Лабу знал, что делал:
   стоило кому-нибудь из нас проболтаться про золото, и нас бы вздернули
за убийство вождей. В тот же день Лабу бежал, а нас арестовали как
дезертиров и осудили. С тех пор Лабу и де Бертэн сделали карьеру, а я
умираю здесь, в Колум-Бешаре. Думаю, Портниф еще жив. Отомсти за меня, сын
мой, и постарайся вернуть то, что тебе принадлежит.
   Барон Курт Лингстрем. Колум-Бешар, военная тюрьма".
   Потрясенная Аннет рассматривала письмо.
   - И где, по вашему мнению, золото, барон?
   - Четырнадцатикаратовое золото в агрегате "альфа-ромео".
   Теперь ей стало понятно, почему не срабатывали тормоза, почему не
удавалось набрать скорость... и почему требовалось столько горючего...
Золото - тяжелый металл.
   Вечером Аннет вернулась домой, а золотым автомобилем завладели
Лингстрем и его люди.
 
 
   4
 
 
   - Я полагаю, друг мой, хотя бы ради твоей воинской чести надо все
рассказать Аннет, - заговорил наконец Лабу.
   - Да, - кивнул де Бертэн. - Аннет поймет, почему она должна молчать.
   - Посмотри, дитя мое, у нас тоже есть документы.
   Он достал из сейфа старый кожаный портфель, вынул несколько бумаг и
протянул Аннет.
   "Согласно приказу Гюстав Лабу с сегодняшнего дня направляется в Оран,
где обязан явиться в подразделение "Д" генерального штаба".
   Другой приказ:
   "Гюстав Лабу с сегодняшнего дня отряжается в Оран. Шейху Ифириса Мала
Падану он выдаст себя за дезертира и предложит свои услуги для подавления
мятежа. Он будет поддерживать тайную связь с капитаном генерального штаба
де Бертэном, находящимся в Абудире, и получать от него дальнейшие
инструкции".
   Аннет зарыдала, бросилась отцу на шею и поцеловала его:
   - Боже, как я счастлива! Ведь я почти поверила, что ты себя
скомпрометировал.
   - Благодаря этому "воровству" я был возведен в ранг полномочного
министра, - улыбнулся Лабу. - Мне пришлось носить маску "похитителя", так
как Франция не могла официально вмешаться в ситуацию.
   - В какую ситуацию?
   - Мала Падай - шейх Ифириса - относился к французам дружески,
португалец по имени Дизар организовал против него мятеж. Открытое
вмешательство крупной державы стало бы нарушением колониального status
quo. Ведь Мала Падан, симпатизировавший Франции, был негритянским
властителем. Вот разгадка этой темной истории.
   - Аннет узнала достаточно много, - вставил де Бертэн, - расскажи ей все
остальное.
   Лабу глотнул коньяку. События явно взволновали его.
   - Слушай, Аннет. Как советник министерства иностранных дел я был послан
с дипломатической миссией к шейху Мала Падану. Когда в Ифирисе вспыхнул
мятеж, мне приказали без ведома официальных французских властей
навербовать добровольцев в армию Ифириса. Потому-то я вступил в легион
рядовым. - Его глаза блеснули. - Да, это были тяжелые месяцы, но я никогда
их не забуду!..
   Лицо Аннет помрачнело: Горчев давно уже в море и плывет в Африку.
   - Я странствовал от гарнизона к гарнизону, - вздохнув, продолжал Лабу.
- Соблазнял людей деньгами и всякими россказнями, склонял солдат
дезертировать к оазису Абудир. Абудир расположен на границе, и, если
учесть очень относительный пограничный надзор, не представляло особых
трудностей достичь цели. Я перешел границу с последней группой. В ней
находился и Лингстрем - человек совсем опустившийся, отец нашего барона. К
сожалению, из-за предательства мятеж Дизара увенчался успехом. Мала Падан
был убит, однако пятнадцатилетний наследник престола Абе Падан и несколько
верных ему вождей спаслись с помощью маленького отряда легионеров. Они
захватили золотой запас, и я, тяжело раненный, тащился с ними. Остальное
тебе известно. Лингстрем и его сообщники, среди них Портниф, убили вождей,
только одному удалось ускользнуть вместе с принцем Абе Паданом. Я,
обессилевший, ничему не мог воспротивиться. Пришлось делать вид, что я с
ними заодно. В Абудире я установил связь с де Бертэном - их всех
арестовали. Де Бертэн и я создали видимость, будто мы похитили золото.
Иначе французской республике пришлось бы вернуть его Дизару - новому
правителю. Я вернулся к дипломатической службе, все постепенно забылось и
быльем поросло. Золото исчезло, наследный принц исчез. Абе Падан жил
инкогнито в Марокко, получил хорошее образование. Сейчас ему двадцать лет:
настало время рассчитаться с негодяем Дизаром. Для этого и необходимо
сохраненное нами золото.
   - А как же автомобиль? - заинтересовалась Аннет.
   - Транспортировать золото в таком количестве крайне сложно - отсюда в
Африку, а там за кордон, в Ифирис. Мы решили использовать золото в
конструкции автомобиля.
   С этой задачей справился военный инженер капитан Гулен с помощью двух
офицеров.
   - Все шло прекрасно, - добавил де Бертэн, - пока не объявился этот
Лингстрем.
   - Прямо-таки дьявол его подослал! - воскликнул Лабу и опрокинул еще
рюмку коньяка. - Его отец написал это распроклятое письмо, и в один
прекрасный день парень пожаловал ко мне. Я принял его за порядочного
человека. Сказать ему правду я, разумеется, не мог, а скандал сейчас нам
очень некстати. Пришлось пообещать ему долю из "украденных" ценностей да
еще выложить задаток из собственного кармана...
   - А заодно и проболтаться, - ядовито заметил де Бертэн. Лабу вспыхнул
до корней волос.
   - Пойми, это невыносимо, когда тебя считают вором!
   - И теперь ты отдал автомобиль, - почти прошептала Аннет, - ...ради
меня.
   Воцарилось молчание.
   - Ну, что же, - заговорил наконец Лабу. - Одной дружественной
негритянской страной будет меньше. С помощью золотого автомобиля Абе Падан
смог бы вооружить верные ему племена. Опять наступила пауза. Аннет робко
спросила:
   - А что будет с Горчевым?
   Де Бертэн впервые взглянул на Лабу:
   - Я связался с одним капитаном, неким Пьером Бусье, референтом военного
министерства. Он проверил списки и установил, что Горчев зачислен в легион
и вчера отплыл в Оран.
   Лабу молчал, упорно изучая ковер. Ему нечего было возразить де Бертэну:
сам он вручил две тысячи франков инструктору Довилю, который вместе с
Гектором Потиу отправился в Оран, чтобы тот время от времени сообщал ему о
судьбе Горчева.
   - Бог мой, - вздохнула Аннет, - теперь еще и этот автомобиль на моей
совести. Де Бертэн с напускной веселостью ответил:
   - Полагаю, высокая дипломатия изыщет возможность разделаться с Дизаром.
Знаете что? Давайте пройдемся, а то мы что-то совсем раскисли.
   Аннет тряхнула головой.
   - Никуда я не пойду. Ведь Горчеву тоже не до развлечений.
   - Вздор, Аннет! Положись на меня. Бусье обещал по прибытии в Африку
присмотреть за Горчевым, а Бусье как военный референт частенько бывает в
тех местах. Через две недели он будет в Оране. Я сказал ему, что Горчев
меня особенно заботит.
   Если пойдешь с нами в бар "Негреско", то я даже пошлю ему записку.
   - Хорошо, я согласна.
   Лабу по-прежнему молчал. Трагическая опрометчивость Горчева тяготила
его совесть.
   - Эй, Андре! - генерал хлопнул в ладоши. - Пошли, друзья мои, не стоит
так убиваться!
   Появился Андре. Колоритная опухоль над глазом оживилась оттенком
ляпис-лазури, а глаз сократился до ширины перьевого штриха. Лабу привычно
распорядился:
   - Подготовить машину... - И тут же запнулся. - Машина! Где теперь
машина... - он вздохнул.
   - Вызовем такси по телефону, - предложил генерал.
   - Слушаюсь. - Андре обернулся на пороге: - Паркеру ввести машину в
гараж?
   - Поймите же, наконец, Андре, - повысил голос Лабу, - я продал
"альфа-ромео".
   Машина у другого владельца.
   - Месье, господин Горчев по рассеянности или из человеколюбия не совсем
лишил меня зрения. Почтительно докладываю: автомобиль здесь, у ворот. Я
его сам видел, правда, одним глазом.
   Они выбежали из дома.
   Генерал первым достиг ворот и в изумлении попятился. Аннет вскрикнула.
Лабу протер глаза. Автомобиль преспокойно стоял возле тротуара, лишь
радиатор был слегка помят и к нему приклеилось несколько окровавленных
перьев - незадачливая утка не успела перебежать дорогу.
   На резиновом коврике валялся черный ободок от монокля, в одном месте
целлулоид треснул.
 
 
   Глава десятая 
 
   1
 
 
   - Господин Ванек, - воскликнул Горчев и отложил газету, где сообщалось
о похищении Аннет Лабу, - теперь вы как секретарь должны стоять на высоте
положения!
   - Разве до сих пор я не занимал этой вершины? - холодно осведомился
господин Ванек.
   - Я не совсем правильно выразился. До сих пор вы были на уровне
облачных высот.
   Теперь у вас есть возможность воспарить, так сказать, в стратосферу.
   - Очень охотно. Дайте только точный адрес, потому что я плохо знаю
Марсель. Вы имеете в виду универмаг около вокзала?
   - Угадали.
   - Что необходимо достать?
   - Ничего. Я все сделаю сам. Я знаю решение криминальной загадки, о
которой сообщается в газете, знаю, где находится Аннет Лабу.
   - В телефонной книге ее нет. Единственная киноактриса - небезызвестная
Цвиллингер. Может быть, вы все-таки имели интригу с ней, и дама больше не
хочет вас знать?
   - Вполне вероятно, - Горчев решил не вступать в дискуссию со своим
секретарем. - Я хочу воспользоваться вашим пропуском и уйти отсюда, а вы
меня подождите. Меня здесь кроме мясника ни одна душа не знает.
   Мясник? Так я же с ним знаком! Его зовут Кромпах?
   - Нет. Загаросский.
   Наш герой знал, как надо обходиться с господином Ванеком.
   - Вы получите 400 франков, если замените меня сегодня до часу ночи.
Главное, не пропустить перекличку. А перед отправлением я уже буду здесь и
подменю вас.
   - Согласен. Ведь на штатское лицо не налагают взыскание. Но у меня нет
при себе никаких вещей.
   - Ничего страшного. На моей койке вы найдете все необходимое для
здешней жизни.
   - Ну что ж! На такой короткий срок надо только немного терпения.
   Если бы господин Ванек предвидел будущее, он бы этого не сказал. Но,
как отмечалось в другом месте романа, человек в его же собственных
интересах лишен сего рокового дара. Десять минут спустя Горчев покинул
форт Сен-Жан в штатском платье, где вполне поместилось бы еще несколько
персон.
   В костюме господина секретаря, разумеется.
   Переодетый господин Ванек красовался в военных штанах, коротких, как у
школьника, фуражка гнездилась где-то на темени, рукава мундира едва
доходили до локтей, все пуговицы отлетели. Первым делом он остановил
какого-то полковника и вежливо приподнял фуражку:
   - Добрый день, меня зовут Петрович. Не подскажете ли, господин
обер-лейтенант, где здесь мужская спальня?
   Полковник в первый момент подумал, что гарнизон восстал и сейчас начнут
резать всех офицеров.
   - Видите ли, - Ванек добродушно повертел двумя пальцами орден на груди
полковника, - видите ли, я плохо здесь ориентируюсь. Ах, простите! -
Господин Ванек нечаянно сорвал орден Орла первой степени.
   - Кто вы? - полковник все еще не мог опомниться.
   - Я, понимаете, новый армейский сотрудник. Меня зовут Ван... ван
Петрович, я, очевидно, родом из Голландии.
   Полковник так расхохотался, что испуганный Ванек попятился.
   - Чадо любезное, - с искренним сочувствием выговорил наконец убеленный
сединами ветеран, - скажите, бога ради, зачем вам понадобилось идти в
солдаты?
   - Простите, но не об этом речь.
   - Постарайтесь как можно быстрее собрать всю вашу силу воли, иначе вам
плохо придется. Запросто разговаривать со старшим по званию - серьезный
проступок Вы хоть умеете стоять по-солдатски?
   - Конечно. Я все это давно знаю из кинохроники. Но сейчас мы ведь не на
учениях, к чему эти детские игры! Нет ли у вас случайно спичек, господин
обер-лейтенант?
   Полковник вновь не удержался от смеха, потом грустно покачал головой:
   - И такого недотепу обрядили в униформу! Мне вас от души жаль. Знаете
ли, что бы с вами сделали, будь вы хоть пару дней солдатом?.. Заковали бы
в кандалы, заставили бы сутками выполнять внеочередные наряды.
   И он удалился, качая головой. Ванек злобно посмотрел ему вслед.
   - А где находится спальная комната, я сам догадывайся? Ладно. Эй,
господин капрал!
   Адресатом был не кто иной, как Вердье-Лев. Потрясенный, он резко
обернулся:
   - Ты кто такой?
   - Петрович.
   - Врешь, подлец! С буквы "П" формы еще не выдавали. А, вот и твой номер
- 27.
   - Но простите, господин капрал, речь ведь не об этом, - прервал его
раздраженный Ванек. - Что вы все ходите вокруг да около?!
   Лев нашел в списке номер 27 и по этому случаю издал рекордный рев.
   - На помощь! - закричал устрашенный господин Ванек.
   - Ты - Горчев?
   - Ну и что? Разве я вам говорил другое? Лев ласково прищурился и
многозначительно произнес:
   - А я - цикада. .
   - Очень рад. Ванек. Скажите мне, наконец, господин Цвикаде, где здесь
спальная комната и как раздобыть спичек.
   Лев его не разорвал. Напротив, спокойно дал прикурить и взял курящего
Ванека под руку: - Я лично вас провожу. Ведь с вами надо очень вежливо
обращаться. Ведь вы еще не присягали, не так ли?
   - Время есть. Не беспокойтесь, мне особенно не к спеху.
   - Зато я жду не дождусь. Пожалуйте, - он указал на дверь, - только
после вас.
   Стоящий рядом бывалый легионер даже закрыл лицо при этом уникальном
зрелище.
   - Вы хоть и унтер-офицер, а очень милый человек, - светски болтал
Ванек. - Знаете, романисты рассказывают о легионе всякие ужасы, и я, надо
сказать, приятно удивлен.
   Мясник как раз перебирался на другое место, поскольку его причислили к
неблагонадежным. Он волочил большой желтый кофр и столкнулся по дороге с
Ванеком: секретарь и не подозревал, что это собственность шефа.
   Господин Ванек бросился на койку и уснул. Он порядком разнервничался,
когда какой-то рябой бретонец, ни слова не говоря, столкнул его на пол.
Смеркалось.
   "Скорей бы уж появился Горчев", - думал господин Ванек. Трубный сигнал
- перекличка.
   Все поспешили во двор. И господин Ванек.
   Капрал Жант громко зачитывал фамилии по списку. Приблизился сержант
Вердье. Одна за другой раздавались в тишине фамилии рекрутов. Вдруг из
строя выступил господин Ванек и схватил капрала за руку:
   - Извините, что прерываю. Меня никто не спрашивал?
   Мертвое молчание. Однако, прежде чем Жант успел осуществить законное
убийство, к рекруту дружески повернулся Лев.
   - Нет, любезный Горчев, вас никто не искал - Кстати, какое поручение вы
нам дадите в случае, если вас будут спрашивать?
   Горчев! Капрал Жант все время ломал голову, вспоминая, как звали
субъекта, который его просвещал насчет "братка" и "крестной матери". И
теперь - нежданная удача!
   - Ну да, это Горчев, - засмеялся Лев. - Пожалуйста, поделикатней с ним,
Жант, он еще не присягал, и потому полковой регламент на него не
распространяется.
   Капрал понимающе кивнул и принялся дальше оглашать фамилии. Господин
Ванек вторично взял его за руку:
   - Прошу прощения, если меня все-таки спросят...
   - Молчать! - крикнул подошедший лейтенант.
   - Я только попросил, господин взводный...
   - Рекрут, вы идиот! Что это за наглость? Пусть вы еще не солдат, но
хотя бы в детстве вашим воспитанием занимались?
   Ванек что-то пробурчал, но притих. После переклички сержант объявил:
   - Все неблагонадежные идут в корпус номер четыре. Остальным
приготовиться - отъезд в одиннадцать. Разойдись!
   Господин Ванек поплелся к воротам и просунул голову сквозь прутья
решетки.
   - Прочь отсюда, - скомандовал дежурный капрал.
   - Не бойтесь, я не перегрызу решетку. Какие здесь все нервные...
   - Убирайтесь отсюда!
   - Это я уже слышал, не глухой. Вы здесь привратником служите? Прошу
вас, если кто-нибудь меня спросит, так я и есть Петрович...
   - Пропадите пропадом, не то велю надеть на вас наручники!
   - Ну и ну! Ничего себе порядочки...
   Ванек вернулся в казарму. Мясник уже перебрался к прочим
неблагонадежным: его новую репутацию лучше всего подтверждало отсутствие
шикарного, туго набитого желтого кофра, который он попросту спер. Зато
деревянный ящичек, перетянутый шпагатом, на котором Корто вывел фамилию
Горчева, остался в целости и сохранности. Господин Ванек, которому было
сказано, что в его распоряжении находится экипировка легионера, несколько
удивился, обнаружив на койке всего лишь сигарный ящик. Неужели здесь
уместилось все необходимое? Не совершил ли этот Петрович новой ужасной
ошибки?
   - Я еще не успел вам представиться. Меня зовут Эгон Вюрфли, учитель
танцев и хороших манер.
   - Очень рад. Ван... Ванной здесь, конечно, нет? Счастлив познакомиться.
   Петрович.
   - Горчев - ваш псевдоним, не так ли?
   - Нет, Петрович. Горчев - мое настоящее имя.
   - А Тинторетто?
   Господин Ванек усиленно заморгал.
   - Вы итальянец?
   - Швейцарец.
   - К сожалению, не говорю по-швейцарски, - он покрутил в руках сигарную
коробку.
   - Интересный, однако, пакетик.
   Господин Вюрфли снисходительно улыбнулся.
   - Не стоит взламывать...
   - И не стану. Просто перережу шпагат, и дело с концом. Гм... так вы
полагаете, здесь полная экипировка легионера?
   В коробке содержались две ношеные портянки, кусок веревки, несколько
отмычек, штопор и энное количество сигарных окурков.
   - Вероятно, - предположил господин Вюрфли.. - Я еще не получил свой
комплект.
   - Зачем в пустыне штопор? - недоумевал господин Ванек. - И почему
солдат снабжают отмычками и сигарными окурками?
   - Возможно, табачный сок используется в медицинских целях. Африканские
солдаты поголовно получают скорбут.
   Господин Ванек нервно тряхнул коробку:
   - Я не получал скорбута, а если он у меня и был, то его кто-то украл.
   Господин Вюрфли с любопытством вытянул шею:
   - А символа там, внутри?
   - Что внутри? - не понял господин Ванек.
   - Сложите три части вместе.
   - Какие части?
   - Которые лежат в коробке.
   - Сигарные окурки?
   - Не болтайте глупостей. Сложите вместе три части и поиграйте нам
что-нибудь.
   - Хорошо! - Господин Ванек рассмеялся успокоительным смехом дружелюбно
настроенного психиатра. - Складываю вместе портянки, шпагат, окурки и
начинаю.
   Почему здесь нет бритвенного прибора? Эй, начальник!
   В комнату вошел капрал Жант и озверел от услышанного призыва:
   - Ну, погоди, остолоп ты эдакий! Завтра увидишь чудо заморское!
   - Да? А что завтра за день такой?
   - День присяги, - зашипел капрал.
   - Простите, это противоречит моим убеждениям. В этот момент запела
труба.
   - Перекличка! - крикнул Жант и выбежал во двор. Рекруты побежали вслед,
за ними Ванек со своим сигарным ящиком. Он беспокойно оглядывался. Но
Горчева нигде не было видно.
   - Удивительно, - заметил Вюрфли. - У каждого художника свои причуды.
   - Вполне возможно.
   - Как у музыкантов, так и у живописцев.
   - Равно у балетных танцовщиков и каменотесов. Своих забот вам, что ли,
не хватает?
   Ванек тревожно смотрел по сторонам. Горчева нет и нет. Последняя
перекличка.
   Отряд рекрутов двинулся через ворота в гавань, к транспорту. Наступила
ночь, а Горчева не было и в помине. Раздался гудок, с парохода спустили
трап.
   - Вперед! - скомандовал лейтенант сержанту Вердье.
   - Погодите еще немного, - умолял господин Ванек.
   - Марш, иначе я вас отправлю в сумасшедший дом!
   - Странно, - подытожил растерянный господин Ванек. - Ради чего
устраивают такую суматоху? Они думают, Сахара от них убежит, что ли?
   Но вот он уже на борту. И хотя занималась заря, господин Ванек все
стоял у перил и продолжал надеяться. Что могло произойти? Может, Горчев
еще успеет? Но Горчев не появился, а пароход отчалил. И тут на его плечо
легла рука матроса:
   - Это письмо доставили в шлюпке полчаса назад для номера 27. Возьмите.
   Горчев писал своему заместителю:
   "Любезный господин Ванек!
   Обстоятельства, над которыми я не властен, мешают мне вернуться. В
Оране я сменю вас, а до тех пор вы будете получать ежедневно двести
франков. Завтра я положу деньги в банк на ваше имя и квитанцию перешлю.
Немного терпения.
   Ваш благодарный шеф Петрович".
   И пароход устремил господина Ванека в Африку.
 
 
   2
 
 
   Горчев п