нер оказался предателем! Кто мог  подумать,
что он будет следить за  каждым  его  шагом.  Всегда  производил  приятное
впечатление и вдруг... Как странно, даже теперь, когда  ему  рассказали  о
предательстве Уорнера, у него осталось к  нему  какое-то  теплое,  хорошее
чувство...  А  может  быть...  Впрочем,  нет,  зачем  было  клеветать   на
человека...


   К вечеру вход был забетонирован, а ночью, воспользовавшись  ему  одному
известным потайным ходом, Эверс проник в  обшитый  сталью  подвал,  извлек
документацию по конструкции "А", и на другой день она  была  доставлена  в
контору на Брод-стрит, 128.
   Эверс проводил все больше и больше времени в Нью-Йорке. Свое отсутствие
в  Вестчестерских  лабораториях  он  объяснял  Крайнгольцу  необходимостью
улаживать финансовые дела. В скромной  конторе  Эверса  время  от  времени
стали   появляться   инженеры,   электрики,    радиофизики,    монтажники.
Обстоятельно  переговорив  с  каждым  в  отдельности,  Эверс  выдавал   им
подробные инструкции и рассылал в заранее намеченные пункты страны.
   Люди  Клифтона  внимательно  следили  за  действиями  нанятых   Эверсом
сотрудников. На Брод-стрит  аккуратно  поступали  подробные  донесения  об
этом.
   Документация по  конструкции  "А"  недолго  залежалась  на  Брод-стрит.
Различные радиотехнические фирмы почти  одновременно  получили  заказы  на
отдельные части генератора.
   К началу сентября Эверс стал получать сведения об их  готовности.  Было
изготовлено тридцать конструкций "А". Двадцать семь из  них  установили  в
различных пунктах страны.
   В середине сентября к Эверсу  стали  поступать  сведения  об  окончании
монтажа.
   Восемнадцатого сентября во все  пункты  полетели  короткие  телеграммы:
"Двадцатого приступить к испытаниям. Эверс".
   Эверс внимательно следил за прессой. Теперь  он  много  времени  уделял
чтению  газет,  систематизируя  все  попадавшиеся  в   них   сведения   об
автомобильных и авиационных  катастрофах,  случаях  летаргического  сна  и
эпидемиях энцефалита; К этому собранию добавлялись материалы,  публикуемые
Международным статистическим бюро.
   Двадцать второго сентября появился взволнованный Клифтон.
   - Неприятная история, сэр!
   Эверс по привычке прикрыл лежащую перед  ним  карту  страны  со  своими
обозначениями и устало посмотрел на Клифтона.
   - Выкладывайте, что еще стряслось там у вас!
   - Этот инженер, которого вы послали в Порто-Санто  оказался  ненадежным
парнем.
   - Более подробно.
   - Мои ребята узнали, что он болтает об установке на скале.
   Эверс вынул из кармана серую книжку.  В  колонке  аккуратно  записанных
населенных пунктов против наименования  городка  Порто-Санто  значилось  -
Питерсон.
   - Питерсон, Питерсон... Странно, из беседы с ним можно было  заключить,
что человек подходящий, и вот... Тем хуже для него. - Эверс  взял  красный
карандаш и жирной линией вычеркнул эту фамилию  из  списка.  -  Телеграфно
дайте указание ребятам в Порто-Санто "засекретить" Питерсона.
   - Слушаю, сэр.


   Над спокойной сине-зеленой гладью  бухты,  над  городком,  спускавшимся
своими ярко-белыми домиками к воде, нависла нудная, дурманящая жара.
   Самым прохладным местом во  всем  Порто-Санто  считалось  кафе  госпожи
Приэто. Под огромным пестрым тентом,  притаившимся  в  тени  пальм,  было,
конечно, так же душно, как и во всех остальных местах  назойливо  палимого
солнцем городка, но здесь за сравнительно  невысокую  плату  всегда  можно
было получить напитки со льда.
   Вилли  Уорнер  большую  часть  дня  проводил  со  своим   приятелем   и
совладельцем "фирмы" Генри Бланком под спасительным  тентом  гостеприимной
госпожи Приэто. Дела "фирмы" не отнимали у  них  много  времени,  так  как
поломки радиоприемников в сонном Порто-Санто случались редко. Видя  полную
бесперспективность затеянного  ими  предприятия,  Уорнер  уже  намеревался
покинуть безнадежный городок, но  события  последних  дней  заставили  его
переменить решение.
   - Ты  считаешь  это  серьезным,  Вилли?  -  озабоченно  спросил  Бланк,
указывая на небольшой футлярчик на столе. Тот ответил не сразу.  Несколько
раз он прочесал пальцами свои гладкие волосы и не то с досадой,  не  то  с
отчаянием сказал:
   - Что я могу знать! Крайнгольц производил на меня хорошее  впечатление.
Сегодня какое число?
   - Двадцать третье.
   - Значит, уже  третий  день.  И  никакого  ответа  на  мою  телеграмму.
Странно. С ним что-нибудь стряслось, наверное. Не иначе. Без его совета  я
не представляю себе, что можно предпринять.
   - А что если нам самим попробовать пробраться к сооружению на скале?
   - Это не так просто. Генри, рискованно, я думаю.
   Оба посмотрели на видневшуюся с террасы кафе скалу, главенствующую  над
бухтой и Порто-Санто. Совсем недавно, два  месяца  тому  назад,  на  скале
началось строительство, о котором в городке толком никто ничего  не  знал.
Все  работы  там  производились  приехавшими  из  северо-восточных  штатов
инженерами, техниками и рабочими, надежно охранялись, и доступ к  ним  был
невозможен. Когда монтаж подходил к концу,  Уорнер  предположил,  что  это
таинственное  сооружение,  оснащенное  огромными  мачтами-излучателями   и
высоковольтной   линией,   несомненно,   имеет   какое-то   отношение    к
радиотехнике.
   Предприимчивый Бланк уже  начал  торжествовать,  рассчитывая  забросить
малодоходную починку радиоприемников и  предложить  свои  услуги  там,  на
скале. Он сумел уговорить Уорнера, и они решили попробовать устроиться там
на работу, но получили отказ, который никак нельзя было считать вежливым.
   - Ты говоришь рискованно,  Вилли?  Не  думаю,  чтобы  ты  боялся  риска
больше, чем я. Все дело в том, нужно ли рисковать. Действительно ли  имеет
связь это таинственное сооружение с этим?  -  Бланк  постучал  пальцем  по
прибору. - Если бы удалось это проверить!
   - Вот я все время думаю над тем, как проверить.
   - Нужно,  чтобы  доктор  попробовал  более  обстоятельно  поговорить  с
Питерсоном.
   - А тебе не кажется странным поведение этого  инженера  Питерсона?  Что
это ему вдруг понадобилось откровенничать с доктором? Ведь он, как  видно,
сам заправляет всеми делами там, на скале.
   - А может быть, он действует по чьей-то указке и  ему  самому  противно
заниматься всем этим? Что же тут странного, если  предположить,  что  дело
действительно мерзкое, а человек он порядочный?
   - Трудно сказать, мы о нем ничего не знаем.  Надо  еще  побеседовать  с
доктором. Я жду его с нетерпением.
   - Ты, кажется, дождался, Вилли. Смотри, вон взбирается по тропинке  наш
милейший док.
   На террасу кафе,  шумно  отдуваясь,  поднялся  высокий  толстый  доктор
Мирберг. Он прошел прямо к столику, за которым сидели приятели,  и,  стуча
по нему палкой, закричал:
   - Пить! Побольше и похолодней!
   Доктор с трудом втиснулся в заскрипевшее  под  ним  плетеное  кресло  и
обратился к Уорнеру и Бланку:
   - Дело плохо, друзья. - Доктор вынул большой  платок  и  стал  вытирать
пот, обильно струившийся с его красного  добродушного  лица.  -  В  городе
творится нечто совершенно непонятное. Мне и читать никогда не приходилось,
чтобы за несколько дней в сравнительно небольшом  населенном  пункте  было
зарегистрировано   столько   случаев   засыпания    летаргическим    сном.
Мексиканское население в панике. Они  черт  знает  какой  вой  над  своими
"покойниками" поднимают, и мне никак не удается убедить их, что это только
сон, правда, летаргический, но все же сон. Беда  в  том,  что  симптомы  в
большинстве случаев весьма необычные, и я  сам  не  уверен,  проснутся  ли
заснувшие мексиканцы. Уже отмечено  три  случая  засыпания  у  белых.  Все
зарегистрированные случаи с очень необычными симптомами. Но хуже другое...
Не пугайтесь, друзья, - в  городе  началась  эпидемия  энцефалита.  Я  уже
послал подробное донесение Обществу и дал телеграмму с просьбой прислать в
Порто-Санто еще двух врачей.
   - Первые случаи этой болезни, доктор, вами обнаружены двадцатого числа.
Не так ли?
   - Да, двадцатого, - несколько удивленно ответил Мирберг.
   Уорнер многозначительно переглянулся с Бланком.
   - А скажите, эпидемический энцефалит - это очень редкая болезнь?
   - Теперь редкая. Первые случаи эпидемического энцефалита наблюдались  в
тысяча девятьсот пятнадцатом  году,  на  фронте  под  Верденом.  В  тысяча
девятьсот  девятнадцатом-двадцатом  годах  эпидемия  энцефалита,  охватила
почти все страны мира. После этого в некоторых странах были еще  отдельные
вспышки эпидемии, ну, а к концу  двадцатых  годов  количество  заболеваний
стало резко снижаться, и в последнее время об  этой  форме  энцефалита  не
слышно было ни в одной стране.
   Мирберг выложил все известное ему об энцефалите и осушил пару  стаканов
"хайболла". Уорнер вынул из футляра прибор и поставил его перед доктором.
   - Это что за машинка?
   - Я и сам еще толком не знаю, но, кажется,  она  имеет  отношение  и  к
эпидемии и к этому таинственному сооружению. - Уорнер показал на скалу.  -
Вот видите этот плафончик, вделанный в боковую  стенку?  За  ним  помещена
маленькая лампочка, и она время от времени вспыхивает. Видите?
   Уорнер прикрыл плафончик ладонью от  дневного  света.  Доктор  огромным
животом налег на стол и пристально стал всматриваться в темный  промежуток
между ладонью Уорнера и приборчиком.
   Через равные промежутки времени плафончик озарялся тусклым  красноватым
светом.
   - Ничего не понимаю. Что это за мигательный аппарат?
   - Я сейчас расскажу вам, доктор, все, что знаю об этом приборчике.
   На террасу вбежал полуголый тощий мальчонка и восторженно закричал:
   - Мистер Уорнер! Мистер Уорнер! Вас срочно требуют в мастерскую!
   - Не кричи так, Антонио. Беги, скажи Смидту, что я скоро  приду.  Пусть
подождет минут пятнадцать.
   - Да нет же, мистер Уорнер, - загорелый мальчишка подскакивал,  как  на
пружинах, - надо скоро-скоро, надо сейчас. Вас там ждет  моряк.  Настоящий
советский моряк. Я его видел! - Черные угольки глаз проворного  мальчугана
горели восторгом. - Он оттуда, из самой Москвы! Я побегу,  мистер  Уорнер,
можно? Я скажу, что вы сейчас-сейчас придете, можно?
   Нетерпение маленького Антонио еще раз повидать советского  моряка  было
слишком велико и, не успев дождаться ответа  Уорнера,  он  двумя  прыжками
пересек террасу и бросился вниз по тропинке.
   Уорнер недоуменно посмотрел на своих собеседников.
   - Антонио, наверное, что-нибудь напутал. Откуда у нас в мастерской  мог
взяться "моряк из Москвы"?
   - А может быть, и не напутал. Видишь это судно на рейде? - Бланк указал
на корабль, видневшийся милях в  трех  от  Порто-Санто.  -  Это  советское
судно, оно бросило якорь сегодня утром.  Весьма  возможно,  что  моряк,  о
котором верещал Антонио, оттуда.
   - Тогда я пойду  в  мастерскую,  Генри.  Я  думаю,  вернусь  скоро.  Ты
расскажи, пожалуйста, доктору об опасениях мистера Крайнгольца  и  об  его
индикаторе.
   Доктор Мирберг внимательно выслушал Бланка, взял  в  руки  приборчик  и
стал его рассматривать.
   - Бог знает, что творится в мире! Вы знаете,  Генри,  порой  становится
страшно, - нет, неправильно я сказал, - не так страшно, как противно жить.
Да,  противно,  когда  подумаешь,  что  тебя  на   каждом   шагу   ожидают
какие-нибудь пакости. С нас вполне достаточно атомных штучек, а теперь еще
это...
   Доктор поставил перед собой прибор, помолчал немного и потом продолжал:
   - Давайте попробуем разобраться во всем этом. Допустим,  что  индикатор
не  врет.  Значит,  в  эфире  сейчас  действительно  тревожно  и  какие-то
электромагнитные волны наполняют пространство,  проходят  свободно  сквозь
стены домов и пронизывают наши тела. Но ведь это просто чудовищно! Кому же
и для чего могла понадобиться такая адская затея?
   - Вот это и нужно узнать.
   - Но как это сделать?
   - Многое нам станет  ясно,  если  разузнаем,  для  чего  сооружена  эта
чертова установка на  скале.  Мне  говорил  Вилли,  что  вы  беседовали  с
инженером Питерсоном. Вам ничего не удалось узнать от него?
   - Пока что нет. Он очень осторожен, и я не  могу  понять,  что  это  за
человек. Он руководит монтажом установки.  Прислан  какой-то  нью-йоркской
фирмой.  Он  в  Порто-Санто  больше  месяца  и  последнее  время  усиленно
интересуется прогрессивно настроенными людьми.
   - Для чего это ему могло понадобиться?
   - Это непонятно. Встреча с  ним  у  меня  была  довольно  оригинальная.
Почему он подошел именно ко мне - затрудняюсь  сказать.  Может  быть,  ему
рассказал кто-то о моих выступлениях на митингах и по радио, о моей работе
во время сбора подписей под Воззванием. Не  знаю.  Во  всяком  случае,  он
решил поговорить именно со мной.  Позавчера,  когда  я  вечером  не  спеша
возвращался из клиники к себе домой, на бульваре  Олимпик  меня  догнал  и
пошел рядом со мной  среднего  роста,  прилично  одетый  джентльмен.  "Моя
фамилия Питерсон, - сказал он, не поворачивая ко мне лица, - ради бога, не
обращайте на меня внимания - за мной следят. Я руковожу работами  там,  на
скале. Я знаю вас - вы  доктор  Мирберг.  Мне  нужно  сообщить  вам  нечто
чрезвычайно важное. Двадцать третьего, в одиннадцать вечера,  у  гостиницы
"Эль Ритцо". Он проговорил это быстро, но очень отчетливо, ускорил немного
шаг и, не оборачиваясь ко мне, прошел вперед. Я тоже не  прибавил  шага  и
продолжал идти все так же медленно. Когда  он  порядком  обогнал  меня,  я
заметил, что за  ним  и  в  самом  деле  неотступно  следует  пара  ребят,
смахивающих на джименов. Вот и все, что я могу  сказать,  Генри,  о  своей
встрече с Питерсоном.
   -  Занятно,  док.  Значит,  сегодня  в  одиннадцать  вы  хотите  с  ним
встретиться?
   - Хочу и встречусь непременно.
   - Это еще нужно нам обсудить.
   - То есть, как это "нам обсудить?" - побагровел доктор Мирберг.
   - Не обижайтесь, док. Нам нужно все это обсудить с Вилли и  Хэтчисоном.
Мы должны предусмотреть все, чтобы с вами ничего не стряслось.
   - Глупости! - пробурчал доктор.
   На веранду поднялся утомленный, разморенный жарой Уорнер.
   - А, Вилли! Ну как,  Антонио  не  обманул?  Действительно  приезжали  с
судна?
   - Да, Генри, это в самом деле был моряк с советского корабля, - ответил
Уорнер, присаживаясь к столику. - Они на днях попали в шторм.  Их  немного
потрепало и в лаборатории разбилось несколько очень нужных им радиоламп.
   - В лаборатории?
   - Это  океанографическое  судно,  -  пояснил  Уорнер,  -  они  проводят
какие-то исследования в Атлантике. Ну  вот,  молодого  помощника  капитана
направили в наш городок узнать, нельзя ли здесь достать лампы. В  магазине
их не оказалось, он зашел и к  нам  в  мастерскую.  Им  нужны  лампы  типа
РХ-29-8. У нас ведь нет таких. Я, к сожалению, ничем не мог ему помочь.
   - Он отправился к себе на корабль?
   - Да, ему больше ничего не оставалось. От мастерской он пошел  прямо  в
порт. - Уорнер обернулся в сторону моря. - Смотрите, вон их моторка.
   Моторка вышла из бухты и взяла курс на стоящий на  рейде  корабль.  Все
трое провожали взглядом удалявшихся от Порто-Санто советских  моряков.  На
полпути моторка начала разворачиваться влево.
   - О, да они никак возвращаются!
   - Нет, не похоже. Смотрите, они сделали полный круг  и  снова  забирают
влево.
   Все трое подошли к перилам веранды и стали пристально  всматриваться  в
танцующую на спокойных водах моторку. Она делала все новые и новые  круги,
шла вихляя, как будто лишенная управления.
   - С моторкой что-то произошло!
   - Ты думаешь?
   - Уверен.
   - Да, похоже на это.
   - Смотрите, смотрите! От корабля отвалила шлюпка. Они на веслах идут на
помощь катеру.
   - Впечатление такое, что они стараются поймать его.
   - Позвольте, я что-то не вижу, есть ли в моторке люди.
   - Ну, знаете, доктор, даже при вашей  дальнозоркости  отсюда  этого  не
увидать.
   - Шлюпка поймала моторку!
   - Да, да. Эх, жаль, нет бинокля. Интересно, что там делается?
   - Мне кажется, они буксируют ее к кораблю.
   - Нет... а впрочем,  действительно,  они  ее  тянут  по  направлению  к
кораблю.
   - В моторке, наверное, что-нибудь сломалось.
   - Да, видно, что-нибудь случилось с рулевым управлением.
   - Теперь, кажется, все будет в порядке: они подтащили ее к кораблю.
   - Ну и прекрасно, а то  я  уже  начал  беспокоиться  о  моряках.  Очень
приятный человек молодой капитан. Мы с ним немного побеседовали. Он назвал
мне свою фамилию - То-ло... Толок... Нет, - улыбнулся Уорнер, - выговорить
не берусь: фамилия невозможная, а человек симпатичный...
   Доктор рассказал Уорнеру  о  встрече  с  Питерсоном,  и  все  принялись
обсуждать, что предпринять в дальнейшем.
   - Прежде всего, мы сегодня проверим, имеют ли отношение  эти  тревожные
сигналы, - Уорнер указал на прибор, - к тому, что делается там, на скале.
   - Ты так надеешься на Питерсона? - не без иронии спросил Бланк.
   - Нет, я надеюсь на нашего Нормана.
   - Нормана?
   - Да, мы проверили его на практической работе. Он действительно человек
честный и преданный. Не правда ли?
   - О, несомненно, Норману можно многое доверить и  многое  поручить.  Но
чем он может помочь в данном случае?
   Уорнер взял в руки индикатор и посмотрел на плафончик.
   - Мигает. Мигает ведь все время!  Если  прав  Крайнгольц,  друзья,  то,
значит,  на  скале  стоят  генераторы,   излучающие   потоки   губительных
электромагнитных волн.
   - Но как это проверить?
   - По-моему, есть только один способ. Надо сделать так, чтобы излучатели
на полчасика прекратили работу и посмотреть, будет  ли  продолжать  мигать
индикатор.
   - А ведь это было бы здорово! Не правда ли, доктор?
   - Здорово-то здорово, но кто это может сделать?
   - Норман, - твердо сказал Уорнер.


   Доктор Мирберг жил в самой  центральной  части  городка,  наискосок  от
гостиницы "Эль Ритцо".
   Решили  собраться  у  доктора  -  у  него  имелся  телефон.   Проверку,
намеченную Уорнером, удобнее было произвести у него на  квартире.  Вечером
он должен встретиться с Питерсоном около гостиницы.
   Бланк явился к Мирберу заранее, а часам к десяти подошел и Уорнер.
   - Ну как, Вилли, тебе удалось уговорить Нормана?
   - Особенно уговаривать его не пришлось. Он сразу  понял  и  согласился,
но...
   - Но что же?
   - Он получил предписание от дирекции электростанций, что если в  период
с двадцатого по двадцать пятое сентября по его  вине  хотя  бы  на  минуту
будет прекращена подача электроэнергии на этот объект, он будет немедленно
уволен.
   - Так значит он...
   Уорнер быстро подошел к зазвонившему телефону.
   - Да, это я, Уорнер... Привет, Норман!.. Да, да,  мы  все  на  месте...
Ровно в десять тридцать? Очень хорошо. Ждем, дорогой, ждем!
   Уорнер поставил прибор на шаткий столик, пододвинул к нему стулья,  все
расселись, и он попросил  Мирберга  погасить  в  комнате  свет.  Никто  не
произносил ни слова.
   Плафон прибора  вспыхивал  мутно-красным  светом  через  каждые  десять
секунд и погасал. Погасал и  вспыхивал  с  неумолимой  точностью.  В  этой
размеренности мигания было что-то неотвратимое, страшное.
   В  напряженной  тишине  кабинета  время  тянулось   томительно   долго.
Казалось, никогда не окончится это зловещее мигание.
   Короткий удар стенных часов заставил вздрогнуть каждого и насторожиться
еще больше: перестанет мигать или нет?
   Зазвонил телефон. Уорнер взял трубку и приглушенно спросил:
   - Кто звонит? А, это ты! Я слушаю... Спасибо, товарищ Норман!
   Приборчик мигнул еще три раза и погас.
   Тишина.   Время   тянется   медленно.   Три   пары   глаз    напряженно
всматриваются-в темноту.
   Вспышки не повторяются.
   Проходит пять, десять минут. Уорнер  встает,  осторожно  пробирается  к
телефону и вызывает электроподстанцию.
   - Норман?.. Что, что? За это время уже успели  звонить  от  дирекции?..
Хорошо. Давай!
   Плафончик вспыхивает вновь и угасает. Через десять секунд нова