й череп, старик собрался что-то
сказать, но тут следивший за приборами Тахорг обеспокоенно сообщил:
     -- Кажется, он потерял сознание.
     Окружив ложе задержанного, они убедились, что коллега не ошибся.  Гурон
тяжело дышал с закрытыми глазами и  не реагировал на попытки привести его  в
чувство. Тирекс пробормотал недоуменно:
     -- Симулирует. Его раны не настолько серьезны.
     --  Боюсь, дело  уже  не в ранах,-- задумчиво сказал Сикорски.--  Жизнь
каждого из  них каким-то  образом связана с детонатором. А эта неврастеничка
растоптала его "шайбу"...
     --  Похоже,  ты  прав,-- после  непродолжительного размышления  признал
Тирекс, рассеянно изучая показания аппаратуры.-- Ого, что это?
     Последняя фраза явно была адресована Тахоргу. Максим тоже приблизился к
терминалу,  пытаясь разглядеть  голограмму,  заслоненную силуэтами стариков.
Впрочем, яркая палитра причудливо плясавших трехмерных осциллограмм мало что
говорила  начальнику отдела  ЧР.  Не  в  пример  Максиму,  ветераны с  живым
интересом  взирали  на  дьявольские  скачки  разноцветных   узоров.  Наконец
Экселенц,  не прекращая остервенело оглаживать лысину,  встревоженно  изрек:
дескать, состояние арестованного ухудшается  прямо  на глазах. Вместо ответа
Тирекс  выделил  лучом фотоуказки  сравнительно  статичный  участок  розовой
линии. Таких параметров не  может иметь ни одно живое существо Земли, сказал
он.  Почти  ни  одно, сварливо  уточнил милейший  Павел Григорьевич,  он  же
Рудольф  Сикорски, он же  много  чего  еще.  И  тогда в  диалоге резвившихся
стариков впервые прозвучало слово "Тамир".
     Машинально (все  еще напоминали о себе рефлексы, наработанные армейским
стажем на  Саракше) Тахорг вытянул  руки по швам, после чего вызвал подмогу.
Трое  юнцов,  облаченных  в легкомысленные  извращения  кутюрье-модернистов,
увезли Гурона вместе с креслом.
     -- Куда его?
     Максим  задал   этот  вопрос   почти  неосознанно,   исключительно   из
профессионального любопытства. Он чувствовал себя, как  выжатый лимон,  хотя
не до конца  понимал смысл этой  идиомы,  которую вычитал много лет назад  в
одном старинном романе.
     -- В надежное местечко подальше от детонаторов,-- сообщил Тирекс.-- Там
его подлечат.
     -- Перестраховщики хреновы,-- усталым  голосом простонал Максим.--  Нет
больше у него детонатора. Нетути!
     --  Интересное соображение,--  Тирекс усмехнулся.-- А кто тебе  сказал,
что   "подкидыш"   обязательно   должен   воспользоваться   именно   "своим"
детонатором?
     -- Для чего "воспользоваться"? -- парировал Каммерер.
     Экселенц захохотал и  поведал,  что Мак, сам  того не  ведая, повторяет
вопросы, которые еще  сорок  лет  назад  были  очень  популярны  на  сессиях
Спецкомиссии  по "проблеме Второй Чертовой  Дюжины".  Кстати,  ответов на те
вопросы до сей пор не найдено. Я протоколы ваших сессий не читал, огрызнулся
сконфуженный Максим. Почитаешь, когда подрастешь,-- заверил Тирекс-Дювивье.
     Их  перепалку  прервали  звуки  зуммера,  запищавшего  в  радиобраслете
Тирекса. Потом послышался знакомый голос:
     --  Шеф, это Тарантул. Мы перехватили  разговор Глумовой с Комовым. Они
общались по закрытому каналу спецсвязи КОМКОНа-первого.
     Максим  очень  надеялся, что  сумел  не  выдать  своего  изумления,  но
ситуация  уже стала донельзя пикантной.  Мало им брать  под плотный прессинг
Глумову,  так умудрились  даже подслушивать суперзащищенные линии спецсвязи.
Ну-ну... Однако старики,  явно  ожидавшие чего-то в подобном роде, выглядели
вполне удовлетворенными.
     -- Прокрути запись,-- приказал Тирекс.
     Сотрудники  братских  ведомств  сидели  полукругом,  а в  центре  этого
геометрического  узора загорелась голограмма. Две  фигуры от  пояса и  выше.
Геннадий Комов,  президент Комиссии по Контактам  с внеземными цивилизациями
(КОМКОН-ВЦ  или просто  КОМКОН-1) и  Майя  Глумова, музейный работник.  Член
Всемирного Совета и вероятная  соучастница предполагаемого пособника Внешней
Угрозы. Очаровательное сочетание.
     КОМОВ: Что случилось?
     ГЛУМОВА (кусает губы): Беда, Гена... Они взяли Леву.
     КОМОВ: Кого? Ты имеешь в...
     ГЛУМОВА: Да, да, да! Прямо в музее. Ему зачем-то понадобились эти штуки
Странников, которые хранились у меня в спецсекторе.
     КОМОВ (задумавшись): Детонаторы. Значит в его генах все-таки проснулась
программа...  Но как удалось  его  схватить?  Прогрессоры такого  класса  не
сдаются.
     ГЛУМОВА: Сикорски стрелял в него, хотел убить.
     КОМОВ (недоверчиво): Убить? Неужели стрелял из скорчера?
     ГЛУМОВА: Нет,  у него  был  реактивный  "герцог" сто семидесятого года.
Двадцать шестой калибр.
     КОМОВ: Вот  видишь, старина Руди вовсе  не добивался летального исхода.
Иначе воспользовался бы чем-нибудь посолиднее.
     ГЛУМОВА: "Герцог" -- это более чем серьезно.
     КОМОВ: Для обычного человека -- может быть. А Сикорски  был уверен, что
организм Гурона снова изменился.
     ГЛУМОВА: Снова? На что ты намекаешь?
     КОМОВ: К примеру,  на причину,  по  которой у вас с  ним не  получилось
потомства. Тогда, в школьные годы.
     Тут  Майя в  очередной  раз рассвирепела и  заявила дрожащим от  ярости
голосом:   мол,  ты  всегда  ревновал  даже  к  разговорам  о  нем.  На  это
прославленный Следопыт и  контактер, разведя руками, признался,  что никогда
не  считал   себя  серьезным  соперником  Гурона.   Его  собеседница  быстро
успокоилась, после чего разговор возобновился в обычной тональности.
     ГЛУМОВА: Что  мне теперь делать? Обратиться  в  прессу, подать жалобу в
Мировой Совет?
     КОМОВ (задумчивый  взгляд  устремлен  куда-то  за пределы  голограммы):
Наверное, это не имеет смысла. Абалкин оказывал сопротивление?
     ГЛУМОВА: Еще как! Чуть не  зарезал лысого старика  алмазными дисками...
Ох! Я только сейчас сообразила. Сикорски говорил, будто Лева первым применил
оружие.
     КОМОВ:  Очень может  быть.  Наверняка он уже перестал быть человеком, и
потому  шел  к цели напролом, ни  перед чем не останавливаясь. Что ему жизни
низших существ.
     ГЛУМОВА  (запальчиво):  Чушь  несешь! Просто Лева  провел слишком много
времени  в шкуре имперского  офицера. Каждую  секунду опасности  ждал. Такая
работа,  естественно,  наложила  отпечаток  на  психику.  Как  и  все   твои
прогрессоры, он в  грош не ставит  чужую жизнь, потому что привык  рисковать
своей собственной. Сработали рефлексы  -- и он  машинально бросил эти диски,
как сделал бы на Саракше.
     КОМОВ: Допустим. Кто конкретно участвовал в задержании?
     ГЛУМОВА:  Вся  банда  с  базы "Саракш".  Сикорски,  Дювивье,  Каммерер,
Лайнус. Потом подтянулся молодняк вроде Серосовина и Мтбевари.
     Кажется, ей впервые удалось серьезно удивить шефа КОМКОНа-1.
     КОМОВ: Ого! Сразу два управления Галбеза... Да, это серьезно.
     ГЛУМОВА: При чем тут Галбез? Ведь мы отрубили башку этому монстру.
     КОМОВ:  Не будь  ребенком. Комитет  расформирован чисто номинально. Они
сумели   сохранить  прежнюю   иерархию.   КОМКОН-второй,   экспериментальные
историки, космическая спецтехника и прочие ведомства до  сих пор подчиняются
не столько Мировому Совету, сколько своей Вышестоящей Организации, и  ничего
поделать с этим невозможно.
     Просмотрев  запись до  этого эпизода, Максим сделал еще одну  зарубку в
нейронных регистрах  памяти.  Он  не забыл,  как  совсем  недавно его родной
непосредственный   шеф  уже  упоминал  некую   Вышестоящую   Организацию.  А
голографический   образ   Майи   Тойвовны   продолжал   нервозно   требовать
невозможного.
     ГЛУМОВА:  Меня не  интересуют ваши политические  интриги! Сейчас важнее
всего судьба Левы.
     КОМОВ:  Успокойся,  твоему  ненаглядному  ничего  не  грозит.  Законных
оснований изолировать прогрессора  нет или почти нет. Через  пару  дней  его
отпустят.
     ГЛУМОВА (виноватым голосом,  отводя  взгляд  от  объектива  видеофона):
Геночка, я еще не рассказала тебе одну вещь. Там  в музее я сделала... Такая
была  злая,  совсем  голову потеряла.  Ты же знаешь,  со  мной  такое  часто
случается... В общем я растоптала его детонатор.
     Теперь  разъярился  Комов.  Кажется,  будь она рядом --  разорвал  бы в
мелкие  клочки.  Комов очень  концентрированно  вывалил  на  собеседницу все
неприятные  слова,  сохранившиеся  в  нормативной  лексике   и  стремительно
приближался к эфемерной грани, отделяющей стандартный запас  слов от области
нецензурных высказываний.
     --  Идиотка!  --  орал  он,  размахивая  кулаком.--  Ты  его  погубила,
истеричка несчастная. Только гадить умеешь, как тогда на Ковчеге!
     --  Ты  знаешь,  почему  я  сделала  это  на  Ковчеге,--  сказала  Майя
вызывающе.-- Это даже старый хрыч Дювивье знает! Если такой умный  -- скажи,
что теперь будет с Левой.
     -- Понятия не  имею,-- буркнул  взъерошенный и невероятно злой Комов.--
Никто этого не знает. Может быть, даже сами Странники -- и те не знают.
     -- Я  не прощу себе, если с  Левой  что-нибудь случится по моей вине,--
она снова захлюпала носом.-- Даже не представляю, что я тогда сделаю.
     -- Вот и начинай потихоньку представлять,-- мрачно посоветовал Комов.--
Что-нибудь обязательно случится.
     Он не стал  говорить,  что в связке  "подкидыш-детонатор"  гибель одной
компоненты, как правило,  сопровождается  аналогичной неприятностью с другим
участником  этого   парного  симбиоза.   Наверняка  знал  о   столь   важном
обстоятельстве, однако вслух не  сказал. Может быть, не хотел пугать Майю, а
может, она  тоже была  посвящена  в  такие  нюансы. Мысленно  Максим  сделал
следующую  зарубку,  регистрируя  очередную  нелогичность,  всплывшую в ходе
этого   в   высшей  степени  любопытного  разговора.   Впрочем,  он  резонно
предполагал,  что на  самом  деле тут наверняка имелась  какая-то логика, но
только   последняя  ему,  Максиму  Ростиславскому  (ныне  Каммереру),   была
непонятна.
     Комов явно говорил неискренне, либо не разбирался в ситуации. Например,
он напрасно  считал, что  Гурон  и прочие  Подкидыши  обречены на бесплодие.
Конечно, кроманьонцы принадлежали  к  другому биологическому виду  и  сильно
отличались от современного  человека,  над которым за последние два столетия
хорошо поработали  генетики.  Тем  не  менее  проблема  относилась  к  числу
решаемых.  Например, тот  же Корней  Яшмаа прошел курс  хромосомной терапии,
после чего у него родился сын. Сомнительно, чтобы Комов не знал об этом...
     А  разговор,  записанный "прогнозистами",  явно миновал  кульминацию  и
теперь близился к финишу. Комов не очень настырно пытался успокоить Глумову,
та продолжала взбрыкивать, а под самый занавес сообщила как бы между прочим:
     -- Да,  кстати,  если тебе  интересно... Они  интересуются отцом  моего
мальчика.
     По  лицу  Комова мелькнула неуловимая гримаса. Следопыт пожал плечами и
пробурчал невнятно:
     -- При чем тут это... Ладно, мы заболтались. Утро вечера мудренее.
     Голограммы погасли. Сначала отключился от связи Комов,  потом вырубился
видеофон  Глумовой. Сикорски и Дювивье придвинули поближе кресла и принялись
перешептываться.  Глаза  стариков азартно сверкали,  конфиденциальный  обмен
мнениями    неприлично   затягивался.   Максим   с    Тахоргом   нетерпеливо
переглядывались, но крепились и, от безысходности, закатили  ностальгический
диспут, вспоминая добрые старые времена и общих знакомых по Саракшу.
     Наконец Экселенц,  кряхтя,  поднялся и задумчиво  проговорил  в  полный
голос:
     -- Комов -- фанатичный охотник на Странников. Такой пойдет на все, лишь
бы взять их след.
     --  Не  думаю, чтобы он  сумел активизировать программу  "подкидыша",--
мгновенно возразил Тирекс.-- Комов и все  подчиненные ему структуры знают  о
детонаторах не  больше нашего. Нет,  Гурон  слетел  с  катушек  без  участия
Комова.
     -- Разберемся. В конце концов, ситуация подозрительно смахивает на дело
"Летучей Кошки".
     Осмелившись  прервать  выходившую  на  новый  виток  дискуссию,  Максим
заговорил задумчиво, как бы размышляя вслух:
     -- Меня всерьез заинтриговала та часть этой записи, где они завели речь
о Вышестоящей Организации.  Странная получается картина. Посторонние люди об
этом знают, а я, начальник ключевого отдела, впервые слышу.
     Соглашаясь с ним, Тахорг покивал, но Экселенц язвительно парировал:
     -- Тебя должно было обеспокоить другое -- что эта девчонка знает в лицо
и по именам всех нас, включая младших инспекторов... А по поводу Коллегии вы
получите информацию в ближайшее время.
     -- Буквально через час-другой,-- подтвердил Тирекс.--  Я  подробно  вам
расскажу обо всем в салоне "Трицератопса".
     -- Не обо всем, но о многом,-- уточнил Экселенц.
     -- А при чем "Трицератопс"?  -- Тахорг сделал удивленные глаза.-- Разве
мы куда-нибудь летим?
     Старики  вежливо  растолковали,  куда   и   зачем  должны   отправиться
начальники родственных отделов из двух  братских  ведомств. "Короче  говоря,
нас послали подальше,-- проворчал Максим. Он подумал,  что в ближайшие сутки
ему предстоит поглотить ударную дозу  спорамина --  иначе заснет, как только
сядет на что-нибудь мягкое.


        4. Саракш. 5 июня 78 года.
       Согласно  реестру,  "Трицератопс"  относился  к   подклассу  кораблей
большого  радиуса,  оснащенных  усиленной  защитой.  Фактически  же это  был
настоящий  военный  звездолет,  напичканный всевозможным  оружием ближнего и
среднего -- до нескольких мегаметров  -- действия.  Как прикинул  Максим, по
своим  боевым  возможностям  этот  "динозавр"  превосходил  те  межпланетные
крейсера,  с  помощью  которых  семигуманоиды  Коцита  скоропостижно вернули
собственную цивилизацию в состояние, мало чем отличное от каменного века.
     Базиль,   старпом   звездолета,  с  которым   Максим  поделился   этими
соображениями, пренебрежительно фыркнул:
     --  Древние  коцитарийцы  были  прикованы  к  центральной  части  своей
системы, а наш "ящер" одним прыжком уходит на двести  парсеков.  Кроме того,
мы только-только закончили капремонт и полную модернизацию спецтехники...
     Следы   недавней  модернизации   вооружения  удалось  разглядеть   даже
невооруженным  глазом. Кроме всевозможных  излучателей  (некоторые  средства
ближнего  боя явно были  позаимствованы с  крейсера, найденного  экспедицией
Боровика на  орбите  Коцита  в семидесятом  году)  и  торпедных подвесок, на
корпусе  "Трицератопса"   имелись  устройства,  напоминавшие  формой  шляпку
подосиновика.  Максим без труда признал эмиттеры  Грегори --  благодаря этим
милым украшениям, корабль обретал способность отразить выстрелы  "пульсатора
Странников"  --  той  самой  пушки,  которая  четверть  века  назад  подбила
звездолет  "Пилигрим"  в  окрестностях планеты  Ковчег.  Кстати,  два  таких
пульсатора также входили в оружейный комплекс "Трицератопса".
     О существовании кораблей подобного класса  Максим даже не подозревал, и
только  теперь, оказавшись на борту,  начал  догадываться, что "Трицератопс"
имел отношение  к  пресловутому  проекту  "Зеркало". Прослушав  же  во время
перелета далеко не подробную лекцию Тирекса, он понял, что вообще очень мало
знал о структуре организации, в которой имел удовольствие работать.

     Восемь   лет  назад   несколько  неформальных  организаций   неожиданно
потребовали  ликвидировать  тотально-силовую спецслужбу,  в которую,  по  их
мнению,  превратился Комитет Галактической Безопасности. Кампанию неформалов
поддержали КОМКОН-1,  Академия  социологических  наук  и  Комиссия по  делам
межзвездной   политики  (консультативный  орган   при   Всемирном   Совете),
утверждавшие,  что  действия Галбеза неоднократно приводили  к осложнениям в
отношениях с соседями по Галактике. В качестве примеров  обычно фигурировали
разоблачение  властями Тагоры галбезовского резидента-нелегала Бенни Дурова,
а также засекреченность операций, развернутых на Саракше и Беллерофонте.
     Вялая  дискуссия  не  принесла  четкого  результата,  а  в  последующем
референдуме принял участие лишь каждый седьмой  Homo sapiens старше  17 лет.
За  сохранение  Комитета  высказались 34%  населения Планеты  и  56% жителей
Периферии. Против голосовали: на Земле -- 37%, на других населенных мирах --
19%. Тем не менее,  Комитет  Галбез был  распущен постановлением  Всемирного
Совета от 11 марта  72  года,  при  этом некоторые структурные подразделения
спецслужбы-монстра  стали  автономными  ведомствами,   а  другие  перешли  в
подчинение различных исполнительных органов центрального правительства.

     -- Помню  этот день,-- печально изрек Тахорг.-- Мы были в шоке. С Земли
поступил категорический приказ немедленно приостановить все тайные операции,
а у нас на Беллерофонте боевая группа вырывалась из кольца...
     -- Мы в таких случаях плевали на приказы Земли,-- заметил Максим.
     -- Вот и мы так сделали,-- Тахорг пожал плечами.
     "Трицератопс"  начал  вибрировать  -- так килотонны  звездолетной массы
откликнулись  на кратковременный  нырок  в подпространство. Спустя полминуты
корабль  вернулся  к  нормальному  четырехмерному  состоянию  на  расстоянии
десятка  мегаметров  от  Саракша. Кибер-стюард  объявил: "Через восемнадцать
минут  -- стыковка  с  орбитальным комплексом.  Пассажирам  приготовиться  к
высадке".
     --  Высший  оперативный  состав  лучше   остальных  понимал   фатальную
ошибочность  этого  решения,--  продолжал  Тирекс.--  На последнем совещании
Коллегии мы  решили, пожертвовав личностями,  сохранить  саму  идею, то есть
спасти ситуацию за счет неафишируемой инициативы снизу.
     Его рассказ объяснил  многое.  Управление "П" ("Проникновение", то есть
разведка против внеземных цивилизаций) превратилось в солидное академическое
учреждение -- Институт  экспериментальной истории. Менее популярным оказался
КОМКОН-2 --  бывшее управление "К" ("Контрпроникновение"), переименованное в
Комиссию  по   Контролю  научно-технологических  процессов.  Управление  "Т"
("Тайные  операции")  называлось  теперь  Институтом  теоретических  проблем
социальной   прогностики,  "С"   (следственное)   --  Советом   общественной
психологии,  "И" (информационно-аналитическое)  -- Комиссией по чрезвычайным
ситуациям.
     Разлученные ведомства продолжали  работать дружно и слаженно, поскольку
их  деятельность негласно  координировала Тайная Коллегия (этот орган имел и
второе, ностальгическое  название --  Вышестоящая  Организация),  в  которую
вошли  Экселенц,  Тирекс  и другие  начальники  управлений,  а  также  члены
общественного совета ветеранов  Галактической  Безопасности.  Поэтому, когда
появилась  необходимость  совершить  налет  на  Саракш,  вопрос был решен за
считанные  минуты. Прекрасно оснащенный корабль коллегам из служб "Т"  и "К"
предоставил НИИ  космической спецтехники (бывшее управление "Ф"  -- от слова
Force)  -- силовой орган,  отвечавший  за обеспечение  операции "Зеркало"  и
развитие  военного  флота.  Одновременно  Межведомственная федерация  боевых
искусств, возникшая на базе управления "В" ("Войсковое"), выделила штурмовой
взвод.

     Увешанные оружием и прочим снаряжением штурмовики один за другим ныряли
в гармошку переходника, соединившего "Трицератопс" со станцией. Оперативники
не торопились -- им еще предстояло  набегаться после высадки. Пользуясь этой
паузой, Максим,  который никогда  ничего не забывал, посчитал,  что  настало
удобное время выяснить решение очередной загадки.
     --  Андрей,  почему  вашу  контору  так  интересует проблема  отцовства
Глумова-младшего?
     --  С пацаном  вышла занятная  история,--  Дювивье-Тирекс усмехнулся.--
Наша  малопочтенная  приятельница  --  я  имею  в  виду  Майю Тойвовну --  с
подозрительным   упорством  скрывает,  кто  помог  ей   произвести  на  свет
наследника. Странная  стыдливость  для нашего распутного века -- не так  ли?
Несколько лет назад один из  моих сотрудников провел анализ  образцов ДНК из
резерва...