ого гостя равнодушный и скучающий взгляд.
   - Здравствуй, Бет! - коротко и угрюмо поздоровался ее поклонник,  на  что
Бет отвечала так же коротко. - Что это ты стоишь в дверях, точно  поджидаешь
кого? Не думаю, что меня!
   - Конечно, нет, - отвечала Бетси, даже не стараясь скрыть свое огорчение.
- Я тебя не ждала и ничуть не радуюсь твоему приходу.  Я  уж  тебе  говорила
это, когда ты был здесь в последний раз, и теперь повторяю.
   - Много ты о себе думаешь! - грубо  возразил  парень,  стараясь  казаться
равнодушным. - Почему ты думаешь, что я к тебе пришел?  Может  у  меня  быть
дело к мистеру Дэнси?
   - Если у тебя к нему дело, так его нет дома.
   - А куда он пошел?
   - В Каменную Балку. Только что ушел. Он пошел прямиком через лес.  Ступай
скорей, ты быстро его догонишь.
   - Ну нет! - воскликнул Уилл. - Не так уж я тороплюсь. Мое дело  подождет,
пока он вернется. Но я и тебе хотел  кое-что  сказать.  Я  так  считаю,  что
нечего больше откладывать... А с чего ты так  расфрантилась  с  утра?  Разве
сегодня что-нибудь празднуют? Кажется, ведь не ярмарочный день?
   - Если я, по-твоему, и расфрантилась, так не потому, что сегодня праздник
или ярмарка. Я так каждый день одеваюсь. Я только сегодня другую юбку надела
да корсаж, потому... потому что...
   Несмотря на свою находчивость, Бетси,  по-видимому,  не  могла  придумать
никакого объяснения для своего праздничного корсажа.
   - Потому что... - перебил лесник, видя  ее  смущение,  -  потому  что  ты
кого-то поджидала,  вот  почему!  Не  пытайся  меня  надуть,  Бет  Дэнси!  -
продолжал он, распаляясь от ревности. - Не такой  я  дурак,  каким  ты  меня
считаешь. Ты для того вырядилась,  чтобы  встретить  кого-то.  Может,  этого
нахального солдата? А может, того самого важного кавалера из Каменной Балки?
Или его индейское чучело? Ты ведь не больно  разборчива,  Бет  Дэнси!  Какая
рыба ни попадется в сети - все годится!
   - Уилл Уэлфорд! - вскричала Бетси, вся красная под градом его насмешек. -
Я не желаю слушать такие дерзости ни от тебя, ни от кого другого! Если  тебе
больше нечего мне сказать, можешь уходить!
   - Да, я хочу тебе что-то сказать, я к тебе за этим и пришел, Бет.
   - Ну тогда говори, и покончим с этим,  -  ответила  девушка,  явно  желая
поскорее выпроводить его. - Что такое?
   - Вот что, Бет... - сразу  притихнув,  сказал  лесник  и  подошел  к  ней
поближе: - Мне нечего тебе и говорить, Бет, как я тебя люблю.  Ты  это  сама
хорошо знаешь.
   - Ты мне это уже тысячу раз говорил. Я больше не желаю этого слушать!
   - Нет, ты должна меня выслушать! И теперь это уже в последний раз.
   - Очень рада!
   - Вот что я хочу тебе сказать, Бет  Дэнси,  -  продолжал  влюбленный,  не
обращая внимания на ее колкости. - Прошлой ночью я видел твоего отца, и мы с
ним договорились. Он дал мне свое полное согласие и обещал...
   - Что это, скажите, пожалуйста?
   - Что ты будешь моей женой.
   - Вот как! - воскликнула Бетси и громко расхохоталась.  -  Ха-ха-ха!  Так
это ты мне и собирался сказать? Хорошо, Уилл Уэлфорд, послушай теперь  меня.
Ты мне уже тысячу раз говорил, что любишь меня, и вот сейчас клялся, что это
будет последний раз. И я тебе тысячу раз говорила, что из  этого  ничего  не
выйдет, и вот сейчас клянусь тебе,  что  это  мое  последнее  слово!  Раз  и
навсегда говорю тебе, что никогда не буду твоей женой - никогда, никогда!
   Она говорила таким суровым и внушительным тоном, что Уилл  Уэлфорд  молча
понурился, словно потерял всякую надежду.
   Но это продолжалось лишь минуту. Не таков он был,  чтобы  молча  стерпеть
обиду.
   - Ах, так? Тогда пеняй на себя! - заревел он и,  вскинув  топор,  яростно
замахал им в воздухе. - Если ты не будешь моей женой, Бет Дэнси,  так  знай:
не быть тебе ничьей женой! Клянусь тебе, что убью того человека, за которого
ты выйдешь замуж, да и тебя вместе с ним! Попомни мои слова!
   - Убирайся вон, негодяй! - закричала испуганная и возмущенная Бетси. - Не
желаю я слушать твои угрозы! Убирайся вон!
   И, быстро отступив в кухню, она хлопнула дверью перед его носом.
   - Подожди, я с тобой разделаюсь,  лживая  девка!  -  крикнул  отвергнутый
поклонник. - Я свою угрозу выполню, даже если меня потом вздернут за это!
   И с этими злобными словами он вскинул топор на  плечо,  перескочил  через
покосившуюся изгородь и быстро зашагал прочь,  бормоча  про  себя:  "Я  свою
угрозу выполню, пусть меня потом хоть вздернут за это!"
   Несколько минут дверь хижины оставалась закрытой.  Бетси  заперла  ее  на
засов изнутри, потому что очень  боялась,  как  бы  Уилл  не  вернулся.  Его
искаженное бешенством лицо и исступленный взгляд,  сверкавший  из-под  белых
бровей, заставили бы испугаться самую смелую женщину.
   Она успокоилась только тогда, когда увидела в окно, что Уилл удалился.
   - Ах, как я рада, что  он  ушел!  -  воскликнула  она.  -  Какой  злобный
негодяй! Всегда я так о нем думала. А отец хочет, чтобы я стала  его  женой!
Никогда, никогда! Вот расскажу отцу все, что он мне  наговорил.  Может,  это
заставит его одуматься... Боюсь, что он сегодня не приедет! Когда-то  я  еще
увижу его! В Михайлов день опять, верно, устроят праздник, но  до  него  еще
так долго! А так где-нибудь встретить его можно только случайно, да,  может,
еще и поговорить не удастся. Вот если бы у  меня  был  какой-нибудь  предлог
пойти в Каменную Балку! Хоть бы отец почаще посылал меня  туда!  Да  что  от
этого толку? Разве мастер  Голтспер  станет  думать  о  бедной  крестьянской
девушке! Жениться на мне он не может, да и не захочет!  А  мне  какое  дело,
лишь бы он любил меня!
   Пес, который в течение всей бурной  сцены  между  Бет  и  ее  деревенским
обожателем спокойно помалкивал, вдруг снова залился злобным лаем.
   - Неужели это  опять  Уилл?  -  воскликнула  Бетси,  бросаясь  к  окну  и
выглядывая из него. - Нет, это не он: собака лает в другую сторону. Это  или
отец, или... Боже, это он! Что же мне делать? Надо открыть дверь, а то  если
он увидит, что она закрыта, он может и не зайти. А я хочу, чтобы он зашел!
   Бетси быстро подбежала к двери и, отодвинув засов, тихонько открыла ее.
   Она подавила в себе желание выбежать на крыльцо: если бы она это сделала,
Голтспер мог бы спросить ее, дома ли отец,  и,  узнав,  что  его  нет  дома,
прошел бы мимо. А Бетси этого не хотела. Она хотела, чтобы он вошел!
   Он шел пешком. И это тоже было хорошо. Бетси  следила  за  ним  из  окна,
смотрела, как он приближается к дому. Она ждала его с замирающим сердцем.

Глава 32
НАКОНЕЦ-ТО ДЕПЕША!

   Ричард Скэрти, капитан королевских кирасиров и доверенный королевы, сидел
у себя в комнате в усадьбе сэра Мармадьюка Уэда. Около него, так, что  можно
было дотянуться рукой, стоял маленький столик, а на нем  графин  с  вином  и
серебряный кубок. Он уже успел осушить третий  кубок,  но  вино  сегодня  не
разгоняло его мрачного настроения.
   Шел уже третий день его пребывания под кровлей сэра Мармадьюка Уэда, а он
нисколько не продвинулся в своих попытках снискать  расположение  хозяина  и
его семьи.
   Жизнь в доме шла по строго  установленному  этикету,  отношение  семьи  к
офицерам не выходило из рамок холодной учтивости, и,  помимо  того,  к  чему
хозяева дома были вынуждены необходимостью,  между  ними  и  навязанными  им
гостями не было никакого общения.
   Но не эти обстоятельства смущали Скэрти. Он мог надеяться, что неприятное
впечатление, которое он произвел в первый день, со  временем  сгладится.  Он
знал, что, стоит ему только захотеть, он может улестить самого дьявола, и не
сомневался, что он сумеет войти в доверие к сэру Мармадьюку и завязать с его
семьей если не совсем дружеские, то, во всяком случае,  достаточно  приятные
отношения, которые в конце концов предоставят ему желаемые  возможности.  По
правде сказать, он даже тешил себя мыслью, что уже достиг в этом  некоторого
успеха. Во всяком случае, не это было  причиной  его  скверного  настроения,
которое он теперь старался разогнать обильными возлияниями. Оно было вызвано
совсем иными причинами. То, что он раньше только предполагал,  обратилось  в
уверенность: его опередили. Прелестная молодая девушка,  в  которую  он  был
страстно влюблен, принадлежала другому,  и  соперником  его  был  тот  самый
человек, который так чудовищно унизил его в ее глазах.
   Однако, несмотря на эту уверенность, он не терял надежды. Ричард  Скэрти,
избалованный придворный, был слишком высокого мнения о  своей  особе,  чтобы
позволить себе впасть в отчаяние. Ему не  раз  случалось  разлучать  сердца,
казалось бы преданные друг другу, так почему же это не удастся ему и на  сей
раз?
   По мере того как винные пары все больше затуманивали его сознание, Скэрти
начинало казаться, что, может быть, он был не совсем прав и слишком поспешил
с выводами из своих тайных  наблюдений  в  парке.  Ведь  перчатка,  в  конце
концов, вовсе уж не такое неоспоримое доказательство. Та, которую он нашел и
припрятал, несомненно принадлежала Марион Уэд, но  какие  у  него  основания
полагать, что это парная той, виденной им на шляпе  Генри  Голтспера?  Белые
замшевые перчатки с золотым шитьем были в то время в моде.  Их  носили  все;
почему же эта перчатка должна непременно принадлежать дочери сэра Мармадьюка
Уэда?
   Напротив, есть все  основания  предполагать,  что  это  не  ее  перчатка.
Голтспер, как известно, никогда не бывал в доме сэра  Мармадьюка  Уэда,  его
представили Марион всего за час до поединка, а  после  этого  он  с  ней  не
разговаривал.
   Так, сопоставляя различные обстоятельства, Скэрти решил, что перчатка  на
шляпе Голтспера не может иметь никакого отношения к Марион.
   Но что же это было за  свидание  в  парке?  Свидание,  которое  он  видел
собственными глазами. Ведь это уж никак не могло быть случайностью! А  может
быть,  это  не  любовное  свидание?  Может  быть,  эта  встреча  объясняется
чем-нибудь другим?
   Это предположение было  маловероятно,  но  Скэрти,  под  влиянием  винных
паров, охотно склонялся к нему, забывая о  своих  ревнивых  подозрениях;  но
через минуту они  возвращались  и  снова  завладевали  им,  повергая  его  в
мучительные сомнения.
   Генри Голтспер внушал ему чувство  бешеной  ненависти,  он  отравлял  ему
существование, и  Скэрти,  поклявшись  уничтожить  его,  уже  делал  попытки
разузнать все, что можно, о своем сопернике. До  сих  пор  попытки  были  не
очень успешны. Черного Всадника окружала  тайна.  И  Скэрти  удалось  узнать
только то, что это был богатый  дворянин,  недавно  поселившийся  в  здешних
краях в старой, заброшенной усадьбе, известной под названием Каменная Балка.
   Скэрти узнал еще, что большинство местных дворян не знакомы с Голтспером,
но что у него есть знатные друзья в других графствах; а здесь он держится  в
стороне от всех не потому, что у него нет случая  познакомиться,  а  потому,
что он этого избегает.
   Рассказывали, что он несколько лет жил в  американских  колониях,  и  эти
слухи подтверждались тем, что его нередко сопровождал  молодой  индеец,  его
слуга.
   Больше Скэрти ничего не мог узнать о своем сопернике, кроме того, что  он
иногда пользовался услугами  двух  лесников,  живших  неподалеку.  Один  был
лесник Дэнси, другой, помоложе, - Уилл Уэлфорд.
   Капитан кирасиров не совсем ясно  представлял  себе,  каким  образом  ему
могут помочь эти сведения, но, во всяком  случае,  он  собирал  их  не  зря.
Сказать  по  правде,  капитан  Скэрти,  жаждавший   разделаться   со   своим
соперником, который так внезапно преградил ему дорогу, еще никогда  в  жизни
не чувствовал себя таким бессильным.
   Вызвать своего врага на новый поединок - об этом  нечего  было  и  думать
после такого финала первой встречи. Жизнь Скэрти  была  пощажена,  и  законы
чести запрещали ему искать второй встречи, если бы ему и хотелось этого.  Но
после, того как он испытал на себе острие клинка и силу  руки  Голтспера,  у
него не было ни малейшего желания  испробовать  их  еще  раз.  Пылая  жаждой
мести, он мечтал удовлетворить ее каким-нибудь другим способом. Но как найти
такой способ, это он пока еще не представлял себе.
   Он жадно осушал кубок за кубком, но по его нахмуренному лбу  видно  было,
что вино не оказывает на него желаемого действия.
   Наконец его как будто что-то осенило. Он вскочил с кресла и быстро  вышел
из комнаты.
   Через несколько секунд  он  вернулся  в  сопровождении  одного  из  своих
солдат, молодого парня, который, пожалуй, был бы даже недурен собой, если бы
его не портило тупое и какое-то растерянное выражение лица.
   - Ну, Уайтерс, - спросил офицер, закрыв за собой дверь в  комнату,  -  ты
видел обоих лесников?
   - Только одного, господин капитан. Старого Дэнси не  было  дома,  но  его
дочь сказала, что он должен вернуться нынче вечером.
   - А другой?
   - Уилл Уэлфорд.  Да,  господин  капитан,  его  я  видел  и  передал  ваше
поручение.
   - Ну, так как же, он придет сюда?
   - Боюсь, что нет, господин капитан.
   - Почему?
   - Да он какой-то чудной малый, этот Уилл Уэлфорд. Я ведь  сам  здешний  и
знал его еще до того, как поступил в армию. Сущая цепная собака,  ежели  его
разозлить!
   - Но почему же он может на меня злиться? Он ведь не знает, зачем я за ним
посылал. А может быть, ему кое-что от меня перепадет!
   - После того, что случилось,  он  с  вами  боится  встретиться,  господин
капитан. Потому-то я и думаю, что он не придет.
   - После того, что случилось? А что же такое случилось? Что  ты  городишь?
Что ты этим хочешь сказать?
   - Я, господин капитан, говорю о той маленькой стычке, которая у вас с ним
вышла в тот день, на празднике.
   - У меня с ним? О ком ты говоришь, Уайтерс? Не о Черном ли Всаднике,  как
его все здесь называют?
   - Нет, господин капитан, я говорю об Уилле Уэлфорде.
   - Так объясни ты мне, пожалуйста, что же такое  произошло  между  мною  и
мастером Уиллом Уэлфордом? Я что-то никого не припоминаю с таким именем.
   - А разве вы забыли  Робина  Гуда,  господин  капитан,  -  как  он  тогда
замахнулся на вас луком?
   - Ах, вот оно что!.. - протянул Скэрти. - Так, так... Так,  значит,  этот
Уилл Уэлфорд из Вепсейского леса и смелый разбойник из  Шервудского  леса  -
одно и то же лицо? Неудивительно, что он  теперь  опасается  встречаться  со
мной. Ха-ха! Но я думаю, мне удастся рассеять его опасения. Одна-две монеты,
надеюсь, возместят мастеру Уэлфорду маленькую обиду, которую, как ему  могло
показаться, нанесли его милой. Что же касается удара, который он  нанес  мне
по шлему, я охотно прощаю ему, тем более что он, кажется,  сломал  свой  лук
этим ударом. Так, значит, это Робин Гуд! Ну что ж! Я думаю, мы с  ним  скоро
станем  друзьями.  Во  всяком  случае,  по  тому,  что  я  имел  возможность
наблюдать, он, кажется, отнюдь не дружит с моим врагом... Уайтерс!
   - Слушаюсь, господин капитан!  -  ответил  солдат,  снова  отдавая  честь
своему офицеру, перед тем как получить новый приказ.
   - Мне надо, чтобы ты проводил меня туда, где  живет  этот  Уилл  Уэлфорд.
Полагаю, у него есть какое-нибудь жилье? Или, может быть, он,  подобно  тому
разбойнику, которого он изображал, бродит с места на место и спит где-нибудь
в лесу под деревьями?
   - Он живет в маленькой лачуге неподалеку от Дика Дэнси.
   - Тогда мы лучше навестим их обоих сразу. Ведь  старый  лесник,  говорят,
вернется сегодня ночью, так вот мы и подождем до завтрашнего утра. А  далеко
до этого Вепсейского леса?
   - Мили две будет, господин капитан. Это по дороге к Биконсфилду.
   - Отлично! Я  поеду  верхом.  А  ты  после  утреннего  парада  позаботься
оседлать мою серую лошадь и свою также. Ну, а теперь отправляйся в барак, да
смотри не говори никому в отряде, зачем я тебя вызывал, а не то  попадешь  в
беду! Ступай!
   Солдат, подтвердив, что он  понял  сделанное  ему  предупреждение,  отдал
честь и вышел из комнаты.
   - Глуповат этот Уайтерс, - пробормотал капитан, оставшись один. - Мало от
него толку. Но, кроме него, в отряде никто не знает здешних краев, поэтому и
приходится брать его с собой. Что же делать!.. Может быть, в Уилле  Уэлфорде
я найду более способного помощника. Посмотрим!
   И, развалившись в кресле, Скэрти снова погрузился в мрачные размышления и
догадки, которые со вчерашнего дня не давали ему ни минуты покоя.
   Он почувствовал облегчение, когда дверь тихонько отворилась и  в  комнату
вошел младший офицер.
   По лицу Стаббса  вряд  ли  можно  было  предположить,  что  у  него  есть
какие-нибудь приятные новости. Корнет, по  всей  видимости,  пребывал  в  не
менее мрачном настроении, чем его капитан.
   Лора Лавлейс едва удостаивала его своим вниманием, а когда ему  случилось
раза два очутиться в ее обществе, она или насмехалась над ним, или  всячески
давала ему почувствовать свое презрение. Но  Стаббсу  никогда  не  удавалось
отплатить ей тем же, так как она никогда не выходила из рамок учтивости.  Он
мог бы дать волю своей бешеной злобе, но Скэрти предостерегал его  от  каких
бы то ни было грубостей. Стаббс еще утром жаловался капитану, что юная  леди
не отвечает на его ухаживания, но тот был так поглощен  своими  собственными
делами, что не дал ему никакого совета.
   Тем не менее Скэрти обрадовался появлению корнета, так как  оно  помогало
ему отвлечься от мучительных мыслей.
   - Итак, значит, из Лондона до сих пор ничего нет?  -  спросил  он,  когда
корнет уселся в кресло.
   Тот только помотал головой.
   - Очень странно, что мы до сих пор не получили повторной депеши!
   - Да, странно, черт возьми!
   - А может статься, этот курьер, которого так напугали разбойники,  спятил
со страху и, вместо того чтобы отвезти мое письмо,  повесился  где-нибудь  в
лесу?
   - Вполне возможно.
   - Если бы я приписал в письме королю, что это были за разбойники, которым
так постыдно сдался его курьер, может быть, для него самое  лучшее  было  бы
повеситься. У меня нет ни малейшего  сомнения,  что  это  те  самые  пугала,
которые видел сын сэра Мармадьюка Уэда: ведь это случилось в ту же ночь и на
том же месте. Ха-ха-ха! В каких только я не был  походах,  ни  разу  мне  не
приходилось слышать о такой ловкой стратегической вылазке!
   - И мне, - подхватил Стаббс, тоже покатываясь со смеху.
   - Я не пожалел бы  месячного  жалованья,  чтобы  залучить  к  себе  этого
ловкого мошенника, который придумал такую штуку. Если бы он пожелал вступить
в наш отряд, я не задумываясь сделал бы его капралом!
   - Да, это был бы отменный капрал!
   - Мне хотелось бы залучить его еще  и  по  другой  причине,  -  продолжал
Скэрти более серьезным тоном. - Мы могли бы вернуть пропавшую депешу.  Я  не
сомневаюсь, что она так и лежит в кармане того камзола, который он стащил  с
этого труса. Ха-ха-ха! Хорош он был, когда мы его нашли! Ощипанный догола  и
связанный голубок! Вот будет смеяться королева, когда прочтет мое донесение!
Надеюсь, она не расскажет королю.  Если  она  проболтается,  плохо  придется
бедняге курьеру.
   - Да, уж ему не поздоровится!
   - А в особенности, если в этих депешах было что-нибудь важное.  Ведь  они
посланы тотчас же вслед за  нами.  Интересно,  что  там  такое  может  быть?
Надеюсь, не отмена приказа?
   - Нет, только не это, черт возьми!
   - Мне еще пока не наскучило пребывание на здешних квартирах, я  не  прочь
пожить здесь подольше. Жаль, что эти девицы такие ледышки, а, Стаббс? Ну, не
огорчайтесь - может быть, они через некоторое время и оттают.
   - Надо надеяться, - сказал Стаббс, и его тупое лицо расплылось в  улыбке.
- Если бы только не этот молокосос, ее кузен, все было бы  в  порядке.  Я  в
этом почти уверен, клянусь честью!
   - Ну-ну! Стоит ли обращать на  него  внимание!  По-видимому,  это  просто
детская привязанность. Он только что вернулся после трехлетнего  отсутствия,
а ведь они, кажется, росли  вместе.  Естественно,  что  ей  хочется  немного
поиграть с ним. Но он скоро надоест - ей нужен будет кто-нибудь друго