скую цивилизацию.
     И еще  он  не мог забыть последнюю фразу  Тарантула. За эти годы давние
события  на   Саракше   обросли  толстой  бахромой   мифов  и  легенд.  Даже
профессиональные  историки  искренне полагали, что  единственным землянином,
сумевшим просочиться  в Островную Империю,  был некто Максим  Ростиславский,
последние  сведения  о котором  датированы началом 60-х годов.  И  никто  не
вспоминал злосчастного  Льва Абалкина, сумевшего прожить на Архипелаге почти
десятилетие.  Вдобавок  почему-то  сложилось  мнение,  будто  в  те  времена
незабвенный Кинугаси Ямада, восхищенный  блестящим успехом операции "Вирус",
поощрительно нарек исполнителя ласковым прозвищем "Big-Bug".
     Ох, не так все было, совсем не так!..


        19. Саракш. 11 февраля 59 года.
      Огромный  город  Акубедаб, в недалеком  прошлом  --  столица Островной
Империи  -- подобно  перекормленной амебе, распластался  по  берегам  бухты,
втиснувшись в седловину  между  горами  Радматап и  Ылдемха.  На этой широте
южного  полушария   стояла   осень,  и  недавний   зной  сменился   приятным
спокойствием резко-морского климата.  Мировой Светильник,  поднявшись  из-за
гребня  Ылдемха, залил  волнами  фотонов  морскую  гладь  и  полуразрушенный
мегаполис.
     Стоя  спиной к  восходу  на Низарском  выступе,  невысокий  толстенький
патриций со сложным чувством взирал на смертельно  раненного исполина. Когда
ракетоплан Тахи Орка сбросил  первую  бомбу, грибовидное облако  взметнулось
над усеченным конусом Радматапа. Затем Крыло  Ужаса направил подбитую машину
на  запиравший  вход  в бухту  остров  Нигран,  и  там  сработали  остальные
боеприпасы, испарившие неприступную морскую крепость. Главный порт и арсенал
имперского флота испарился вместе с Адмиралтейством, а ударная волна второго
взрыва  погнала стоявший  над западной горой грибок  радиоактивного  дыма  и
пепла в  глубину  страны.  Полтора  миллиона  убитых  --  такого эффекта  не
приносили даже массированные ракетные атаки прошлой войны.
     После той бомбардировки в нижней части столицы чудом уцелели только два
окраинных   микрорайона,   слегка  прикрытые   складками  рельефа.  Там  уже
курсировали  бронированные  бульдозеры   и   копошились   аварийные  команды
смертников --  департамент  чрезвычайных обстоятельств старался восстановить
основные коммуникации.
     А по Ылдемха  прошлись  две  огненные волны, которые  смахнули  большую
часть панельных построек.  Закругленная  лысина  горы  была завалена грудами
битого  кирпича  и  бетона,  но  одетая  сталью  рука  порядка сюда  еще  не
добралась. Здесь занимались делом, в лучшем случае, банды мародеров, которые
охотились  за  немалым  барахлишком,  уцелевшим  под  руинами.  Патриций  же
охотился  на мародеров. Похожий  на Колобка  представитель  имперской  элиты
ловко  пробирался среди развалин,  ориентируясь  на характерные звуки:  стук
топора, треск дерева, звон утвари. Где-то поблизости орудовали в чужих домах
лихие  люди. Что и говорить, здесь  было чего  пограбить  -- бедняки в  этом
районе не жили...
     Дом когда-то был двухэтажным, но взрывная волна снесла крышу и обрушила
добрый кусок стены. Проникнув в холл через пролом, патриций обнаружил  троих
оборванцев -- явный Внешний Круг. Подонки деловито  набивали мешки добычей и
не  пожелали  выказать почтения, подобающего  рангу нежданного  гостя. Самый
могучий (а потому, видать, и самый тупой) из них, носивший на  небритой роже
верные признаки дебильности, сверкнув клинком, бросился на патриция.
     Он  так  и не  понял, что случилось. Нож пронзил пустоту,  а казавшийся
неуклюжим противник,  молниеносно оказавшись за  спиной бандита, выдал серию
точных  и  сокрушительных  ударов.  Грабитель   отключился,  даже  не  успев
удивиться, каким образом низенький патриций бил его сверху.
     Наступив  на промежность бесчувственного подонка, патриций презрительно
осведомился,  есть ли еще желающие поиграть  в мальчиков  для битья. "У меня
кулаки  продолжают  чесаться,--  сообщил  он.--  А  как   ваши  морды?"  Оба
преступника благоразумно промолчали.
     --  Меня  пока  не  интересует  ваш промысел,--  великодушно  продолжал
патриций.-- Я ищу крепких ребят, которые хорошо знакомы с этими развалинами.
     Мародер пониже ростом выглядел чуть умнее остальных, и патриций показал
ему  список,  включавший  с  десяток  адресов.  Грабитель  долго  читал  эти
полстранички,  натужно  шевеля  губами,  после  чего  сказал, что  два  дома
находятся  в  зонах, почти  не  пострадавших при атомной  атаке. Причем один
адрес -- совсем рядом, не больше часа ходьбы.
     -- Проводишь меня, если хочешь жить,-- сказал патриций.
     К его изумлению, плебейской морде вздумалось заартачиться: как же, мол,
моя добыча.  Толстый  коротышка строго пояснил, что его  эти  проблемы  мало
тревожат.  Чуть  позже,  когда  они  карабкались вверх  по склону,  патриций
заговорил вновь:
     -- Как я погляжу, ты не боишься перечить члену Внутреннего Круга, а тот
тупица даже пошел на меня с ножом. Прежде бы вы так не посмели.
     -- Правда ваша, благородный лорд,-- покорно признал мародер.-- В старые
времена даже  мысли такой возникнуть  не могло  --  сей секунд  башка начнет
раскалываться. А после этой войны все враз переменилось. Как только перестал
народ  трижды на  дню  веселиться и  песни горланить -- так и страх  пропал.
Гражданина зарезать -- плевое дело, даже удовольствие на том словить  можно.
А  иной раз на патриция руку  поднимешь -- и ничего.--  Он вдруг сорвался на
крик: -- Не боюсь тебя, ублюдок, понял?! Кончилось ваше время!
     Нападение было стремительным, однако  патриций  снова сумел увернуться.
Он двигался так быстро, что мародер не успевал  разобраться, с какой стороны
последует  очередной  удар. Очнувшись после экзекуции,  всхлипывая  и утирая
хлеставшую  из носа кровь,  бандит плюнул зубом и  долго вымаливал прощение.
Толстяк легонько пнул его в печень и велел вести дальше.

     На обратном скате горы разрушений было гораздо меньше -- каменная толща
отразила натиск  взрывной  волны. Лишь кое-где вспыхнули  пожары от световых
потоков,  излученных  в  последние  мгновения  термоядерной  реакции,  когда
остывающий  огненный  шар,  набрав  высоту,  ненадолго  засиял  над  гребнем
Ылдемха.  Прежние   обитатели  остались  в   своих  домах,  здесь   работали
энергоснабжение и водопровод, по трубам подавался  газ.  Незначительные,  по
сравнению с центром, разрушения были наспех расчищены, даже автобусы изредка
ходили.
     Свернув  на  нужную  улицу,  они  нос  к носу  столкнулись  с  патрулем
военно-морской жандармерии. Мародер  мелко задрожал и пискнул: дескать, все,
попались.
     -- Документы! -- грозно потребовал жандармский мичман.
     -- Он со мной,-- обронил патриций, не замедлив шаг.
     Позади раздался растерянный голос офицера:
     -- Конечно, благородный лорд, как вам будет угодно.
     Присмиревший  мародер   всем  видом  источал   благодарность,   которую
несколько раз порывался  выразить вслух, но  не достиг успеха ввиду скудости
лексикона.  Только бормотал: псом твоим буду, ноги стану лизать  и на задних
лапкам хвостом вертеть.
     -- Заткнись,-- посоветовал патриций.-- Кажется, мы пришли.
     Особняк все-таки  пострадал от последнего подвига  Крыла Ужаса. Ударная
волна, обладающая,  как  известно, коварным  свойством "затекания", обогнула
контур горной преграды и повыбивала в этом  районе все стекла, обращенные  к
городскому центру. Окна были наспех заделаны кусками фанеры.
     Открывший  дверь лакей  подтвердил, что экс-канцлер Хранд  жив, хотя не
вполне здоров. Узнав  о ранге посетителя и  государственной важности визита,
слуга,   скорчив   недовольную    гримасу,    поднял   позолоченную   трубку
задекорированного  под  антиквариат   телефона,  переговорил   с   хозяйским
секретарем и, продолжая морщиться, провел гостей наверх.
     Отставной сановник полулежал в кресле, закутанный  в толстый плед. Судя
по  хриплости дыхания  и  мертвенной  желтизне лица, Семь  Демонов уже давно
назначили  старцу   рандеву,  но  упрямый  Хранд  с  необъяснимым  упорством
загостился  в этом  мире, предпочитая  страдания плоти вечному  блаженству в
Долинах Вечности.
     -- С кем имею честь? -- проскрипел Хранд.-- Ваше лицо...
     -- Вы имею честь  видеть Мукиза  Ктулфу,-- сообщил патриций.--  И у нас
нет времени для доисторических церемоний. Империя в опасности.
     Он коротко поведал  о гибели  августейших  супругов, крон-принцессы,  а
также   всей   верхушки   Адмиралтейства.   Рассказал,   что   семь   высших
военачальников --  командующие группами флотов и  родов  войск -- образовали
регентский совет при малолетнем наследнике.
     --  Передо  мной  поставлена   задача  восстановить  нормальную  работу
Оборонительного   Пояса,--  сказал   Ктулфу.--  Возможно,  сегодня   вы   --
единственный оставшийся в живых участник создания системы.
     Вице-канцлер Хранд разразился кашляющим смехом и судорожно ухватился за
шнур  звонка.  Когда  подоспевший  лакей  отпоил  его  микстурой   и  сменил
захарканный кровью плед, старик поведал назидательным тоном:
     -- Я,  к вашему  сведению, верховным куратором  проекта, потому  как не
дело  высокородного  патриция  вдаваться  в  низменные  технические  детали.
Черновую работу выполняло профессорское быдло.
     --  Мне нужны  имена  и адреса,-- требовательно  изрек  Ктулфу.-- Кроме
того,  понадобится  таблица  шифров  запуска,  экземпляр  которой  наверняка
хранится у вас.
     -- Возможно,-- умирающий старик  равнодушно пошевелил пальцами.-- В том
сейфе было много разных бумаг.
     Сейф,  прикрытый  натюрмортом, имел  цифровой замок, но Хранд не назвал
кодовую комбинацию. По словам  дряхлого  патриция,  он мог  выдать документы
лишь  по  предъявлении письменного приказа Его Величества. Доводы:  дескать,
обоих  Величеств  нет  в  живых,  не  действовали  на  помутненный  рассудок
дегенерировавшего  аристократа.  Впрочем,  Ктулфу  догадывался,  что  старик
попросту забыл код.
     Не  вступая в дискуссии, Ктулфу  перерезал  шнур,  чтобы  Хранд не смог
вызвать прислугу, и подозвал грабителя,  заскучавшего при виде  антикварного
изобилия.
     -- Справишься с дверцей? -- спросил толстяк.
     Обследовав  капитальную конструкцию  хранилища  тайн,  бывалый  мародер
щелкнул каким-то тумблером, после чего сказал обескураженно:
     --  Сигнализацию-то  я   отключил,  но  с  замком  без  инструмента  не
справиться. Прикажите, благородный лорд, я вызову нужных людей.
     -- Не надо,-- патриций отмахнулся.-- Будем резать.
     -- Там же сталь в три пальца! -- вскричал мародер.
     -- Всего лишь сталь...
     В руке  Ктулфу неведомо откуда  появилась  короткая трубка, испустившая
тонкую струю огня. Несколько взмахов загадочным инструментом  -- и увесистый
кусок  металла  мягко шлепнулся  на  предусмотрительно  придвинутое  кресло.
Соприкоснувшись  с раскаленными  краями,  обивка  начала  тлеть,  но толстый
патриций  вылил на зародыш пожара целый графин воды,  после чего  извлек  из
сейфа пачку бумаг.
     Отобрав  несколько  страничек,  Ктулфу  протянул  одну  из  них  своему
напарнику.  Тот  авторитетно  сказал, что в  районах, мало  пострадавших  от
атомных взрывов, живут господа, помеченные в списке номерами 4, 7, 16.
     -- Навестим всех по порядку,-- решил патриций.
     По улице медленно катился броневоз, украшенный эмблемой морской пехоты.
Встав  на  пути  тяжелой  машины,  Ктулфу  раскинул  руки  крестом.  Усмирив
взбешенного  офицера  жетоном регентского  совета,  он буркнул: "Будешь меня
сопровождать",-- и полез в десантный отсек.

     Командир патрульного броневика,  молодой  десантник с  тремя ромбами на
погонах, говорил, сокрушенно покачивая головой:
     -- Там  очень плохой  район. У гарнизонной комендатуры  не  хватает сил
поддерживать  порядок.  Простолюдины  словно  обезумели.  Сплошные  грабежи,
убийства, погромы.
     --  Я в курсе  происходящего,--  холодно оборвал  его  патриций.-- Если
интересующие  меня  особы  окажутся  в опасности,  твоим  солдатам  придется
навести порядок.
     -- Один квартал  мы наверняка успокоим,-- заверил офицер.-- Танками они
пока не обзавелись...
     Растолкав завалившую перекресток кучу мусора, броневоз ворвался во двор
огромного восьмиэтажного дома. Здесь стало ясно, что успокаивать придется от
силы два-три  десятка  погромщиков.  Когда  солдаты перестреляли  эту банду,
Ктулфу поднялся на шестой этаж  --  лифт, естественно, не работал -- и узнал
от соседей, что жилец 131-й квартиры получил  нож  в печень позавчера ночью,
возвращаясь после вылазки на продуктовый склад. Не выразив  ни капли эмоций,
патриций вернулся к своему конвою и приказал ехать по следующему адресу.

     Ему повезло  только  с  номером  16.  Доктор  кибернетики  Дакл  Шнизна
оказался дома и был всего лишь крепко побит. Пожилой  гражданин еле держался
и в любой момент мог  удариться  в истерику. Чтобы поддержать  конструктора,
Ктулфу  с  пафосом произносил положенные заклинания: "Вы нужны Империи... от
вас  одного   зависит  судьба   Отечества...  только  ваш  блестящий  ум..."
Украшенное  ссадинами лицо  Шнизна  моментально  прояснилось, и  кибернетик,
прихрамывая, бросился к письменному столу.
     Почувствовав, что  цель его поисков почти достигнута, патриций позволил
себе  немного  расслабиться.   Он   развалился   в   жестковатом  кресле  (у
вице-канцлера  мебель  была несравненно удобнее),  благодушно наблюдая,  как
хозяин квартиры тасует  колоду перфокарт,  с близоруким прищуром разглядывая
на свет пробитые в картонках отверстия.
     --  Вот примерно так,-- сказал наконец доктор Шнизна.-- Кроме  того вам
придется  набить  еще одиннадцать  команд  и  вставить на  место  перфокарт,
которые я перевернул.
     Ктулфу    скептически   рассматривал   листок,    покрытый    символами
алгоритмического  языка.  До  сих  пор  он  полагал,  что  запасные  колоды,
хранившиеся  у   Шнизна,  содержат   все  необходимые  команды  для  запуска
генераторов   психокоррекции  в  стандартном  режиме.  Перебитые  перфокарты
безусловно должны  были  изменить  программу  массового  внушения.  Знать бы
только, каким образом...
     Нельзя  сказать, чтобы  этот вопрос чрезмерно беспокоил  патриция. Кому
положено  --  разберутся  и  сообщат  свои  рекомендации.  Сам  же  посланец
регентского  совета  верно рассудил,  что  доктор  кибернетики,  как  всякий
уважающий  себя интеллектуал, безусловно грешил инакомыслием. Придя к такому
заключению, Ктулфу заметил, безмятежно улыбаясь:
     -- Зря мы ввязались в эту войну. Сколько потерь, разрушений...
     -- Как вы можете говорить такое?! --  с неожиданной страстью возмутился
ученый.--  Я сам просчитывал возможные сценарии на  вычислительном комплексе
Императорского  Научного Общества. Смею вас заверить, все прогнозы оказались
совершенно однозначными.  В той ситуации война  была неизбежна,  мы не могли
вечно жить под гнетом столь несомненной угрозы!
     --  Ну-ка,  ну-ка,--  заинтересовался патриций.--  Объясните,  если  не
затруднит.
     Он  выслушал соображения  пожилого программиста и понял, что  Обитаемый
Остров сумел в очередной раз его удивить. Оказывается, армады белых субмарин
и  укомплектованные  патологическими убийцами  соединения  морского  десанта
создавались вовсе не ради  агрессии. Оказывается, все обитатели  Архипелага,
сохранившие  способность трезво мыслить, жили под  прессингом  перманентного
страха. Островитяне помнили ужас прошлой войны, когда с континента запустили
всего  полсотни боеголовок,  чтобы подстраховать южные  фланги. Традиционный
нейтралитет  островной  монархии  погиб  вместе  со   всей  инфраструктурой.
Экономика державы  была уничтожена на три четверти, чудом  сохранилось  лишь
несколько судостроительных предприятий.
     За прошедшие двадцать  лет все помыслы жителей Архипелага были нацелены
исключительно  на обеспечение собственной  безопасности.  Разведка оценивала
ракетно-ядерный потенциал  Страны  Отцов в 120-150 стратегических носителей,
оснащенных 300-500 боевых частей. В действительности арсенал континентальной
сверхдержавы был  на порядок ниже, однако  за  последние  годы возглавляемая
Странником тайная полиция выловила самых ценных агентов Островной Империи, а
потому  поток достоверной  информации  резко  сократился.  Не  имея  четкого
представления о событиях в северном полушарии, Адмиралтейство сразу подумало
о худшем  -- что противник  уничтожил  разведсеть, готовясь к массированному
нападению на Архипелаг.
     Аналитические  центры  единодушно  предложили   оптимальную  стратегию:
нанести превентивный удар по  ракетным позициям северян. Поскольку Островная
Империя  не  располагала  баллистическими   ракетами   и  авиацией  дальнего
действия, оставался последний выход:  придвинуть флот вплотную  к вражескому
берегу и расстрелять пусковые установки снарядами средней дальности...
     -- Результат оказался обратным замыслу,-- резюмировал Ктулфу.--  Бросок
флота спровоцировал ракетный залп по Архипелагу.
     --    Подобное   развитие   событий   лежит   в   пределах   допустимых
погрешностей,--  бесстрастно  парировал ученый.-- По основным  позициям наша
логика не имела изъянов.
     Патриций  давно зарекся спорить  с безумцами  и  фанатиками,  а  потому
просто  взял  со  стола  увесистую  пачку  перетянутых  резинкой   картонных
прямоугольников. Вздрогнув, Шнизна протер очки. Кибернетику  показалось, что
ему отказывает зрение: когда рука гостя приблизилась к одежде, ладонь вместе
с  колодой на мгновение стала невидимой, а затем снова появилась, но уже без
перфокарт.
     Сохраняя  на  лице доброжелательную улыбку, Ктулфу перешел к следующему
вопросу:
     --  Соблаговолите, уважаемый,  объяснить невежественному  патрицию,  по
какой   причине   нарушена   стабильность   Трех    Кругов.   Низшие   касты
беспрепятственно совершают акты насилия против высших...
     --  Все  вернется на свои места,  как  только вы запустите программу,--
заверил  его  Шнизна.-- Сейчас, когда разрушены оба центральных передатчика,
станции Оборонительного  Пояса  излучают бесполезный низкочастотный  сигнал.
Раньше мы три раза в сутки переводили генераторы на форсаж. При этом Внешний
и  Средний Круги впадали  в эйфорию  -- пели,  плясали  и  от дурных  мыслей
избавлялись.
     --  Значит,  если ввести вашу  колоду, сигнал станет модулированным,  и
восстановятся прежние порядки?
     От взгляда Ктулфу не скрылась усмешка, мелькнувшая по лицу кибернетика.
Шнизна  был неважным конспиратором, хоть  и считал себя умнее окружающих. Не
подав виду, что разгадал его игру, патриций продолжал:
     --  Неужели  вам так  нравилась  организация нашего  общества?  Вот,  к
примеру,  лично  вы  --  могучий  интеллект  и  талантливый ученый,  а  были
вынуждены   подчиняться    дегенератам,    составлявшим   Внутренний   Круг.
Согласитесь, что подобный социум трудно назвать справедливым.
     -- Справедливость -- пустой звук,-- отмахнулся программист.-- Мы сумели
найти оптимальную форму баланса между властью и подданными. Каждый имел  то,
чего   заслуживает.  Псевдосправедливость,  позволяющая  выходцам  из  низов
свободно  проникать в элиту, никогда не доводила до добра. Впрочем вредна  и
наследственная  аристократия,  обрекающая элиту на вырождение. Вопрос лишь в
том, кто достоин повелевать...
     Внезапно он умолк, словно боялся сболтнуть лишнего. Впрочем, и без того
было сказано  достаточно, чтобы  мародер-проводник, имени которого  патриций
так и  не узнал,  сумел  сделать  правильные  выводы. Клинок, скрывавшийся в
рукаве, просвистев через тесную комнату, вонзился в горло доктора Шнизна.
     Бандит выхватил второй стилет,  но в тот  же миг получил ушиб челюсти и
по  инерции стукнулся  затылком  об угол секретера. Когда  его  взгляд обрел
минимальную осмысленность, Ктулфу осведомился:
     -- Зач