбнувшись Сильвии,  прошел  прямо  на  балкон  к
сестре.
   Снивели приказал развязать несчастного  мулата.  Тот  закрыл  глаза,  как
только ушел его мучитель, и остался лежать неподвижно,  что,  впрочем,  было
неудивительно после перенесенной пытки.
   Весь посиневший, еле дышащий, раб  казался  умирающим.  Снивели  приказал
отнести его в ближайший сарай и осторожно положить там на солому.
   Зрители разошлись. Каждый вернулся к своему делу. Подобные зрелища должны
были всем служить уроком на будущее, поэтому негров на них всегда  отпускали
охотно.
   Блонт Блэкаддер  еще  грозил  мулату  при  первом  удобном  случае  снова
положить под насос. Но такой случай больше не представился. На  третий  день
после описанного Голубой Дик исчез с плантации.  Товарищи,  носившие  ему  в
сарай хлеб и воду, говорили, что он пролежал без  движения  двадцать  четыре
часа, не прикасаясь к еде и не произнося ни слова.
   Мулат исчез бесследно. Через некоторое время после  того,  как  о  побеге
стало  известно,  в  углу  двора  нашли  труп  Сильвии.  Маленькая   головка
красавицы-квартеронки была рассечена пополам.  Возле  трупа  валялся  острый
топор, очевидно, орудие убийства.
   Из всех обитателей плантации не было человека, который  хотя  бы  на  миг
усомнился, что убийца -  Голубой  Дик.  Все  хорошо  знали  о  привязанности
молодого мулата к Сильвии, все видели, в каком отчаянии он был,  узнав,  что
его соперник - молодой господин; ни для кого не оставалась  тайной  причина,
побудившая Блонта Блэкаддера подвергнуть Голубого Дика такой страшной пытке.
   Поэтому преступление мулата никого не удивило. Один из  негров,  особенно
хорошо знавший его характер, при виде трупа Сильвии невольно воскликнул:
   - Дай Бог, чтобы месть Дика на этом закончилась!
   Самые тщательные поиски следов беглеца не привели ни к чему, несмотря  на
то что  в  поисках  принимали  деятельное  участие  все  владельцы  соседних
плантаций и колоний. Даже ищейки, эти страшные, кровожадные собаки,  которых
плантаторы держат специально для охоты за  беглыми  невольниками,  и  те  не
могли напасть на след мулата. Это казалось особенно невероятным, слишком  уж
тонкое чутье у таких собак.
   Голубой Дик как сквозь землю провалился...

II. Блэкаддеры

   Нигде в Соединенных Штатах невольничество не было таким каторжным, как  в
области, которая тянется вдоль Миссисипи и для краткости  называется  просто
"Берегом".
   К востоку от горной цепи Аллегани, на  землях,  ранее  других  заселенных
европейцами, невольничество  не  носило  слишком  жестоких  форм,  благодаря
патриархальным нравам плантаторов и туземцев. То же самое  можно  сказать  и
относительно штатов Кентукки и Теннесси.
   В  некоторых  областях  Луизианы,  где   преобладали   мягкосердечные   и
снисходительные креолы, невольникам также жилось хорошо.
   Но в большей части штата,  а  также  на  обширных  хлопковых  и  табачных
плантациях Миссисипи дело обстояло совершенно иначе.
   Большинство владельцев этих территорий жили на  своих  плантациях  только
пять-шесть  месяцев  в  году.  Остальное  время  за  плантациями  и  неграми
присматривал наемный управляющий или надсмотрщик. Пользуясь  неограниченными
правами, этот помощник хозяина по обыкновению чрезвычайно жестоко  обращался
с подчиненным ему "двуногим домашним скотом", как подобные люди презрительно
называли невольников.
   Следует заметить, что лишь немногие из плантаторов были  уроженцами  этих
мест; чаще всего они  оказывались  выходцами  даже  не  из  Северных  Штатов
Америки, а из разных стран мира. Эти люди  или  вообще  не  имели  связей  с
родиной, или же, промотав там свое состояние, явились в  Новый  Свет,  чтобы
нажиться за счет несчастных негров, каторжный труд которых оплачивался очень
дешево и поэтому приносил огромную выгоду. Само собой  разумеется,  что,  за
редким исключением, это был народец самых дурных нравов,  лишенный  чести  и
совести.
   Они, понятно, не могли смотреть на невольников иначе, как на живые машины
или особый вид домашнего скота.  Нисколько  не  заботясь  о  нравственных  и
материальных потребностях невольников, чаще всего совершенно их отрицая, они
думали лишь о том, чтобы извлечь для себя максимальную выгоду.
   Но не все плантаторы Миссисипи и юга были такими; среди них встречались и
те, кто обращались со своими невольниками человечно и даже баловали их. Если
же большая часть плантаторов и отличалась жестокостью, то вовсе  не  в  силу
природного бессердечия или злобы, а вследствие дурного воспитания и  глубоко
укоренившегося мнения, что с неграми необходимо обращаться как можно жестче;
следует принять во внимание и сильно укоренившийся  взгляд  о  превосходстве
белой расы над остальными.
   Может быть, и мы с вами, дорогой читатель, были  бы  не  лучше,  если  бы
находились на их месте, при данных условиях и обстоятельствах.
   Но как бы  там  ни  было,  а  факт  остается  фактом:  среди  плантаторов
Миссисипи чрезвычайно мало людей просвещенных, благородных, с мягким, чутким
сердцем.
   Дурная слава о миссисипских плантациях распространилась так  далеко,  что
часто стоило лишь пригрозить провинившемуся в  чем-либо  негру  в  Виргинии,
Кентукки или Теннесси, что его  продадут  в  Миссисипи,  как  он  тотчас  же
становился шелковым и старался искупить свою вину.
   В итоге само слово "Берег" стало устрашающим для всех негров.
   Плантатор Блэкаддер был выходцем из штата  Делавара.  Поссорившись  из-за
чего-то с  родными,  он  еще  очень  молодым  человеком  перебрался  в  штат
Миссисипи, где ему удалось приобрести у одного индейского  племени  огромный
участок земли. Черствый, алчный, наглый, он во многом  способствовал  дурной
славе края, в котором начал свою деятельность.
   Обогатился Блэкаддер очень быстро, а вот быть принятым  в  среду  местной
плантаторской аристократии ему никак не удавалось.
   Убежденный, что настоящее благородство состоит в деспотизме по  отношению
к подчиненным, он отличался беспощадностью и жестокостью к  тем  несчастным,
кого злая судьба вверила ему.
   Впрочем, необходимо  пояснить,  что  большинство  невольников  Блэкаддера
оказалось в его власти лишь  из-за  своих  дурных  наклонностей,  пороков  и
крупных недостатков, из-за чего они и были проданы в штат Миссисипи.
   При  покупке  невольников  Блэкаддер  обращал  основное  внимание  на  их
возраст,  рост  и  мускульную  силу,  никогда  не  интересуясь  характерами,
душевными качествами и способностями. Был бы негр  не  старше  средних  лет,
высокого роста, здоровый и сильный,  а  до  остального  Блэкаддеру  не  было
никакого  дела.  Поэтому  его  "армия",  как  он  иногда  в  шутку   называл
невольников, наводила ужас на соседние плантации, хотя и там невольники были
далеко не образцовыми.
   Блэкаддер смело мог похвалиться изумительными  результатами  деятельности
своей "армии", которая была у него вымуштрована не хуже настоящих солдат.  В
этом нет ничего удивительного, если  принять  во  внимание,  что  он  всегда
применял самые активные меры для поощрения усердия невольников и  подавления
в них всякой строптивости.
   Кроме того, эсквайр Блэкаддер имел вполне подходящего  помощника  в  лице
своего земляка мистера Снивели, отличавшегося строжайшей исполнительностью.
   Весьма естественно, что при таком хозяине и  соответствующем  заместителе
на плантации не было ни одного негра, тело которого не имело бы отметин.
   Мало того, Блэкаддер иногда прибегал к лечению негров, конечно, к такому,
которое не лишало  бы  невольника  возможности  работать.  Например,  стоило
какому-нибудь  чернокожему  Помпею  или  Сципиону,  стремясь  избавиться  от
трудной работы, пожаловаться на зубную боль, как ему тотчас же выдергивалось
несколько зубов, пусть даже совершенно здоровых и крепких.
   Понятно, что при  такой