зглянула на  него  укоризненно и
поджала губы.  Но  Вася опять  всхлипнул.  Лена только вздохнула  поглубже и
промолчала. Чем дольше она молчала и смотрела на Васю, тем быстрее проходила
ее  решительность.  Она почувствовала,  что  в  уголках  ее  глаз  почему-то
защипало, дышать носом стало трудно, и она беспомощно открыла рот.
     Вася, конечно, заметил Лену,  но он не мог сразу же совладать с собой и
поэтому некоторое время плакал уже нехотя, по инерции: разогнался и никак не
мог  остановиться. Но  на конец усилием  воли он заставил себя успокоиться и
спросил у Лены:
     -- Слушай, какой сейчас год?
     -- Где -- какой год? -- не поняла Лена.
     -- Ну, вот здесь. Где мы сейчас, -- уточнил Вася.
     -- А он везде одинаковый, -- растерялась Лена.
     -- Тем более... -- уже начинал злиться Вася: на себя за  то, что он так
плакал, на Лену за то, что она видела, как он плакал, и за то, что она такая
непонятливая. -- Тем более. Неужели ты не знаешь, какой сейчас год?
     -- Ну, пятый...
     -- Какой, какой?
     -- Пятый, -- уже твердо сказала Лена.
     Вася  недоверчиво  покосился  на  нее  и  разозлился  еще сильнее.  Ему
показалось, что Лена шутит над ним.
     -- Слушай, а тебе сколько лет?
     -- Мне? Двенадцать.
     -- Так почему же сейчас пятый год? В каком же году ты родилась?
     -- Я?  -- Лена все больше удивлялась и даже чуть растерялась. Она никак
не могла понять, что от неё хочет Вася. -- Я родилась в 1993 году.
     --  В каком,  каком? -- опять  переспросил Вася и  побледнел.  Он решал
новую, совершенно невероятную и очень мучительную для него задачу.
     -- В 1993 году.
     -- Значит... значит, сейчас 2005 год?
     -- Ну да, -- совсем растерялась Лена. -- Я так и сказала -- пятый.
     Слезы  опять  покатились  по Васиным  щекам,  и,  как  он  ни  старался
успокоиться и "рассуждать логически", из этого ничего не получилось.
     Как только Лена  увидела новый приступ Васиного горя, она поняла, что и
ей  самой  очень  хочется  плакать.  А  когда  ей  что-нибудь  хотелось, она
обязательно это делала.
     В машину  заглянул  наконец  Женька. Он увидел, что  Вася  и Лена сидят
рядом и дружно плачут, Женька открыл рот и испуганно спросил:
     -- Что случилось?
     Ему никто не ответил. Вася только скрипнул зубами, но сейчас  же  новый
поток  слез  покатился  из глаз. Дело в том, что Вася  слишком сжал  зубы, и
коренной зуб с дуплом невероятно заныл. Лена громко всхлипнула и уткнулась в
платок. Женька тоже растерялся и на всякий случай потер кулаком глаза.
     -- Дома  что-нибудь?  --  спросил  он,  но Лена  отрицательно  покачала
головой. -- Потеряли что-нибудь?
     Вася,  у  которого  зуб болел все сильней,  пробурчал:  "Нет",  и вытер
слезы. Женька  вспомнил странное  поведение  Васи  в электронке и,  перестав
тереть глаза, подозрительно спросил:
     -- Вася заболел?
     -- Дурак! -- Вася окончательно рассердился на себя, на Женьку и на свой
зуб. -- Неужели ты не понимаешь, что я пролежал замерзшим пятьдесят лет!
     --  Сколько,  сколько?  --  вскричал  Женька,  а Лена  разом  перестала
плакать.
     -- Пятьдесят лет! Ты это  понимаешь? Женька  не понимал,  но  на всякий
случай присвистнул и с уважением, почти с завистью сказал:
     -- Вот это да! Здорово! Пятьдесят лет... -- и попытался уточнить: -- Ты
вместе с мамонтом замерзал?
     -- Дурак! -- уже спокойней повторил  Вася, и слезы перестали капать, но
зуб   еще  ныл.  --   Мамонт  же  доисторическое  животное.   А  я...  я  --
исторический...
     -- Слушай, я ничего не понимаю, -- честно признался Женька.
     --  Я  сам... --  начал было Вася, но,  почувствовав, что у  него опять
навернулись слезы, сжал зубы и вскрикнул: -- Ой!
     -- Ты чего? -- наклонилась к нему Лена.
     -- Зуб вот еще...
     -- А-а! -- понимающе сказала Лена и окончательно успокоилась: от зубной
боли  плачут  не только мальчишки, но даже  взрослые -- это такая боль, хуже
которой  не бывает.  И странно,  она, жалея Васю, уже  снова  верила, что он
очень смелый и совершенно необыкновенный мальчик.
     -- В конце концов, это ведь не так важно,  сколько ты там  замерзал, --
сказала  она, -- важно, что ты отмерз  и даже приручил мамонта. Он  вместе с
тобой отмерзал?
     Вася кивнул головой.
     -- По-моему, это тоже неважно, -- с завистью сказал Женька. -- Это даже
интересно --  пятьдесят  лет  пролежать замерзшим, а  потом вдруг  оттаять и
сразу же приручить мамонта. Слушай, а как же ты замерзал?
     Вася  понял,  что  его  положение не  такое уж безнадежное,  и  мысли о
родителях отошли на задний  план -- ведь еще ничего не известно: может быть,
они и живы. Теперь они, конечно, старенькие, но все-таки... и Вася рассказал
все, что с ним случилось пятьдесят лет назад. Кстати он спросил:
     -- А почему вы говорите "пятый", а не две тысячи пятый год?
     -- Видишь ли, это просто удобней. Ведь каждый знает, что две тысячи лет
уже прошло, -- ответила Лена.
     -- А Сашка Мыльников все-таки плохой товарищ, -- твердо сказал Женька.
     -- Почему? -- нахмурился Вася.
     --  Ну,  что  же это  за товарищ,  если  он бросил тебя  в  яме?  Я  бы
обязательно разыскал.
     -- Метель была... пурга.
     --  Ну  и  что ж! Разве  это оправдание? Вот когда  первые межпланетные
летчики потерялись на Марсе, так их и то  нашли.  А тут, на Земле, он не мог
разыскать...
     Лена вздохнула и почему-то очень твердо сказала:
     -- Ты ничего не знаешь, Женька, и поэтому не болтай.
     -- Сама ты болтаешь! -- очень своевременно  и остроумно ответил Женька.
-- Разве это товарищ?! -- добавил он с презрением.
     Они помолчали. К машине приблизился Тузик и стал обнюхивать ее хоботом,
шумно вздыхая и опасливо косясь своими маленькими глазками.
     Вскоре пришел дедушка и сказал:
     -- Тузика мы  оставим в старом  лесничестве. Там  есть  загон --  в нем
когда-то приручали лосей. Вот он и погуляет.
     -- А разве лосей приручили? -- уже откровенно удивился Вася.
     И дедушка, тоже уже не таясь, ответил:
     -- Да, уже  лет тридцать, как  они домашние  животные. Их разводят, как
коров,  из-за  мяса,  молока  и  хорошей  кожи.  А  в  лесных  районах лосей
используют как лошадей. Ну, взбирайся на своего мамонта и веди в загон.
     -- Я тоже сяду! -- закричал Женька.
     Но Лена презрительно сжала губы:
     -- Так он тебя и возьмет!
     -- Вася ему прикажет.
     Польщенный Вася взобрался  на  Тузика и,  покрикивая на него,  заставил
посадить Лену и Женьку.
     Дедушка шел впереди, показывая дорогу.
     Вскоре они подошли к заброшенному деревянному зданию фермы.
     Оно было ограждено высоким и крепким забором с хорошими воротами.
     Ничего  не подозревая. Тузик спокойно  прошел во двор и стал обнюхивать
хоботом постройки. Они не понравились ему, поэтому он фыркал и сопел. Ребята
наносили  в корыто воды, нарвали травы и ветвей и простились  с мамонтом. Он
стоял посреди двора, слегка раскачивая свою большую лопоухую голову.
     -- До свиданья, Тузик! -- сказал Вася. -- Мы скоро приедем.
     Ворота закрылись, и все четверо пошли к машине.  Сзади раздался трубный
рев, ворота затрещали... Все остановились. Но рев затих, и слышно было,  как
Тузик, тяжело ступая, пошел обследовать свои владения.
     -- Ничего, -- сказал дедушка. -- Привыкнет...


        Глава тринадцатая. ВУЛКАН НА КОЛЕСАХ


     Переваливаясь на  кочках, электронка выбралась на шоссе, и дедушка чуть
прибавил скорость.  Сделать это было  нетрудно --  стоило только  нажать  на
педаль   и,   значит,  направить  в  электромотор  немного  больше  тока  из
аккумуляторов.  На  повороте,  где  несколько  часов  назад Тузик  испугался
автопоезда, на щитке электронки зажегся красный сигнал.
     Дедушка  поправил зеркальце  и  увидел,  что сзади  его догоняет  новый
автопоезд. Красный сигнал зажег специальный аппарат, который  зорко наблюдал
за всем, что делается позади, и заранее предупреждал  водителя об опасности.
Электрбнка прижалась к  самой обочине шоссе.  Мимо  промчался автопоезд. Его
вагоны  были окрашены в светлую краску, в  них было множество  широких окон,
возле  которых  сидели  пассажиры:  вагоны-прицепы  мелькали   со  скоростью
курьерского поезда.
     -- Атомка промчалась! -- с завистью сказал Женька.
     "Ах, вот что  такое атомка! -- подумал  Вася. -- Это, видно, автопоезд,
работающий  на атомной энергии. Да, такие  атомки делать  гораздо лучше, чем
те, что делали когда-то".
     Воспоминание о тех далеких днях, когда атомками называли атомные бомбы,
заставило  Васю опять  вспомнить  о  своем  странном  положении,  и он снова
загрустил. Лена тоже задумчиво ответила Жене:
     -- Это пассажирский экспресс порт Уэлен -- Ужгород.
     -- А не московский? -- ревниво спросил Женя.
     -- Нет, московский проходит раньше.
     -- Вот вырасту, --  мечтательно протянул Женька,  --  и стану водителем
атомных поездов!
     -- Не очень-то интересно, -- заметила Лена. -- Все  время в дороге. Они
же могут вокруг света без остановки проехать.
     --  Мало  ли что могут! -- возразил Женька. -- А водителей-то все время
на станциях меняют. Сменился -- и кати куда хочешь! Красота!
     --  Да! -- почти с завистью сказал дедушка. --  Атомки -- хорошее дело.
Недаром железные дороги перестали строить. Атомка ведь везде пройдет.
     Пока   выяснялись   все  преимущества  безрельсовых  атомных   поездов,
электронка вдруг замедлила  ход и остановилась, хотя Вася  ясно  видел,  что
дедушка при этом даже пальцем не шевельнул.
     -- Перекресток, -- сказал дедушка. -- Что ж, подождем.
     -- Вот, "подождем"!.. -- обиженно протянул Женька. -- Меня  так за руль
не  пускаете.  А ведь  вот  сами  заговорились, и автотелефонотормоза за вас
сработали --  остановили машину. А то б  наверняка нарушили правила уличного
движения.
     -- Ладно тебе! А фотоэлементы у нас на что?!
     Из  дальнейшего разговора дедушки и  Женьки  Вася  сделал вывод,  что и
дороги и машины устроены так,  что  даже  при  всем твоем  желании совершить
аварию, сделать это  не  позволят  особые  устройства  -- фотоэлементы.  Они
установлены на всех машинах, и  на всем протяжении  шоссе на перекрестках  и
поворотах  полосами  нанесена  особая краска,  посылающая невидимые простому
глазу  лучи. Их-то и  ловят установленные на машинах приборы и автоматически
помогают водителю, предостерегая от опасности и аварий.
     И сейчас же вспомнился случай на шоссе: бешено мчащийся прямо на Тузика
автопоезд,  растерянный  водитель.  Да, крушение тогда  было  неизбежно. Его
предотвратили умные приборы.
     Как тогда вильнула атомка! Как понеслась! Вот теперь ясно: полосы вдоль
обочины  шоссе  --  это  своеобразный   фотоэлементный  барьер,  который  не
позволяет машине выезжать за его предел. Пожалуй, Женька-маленький прав: при
такой  технике  машину  может  водить  не  то  что  третьеклассник,  а  даже
первоклассник. И Вася посмотрел на него уже дружелюбней.
     "А Женька Маслов-старший стал таким вредным! Просто смотреть на него не
хочется", -- подумал Вася.
     Шоссе пересек автопоезд,  и электронка свернула. Сквозь ветровое стекло
перед Васей открылся вил на родной городок. Как он вырос, как повзрослел! То
там,  то здесь из-за  высоких деревьев высились разноцветные,  а  чаще всего
серебристые крыши  многоэтажных домов. Вася догадался  теперь, что они также
покрыты фотоэлементом, перерабатывающим солнечную энергию  в  электрическую.
Надо думать, летом солнечные лучи с помощью специальных аппаратов  охлаждали
воздух в домах, а зимой помогали обогревать их.
     Теплица,  что   была   на  окраине  города,  стала  чуть  побольше;  но
обогатительная  фабрика осталась такой  же. Зато неподалеку от  нее высились
новые фабричные здания.
     Но сколько ни искал Вася  родную школу,  он так и не мог ее увидеть. Не
нашел он и  своего маленького, одноэтажного, деревянного  дома.  Улицы  были
застроены многоэтажными зданиями самых различных  цветов  и  оттенков. Среди
них преобладал  тот же странный зеленовато-блестящий материал, которым  было
покрыто шоссе.
     Однако Вася  не обращал  внимания  на эти странности, потому что больше
всего думал  о  родителях. Живы ли они?  Ведь  прошло  пятьдесят  лет! Целых
полвека...  Взволнованно  посматривал он  по  сторонам,  заглядывая  в  лица
встречным  людям,  надеясь  увидеть родных  или знакомых. Лена видела Васино
волнение и ласково шепнула ему:
     -- Ты не беспокойся... По-моему, они живы, и ты их найдешь...
     -- Ты думаешь? -- обернулся Вася.
     -- Ну  конечно, --  убежденно сказала Лена, и глаза у нее  смотрели так
твердо, что Вася невольно поверил девочке.
     Электронка опять остановилась, и дедушка пробурчал:
     -- Придется объезжать.
     Прямо перед электронкой стояли люди  и смотрели в переулок, вливающийся
справа в улицу, по которой двигалась электронка. Блестящая загородка красиво
очерчивала  ярко-зеленые  газоны,  на  которых  росли  деревья  и  аккуратно
подстриженные  кустарники.  Между  загородками,  занимая  всю проезжую часть
дороги, стояла  огромная  машина.  По  бокам ее  плоского тела  с прозрачной
кабиной   впереди   выдавались  чуть  вздрагивающие  выступы.  Под   кабиной
беспрерывно и  стремительно вращался архимедов винт,  по  которому скользила
слегка  дымящаяся  серовато-зеленая  масса.  Над  ней  струился  раскаленный
воздух. Человек в блестящей кабине все время посматривал на архимедов винт и
иногда касался  блестящих рычажков, во множестве  разбросанные на щите перед
ним. И тут только  Вася заметил, что машина не стоит на  месте: она движется
медленно,  ровно,   как  корабль  на  тихой  воде.  Позади  машины  остается
блестящее,  как  зеркальное стекло, зеленоватое, искрящееся на ярком  солнце
шоссе.
     -- Вот  это и  есть дорожная  машина, --  сказал дедушка.  -- Она  тоже
атомная. Сзади в специальном котле беспрерывно выделяется тепло  в несколько
сотен  тысяч  градусов.  В этот огонь  попадает  грунт,  который машина сама
выбирает  по бокам дороги -- видишь,  выступы по  бокам. Они роют канавы  по
бокам будущего шоссе, а землю подают в атомный котел.  Понятно, что земля не
выдерживает  такой невероятной температуры и плавится, превращаясь  в  лаву.
Она подается  вперед  и по архимедову  винту равномерно разносится  по  всей
площади  будущего  шоссе. Вся  машина  катится на огромных,  тяжелых валках,
которые  уплотняют лаву.  Позади остается только готовое шоссе  -- каменное,
почти базальтовое.  Прямо-таки  настоящий вулкан  на  колесах!  -- улыбнулся
дедушка.
     Вася с уважением обошел  пышущую  жаром, могучую  машину. Она неумолимо
ползла  все вперед и  вперед.  Пока дедушка  рассказывал, а  Вася осматривал
машину, она успела выложить несколько метров нового, еще тепленького шоссе.
     --  А где же она берет атомное топливо? -- спросил Вася, чтобы показать
себя солидным, думающим человеком.
     --  В  этом-то  и вся  штука!  -- оживился дедушка. -- Помнишь, как  на
уроках  физики нам доказывали, что построить  "перпетуум-мобиле"  --  вечный
двигатель  -- невозможно. А вот эта машина, в сущности, вечный двигатель. Ты
не  удивляйся! Конечно, и она не вечна, но... дело  в  том, что  для нее  не
требуется горючего. Вначале,  когда  ее построят  на заводе и запустят в ход
атомный котел, ей, конечно, горючее требуется.
     А потом  она  сама  добывает горючее  из  той земли,  которую  она же и
расплавляет.  Ты, конечно,  знаешь,  что  многие редкие элементы рассеяны  в
земной  коре --  в песке, земле, камне -- в таких ничтожных количествах, что
добывать  их  раньше было  просто  невыгодно.  А  вот при такой машине стало
выгодно.  У  нее  есть  специальный  атомный  сепаратор,  который  сортирует
всевозможные  элементы. Ненужные атомы сепаратор выбрасывает, и они  идут на
строительство шоссе. А редкие, нужные элементы сепаратор сортирует по  своим
кладовочкам-полочкам.  Так  что  эта  машина, строя шоссе,  добывает  еще  и
химически  чистое  железо, медь, серебро,  золото,  кобальт  и многие-многие
другие  элементы. Некоторые из  них сами служат атомным горючим.  Понимаешь?
Машина  сама  добывает  себе  энергию,  сама  перерабатывает ее  и сама дает
столько и такой  продукции, как в прошлом целая  группа заводов. Вот,  брат,
какая это умная и дешевая машина!
     Лена, скромно слушавшая дедушку, вставила:
     --  И  знаешь,  Вася,  на  таких   машинах  водителями  работают   наши
ученики-старшеклассники.
     -- Почему? -- удивился Вася. -- Неужели им доверяют?
     --  Управлять-то  ею  не  очень  сложно,  --  сказала  Лена,  --  а вот
регулировать,  готовить  к  работе, -- ужас до чего сложно! Но зато, знаешь,
несколько  дней  поработаешь  и  сразу  поймешь,  как в  лаборатории,  какие
элементы существуют,  чем они отличаются друг от друга и в каком соотношении
они  встречаются в  земной коре. Потом мы ходили  на экскурсию в парк  таких
машин, когда опоражнивали их бункера,  -- каких там  слитков только не было!
Всякие-всякие!
     -- И золотые? -- недоверчиво спросил Вася.
     -- Подумаешь, золотые! -- презрительно сказала Лена. -- Они большие, да
толку  в  них мало.  Они ведь сейчас почти не применяются  в технике.  А вот
стронций, германий -- вот это да!..
     Женьке было скучно слушать эти научные разговоры, и он потащил Васю:
     -- Брось  ты! Тоже  мне интерес -- шоссе заливать! Это  и первоклассник
сумеет. А вот  дома строить -- это действительно... Дедушка, поедем покажем!
Вот это работа! Как только вырасту, обязательно стану строителем!
     -- Инженером?  -- ехидно сказала  Лена и покровительственно улыбнулась.
-- Если ты  хочешь  знать, на той машине, что  строит,  нельзя работать даже
инженеру.  Профессор --  он справится. Вот  это  машина так машина! А кем ты
все-таки  будешь?  --  насмешливо  продолжала  Лена.  --  Водителем  атомки,
строителем или просто инженером?
     Женька смутился только на минуту и сейчас же ответил:
     -- Вот  чудачка! Важно стать инженером.  А кем я  работать буду, это уж
мое дело. Может, водителем, может, строителем, а может, и пекарем.
     Электронка тем временем медленно подъехала к одному из новых искрящихся
домов, и дедушка предложил:
     -- Слезай, приехали.
     Кажется, ничего  страшного в этих словах  не  было. Но  сердце  у  Васи
сжалось. Приехали  --  а куда? Как  будто  и  в  свой город, но  в  чужой  и
незнакомый   дом.  Ведь  вот  как  иногда  складывается  жизнь:  лег  спать,
проснулся, и ты сирота -- ни родных, ни знакомых, ни даже дома. Один на всем
белом свете. Вася опять еле удержался, чтобы не всхлипнуть.
     -- Снова зуб разболелся? -- участливо спросил Женька.
     Васе так захотелось стукнуть его, но ведь нельзя!..


        Глава четырнадцатая. "ПРОФЕССОРСКАЯ МАШИНА"


     Вася  Голубев  остался  в  квартире  Масловых  один  (если  не  считать
Женьки-маленького).  Лена  отправилась  по  поручению матери  отыскивать ему
подходящий для времени года костюм, потому что Васина одежда -- шуба, шапка,
валенки -- все это было явно не по сезону.
     Дедушка и Женькина мама тоже отправились по каким-то делам.
     Один только Женька-маленький решил быть настоящим другом и потащил было
Васю показывать  свой "конструктор", из деталей которого можно было, по  его
словам, соорудить все -- начиная от высотного здания и комбайна до подводной
лодки и межпланетного корабля.
     Они  устроились  в  коридоре.  Женькины  сокровища  заслуживали  самого
пристального внимания. Кроме шурупов, болтов с гайками, медяшек, алюминиевых
и  пластмассовых  обрезков, среди  сокровищ  были  парные  и даже  тройчатые
зубчатые  колеса, шарикоподшипники,  конденсаторы,  лампы и лампочки  и  еще
масса  всякой  всячины. И хотя многоопытный глаз моделиста и старосты кружка
"Умелые руки" без  особого  труда определил,  что  не  то  что межпланетного
корабля, но даже комбайна  здесь не  соорудишь,  он все-таки заинтер