ому. Прежде всего я  не  считаю  себя
преступником  и  не  хочу,  чтобы   мое   дело   "улаживалось".   Я   хочу
справедливости и требую правосудия. Я сам  буду  защищать  себя  на  суде.
Конечно, вести процесс, находясь на свободе, мне было бы гораздо легче, но
все же от поручительства я должен отказаться.
   - Отказаться?!
   - Да. Я в таких отношениях с моей бывшей женой  Элеонорой  Диллон,  при
которых не могу согласиться на ее поручительство.
   - Элеонора Диллон? Простите, мистер Крайнгольц, мне, конечно, известно,
что Элеонора Диллон была вашей супругой, но я не совсем понимаю, какое она
в данном случае имеет отношение к поручительству.
   - Как, разве залог за меня внесен не миссис Элеонорой?
   - О нет, мистер Крайнгольц, ваш поручитель - инженер Фрэнк Хьюз.
   - Что?! Фрэнк Хьюз? - воскликнул Крайнгольц.
   - Т-сссс! Нас могут услышать. - Адвокат подскочил, подошел  бесшумно  к
двери, прислушался, на цыпочках возвратился на  место  и  зашептал:  -  Вы
окружены врагами, мистер Крайнгольц,  и  притом  очень  сильными  врагами.
Руководство концерна, назвать который  я  не  могу,  разумеется,  задалось
целью овладеть секретом ваших изысканий. Они сделали все,  чтобы  помешать
вам вести ваши работы. Прежде всего, вас поставили  в  тяжелое  финансовое
положение. Они всячески мешали вам и даже сумели подослать к вам человека,
к которому вы прониклись доверием и который  сообщал  своим  хозяевам  все
известное ему о Пейл-Хоум.
   - Подослали человека? - недоумевал инженер.
   - Да, человека, которому вы сообщали о ваших финансовых затруднениях  и
который помог вашим врагам сделать из вас банкрота.
   - Вы говорите о...
   - Я говорю о радиофизике Уорнере, мистер Крайнгольц.
   - Уорнере?!
   - Да, да. Он был связан с этим концерном. Но не в этом сейчас  дело.  У
нас очень мало времени. Вы должны немедленно выехать в Нью-Йорк.  Об  этом
не должны узнать ваши враги.
   - В Нью-Йорк?
   - Да, мистер Фрэнк Хьюз сейчас там. С тех пор как вы вынуждены были его
уволить, он делал все от него зависящее,  чтобы  помочь  вашему  делу.  Он
просил меня рассказать вам об этом.
   - Я, конечно, очень благодарен мистеру Хьюзу за такую заботливость, но,
право, все это выглядит довольно странно. Да, очень  странно,  -  медленно
повторил Крайнгольц. - Никто, кроме Пауля, не знал о моих делах, а  меньше
всего о них знал мистер Хьюз.
   Адвокат пришел в некоторое замешательство. Но оно длилось недолго.
   - Я ничего не могу возразить вам, мистер Крайнгольц, - продолжал он,  -
решительно ничего. О ваших делах я знаю еще меньше, чем мистер Хьюз.
   - Мне нужно все это обдумать. Все это так неожиданно.
   - Мистер  Крайнгольц,  я  хочу  вам  напомнить:  в  нашем  распоряжении
остаются считанные минуты. Вы должны принять решение немедленно.
   -  Прежде  всего,  я  должен  знать,   откуда   появились   деньги   на
поручительство. Насколько мне известно, Хьюз далеко не богат.
   - Ничего не могу сказать по этому  поводу.  Из  разговоров  с  мистером
Хьюзом я узнал только, что ему удалось познакомиться с весьма  влиятельным
лицом. Это крупный ученый и прекрасной души человек. Он принимает  горячее
участие во многих прогрессивных начинаниях ученых и изобретателей.  Весьма
возможно, что он помог и Хьюзу в его  заслуживающем  всяческого  одобрения
желании выручить своего патрона. Прекрасный молодой человек! Как бы я  был
счастлив, если бы мой помощник, когда, не дай бог, со мной стрясется беда,
поступил бы так же благородно. Но не думаю, - вздохнул  адвокат,  -  Тэдди
будет просто очень доволен, если моя адвокатская контора достанется ему за
бесценок. Да, мистер  Крайнгольц,  у  вас  был,  очевидно,  очень  хороший
помощник. Впрочем, я ничего не знаю. О подробностях вы сможете узнать сами
в Нью-Йорке. Ну-с, мистер Крайнгольц, - адвокат быстро встал и взглянул на
часы, - время для размышлений истекло. Хочу вам только сказать:  вернуться
сюда вы всегда успеете.
   - Это правильно, - грустно ответил Крайнгольц.
   - Вот и хорошо! Вот и прекрасно! - просиял  адвокат,  приняв  последнюю
фразу Крайнгольца за согласие покинуть тюрьму.  Он  проворно  подскочил  к
двери, широко распахнул ее и громко позвал:
   - Мистер Клифтон!
   В камеру вошел мрачного вида высокий человек и в знак приветствия молча
наклонил голову.
   -  Мистер  Клифтон,  инженер  Крайнгольц  выразил  желание   немедленно
отправиться в Нью-Йорк.
   - Собственно говоря...
   - До Нью-Йорка вас  будет  сопровождать  мистер  Клифтон,  -  продолжал
энергичный адвокат, не слушая Крайнгольца, -  это  совершенно  необходимо,
так как не исключена возможность, что за вами следят, и мало ли что  может
приключиться в дороге. Мистер Клифтон вам будет надежной охраной.
   Крайнгольц  поднялся,  окинул  взглядом  серую  камеру,  подумал,   что
возвратиться сюда действительно  никогда  не  поздно,  и  первым  вышел  в
коридор.


   Детальный план организации своего необычного  предприятия  Майкл  Эверс
разработал уже в пути, возвращаясь из Европы.
   Огромный "Куин Элизабет", покинув Шербур, в течение пяти суток разрезал
воды Атлантического океана, и к тому времени, когда в мутной дымке  начали
проглядывать серые громады  небоскребов  Манхэттена,  у  Эверса  все  было
продумано и решено. Еще на борту парохода он получил сообщение  Дефорестов
о том, что инженер Ганс  Крайнгольц  работает  на  вилле  Пейл-Хоум,  близ
Гринвилла. По радиотелеграфу он отдал распоряжение об аренде на Брод-стрит
небольшой конторы и сразу же по прибытии в Нью-Йорк смог заняться делами.
   Все имевшиеся у него средства и те, которые он  смог  достать  тем  или
иным способом, Эверс вложил в организацию лаборатории. Она  размещалась  в
небольшом здании почти у самого Гудзона, в  холмистой  местности  графства
Вестчестер.
   Как только начались работы, выяснилось, что  знания,  которыми  обладал
Эверс как радиофизик, недостаточны. Не помогли и материалы,  содержавшиеся
в тайном "плане ММ" и добытые у профессора Отто Кранге. Эверсу становилось
ясно, что, не овладев секретом индикатора,  осуществить  задуманное  будет
невозможно.
   Затратить годы и уйму денег на самостоятельные изыскания?  Это  слишком
рискованно. Да и к чему?  Ведь  открытие  уже  сделано!  Нужно  взять  его
готовеньким.  Эверс  теперь  частенько  вспоминал   встречи   с   Зориным.
Подобраться к секретам ценнейшего открытия Эверс так и не смог. Тогда  это
его не очень огорчило - он  еще  толком  не  представлял,  как  его  можно
использовать. Эверса привлекала сама ценность открытия.
   Тотчас по возвращении в Штаты Эверс на всякий  случай  дал  по  цепочке
задание -  "_секрет  сплава  или  хотя  бы  образчик_".  Задание  осталось
невыполненным. Протасов исчез. Связь с институтом  была  потеряна.  Секрет
Зорина был недосягаем. Но  теперь,  раскопав  старика  Кранге,  он  хорошо
понял, как много оно могло бы дать. Что случилось с Протасовым  -  до  сих
пор не удалось установить. Черт с ним, конечно. Но в интересах  дела  надо
было бы узнать о нем все.  Погиб?  Попался?  Предал?  Последнее,  пожалуй,
отпадало - никто из "цепочки" не был взят. Эверс дал задание - "_узнать_!"
Узнать ничего не удалось. В последнее время пущены  в  ход  все  средства,
вплоть до того, что биофизику Хорнсби было поручено передать через  Зорина
записку Протасову: надо было проверить, как отнесется к этому Зорин. И эта
проверка ничего не дала. С  уходом  из  "Полевого  агентства"  возможности
связи с "цепочкой" почти иссякли.  Время  шло.  Вложена  масса  средств  в
организацию Вестчестерских лабораторий, а  успехов  пока  нет.  Оставалось
одно - ориентироваться на Крайнгольца.
   Да, Крайнгольц был необходим!
   Овладеть его открытием будет трудно, а может быть и  невозможно.  Нужно
было овладеть им самим.
   Поездка в Гринвилл  показала,  как  трудно  это  сделать,  но  события,
развернувшиеся в Пейл-Хоум, не только не обескуражили, а  скорее  ободрили
изворотливого любителя приключений.
   -  Послушайте,  Хьюз,  вы  не  находите,  что   классически   провалили
порученное вам дело в Пейл-Хоум?
   - С вашей помощью, сэр.
   Эверс рассмеялся.
   - Вы очень находчивы, Фрэнк.
   - Это совершенно необходимо при работе с таким патроном, как вы, сэр.
   - Черт возьми, это, пожалуй, верно, но было бы гораздо  лучше,  если  б
эту находчивость вы проявляли не в разговорах со  мной,  а  при  добывании
Крайнгольца.
   - Вы же сказали, что сами займетесь Крайнгольцем,  -  не  без  ехидства
заметил Хьюз.
   - Сказал и, пожалуй, правильно сделал. Прочтите это.
   Эверс протянул Хьюзу телеграмму: "Двадцатого  вашингтонским  экспрессом
выезжаю Нью-Йорк вместе Крайнгольцем. Клифтон".
   Хьюз вместо ответа передернул своими узкими плечами.
   - Сейчас поймете.
   Эверс рассказал, как было задумано извлечение Крайнгольца из тюрьмы,  и
дал Хьюзу подробные инструкции о дальнейшем обращении с инженером.
   - Вам все ясно, Фрэнк?
   - Да, сэр, вполне.
   - Ну вот и прекрасно, отправляйтесь встречать своего любимого  патрона.
Только послушайте, Фрэнк, неужели вы не  в  состоянии,  когда  это  нужно,
изобразить на своей физиономии хотя немного приветливости, участия  и  еще
чего-нибудь там в этом роде?
   Хьюз поднял тяжелые веки, тусклыми глазами взглянул на Эверса и ответил
меланхолически:
   - Я попробую изобразить кое-что в этом роде, хотя не думаю, что у  меня
это получится.
   - Вы правы, Фрэнк. В киностудиях Голливуда  вас  наверняка  забраковали
бы!


   К приходу вашингтонского  экспресса  Хьюз  был  уже  на  Пенсильванском
вокзале.
   - Я рад видеть вас здоровым, сэр, - протянул Хьюз инженеру  свою  вялую
руку.
   - Благодарю вас, Фрэнк.
   - Очень жаль, сэр, у  вас  была  куча  неприятностей  в.  Пейл-Хоум,  -
продолжал Хьюз, изо всех сил стараясь выполнить совет хозяина.
   - Мне сказали, Фрэнк, что вы приняли во мне участие и благодаря этому я
на свободе.
   - Пустяки, сэр. Я здесь, собственно, ни при  чем.  Если  бы  не  мистер
Эверс, я ничего не смог бы поделать.
   - Мистер Эверс? - переспросил Крайнгольц,  вспоминая,  где  слышал  это
имя.
   - Да, мистер Эверс, известный радиофизик. Это мой патрон  теперь.  Я  у
него стал работать после того, как покинул Пейл-Хоум. Он узнал о том,  что
вас постигло несчастье, и предложил свою помощь.
   - Мне,  право,  неловко,  Фрэнк.  Выходит,  я  обязан  своим  временным
освобождением совершенно незнакомому человеку.
   - Эверс всю жизнь помогает попавшим в беду изобретателям, -  усмехнулся
Хьюз. - Мистер Эверс просил меня передать вам, что он будет рад видеть вас
у себя в Вестчестере.
   Хьюз проехал с Крайнгольцем до отеля  "Билтмор",  любезно  пожелал  ему
хорошо отдохнуть после дороги  и  спросил,  не  согласится  ли  он  завтра
поехать с ним в Вестчестерские лаборатории. Крайнгольц охотно согласился.
   Его не покидала возникшая еще во время разговора  с  шустрым  адвокатом
настороженность. Несмотря на то, что Хьюз своим поручительством оказал ему
огромную услугу, родившееся в Пейл-Хоум неприязненное чувство  к  молодому
инженеру все еще владело Крайнгольцем.


   В машине оба  молчали,  Хьюз  уткнулся  в  цветастый  "Америкэн  кеннел
газетт",  а  Крайнгольц  не  переставая  думал  о  стремительных  событиях
последних дней.
   Позади остался Бронкс, и шоссе потянулось на север  вдоль  полноводного
широкого  Гудзона.  За  окном  проплыли  небольшие  пригородные  местечки,
усадьбы фермеров. Местность стала холмистой.  Гудзон  нес  свои  спокойные
воды, пробираясь между высокими берегами к океану. Машина свернула с шоссе
влево и, въехав в  долину  между  двумя  холмами,  вскоре  остановилась  у
двухэтажного   оштукатуренного   здания   в   стиле   Новой   Англии.    В
непосредственной близости от основного здания лабораторий  высился  корпус
высоковольтной подстанции, находились мастерские, а ближе к холму, в  тени
огромных каштанов, виднелся ряд коттеджей, предназначенных для служащих.
   В вестибюле Крайнгольц увидел быстро  спускавшегося  к  нему  навстречу
Эверса и вспомнил, наконец, откуда ему известно это имя.
   - Я очень рад  снова  вас  увидеть,  мистер  Крайнгольц,  -  приветливо
заговорил Эверс, протягивая  ему  свою  полную  теплую  руку,  -  мы  ведь
встречались с вами, если не ошибаюсь, в "Радиофизик корпорэйшн".
   - Совершенно верно, мистер Эверс, я обращался к этой  фирме  со  своими
предложениями.
   - Да, да, а я тогда консультировал  у  них.  Все  это  было  давненько.
Многое изменилось с тех пор, мистер Крайнгольц, многое. Я  очень  рад  вас
принять у себя, мистер Крайнгольц.  Мистер  Хьюз,  попросите,  пожалуйста,
Стилла подать нам кофе.
   Эверс пригласил гостя пройти в кабинет.
   Кабинет был обставлен Строго и со вкусом. В нем не было ничего лишнего,
бросающегося в глаза, все говорило о привычке хозяина к удобствам и о том,
что он проводит здесь немало времени. Эверс предложил  Крайнгольцу  кресло
возле курительного столика,  подал  сигары  и  повел  разговор  не  спеша,
задушевно.
   - Мне рассказали, мистер Крайнгольц, о большом несчастье,  которое  вас
постигло.  Вы  потеряли  друга,  в  огне  погибли  ваши   лаборатории.   Я
представляю, как вам  было  тяжело  перенести  все  это,  а  в  довершение
всего... - вздохнул Эверс, приготовляя сигару.
   - А в довершение всего меня обвинили в убийстве и бросили в тюрьму.
   - Ужасно!
   От всей фигуры Эверса,  облаченной  в  безукоризненного  покроя  темный
костюм с узенькой светлой полосочкой, от его свежего румяного  лица  веяло
участием  и  доброжелательностью.  Крайнгольц  впервые  за  последние  дни
почувствовал  некоторое  облегчение.  Ему  было  приятно   участие   этого
достойного, приветливого джентльмена.
   - Я весьма признателен вам, мистер Эверс, за ваше  поручительство,  но,
должен сказать, мне трудно решиться принять от вас эту помощь. Вы так мало
знаете меня и вдруг согласились взять на себя такую ответственность.
   - Это объясняется довольно просто, дорогой коллега. У нас с вами  общие
враги.
   - Вот как?
   - Да, мистер Крайнгольц, за тайной проводимых вами опытов охотились  те
же люди, которые в течение порядочного времени не дают спокойно  проводить
изыскания в моих лабораториях.
   - Вот как! Я, конечно,  не  знал  об  этом,  как  и  о  том,  над  чем,
собственно, вы работаете.
   Подали кофе. Эверс предложил его гостю, взял в руки чашечку,  откинулся
в кресле и, отпивая маленькими глотками ароматный напиток, продолжал:
   - Я поставил перед собой задачу создать аппаратуру, которая могла бы  в
какой-то  мере  обезопасить  мир  от  открытий,  подобных  вашим,   мистер
Крайнгольц.
   -  Обезопасить?!  -  Крайнгольц  быстро  поставил  на  столик  чашечку,
расплескав кофе, и почти с испугом посмотрел на  Эверса.  -  Вы  говорите:
обезопасить мир от моих открытий?
   - Я сказал - от открытий, подобных вашим, - уточнил Эверс. - Да, именно
обезопасить, если это только удастся, конечно. А чему вы так удивляетесь?
   Крайнгольц успел взять себя в руки, иронически сощурил глаза и  спросил
у Эверса:
   - А разве вам известно, над чем я работал в Пейл-Хоум, мистер Эверс?
   - В Пейл-Хоум? - сделал удивленное лицо Эверс. - О, нет,  к  сожалению,
об этом я ничего не знаю. Я говорю не о Пейл-Хоум, мистер Крайнгольц, а  о
Браунвальде.
   Эверс зажег спичку и, поднося ее к сигаре,  покосился  на  Крайнгольца,
наблюдая за произведенным впечатлением.  Крайнгольц  взял  чашечку,  снова
поставил ее на стол и мельком взглянул  на  пытливо  рассматривающего  его
Эверса.
   -  По  долгу  службы,  -  спокойно  продолжал  Эверс,  -  я   занимался
расследованием дел, некогда творившихся в Браунвальде. Мне стало известно,
что вы тоже были причастны  к  ним.  -  Эверс  сделал  паузу  и  продолжал
вкрадчиво,  проникновенно:  -  Но,  может  быть,  это  и  не  так,  мистер
Крайнгольц, может быть, это неверные слухи. Я не знаю. Да и  поверьте,  не
очень интересуюсь всем этим. Меня как ученого  тревожит  другое.  Открытие
метода воздействия лучистой  энергии  на  процессы,  протекающие  в  живых
организмах, может привести человечество к неисчислимым бедствиям.  Вы  это
знаете не хуже  меня,  мистер  Крайнгольц.  Я  счел  своим  долгом,  своей
обязанностью  ученого  дать  миру  средство,  могущее  предотвратить   эти
бедствия. Это трудно, очень трудно. Трудно не только по технике дела, но и
потому, что есть люди, которые мешают мне, которые заинтересованы  в  том,
чтобы это открытие использовать в качестве нового губительного оружия.
   - Мистер Эверс, значит, вы, - голос Крайнгольца задрожал, - значит,  вы
работаете над тем, чтобы создать защитную аппаратуру?
   - Вам это, наверное, крайне неприятно, мистер Крайнгольц, не правда ли?
   - Неприятно? Мне?
   - Я так думаю. Ведь это прямо противоположно тому, чем вы занимались  в
Браунвальде.
   - В Браунвальде,  в  Браунвальде!  -  с  тоской  и  досадой  воскликнул
Крайнгольц.  -  Проклятые  черные  дни,  они  всегда  будут  омрачать  мое
существование.
   - Значит, вы действительно были причастны к браунвальдскому делу?
   - Как вам сказать, это было...  Впрочем,  если  позволите,  я  начну  с
начала.
   - Я с удовольствием выслушаю вас, мистер Крайнгольц.
   - Много лет тому назад я был увлечен интересными перспективами, которые
открывала передо мной такая новая и интересная наука, как радиофизиология.
Мне удалось  сделать  открытие,  позволившее  проникнуть  в  тайну  многих
процессов в живых клетках. Судьба столкнула  меня  с  крупным  физиологом,
профессором Отто Кранге. Работая вместе с ним, мы все глубже  проникали  в
самую сокровенную тайну природы - в тайну мозговой деятельности  человека.
Да, это было хорошее время! Время,  когда  я  думал,  что  сделанное  мною
открытие принесет огромную пользу человечеству. Я был  достаточно  наивен.
Непростительно не понимать, что заправлявшие в то время Германией  нацисты
вовсе не были заинтересованы в этом. Но  это,  кажется,  довольно  неплохо
понимал Отто Кранге.
   Крайнгольц помолчал, собираясь с  мыслями,  а  Эверс  вспомнил  оценку,
которую в свое время дал профессор  Крайнгольцу:  "он  всегда  был  плохим
немцем".
   - Тогда Кранге, - продолжал Крайнгольц, - занялся радиогипнозом.
   - Радиогипнозом? - усмехнулся Эверс.
   - Да, его обуяла бредовая идея радиовнушения нацистских убеждений всему
миру.
   - Как вы сказали? - рассмеялся Эверс. - Нацистских убеждений.  -  Эверс
хохотал от души: он вспомнил свой разговор с Кранге в уютном  домике  близ
Неешульце. - Извините меня, мистер Крайнгольц, я перебил вас, но ведь это,
право, смешно.
   - Что поделаешь, таковы  были  сумасбродные  идеи  выживающего  из  ума
старого физиолога. Его девизом было: "Властелинами мира станут те, которые
сумеют управлять мыслями всего мыслящего". Он, видите ли, хотел  заставить
человечество мыслить так, как это будет угодно арийской расе.
   - Ведь это действительно какой-то бред.
   - Бред, конечно, но наци в предчувствии своей гибели хватались за все.
   - Вы, мистер Крайнгольц, были социал-демократом или коммунистом?
   -  Нет,  мистер  Эверс,  меня  никогда  не  интересовала  политика,  но
погубивших Германию нацистов я всегда ненавидел.
   - Гм, наци... Наци, конечно... Впрочем, я тоже далек от  политики.  Так
вы находите, что профессор Кранге не такой уж видный физиолог,  каким  его
принято было считать?
   - Нет, почему же, я  только  нахожу  маниакальным  бредом  его  идею  о
радиогипнозе, но вместе с тем нельзя не признать, что он был,  несомненно,
талантливым  экспериментатором.  Он  обладал  глубокими   познаниями   как
патологоанатом, ну, а нейрохирургические  операции  проводил  блестяще.  В
моих работах в Пейл-Хоум мне как раз недоставало такого  специалиста,  как
профессор Кранге.
   Крайнгольц  спохватился,  подумав,  что,  пожалуй,  напрасно   все-таки
заговорил о своих работах в Пейл-Хоум, и поспешил добавить:
   - Я немного отвлекся, мистер Эверс. Итак, работая с Кранге