анжа! Интересно, кому помогает
он, Кларк? - Шановский задумался. - Ханжа он  и  препротивнейший  человек,
это несомненно, но всегда нужно быть объективным  -  Кларк  все  же  очень
крупный ученый, и тем более становится непонятным, в чем здесь дело и  что
это за "предсказание".
   - Значит, вы не находите, что это  просто  сенсационный  трюк  заправил
"Новой бериллиевой", которые, видимо, купили Кларка?
   - Я еще ничего не нахожу. Давайте здраво взвесим факты. Начнем сначала.
Кларк утверждает, что излучение открыто им пять лет тому назад.  Вздор!  У
нас в стране проводятся большие научные работы в области  радиоастрономии.
От внимания наших ученых не мог ускользнуть такой факт,  как  периодически
повторяющееся космическое излучение нового типа.
   - Этот довод я считаю самым веским.
   - Не будем  спешить,  товарищ  Титов.  Пойдем  дальше;  Кларк  приводит
убедительное, как может показаться на первый  взгляд,  объяснение,  почему
это излучение может повторяться периодически. Но  и  это  сомнительно.  По
современным  представлениям,  в  межзвездном  пространстве   действительно
существуют облака исключительно разреженного водорода, и они действительно
излучают. Но нашими советскими учеными доказано, что  интенсивность  этого
излучения постоянна и происходит только на волне двадцать один  сантиметр.
Мы достаточно хорошо знаем характер этого излучения и знаем,  что  оно  не
оказывает никакого "губительного" действия на живые организмы.
   - Кларк рушится! - воскликнул Масатов. Шановский  строго  посмотрел  на
него, и молодой ученый замолк.
   - "Рушится, рушится"... - пробурчал профессор. - А  излучение  прошлого
года?
   - И это могут быть проделки  продажной  прессы,  -  неуверенно  вставил
Масатов.
   - Нет, товарищ Масатов, это все  не  так  просто,  -  заметил  Титов  и
рассказал астрономам  о  материалах  Егорова,  о  совещании  у  Сибирцева.
Капитан Ливенцов в свою очередь поделился своими соображениями в  связи  с
событиями в Порто-Санто.
   - Вот это, и только это, меня смущает, - продолжал  Шановский.  -  Факт
излучения прошлого года остается фактом. Теперь нужно  доказать,  что  это
излучение не было _космическим_!
   -  А  каким  образом,  Василий  Александрович,  можно  определить,  что
излучение космическое?  -  спросил  Ливенцов.  -  Ведь  все  пространство,
поскольку  мне  известно,  заполнено  электромагнитными   волнами   самого
различного типа.
   - Это можно  определить,  пользуясь  радиоинтерферометром,  при  помощи
которого устанавливают направление потока радиоволн.
   - Но ведь, например, короткие волны отражаются от ионосферы, и их  тоже
можно принять за волны, идущие так сказать "сверху". Вы извините  меня  за
столь ненаучный термин. Мои познания в радиофизике не простираются  дальше
радиолюбительских.
   - Приемники, значит, собираете?
   - Есть грех, Василий Александрович.
   - И, собрав, тотчас разбираете, чтобы соорудить новый, по новой схеме?
   - Каюсь. И этим грешен, - раскатистым басом рассмеялся капитан.
   - Каяться особенно не приходится - дело неплохое. В свое время  я  тоже
всем этим увлекался и  доувлекался  до  того,  что  теперь  вот  занимаюсь
астрономией. Да, так о радиоволнах. Ну, что же,  они  действительно  будут
приходить,  как  вы  выражаетесь,  "сверху".  А  вот  когда  мы  наблюдаем
космическое излучение, то его направление  регулярно  перемещается.  Через
сутки, пройдя  все  румбы  компаса,  оно  вновь  оказывается"  на  прежнем
азимуте. Это может быть только в том  случае,  если  излучение  связано  с
неподвижными звездами, а направление его изменяется в  связи  с  вращением
Земли  вокруг  своей  оси.  Наблюдаемое  излучение  как  бы  "восходит"  и
"заходит" подобно звездам. Вот такого-то излучения, излучения, несомненно,
приходящего из космических глубин, в прошлом году никто,  кроме  набожного
астронома Кларка, не наблюдал.
   - Василий Александрович, я заметил в сообщении Кларка, как мне кажется,
одну весьма существенную неточность. - Титов вынул записную книжку,  нашел
в ней нужную заметку и продолжал: - Вы помните, он утверждал,  что  только
на четвертом году наблюдений, то есть в прошлом  году,  им  удалось  якобы
создать  такую  аппаратуру,  которая  позволила   определить   губительное
физиологическое действие этих самых лучей?
   - Помню. Ну и что же из этого следует?
   - А как же они могли  в  таком  случае  установить,  что  губительность
излучения возрастает из года в год?
   - Вы, кажется, правильно подметили, Иван Алексеевич, но их вывод  может
быть оправдан логикой, если поверить им,  что  излучение  из  года  в  год
становится почему-то все более интенсивным. Несомненно одно:  что-то  пока
еще непонятное в эфире действительно творилось в прошлом  году.  Можно  не
поверить всем этим статистическим бюро и  кларкам,  но  нельзя  не  верить
наблюдениям, пусть даже отрывочным и неполным, наших ученых и моряков.
   - Непонятно, почему происходили катастрофы с автомобилями и самолетами.
Почему заснули матросы в моторном катере и излучение никакого  влияния  не
оказало на экипаж судна? - спросил капитан Ливенцов.
   - По этому поводу, товарищ капитан, я  ничего  не  могу  сказать.  Надо
порасспросить физиологов.  Что  касается  меня,  астронома,  то,  узнав  о
"предсказании", я начал писать вот это, - Шановский выдвинул ящик стола  и
вынул  из  него  несколько  исписанных  листков.  -  Считаю  своим  долгом
опубликовать  эту  статью.  Показываю  в  ней   полную   несостоятельность
подобного "научного" предсказания.
   Титов и Ливенцов поблагодарили  астрономов,  попрощались  и  уехали  из
обсерватории.
   Беседа  с  астрономами  однако  не   успокоила   капитана.   Аппаратура
совершенная, слов нет. И ученые, конечно, не могли бы  не  заметить  новое
космическое  излучение,  если  бы  оно   существовало.   Чепуха!   Никаких
космических  излучений!  А  вот  излучение,  которое  вызвало  в  сентябре
прошлого года заболевания, массовые случаи летаргического сна и катастрофы
с самолетами и автомобилями - существовало.  Оно  было  создано  кем-то  и
пока, быть может, нужно только дельцам, рекламирующим  бериллиевые  каски.
Только для того, чтобы "предсказание"  Кларка  выглядело  убедительнее?  А
потом?.. Что если оно действительно будет применено в агрессивных целях?..
   Автобус доставил Ливенцова к станции метро. Поездом метро он проехал из
конца в конец огромного города и вышел на последней станции, направляясь к
дому.
   Столичный шум остался позади. В высоких  домах  вдоль  аллеи-улицы  уже
зажигаются огни. Из распахнутых окон доносятся  звуки  радио,  и  капитан,
вспомнив о своем приемнике, прибавляет шаг.
   Теперь Евгению Петровичу все реже и реже  удается  вырывать  время  для
занятий  радио.  История  с   таинственным   излучением,   двадцать   семь
излучательных станций, совещание у Сибирцева, разговор с астрономами - все
это задело, помимо гражданских, какие-то почти забытые струнки его души.
   "Полонез  Огинского,  -  прислушался  Ливенцов,  -  русская   плясовая,
приятный голос диктора, передающего лекцию, вихри звуков бравурного танца,
а вот кто-то,  очевидно,  настраивает  приемник,  и  из  шумных  переливов
вырывается писк морзянки".
   Все пространство заполнено электромагнитными колебаниями.
   Вдоль аллеи-улицы тянутся золотистые цепочки фонарей, они уходят вдаль,
в темноту. Там зажглись первые звезды,  а  позади  полнеба  сияет  заревом
света - отражением бесчисленных  огней  столицы.  И  все  это  -  лучистая
энергия. Все пространство пронизано лучистой  энергией.  И  все  источники
света, и  передающие  радиостанции,  и  далекие  звезды  испускают  потоки
лучистой энергии, которая не требует никаких проводников, распространяется
в пространстве в  виде  переменных  электромагнитных  полей  со  скоростью
300.000 километров в секунду.
   Тысячи радиостанций  на  Земле  излучают  электромагнитные  волны.  Они
присутствуют во всех точках мирового  пространства,  независимо  от  того,
есть ли в этих точках проводники или  нет,  и  когда  на  пути  этих  волн
появляется проводник, то он становится объектом  проявления  электрических
сил.
   Капитан Ливенцов вглядывается в темноту аллеи и думает  о  том,  что  у
каждого из звучавших во всех домах приемников  есть  антенна-проводник,  в
ней проявляются эти электрические силы,  и  приемники  начинают  работать.
Радиоволны почти беспрепятственно проходят сквозь стены  зданий,  деревья.
Они во всех направлениях  пронизывают  и  тело  человека,  но  человек  не
замечает этого.
   "И очень хорошо, - подумал капитан, - что _не  замечает_.  А  что  если
действительно  появится  такой  вид  излучения,  который  человек   начнет
_замечать_?!"
   Густая аллея-улица кончилась, лента асфальта полого спустилась вниз,  к
насыпи, и нырнула в темноту, под изящную арку моста.  Несся  электропоезд,
сверкая полоской ярко освещенных окон. Высоко в небе плыли три  огонька  -
зеленый, красный и белый - в далекий  рейс  уходил  пассажирский  самолет.
Ливенцов  опять  вспомнил  сообщение  Кларка,  вспомнил,  что  в  сентябре
прошлого года излучение вызвало засыпание и катастрофы  на  транспорте,  и
представил себе на миг, как срывается и летит под откос  этот  сверкающий,
полный беззаботно едущих  в  нем  людей  поезд,  как,  кувыркаясь,  падает
самолет с пассажирами и  экипажем,  налетают  друг  на  друга  автомобили,
трамваи  и  автобусы,  начинают  падать   на   тротуары   люди,   внезапно
"_заметившие_" влияние каких-то излучений. А корабли? С уснувшим  экипажем
они носятся, как жалкие щепки, по бушующим волнам океана!
   Ливенцов свернул на боковую улицу, ведущую  к  его  дому,  но  на  углу
остановился, обернулся, провожая  взглядом  мирно  удаляющийся  в  темноту
поезд, спокойно исчезающие вдали бортовые огни самолета,  и  подумал,  что
надо завтра же обязательно посетить институт радиофизиологии.


   Было еще рано, еще не собирались на лекции  студенты,  не  приходил  на
работу медицинский персонал городка, а доктор Виктор Васильевич Пылаев уже
шел  от  центрального  помещения   института   к   клиническому   корпусу.
Четырехэтажный корпус в глубине институтского парка в этот ранний час утра
тускло поблескивал своими темными окнами, за которыми, казалось, было  все
спокойно и безмятежно. Но Пылаев знал, как много людей  мечутся  здесь  на
больничных койках от бессонницы, тоски и страха.
   Кто-то сказал, что самая  страшная  болезнь  та,  при  которой  человек
теряет разум. Пылаев не помнил сейчас, кто это сказал, но  он  не  мог  не
согласиться с тем, что действительно нет  болезни  страшнее.  Разум,  этот
светоч, выделяющий человека  из  среды  животных,  начинает  затухать  или
мерцает неверным, мигающим огоньком.
   Доктор Пылаев посвятил себя борьбе  с  этим  страшным  недугом.  Прошло
много лет, отданных  этой  борьбе,  и  теперь  настали  дни,  когда  он  с
коллективом  сотрудников  мог  подвести  некоторые  итоги:   заканчивались
последние  клинические  наблюдения,  связанные  с  новым  методом  лечения
психических заболеваний.
   В корпус он вошел тихо и хотел незаметно пройти к себе в кабинет, чтобы
до прихода  врачей,  сестер,  санитарок,  студентов-практикантов  спокойно
разобраться в накопленном материале. Но у самой двери кабинета  встретился
с дежурным врачом.
   - Здравствуйте, Виктор Васильевич! А вам, я вижу, не спится.
   - Доброе утро, Варвара Никитична. Не спится - сегодня такой  день...  Я
хотел тайком проскользнуть к себе в кабинет, но от вас никак не скроешься.
Ну, как больной Никитин?
   - Спал нормально.
   - Это очередная победа.  Прекрасно,  Варвара  Никитична,  прекрасно.  -
Пылаев и дежурный врач прошли в кабинет. - Принесите, пожалуйста,  анализы
крови  и  мочи  Никитина.  Да,  и  вот  еще   что,   захватите   последние
электроэнцефалограммы больных моряков - Толоковникова и Василенко.
   Дежурный  врач  вышла,  и  Пылаев  принялся  за  материалы  клинических
наблюдений.
   Диагноз: _шизофрения_.
   Тоска, растерянность, мания преследования и страхи. Больные поступали в
клиническое отделение с потерей  сна,  ослаблением  памяти,  с  приступами
бреда и галлюцинациями.
   Пылаев  перебирал  карточки,  и  за  каждым  листком  плотной   бумаги,
исписанной   краткими   диагностическими   определениями,   видел   людей,
вспоминал, какими  поступали  в  клинику  эти  люди,  вырванные  из  жизни
психическими  расстройствами.  С  застывшими  неподвижными   лицами   или,
наоборот, суетливые или  мнительные,  подверженные  маниакальному  страху,
постоянно слышавшие какие-то "внутренние" голоса, внушавшие им ужас.
   Над  ними  проводились  тщательные   наблюдения,   изучались   причины,
вызывавшие заболевание, и они проходили курс лечения радиосном.
   И вот первые результаты:
   "...к концу курса лечения, - просматривал истории  болезней  Пылаев,  -
состояние больного резко улучшилось. Держится просто,  свободно.  Активен,
критичен к своим болезненным переживаниям в прошлом. Выписан и в настоящее
время работает по специальности".
   "...к концу лечения больная  активнее,  живее,  свободнее.  Выписана  в
состоянии значительного улучшения".
   "...появилась  бодрость,  улучшился   сон.   Вернулся   к   работе   по
специальности".
   "... чувствует  себя  совсем  здоровой,  как  до  болезни...  Выписана,
приступила к занятиям".
   "...выписан... Работает по специальности..."
   "...полностью освободилась от бредовых  идей.  Выписана.  Приступила  к
занятиям, успешно закончила институт".
   "...выписан... выписан... выписан".
   Радиосон возвращал людей к полноценной  творческой  работе,  в  великую
единую семью строителей будущего.
   Кто не знает о благотворном влиянии сна при  протекании  почти  всякого
заболевания! Но только  в  результате  трудов  великого  русского  ученого
Павлова  лечение  сном  получило  свое  теоретическое  обоснование,  а   в
результате деятельности  целой  плеяды  советских  врачей  и  практическое
применение при лечении шизофрении,  эпилепсии,  психоневрозов,  реактивных
психозов и последствий травматических поражений.
   В результате  долголетней  экспериментальной  работы  Павлов  пришел  к
выводу, что сон - это  торможение  клеток  головного  мозга,  задержка  их
деятельности.
   Нервная система психически больного человека при встрече с какими бы то
ни было трудностями или после непосильного для нее  раздражения  неизбежно
приходит в состояние истощения, а истощение  нервной  системы  приводит  к
возникновению тормозного процесса как охранительного. Павлов считал,  что,
углубляя это развивающееся охранительное торможение, можно создать условия
для  отдыха  истощенных   корковых   клеток   головного   мозга,   достичь
восстановления работоспособности.
   Теоретические положения Павлова легли в основу методики лечения сном.
   При лечении психических заболеваний  с  успехом  применялись  препараты
брома и некоторых других снотворных средств. Однако  все  они  в  какой-то
мере токсичны и иногда приводят к осложнениям. Начались  работы  над  тем,
чтобы найти такой метод лечения, при котором в организм не нужно  было  бы
вводить медикаментов. Но если нежелательно введение снотворных,  то  можно
вызвать  сон,  действуя  на  мозг  электрическим   током   соответствующей
характеристики,  и  создать  этим  самым   в   нервных   клетках   процесс
охранительного торможения. Так  был  применен  метод  лечения  психических
заболеваний электросном.
   Метод дал хорошие результаты,  но  Пылаев  в  своих  разработках  пошел
дальше.
   Не во всех случаях  психические  больные  позволяют  надевать  на  себя
специальные очки и укреплять на затылке электроды,  как  это  практикуется
при лечении электросном, не все спокойно переносят ощущения, правда, очень
слабые, электрического  тока.  Пылаев  стал  работать  над  осуществлением
нового метода лечения психических заболеваний - над радиосном.
   - Виктор Васильевич, вот  результаты  исследования  больных  моряков  и
Никитина.
   -  Давайте  рассмотрим.  Обратите  внимание:  в   электроэнцефалограмме
затылочных областей видна нормализация биотоков мозга. Да, да, несомненно.
Смотрите, вот в этой части записи  явно  большая  синхронность  и  исчезла
асимметрия. А как, интересно, осциллограммы теменных областей? Ну, что же,
и  здесь  неплохо  -   явная   нормализация   биотоков.   Хорошо.   Данные
биохимического анализа?
   - Очень небольшое снижение количества белка. Остаточный азот снизился.
   - Это закономерно. Как углеводный обмен?
   - В норме.
   - Превосходно. Вас кто сменяет, кажется, врач Богданова? Передайте  ей,
пожалуйста, чтобы к двенадцати часам приготовили больного Никитина.
   Так начался трудовой день.


   Когда были подобраны материалы клинических  наблюдений,  прочитано  два
часа лекций для студентов пятого курса и  до  проведения  сеанса  радиосна
Никитину оставалось полтора часа, к Пылаеву вошла врач Богданова.
   - Виктор Васильевич, приехал капитан Ливенцов спрашивает, можно ли  ему
побеседовать с вами.
   - Почему же нельзя? - Пылаев посмотрел на часы. - До  сеанса  еще  есть
время. Проведите его, пожалуйста, в центральный корпус.
   Пылаев прибрал бумаги на столе и направился в центральный  корпус,  где
его уже поджидал Ливенцов.
   - Здравствуйте, товарищ капитан, приехали справиться о  здоровье  своих
морячков?
   -  Здравствуйте,   Виктор   Васильевич.   Здоровьем   ребят,   конечно,
интересуюсь. Но знаете...  -  замялся  капитан,  вынул  трубку  и  тут  же
поспешно спрятал ее. - Знаете, хотел побеседовать с вами  о  "космических"
событиях. Волнует меня это. Вы уж извините. Отрываю я вас от дела.
   - Ну что вы, Евгений Петрович, я прекрасно понимаю вас  -  ваш  корабль
одним из первых подвергся "нападению". Понимаю. Сегодня утром у  меня  был
товарищ Титов, скоро должен снова подъехать. Он  оставил  мне  текст  речи
Кларка.  -  Пылаев  задумался.  -  Так,  значит  вскоре  мы  узнаем,   что
представляет собой космическая  катастрофа.  Ведь  ужас  чего  нагородили!
Здесь и водородные облака,  и  высокая  проникающая  способность  каких-то
никому еще не известных электромагнитных волн,  а  в  общем...  "покупайте
наши бериллиевые каски!" Ну, разве не бред? И все это,  заметьте  себе,  с
усиленным призыванием на помощь господа бога. Иван Алексеевич говорил, что
вы вместе с ним побывали у радиоастрономов?
   - Побывал. И это не уменьшило тревоги. Космос -  болтовня,  конечно,  а
вот излучение... Сегодня это только первые  их  попытки,  а  завтра,  быть
может, на расстоянии тысяч километров начнут действовать излучатели.
   Капитан испытующе посмотрел на Пылаева, ожидая,  ч-то  тот  опровергнет
его предположение, но доктор молчал.
   -  Значит,  -  нерешительно  произнес  Ливенцов,  -  можно  действовать
излучением на расстоянии?
   - Можно. Смотря на каком,  конечно.  Теперь  мы  убеждены,  что  моряки
вашего корабля подверглись именно такому воздействию. А при  сопоставлении
данных браунвальдского дела с  материалами,  собранными  Егоровым,  многое
прояснилось... Можно ли, говорите, действовать на расстоянии?..  -  Пылаев
посмотрел на часы. - Скоро мы начнем  сеанс  радиосна  больному  Никитину.
Если хотите, я могу показать вам действие излучения на расстоянии.
   - О, хочу, конечно. Но если вы еще располагаете временем,  я  хотел  бы
расспросить вас...
   - Я вас слушаю.
   - Вот мне что неясно. Почему происходили катастрофы  с  автомобилями  и
самолетами, как сообщало Международное статистическое  бюро.  Похоже,  что
человек за рулем подвергается  более  активному  воздействию  лучей,  чем,
скажем, пешеход или велосипедист. Не выходит из головы  -  почему  заснули
люди в моторке, а в шлюпке, посланной  им  на  выручку,  чувствовали  себя
хорошо. И на корабле было все в порядке.
   - Трудно, конечно, сказать что-либо по этому  поводу,  но  единственным
объяснением, которое напрашивается сразу,  может  б