то время в  тайге
гибли тысячи деревьев. А сейчас -- нет. Сейчас там, где можно, лес сажают, а
из старых лесов вывозят ненужные, старые деревья.
     -- Здорово! То-то я смотрю, что тайга  не только  не поредела, а  стала
даже гуще.
     -- Конечно!  Вот  мы  были  на экскурсии  на  разделочной  бирже,  куда
вертолеты  привозят  деревья.  Это  такое  интересное  дело  --  ты  себе не
представляешь! Ни  один сучочек не пропадет, все в  дело пускают. И доски, и
бревна,  и паркет,  и отделочную фанеру, и брикеты, и всякую лесную химию --
все, что  хочешь! А там, на  бирже,  стоят  еще  атомные лесовозы-вертолёты.
Огромные! Они вывозят  лес с дальних делянок. Маленькие вертолеты стянут лес
в определенное место,  а оттуда уже  атомки  везут. Прямо  смотреть страшно!
Представляешь, в воздухе плывет целый лес!.. Ну, а ты чего стал? Ты думаешь,
что вертолет нам шишки сбросит? -- спросила Лена и рассмеялась.
     Вася вздохнул.  Уходить  ему не  хотелось, но он все-таки  повернулся и
пошел  к  кедровнику,  посматривая  вверх  --  не   покажется  ли  еще  один
вертолет-лесовоз. Но вокруг  было так тихо, что в самом лесу, вдали от реки,
стало  даже  жутковато. Так бывает только перед грозой  в  летние  дни. Вася
посмотрел  вверх, но вершины деревьев скрывали  от него небо.  Он вздохнул и
пошел дальше.
     Чем  ближе он  приближался  к  кедровнику, тем больше сомнений  у  него
возникало. Он вспомнил, что  кедровые шишки не  снимают с деревьев так, как,
например, снимают яблоки,--ведь на огромный ствол кедра влезть очень трудно:
он совершенно гладкий, толстый, в несколько обхватов. Ни  веток, ни выступов
до  самой вершины,  где  на ветвях  висят  шишки, нет.  Вот  почему сборщики
кедровых   шишек   прежде   всего   делают   из   обрубка   бревна  огромный
молоток-колотушку и  стучат  им по  кедровому стволу.  От  сотрясения  шишки
срываются с веток и падают на землю.
     Но где взять такую колотушку? Как ее сделать? Ведь никакого инструмента
у Васи не было.
     Он остановился, подумал как следует и повернул назад, к реке.


        Глава двадцать шестая. ПЕЩЕРНЫЙ БОЙ


     Лена очень  быстро осваивалась с новой для нее обстановкой. Собственно,
она не собиралась осваивать,  но как-то получалось так,  что само дело, сама
жизнь подсказывали ей, как действовать.
     Раньше ей никогда не приходилось разжигать костры.
     В пионерских лагерях это всегда делали мальчики. Но теперь она сразу же
поняла,  что  за  топливом  бегать  нужно  не  тогда,   когда  пришло  время
подкладывать дрова в потухающий костер, а заранее. Она прошлась вдоль реки и
притащила несколько охапок отлично просохшего на берегу плавника.
     Лена  никогда  не  плела  лесок,  да  еще   из  мамонтовых  волос.  Но,
попробовав,  убедилась,  что нужно  иметь запас  материала и  хоть небольшое
приспособление.  Поэтому  она  выдернула  из  Тузиковой  шерсти  целый пучок
длинных и толстых волос, вколотила в землю рогульку и привязала к ней первые
шерстинки Работа пошла быстро и споро.
     И потому, что все удавалось как нельзя лучше, она запела и, может быть,
поэтому не слышала, как к ней подошел Вася.
     -- Знаешь,  я  вернулся, -- сказал  он  тихо. Лена  вздрогнула и быстро
обернулась:
     -- Ой, ну тебя! Как испугал... А почему ты вернулся? Не нашел шишек?
     -- Нет, видишь ли... на кедр залезть невозможно, а колотушки у меня нет
и не из чего сделать.
     -- Ну и что же  ты думаешь делать? -- подозрительно равнодушно спросила
Лена.
     -- Видишь  ли...  я подумал,  что  хорошо  бы приспособить к этому делу
Тузика. Вот я и пришел за ним.
     -- Что ж, он будет хоботом сбивать шишки? Он же не достанет.
     -- Нет, не хоботом. Он будет трясти кедры, а шишки будут падать.
     -- Правильно! -- просияла Лена. --  Верно! Так и нужно сделать. До чего
же ты  все здорово придумываешь, Вася!  Недаром дедушка говорил,  что у тебя
светлая голова.
     Вася не ответил.  Он растерянно и счастливо хмыкнул  и пошел к  Тузику,
который мирно пасся среди приречных кустов. Лена крикнула вдогонку:
     -- Вася, а Вася! Я так плету? Посмотри.
     Васе пришлось  возвращаться и хвалить  Лену --  плела она хорошо: леска
получалась крепкой и равной.
     -- Но ты все-таки старайся брать шерстинки  разной длины и вплетать  их
постепенно, -- стараясь быть серьезным, посоветовал он.
     -- А зачем?
     -- А затем, что тогда леска будет везде крепкой. А если брать шерстинки
одинаковые, тогда на соединениях она будет рваться.

                                * * *

     Тузик взбирался на пригорок бодро. Он уже отдохнул и, казалось, даже  с
удовольствием слушался своего поводыря. Вася покачивался на его шее и, чтобы
не было скучно, разговаривал с мамонтом:
     -- Эх,  хорошо бы  пожить  здесь хоть несколько деньков, чтобы никто не
мешал!  Мы бы  и силки  сделали -- ловили  бы птицу. Я  бы и луки-самострелы
сделал... Да  вообще все,  что угодно, можно сделать. И шалаш  построить.  И
даже избушку. Вместе бы охотились, ловили рыбу... -- Он хотел сказать, что и
готовили бы вместе, но воздержался: возиться с кастрюльками  он не любил. Но
потом у  него мелькнула мысль кастрюлек-то  у них нет. Значит, свою  добычу,
как  и полагается  всем уважающим  себя  доисторическим людям,  им  придется
жарить  только  на  костре. Как  шашлык.  Правда,  вместо  сковородок  можно
использовать плоские камни, которые следует накаливать на угольях от костра.
Так как все утряслось, Вася  уже смело сказал Тузику. -- Готовили бы вместе.
А в свободное бы время собирали коллекции, ходили бы на экскурсии...
     Его воображение так разыгралось, что он стал мечтать  о том, как они во
время  одной из экскурсий найдут... ну... ну, разбитый самолет. Старинный...
Тогда он  наделает и кастрюль,  и сковородок,  и всякую посуду и подарит  ее
Лене. Пусть  ей  будет  легче  хозяйничать.  Но, вспомнив, что  готовить  он
собирался вместе с ней, он смалодушничал.
     --  Правильно...  Она  будет  готовить,  а я  сделаю  радиоприемник  из
найденных в самолете деталей, и у нас, в нашем  лесном лагере, будет звучать
музыка.  Да что там, -- совсем  расхрабрился  Вася,  -- даже  электростанцию
можно сделать! Наплавною, конечно. Или ручеек запрудить.
     Мысли  бежали так стремительно,  они так увлекали мальчика, что,  когда
Тузик неожиданно затрубил, тревожно и настойчиво, Вася даже вздрогнул и чуть
было не свалился на землю. Уцепившись за Мамонтову шерсть, Вася оглянулся по
сторонам,  но ничего подозрительного  не  заметил. Тузик тревожно сопел.  Он
потоптался  и,  подняв  хобот,  опять  затрубил. Вася, глядя  на хобот, тоже
поднял голову,  посмотрел на вершины деревьев.  Между ними  виднелся кусочек
голубого   неба,  по   которому  плыл   край  облака  --  сероватый,   будто
перепачканный копотью.
     В лесу  было все так же жутковато. Только где-то далеко вверху слышался
шепоток самых маленьких листочков и веточек. Они словно испугались чего-то и
по секрету рассказывали  друг  другу  о своих подозрениях. Васе стало  не по
себе.  Он  не знал  почему,  но  чувствовал, что  что-то  изменилось,  и это
"что-то" не обещало ничего хорошего. Но он тут же собрал всю свою силу воли,
и она помогла ему немедленно вернуть утраченное было мужество.
     -- Ну  пошел,  пошел!  -- сердито  крикнул Вася на  мамонта. -- Быстрее
поворачивайся!
     В кедровнике было не так светло и празднично, как час назад,  когда они
ехали здесь с Леной. Все было сумрачно, и верхушки  красавцев кедров глухо и
угрожающе  гудели.  Вася  только  вздохнул:  с  Леной даже  в  лесу светлее.
Настроение испортилось  еще и потому, что Тузик долго не мог понять,  что от
него  требуется, и  никак не хотел толкать деревья. Вася кричал ему: "Прямо!
Бей!" --  но  мамонт послушно подходил к дереву, останавливался и недоуменно
косился взглядом на своего вожака.
     А  кедры  меж  тем  гудели  все  глуше  и  все  более  угрожающе.  Вася
окончательно рассердился. Он соскочил с мамонта и решил воспитывать животное
личным примером. Он храбро разбежался и, крикнув  "Вперед!",  толкнул руками
дерево. Тузик стоял, не  двигаясь. Так повторялось несколько раз. Вася устал
и даже слегка растерялся:
     -- Ну что же с тобой делать, скотина ты доисторическая? Почему же ты не
хочешь сбивать шишки?
     Мамонт посмотрел на него и покачал хоботом, точно хотел сказать: "Так я
бы  сделал  все,  что ты  хочешь, но  ведь  я не  понимаю,  что  ты от  меня
требуешь".
     У  него  был такой  виноватый  и такой забавный вид, что Вася  перестал
сердиться и решил думать логически. Он вспомнил все кинокартины и все книги,
в которых участвовали слоны, и наконец сделал вывод:
     --  Слоны  качают  деревья  лбом. Тогда  он  снова  отошел  и,  крикнув
"Вперед!", побежал  к кедру. Толкнув ствол, он  отскочил; вместо того, чтобы
только показать Тузику, как нужно раскачивать деревья, он так стукнулся лбом
о кедр,  что услышал  даже глухой  удар, и вдруг  его стукнуло что-то сверху
так, что  голова  закружилась. Он инстинктивно отпрыгнул от опасного дерева,
но удар  настиг его снова.  Оказывается, Тузик, поняв наглядный урок  Васи и
упершись в ствол могучим лбом, тряс его. Дерево потрескивало, а шишки градом
сыпались на землю.  Вася быстро забрался в единственное укрытие -- под брюхо
мамонта.
     Шишек  набралось так  много, что девать их было  просто некуда. Недолго
думая Вася снял с себя рубашку и завязал узлом ее подол. Получился хоть и не
доисторический,  но  зато  вполне  приличный мешок.  В него Вася  и  насыпал
пахучих,  свежих,  еще  сочащихся  смолой  шишек.  Уже взобравшись  на спину
мамонта, Вася  совсем  было  успокоился и даже  забыл про  свои  собственные
шишки,  которые  выросли   на  лбу  и  на   макушке  Главное  было  сделано:
возвращаться  к реке  было не стыдно. Можно  будет не только  молча положить
свой  мешок-рубашку и  показать тем самым, что его  слова  не  расходятся  с
делом, но и, между прочим, рассказать, как он выучил мамонта новой работе.
     Словом, все было в порядке, но...
     Едва  они  двинулись  из  кедровника, как Вася заметил,  что вверху,  в
просветах  между  вершинами деревьев, ползли  темно-серые,  почти фиолетовые
облака. Тузик стал беспокоиться.
     "Идет гроза", -- подумал Вася и прежде всего испугался за Лену. Она там
одна, у реки...
     Он заколотил мамонта по шее, и Тузик, помахивая  головой, словно сгоняя
надоедливую муху, побежал к реке. Они попали туда кстати.
     Лена  уже кончила плести леску и  с тревогой посматривала на гудевший и
качающийся лес. Вода в реке помутнела, сердитые волны  с белыми барашками на
гребнях вступили в отчаянную схватку с быстрым течением.  От этого казалось,
что вся  река кипит. Вверху грозно и неотступно плыли густые, темные облака.
Над далекими сопками блистали молнии, глухо  перекатывался гром. Когда Тузик
выбежал к реке, Лена возмущенно крикнула:
     -- Ну, почему ты так долго?! Ведь гроза идет!
     И  хотя  вся  тщательно продуманная  программа  возвращения  была  явно
испорчена, Вася даже не пожалел об этом.
     Он соскочил с мамонта и крикнул Лене:
     -- Нужно  немедленно  искать укрытие! Пошли к скалам!  Бери дрова,  а я
возьму головешки из костра.
     И хотя  только  что Лена была  очень возмущена поведением Васи  и  даже
накричала  на него, она  тут  же покорно подхватила плавник  и пошла вперед.
Вася связал рукава рубашки и всунул в эту лямку голову. Мешок-рубашка лег на
спину. По том Вася взял горящие головни из костра и,  прикрикнув на мамонта,
пошел за Леной.
     Вскоре ребята добрались  до скал и пошли  вдоль них. Скалы прятались  в
густом  кустарнике  и  были   почти  отвесны.  Ветер  завывал  все  сильнее.
Растревоженная  тайга стонала и гудела. Где-то вверху раздался  могучий шум.
Это катилась вниз, по склону, сорванная бурей сосна.
     Чтобы  не  продираться  сквозь  кустарник,  Вася  приказал Тузику  идти
впереди. Мамонт,  как танк,  прокладывал им  дорогу  в  зарослях.  Наконец в
отвесных скалах показалась расселина. Вася бросился к ней и увидел небольшое
отверстие. Он  осветил его  факелом. Перед  ним  открылась уходящая  в глубь
скалы пещера. Лена робко двигалась за Васей.
     В пещере  было  тихо,  темно и сыро. Пахло  трухлявым деревом,  гарью и
почему-то кошками.  Ребята продвинулись вглубь, и вдруг  из темноты раздался
злобный рык, мелькнуло два огненных глаза Лена крикнула:
     -- Ой, что это?!
     Вася  ничего  не  ответил.  Он  только  приподнял факел  повыше,  чтобы
разглядеть  опасность.  Свободную руку он отвел назад, точно  приглашая Лену
спрятаться  за  его спину.  Она  так  и сделала.  Первое  мгновение никто не
двигался с места, никто не проронил ни звука. Но вот из глубины пещеры опять
раздался звериный рык, а снаружи -- рев мамонта. Вася  увидел прижавшегося к
полу  пещеры  и готовящегося к прыжку крупного зверя.  Свет дробился на  его
оскаленных огромных клыках. Как настоящий мужчина, Вася, конечно, готов  был
к самой жестокой схватке не на жизнь, а на смерть, но понял, что он не может
рисковать Леной. Поэтому он подумал, что будет правильней вначале отступить,
а потом, швыряя в пещеру горящие головешки, выселить из нее зверя.
     Однако  отступать не  глядя  Вася почему-то  не  смог  и  прежде  всего
оглянулся. Выход из пещеры  был закрыт тушей  мамонта.  Тузик  хотел  помочь
своим друзьям,  но вместо помощи  отрезал у  них  пути к  отходу. У  Васи на
мгновение  замерло сердце.  Чтобы  выиграть  пространство и  занять наиболее
выгодное положение  для боя,  Вася стал  медленно отступать вправо, к стене.
Лена тихонько,  в лад  с его движениями  шла за его спиной. И  когда они уже
прижались к стене, Вася впервые почувствовал, что  за его  спиной  не только
Лена, но и кедровые шишки.
     Он шепнул Лене:
     -- Отстегни воротник на рубашке и достань шишек.
     -- Что, что? -- с ужасом шепнула Лена.
     Она,  по совести говоря, решила,  что  Вася начинает  сходить с ума  от
страха,  от  одного  вида  скалящегося,  сверкающего  глазами  зверя.   Ведь
нормальный человек не попросит  в такой обстановке кедровых  шишек. Орешки в
пещере перед лицом смертельной опасности не погрызешь. Но Вася был неумолим.
     --  Расстегни  воротник  на  рубашке и достань  мне пару шишек. А потом
готовь еще пару, -- сказал он и переложил факел из правой руки в левую.
     -- Васечка...  -- пролепетала  Лена  и дрожащими руками все-таки  стала
расстегивать воротник на  превращенной в мешок Васиной  рубашке. Наконец она
передала Васе шишки.
     Он взял их  правой рукой,  приспустил факел  и стал зажигать  шишки  от
факела.  Смолистые,  ребристые,  они вначале немного потрещали  и  вспыхнули
ярким,  бездымным  огнем.  Недолго  думая  Вася  размахнулся  и  бросил  эти
огненные, все разгорающиеся гранаты прямо в зверя.
     Всего ожидал  четвероногий  противник,  но  только не  этого.  Он  дико
взвизгнул  и  сделал невероятный прыжок  к  расселине.  Но она  была закрыта
могучим телом мамонта. Над зверем черной змеей мелькнул хобот.
     -- Давай шишки! -- закричал Вася.
     -- Даю! -- завопила Лена.
     Дико  рычал испуганный  комками  огня огромный  светло-бурый  зверь.  В
довершение  всего  затрубил  мамонт.  Он  шарил  хоботом  внутри  пещеры,  и
вырывающийся из мамонтовой груди воздух раздувал факел.
     Вася воспользовался  растерянностью  врага: он  разжег еще  две шишки и
швырнул их. Зверь не выдержал  второй  атаки. Он опять метнулся к  выходу, с
налету ударился о широкую  грудь мамонта и, царапая ее  огромными когтищами,
впился  страшными клыками в  самое уязвимое место мамонтового  тела -- в его
беспомощную и мягкую губу, как раз туда, где когда-то рос сломанный бивень.
     Мамонт подался назад, отчаянно взревел и исчез вместе с обидчиком. Вася
бросился  на  помощь Тузику. Но  она не  потребовалась.  Тузик сорвал с себя
хоботом обезумевшего зверя и  ударил  его  наотмашь о  скалу,  а потом,  для
верности, потоптал его своими огромными ножищами.
     Все было кончено. Пещерный бой принес победу.
     Ярким пламенем горели четыре шишки. Стонал раненый Тузик.  В  это время
совсем рядом блеснула молния и с ужасающим треском ударил гром. Эхо умножило
и усилило этот треск. Тузик слегка присел на задние лапы,  Вася вздрогнул, а
Лена пискнула:
     -- 0-ой!..
     Вася покровительственно сказал ей:
     -- Ты не бойся.  Мы победили! -- Потом, подумав, добавил: -- Теперь уже
все. Полный порядок.
     Потом они развели костер и,  хмурясь от  дыма и заново переживая только
что   испытанную  опасность,  мирно  грызли  кедровые  орешки  --   сладкие,
маслянистые. И чем больше грызли, тем меньше хотелось есть.
     А  там,  за стенами пещеры, грохотал гром,  метались  молнии  и  с  гор
потоками неслась мутная вода. Она глухо ворочала камни и валежник, шумела  и
ревела.  В пещере было  тепло и почти уютно. У входа в нее, над бурым  телом
поверженного  врага,  склонив голову и  поджав  хвост и  хобот,  стоял и мок
мамонт. Струйки воды стекали по его шерсти.


        Глава двадцать седьмая. ПОСЛЕ ГРОЗЫ


     Гроза кончилась через час. Тузик встряхнулся и просунул хобот в пещеру.
Ребята  выглянули  на  волю. По небу неслись рваные  облака. Кустарник и лес
были  мокрыми  и  хмурыми,  но  гребни  противоположных сопок  уже  сияли  в
солнечных лучах. Под высокой и необычайно яркой на фоне  темных грозовых туч
веселой радугой дышалось легко и привольно.
     Растоптанный  зверь  лежал  у входа  в  пещеру. Ребята  осмотрели  его,
потрогали  огромные  темные  когти,  и  им  опять  стало не  по себе.  Да...
положение доисторических людей было  не  очень-то  завидное.  Но все-таки...
Все-таки и они ведь выходили победителями. Правда, у них не было прирученных
мамонтов...
     Но через минуту Вася думал уже не о звере. Он думал о том,  что следует
позаботиться о собственном  пропитании  -- на одних шишках  не проживешь. Он
спросил:
     -- Леска готова?
     -- Конечно!
     -- Сейчас сделаем крючок и начнем ловить рыбу.
     Крючок был сделан без особого труда: костер горел, и металл  можно было
разогреть. Камней было сколько угодно, и поэтому  крючок можно было отковать
и  даже сделать на нем  жало. Воды  повсюду было сколько  угодно,  и поэтому
закалить его ничего не стоило. Сложнее оказалось найти блесну. Но Вася смело
и самоотверженно решил использовать для нее пряжку собственного ремня.
     -- Она же не блестящая, -- попробовала возразить Лена.
     -- Ничего. Мы ее песочком надраим -- будет блестеть.
     А когда уже все было готово для  рыбной  ловли,  выяснилось  совершенно
непредвиденное  обстоятельство:  вздувшаяся  после грозы река разлилась.  Ее
недавно прозрачные воды замутились. Она катила грязно-бурые,  пенистые волны
так  стремительно, что  прибрежный,  затопленный  водой  кустарник и  бурьян
вытянулись в нитку.
     --  Да... в  таких  условиях не  разловишься. Придется  ждать, пока  не
сойдет вода, -- оказал Вася.
     Ждать можно было бы, но ведь хотелось есть. Лена доверчиво смотрела  на
всесильного  Васю.  Он  понимал, что от  его находчивости  и  мужественности
зависит очень многое. И он принял решение:
     -- Что ж... будем охотиться.
     -- А как? -- доверчиво и с интересом опросила Лена.
     -- А так... -- не совсем уверенно ответил Вася. -- Нужно  будет сплести
силки.
     -- А какие?
     -- Ну, это, знаешь, такие петельки из волос или нитки. Они расстилаются
на  земле.  Птица  ходит,  клюет что-нибудь  и  незаметно  ступает  ногой  в
петельку. Потом идет дальше, а петелька затягивает ногу, и птица поймана.
     -- А если не попадется? -- все так же доверчиво спросила Лена.
     --  Ну  тогда... тогда... Да  нет, она обязательно зацепится.  Я сделаю
сейчас лук и стрелы и начну охотиться.
     Так и  решили. Для  тетивы была использована  леска -- все равно ловить
рыбу  придется не скоро. В кустарнике выломаны и с помощью каменного острого
осколка очищены о