икий  Субхаш улыбнулся -
удивительно редкий случай для  человека, которого  за глаза  давно  прозвали
Весельчаком.  Такаси  Курита  не  был  предательски  убит, как заявил оратор
"Черных Драконов". Но не потому, что Субхаш и его  национальная безопасность
недостаточно постарались.
     Он  едва  заметно  кивнул.  Мигаки,  увидев  это, поклонился  и  встал.
Кацуяма,  не  заметив кивка,  продолжал сидеть, сложив  руки,  как примерный
школьник, на самом краешке кресла, что  грозило его широкому заду неминуемым
падением.
     -  Поступайте так, как считаете  лучшим, господин  Кацуяма,  - сказал
Субхаш.
     Вскочивший на ноги Кацуяма выглядел как толстый и неловкий щенок.
     - Благодарю вас, Директор! Я обещаю: вы не будете разочарованы!
     "Разумеется, -  подумал  Директор,  в  то  время  как  Мигаки,  строго
соблюдая  субординацию, выходил  следом  за  Кацуямой  из  кабинета.  Субхаш
Индрахар  считался  человеком,  который  совершал  мало  ошибок,  а  если  и
совершал,  то  исправлял их твердой  рукой.  -  Не верю,  что  тебе  хватит
смелости свалить меня", - подумал он.
     Субхаш остался  один. Мгновение  он  сидел неподвижно,  одинокий старик
наедине  с  усталостью. Затем  выключил  голоизображение на экране  в  углу,
одновременно  выкинув из  головы  все  мысли о  "Черном  Драконе". Они  были
укрощены, по крайней мере, на некоторое время.
     Настало время  обратиться к более срочному делу - поручению, с которым
он  посылал  своего  приемного сына  и официального наследника  на ближайшую
планету Хашиман.


VI
     Масамори, Хашиман
     Район Галедона, Империя Драконис
     27 августа 3056 г.

     В  предместьях  Масамори, крупнейшего  города  планеты  Хашиман Империи
Драконис,  царила  праздничная  атмосфера.  Девяносто  роботов  Семнадцатого
разведывательного полка высаживались на  планету,  поступая  в  распоряжение
второй по величине корпорации на планете - "Хашиман Таро электронике, ЛТД".
ХТЭ принадлежала Чандрасехару Курите, дальнему родственнику семьи, правившей
Империей Драконис со времени основания уже более семи веков.
     -  За  моей  спиной  вы  видите  шаттл,  высаживающий  роботов первого
батальона "Кабальерос" Камачо,  именно  так называют себя мужчины и  женщины
Семнадцатого  полка. Они пройдут  маршем в город, чтобы приступить  к  своим
обязанностям по охране  безопасности в могущественном промышленном комплексе
ХТЭ, который располагается на западном берегу реки Ямато, в городском районе
Марусаки. Пользующееся дурной славой  ненадежное  население Масамори нашло в
данном  факте  повод для своих шумных  хулиганских мацури, проще  говоря  -
уличных праздников.
     Молодой человек  с тонкими, точно нарисованными  усиками  полуобернулся
налево,  подставив  голокамере  мальчишеский  точеный  профиль,  а  в  кадре
появился мост  на консолях,  переброшенный через реку Ямато, ширина  которой
достигала здесь пятисот метров. Толпы людей,  выстроившихся по ходу движения
роботов, размахивали  флагами и  сверкающими  воздушными  змеями.  Напротив,
через  реку,  освещенные  вечерними  огнями  небоскребы   Масамори  казались
бронзовыми башнями.
     - Позади меня вы  видите памятный железнодорожный  мост Хосиро Куриты.
Как и  большинство крупных мостов в  пределах Империи  Драконис, мосты,  что
ведут  в  Масамори,  построены  так,  чтобы  выдерживать  тяжесть  не  более
девятнадцати  тонн.  Эта  особенность  предусматривалась, чтобы предупредить
вторжение   вражеских   роботов  через   мосты  в  случае   набега.   Только
железнодорожный мост сможет выдержать до ста тонн веса машин наемников.
     Вы слышите, как вздохнула толпа, когда первый робот пересек мост. И вот
они прошли:  возможно, со  времен  немецкой "Штуки" в  дозвездную  эпоху  не
существовало  боевых  машин,   настолько  соответствующих  могущественной  и
непримиримой  Империи Драконис.  Среди  них - робот командира  Семнадцатого
полка  полковника  Карлоса   Камачо,  последнего  представителя  войск  Лиги
Свободных  Миров, несущий  на  себе  выгнувшую  горбом  спину,  оскалившуюся
"Бешеную  Кошку",  которую  ни  с чем  не  перепутаешь,  - истинный  символ
страшной мощи набегов кланов.
     Шагая   за  "Белым   Великаном"   отца,   приближается   "Беркут"   под
командованием  командира подразделения Гавилана Камачо, его робот разрисован
спереди и сзади устрашающими изображениями беркута с распростертыми крыльями
и когтями. Позади него шагают остальные роботы первого батальона.
     Но "Белый Великан" с акульей пастью, украшающей сопло робота, не первая
машина   в  строю.  Честь  возглавить   шествие   в  Масамори  выпало  бойцу
разведывательного взвода полка..."
     Камера  опустилась немного ниже,  сфокусировавшись на  одинокой фигуре,
кажущейся ничтожным насекомым перед вселяющей ужас громадиной боевого робота
полковника Камачо.
     -  ...Долгой и  блестящей службой в полку  эту честь завоевала младший
лейтенант Кассиопея Садорн. Она возглавляет  могучую процессию бронированных
и тяжеловооруженных машин, управляя самым простым механизмом, который имелся
в полку: тридцатискоро-стным горным велосипедом системы Микояна Гуревича.
     За спиной Кэсси  свисала туго заплетенная коса, поперек багажника  было
привязано  длинным шнуром  штурмовое  ружье.  Девушка энергично нажимала  на
педали. Затем камера снова  вернулась и  сфокусировалась  на привлекательном
молодом репортере в спортивной куртке безукоризненного покроя.
     -  Репортаж  велся с Хашимана. Префектура Ошика Галедонского  военного
округа. С вами был Арчи Вестин.
     -  Хорошая  работа,  Арчи,  -  сказала  женщина, снимавшая  репортаж,
закинув  голокамеру на  плечо. Арчи улыбнулся  почти робко и кивнул кудрявой
светловолосой головой.
     -  Прошу  прощения,  молодой человек, -  произнес  вежливый голос  за
плечом  Вестина.  Репортер  обернулся и  увидел человека  среднего  роста  и
возраста,  стоявшего  невдалеке  и ожидавшего  конца передачи. Ветер  поднял
дыбом  волосы  вокруг его тонзуры.  У  незнакомца были усы  и темные  глаза,
причем  с такими  тяжелыми веками,  что  казались  почти  заплывшими.  Белый
воротник  и  темное  спортивное  пальто  поверх   черной  рясы  современного
католического священника дополняли картину. Арчи вежливо ему поклонился.
     - Можете  ли вы уделить  мне несколько минут для  разговора,  господин
Вестин? - спросил священник.
     - Разумеется, святой отец.
     -  Отец  Роберто Гарсия,  Общество  Иисуса, - с  застенчивой  улыбкой
представился  священник.  -  Но  можете звать  меня  Бобом, если  вам,  так
удобнее.
     Арчи в ответ улыбнулся и  кивнул. По натуре он был вежливым и легким на
подъем юношей. Оба этих ценных качества очень помогали ему в работе.
     - Чем могу быть полезен, свя... простите, Боб?
     - Ничего не могу поделать, но я подслушал вашу ссылку  на "Штуку". Вы,
случайно, не историк?
     - Вряд ли можно так сказать. Скорее любитель, - рассмеялся Арчи.
     Лицо иезуита оживилось:
     - У нас общие  интересы. Давайте побеседуем  в один из ближайших дней.
Что вы на это скажете?
     -  Обязательно! - Арчи  поглядел  туда, где женщина-оператор  Мариска
Сэвидж, нагнувшись,  укладывала  голокамеру  в специальный  футляр.  Он  еле
заметно усмехнулся, глядя, как ее  шорты цвета хаки  натянулись, обрисовывая
ягодицы. Она была чуточку коренаста на его вкус. Профессиональные принципы и
здравый  смысл  удерживали  Арчи  от попыток нарушить границы  уже  довольно
тесной дружбы, складывавшейся между  ними,  что  помогало  вместе переносить
опасности и водовороты нелегкой репортерской жизни. Но посмотреть он мог...
     -  Вот  что  я  скажу,  Боб,  -  сказал  Арчи,  вновь  повернувшись к
собеседнику.  - Хотя  я встречался с полковником Камачо и даже имел краткий
разговор с подполковником Кабрерой и, надо отметить, они  приняли меня очень
душевно,  - я еще толком здесь никого не  знаю,  если  вы поняли,  о  чем я
говорю.  С  тех пор, как  меня прикомандировали к  Семнадцатому  полку,  мне
просто необходимо иметь друга внутри него. Гарсия оживился.
     - Если это  пригодится, то у меня наладились самые близкие отношения с
офицером   по   связям   с   общественностью  "Кабальерос".  Это   одно   из
многочисленных  званий,  которые  я  ношу, - кроме  того,  я историк части,
психолог и водитель "Крестоносца".
     Карие глаза Вестина широко распахнулись:
     - Вы еще и водитель робота?
     - Да, я удостоен этой чести, - кивнул Гарсия.
     -  Необычно видеть падре на  боевой  машине.  Еще  более  необычно  -
квалифицированным водителем робота.
     - Вы ничего не слышали о так называемых юго-западных мирах, не так ли?
- спросил священник. Вестин в ответ покачал головой. -  Я сообщу вам много
нового,  дорогой друг. Для начала - у  нас только один невоюющий священник,
отец Мантойла. Остальные - пасторы и раввины тоже воюют бок о бок со всеми.
Это единственный способ снискать уважение среди подобных людей.
     - Пасторы, раввины и священники? - недоуменно переспросил Арчи.
     -  Как я  и предупреждал, вам еще  предстоит многое узнать  о нас.  -
Гарсия положил  руку на  плечо  юноши,  что оказалось трудновато, потому что
Вестин значительно превосходил ростом священника, и мягко повернул его лицом
к шествию роботов "Кабальерос", пересекающих мост и вступающих в Масамори.
     -  А  сейчас ответьте  мне как  любитель истории:  напоминает  ли  вам
что-либо эта сцена?
     Арчи прикусил нижнюю губу белыми ровными зубами, затем пожал плечами:
     - Мне просто ничего не приходит в голову.
     - Это напоминает вход Великого Каталонского войска в Константинополь в
тысяча триста втором году от Рождества Господа нашего.
     Арчи слегка пожал плечами:
     - Боюсь, что я ничего не знаю об этом, падре.
     -  Оттоманские  турки  только  что  начали   теснить  сельджуков.  Они
обрушились  на  Византию,  словно  нашествие саранчи.  Столкнувшись с  ними,
византийцы  наняли войско каталонских  наемников  - непревзойденную  легкую
пехоту. Они были самыми крепкими солдатами в те времена, их женщины были так
же опасны, как мужчины, - точно так же, как и у наших "Кабальерос".
     -  Вы говорите, падре, что Семнадцатый  полк - самые крепкие наемники
сегодня? - спросил Арчи, подняв брови.
     Гарсия утвердительно кивнул:
     - Еще до  появления Волчьих Драгун и Гончих Келла, господин Вестин, ни
один из "Кабальерос" до сих пор,  пока он жив, не уступал ни  сантиметра. Ни
один из них.
     - Зовите меня просто Арчи.
     - Хорошо,  Арчи. В том образе, что пришел мне на ум, привлекает прежде
всего  противоположность. Живопись девятнадцатого века часто изображала вход
армии  в столицу Византии. На троне сидит император, за правым плечом его -
Святая София,  вокруг толпится блестящая, пестро разнаряженная свита во всем
своем великолепии.
     А перед ним проходят каталонцы: лохматые варвары, откровенно неряшливые
и свирепые,  в  кольчугах и шлемах, с остро  наточенными  азагаями и щитами,
закинутыми  за  спину. На вид они  ничем не  отличаются от своих  предков -
вестготов и диких иберийских племен, хотя  и входят в самый  огромный город,
который только существовал на Востоке.
     Арчи рассмеялся.
     - Впечатляющая картина,  будьте уверены.  Но  она,  кажется, отнюдь не
льстит вашим товарищам.
     - Я "Кабальерос" по рождению и воспитанию,  Арчи. Моя семья - одна из
самых гордых на Сьерре, моей родной планете. Но я хорошо знаю свой народ.
     Юноша  вздернул  подбородок и  кивнул. У  него  был  очень  симпатичный
подбородок, квадратный, но не слишком  резкий.  Арчи  гордился этим подарком
природы.
     -  И чем же все  это закончилось? - спросил он,  наблюдая за длинными
тенями,  которые  отбрасывали  роботы "Кабальерос",  тяжеловесно  ступая  по
мосту, раскинувшемуся над медленно текущими водами реки Ямато.
     Гарсия вздохнул:
     -   Плохо.   Византия  испугалась   мощи   каталонцев   и  амбиций  их
предводителя, Роджера де Флора. Они пригласили  Роджера на пир, устроенный в
его честь, схватили и казнили  вместе  со свитой. Одновременно они напали на
отдельно расположенные лагеря наемников, намереваясь уничтожить их.
     - Им это удалось?
     -  Нет,  разумеется. Каталонцы  не только  отбились, но в своей ярости
обратили в пустыню земли империи, раскинувшиеся за пределами городских стен,
потому что у наемников не  хватило  боевых машин,  чтобы проломить их. Потом
они отплыли в  Грецию и отвоевали у французских рыцарей  Пелопоннес, который
стал их  владением. И  много  веков  спустя грек,  который  хотел  проклясть
кого-либо, говорил ему: "Чтобы тебя настигла месть каталонца!"
     Некоторое время  были слышны  лишь завывания ветра,  отдаленные крики и
гудение работающих погрузочных машин, доставлявших имущество "Кабальерос" из
корабля   на  территорию   принадлежащих  ХТЭ  спортивных   стадионов.   Там
предполагалось построить  казарму для  полка.  В  ушах собеседников  все еще
раздавался грохот  медленно, в ногу, проходящих  роботов "Кабальерос"  через
железнодорожный мост.
     - Я бы сказал, плохое предзнаменование, - наконец заметил Арчи.
     -  Если вы верите в предзнаменования... - Иезуит  снова хлопнул юношу
по   плечу.  -  Пойдемте.  Уверен,  что  вам  и  вашей  прелестной  молодой
ассистентке  не помешает выпить чего-нибудь, а потом войти по мосту в город.
Вы как раз успеете заснять прибытие наших роботов в столицу.


VII

     Масамори, Хашиман
     Район Галедона, Империя Драконис
     27 августа 3056 г.

     Показались  Юсаки и Юнаги,  классические обитатели  дна -  оборванцы с
голыми  руками   и  ногами  и   разлетающимися  на  ходу  черными  волосами,
неразлучные, как близнецы, пробирающиеся сквозь толпу.
     - Они  идут, Лейни, -  шепнул Юсаги - тот, кто из них двоих был выше
товарища на  несколько сантиметров. Его имя означало  "кролик",  и с первого
взгляда становилось ясно, что оно ему здорово подходит. На инго - воровском
жаргоне  - это  также  значило "мелкий  воришка". И такое  определение тоже
вполне подходило ему.
     - Странная штука,  - сказал Юнаги,  адресуя свои слова рыжей женщине,
которая была на добрых полметра выше, чем он сам  или  Юсаги. Женщина стояла
на тротуаре в окружении  кучки  мужчин  с  весьма  суровыми  лицами,  вокруг
которых образовался невидимый круг, и его границы не рисковал переступить ни
один из  законопослушных  граждан Масамори. Бросив  даже случайный взгляд на
эту группу, любой безошибочно определил бы в них чрезвычайно опасных уличных
бандитов.
     Юнаги стоял,  хватая ртом  воздух, а  высокая  женщина глядела на  него
сверху  вниз,  скрестив  руки.  Это  был  гибкий  маленький  человечек,  чьи
движения, когда он не бежал согнувшись в три погибели, напоминали струящееся
масло.  Его имя  значило  "угорь"  и  одновременно  указывало  на  профессию
квартирного вора. Когда-то его сцапали Друзья-Увещеватели. Отбывая срок,  он
делил камеру на Галедоне-пять с Юсаги.
     -  Их возглавляет женщина, - прошептал Юнаги, -  и  знаешь  что? Она
едет на велосипеде!
     В начале улицы  показались  силуэты  огромных шагающих  роботов.  Рыжая
через  плечо  оглянулась  на человека,  который  был еще  выше, чем  она,  и
настолько  же массивным,  насколько  она  гибкой.  Какую-то  часть  его тела
составлял  жир, но гораздо большую -  мускулы. Мужчина был брит  наголо,  у
него  были смешные круглые  щеки,  и носил он оранжевые одежды монаха Ордена
Пяти Столпов.
     Великан шагнул  вперед,  туда, где на  краю тротуара собрались  зеваки,
чтобы лучше видеть  происходящее. Он зарычал,  словно вулкан, готовящийся  к
извержению. Зеваки, обернувшись, увидели его и мгновенно исчезли.
     Рыжая женщина заняла их место,  свита обступила ее кольцом. Граждане не
сговариваясь расступились  в  стороны, словно  лужица ртути, если ее тронуть
кончиком пальца.
     Дорогу  украсили  искусно  изготовленные  фонарики  из цветной  бумаги,
некоторые  из них  летали  над головами, прикрепленные к наполненным  гелием
воздушным  шарам.  Повсюду  на ветру трепетали  живые  и  бумажные  цветы  и
транспаранты с приветственными  надписями в адрес чужестранцев, начертанными
иероглифами,  которых  гости,  'несомненно,  не  могли  прочесть.  Танцоры в
традиционных костюмах - японских, китайских и индийских - прыгали повсюду,
разве только  не  под  ногами у  роботов. Масакко - как  называли население
столицы Хашимана - устроили себе праздник.
     Разумеется, агенты ХТЭ по связям с общественностью просачивались всюду,
обеспечивая  впечатление гостеприимства по отношению к  наемникам. На улицах
царил   совершенно  искренний  энтузиазм;  Элеанор  чувствовала,  как  толпа
излучает его, словно бумажный фонарик свет зимней ночью. Масакко  любили все
новое, и гигантские роботы, шагающие по центру города, представляли для  них
всего лишь свежее развлечение. Более того, народ радовался любому поводу для
устройства мацури - праздника,  представляющего  собой встречающуюся только
на Масамори смесь традиционных праздников, уличных гуляний и мятежа.
     - Любой "усатый Пит" посинеет,  если увидит, какую вечеринку  устроили
для кучки грязных  гайчин,  - сказал Шиг Хофстра, долговязый худой парень с
резкими чертами лица и копной  пшеничных волос  на  голове.  По подозрению в
мятеже его поместили в один из "санаториев" Министерства по защите порядка и
справедливости в районе Бенжамина,  где  он пережил тяжелые деньки. Если  бы
власти точно знали, что он мятежник, то непременно покончили бы с ним. Но во
время нашествия  кланов  Теодор  Курита негласно  открыл  множество тюремных
дверей для  каждого,  кто вызовется добровольно выполнить  наиболее  трудные
задания. Хотя Шиг никогда  в  жизни не видел  робота изнутри,  однако ему не
хотелось гнить за  решеткой, и он шагнул  из строя и  подписал бумаги. После
потрясающих  девяноста  дней  курсов  водителей, где  Шиг  внезапно  проявил
недюжинную сообразительность, он обнаружил,  что в лотерее "кутузка - воля"
ему выпал тяжкий жребий - Девятый  полк  "Призраков". Не  говоря уже о том,
что они оказались наемниками.
     Лейни  хмыкнула. "Усатым  Питом"  называли последователей традиций Дома
Куриты - людей, которые имели неосторожность поверить реформам Координатора
Теодора. Особенно  это  коснулось  такой  специфически консервативной  части
общества,  как оябуны  - начальники  преступных  синдикатов якудзы.  Как  и
многие,   не  относящиеся  к  якудзе,   члены  полка,   Шиг  думал,  что  он
по-настоящему ненавидит пришельцев-якудза, тех, кто были  всего  лишь слегка
цивилизованными уличными гангстерами.
     Улыбка мелькнула  у  рыжей  по  лицу и  исчезла. Шиг  не мог знать, что
значит  ненависть к  оябуну.  Лейни Шимацу знала. Она  сама была  из якудзы.
Кролик  и  Угорь  оказались  правы.  Рыжая  увидела  приближающегося  лидера
процессии. Голые загорелые ноги женщины ритмично и легко двигались, несмотря
на  заметный  подъем улицы. Она оказалась  крохотной  и смуглой,  с длинными
черными   волосами,  заплетенными  в   косу,   спускающуюся   вдоль   спины.
Велосипедистка напоминала азиатку родом откуда-то из Империи Драконис. В ней
текла  и  кровь гайчин - когда  ее взгляд на  секунду  встретился с глазами
Лейни, та заметила, что они серые с голубыми искорками.
     За то  короткое мгновение, когда  взгляды женщин встретились, крошечная
юная девушка  и  высокая  женщина  составили  мнение  друг  о  друге.  Затем
велосипедистка  проехала  мимо,  и  следом  загромыхала  "Бешеная  Кошка"  с
развернутой  зубастой  пастью,  нарисованной  на   сопле.   Высокая  женщина
задумчиво погладила подбородок.
     - Не  нравятся они  мне, - заявил  симпатичный парень с выкрашенным в
пурпурный  цвет хохолком  на  голове, наблюдая за тем,  как машины наемников
двигались на север. Он был новичком среди "Призраков", заблудший самурайский
ягненок из Мийады: парень  обесчестил себя,  изнасиловав беременную женщину.
Он так страстн