зе
шара.  Это  всегда  требовало  какого-то  времени.  Замелькали  спонтанные
мгновенные картины. Кривобокие черные скалы. В лунном свете  -  женщина  с
неразличимым лицом. Широкий пляж в белой  бахроме  прибоя.  Это  не  нужно
сейчас. Память  не  должна  растекаться  вширь.  Ей  надо  превратиться  в
стержень, пронзать слои времени - все ниже, ниже... Вспоминать. Не словами
- образами. Падать сквозь время. Пока не  настанет  пора  остановиться.  А
пока  -  ждать,  сохраняя  это   вот   состояние   легкости,   доверившись
безошибочному компасу подсознания. Скоро... скоро...
   Слишком поздно я сообразил, вернее, даже не успел сообразить, но ощутил
всем телом, как если бы с жаркого берега ухнул вдруг в  ледяную  воду:  не
то, не то! Снова кто-то вмешался, и на меня наплывает  что-то,  ничуть  не
похожее на то, чего я ожидал.



НИСХОЖДЕНИЕ В АИД

   Я невольно поднял руку, чтобы заслонить  глаза  от  солнца,  бившего  в
глаза с неуместным пылом. Глазам на секунду стало легче,  но  в  следующее
мгновение хлесткий удар обжег уже спину  и  послышался  окрик,  который  я
воспринял, как призыв к усердию.  Пришлось  вернуть  руку  туда,  где  уже
находилась вторая - на скобу  длинного  и  достаточно  тяжелого  весла,  с
которым, кроме меня, управлялось еще двое  таких  же,  как  я,  полуголых,
обросших бородами, загорелых до африканской черноты человек.
   Я попытался оценить обстановку,  в  которую  меня  ввергли,  достаточно
изящно подловив на переходе.
   Это была небольшая - метров двадцати - одномачтовая  галера,  с  узким,
развалистым корпусом, приподнятой кормой, заканчивавшейся  лихо  закинутым
наверх рыбьим хвостом; судя по нему, даже не  галера,  но  нечто,  гораздо
более древнее: античная монера с  одним  рядом  в  двенадцать  пар  весел.
Наверняка нос корабля увенчивался полагающимся ему лихим завитком,  но  об
этом я мог только догадываться: вертеть головой, судя по  уже  полученному
мною удару, было опасно.
   Ритмично сгибаясь и откидываясь назад, протаскивая  вместе  с  соседями
массивное весло, я еще попытался решить для себя вопрос -  насколько  этот
корабль историчен: не было уверенности, что в древности при  каждом  весле
находилось более одного гребца. Но  очень  быстро  я  отмахнулся  от  этой
проблемы: в Пространстве Сна бывает все, да и, в конце концов,  какая  мне
разница?
   Куда интереснее было  другое.  Кроме  нас  -  меня  и  тех  двоих,  что
располагались на банке рядом со мной и так же были прикованы к ней  цепями
(судя по цвету металла и звуку,  какой  издала  цепь,  когда  я  шевельнул
ногой, чтобы устроиться поудобнее, это была бронза  или  что-то  вроде)  -
кроме нас, нигде не видно было ни одного человека: ни гребца, ни кого-либо
из надсмотрщиков или командиров. Лишь внимательно всмотревшись, можно было
заметить на банках или в проходе между ними, а также на  кормовом  мостике
какие-то сгущения  воздуха;  назвать  их  тенями  не  поворачивался  язык:
слишком уж они были прозрачны и очертания их - расплывчаты. Впрочем,  язык
и так поворачивался с трудом: во рту пересохло от жары, да и от  усталости
тоже; наверное, я греб уже не первый час. И  тем  не  менее,  несмотря  на
безлюдье,  все  остальные  весла  тоже  (судя  по  движению  их   вальков)
поднимались и опускались в том же ритме, что и наш, повинуясь  методичным,
словно у метронома, ударам гонга, доносившимся  с  кормы,  где,  как  было
сказано  выше,  никого  не  наблюдалось.  На  мостках  возвышалось   нечто
удлиненное и прямоугольное, накрытое ярким узорчатым полотнищем до  самого
низа.  Это  полотнище  да  ослепительно  синее  небо  над   головой   было
единственным, что имело какой-то цвет; все прочее было серым, шаровым, как
сказал бы моряк. Ритм гребли был небыстрым -  как  я  определил,  примерно
двенадцать гребков в минуту; но,  несмотря  на  такой  режим,  галера  шла
довольно ходко - похоже, делала узлов пять, хотя царил штиль  и  парус  не
был поставлен. И кто-то ухитрялся еще управлять  кораблем:  не  надо  было
прибегать к ухищрениям, чтобы увидеть и понять,  что  мы  находимся  не  в
открытом море, но в достаточно узком проливе; возвышавшиеся по обе стороны
его утесы едва не нависали над нами. И несмотря на это, ни одно  весло  ни
разу не чиркнуло о камни, хотя с каждым гребком  пространство  вокруг  нас
все более сужалось.
   Пространство Сна показывало себя еще с одной стороны. Оставалось только
пожать плечами и искать способ, как быстрее и безопаснее  всего  выбраться
отсюда куда-нибудь, где  я  сам  смогу  создавать  и  использовать  нужные
условия. Меня подловили, это было совершенно ясно. Очередной  ход  был  за
мной.
   Порывшись недолго в памяти, я без труда нашел  нужную  формулу  второго
порядка  и  стал  негромко,  нараспев  произносить  ее,   стараясь   четко
выговаривать арамейские звуки. Меня хлестнуло еще  раз  и  еще  -  больно;
однако  удалось  договорить  до  конца.  Следовало  ожидать,  что  в  одно
мгновение  я  окажусь  далеко  отсюда.  Ничего,  однако,   не   произошло.
По-прежнему звенел гонг, и приходилось вновь и вновь толкать и вытаскивать
на себя чертов движитель. Над головой скалы нависали  все  более  ощутимой
угрозой.
   - Не старайся, - пробормотал ближайший ко  мне  сосед.  -  Тут  двойная
блокировка: микроконтинуума да еще  и  каждого  из  нас  в  придачу.  Надо
обождать.
   Вот так раз. Выходит, этот парень тоже понимал, что к чему? Я скосил на
него глаза, стараясь не очень заметно поворачивать голову:  тени  там  или
кто, но за нами следили весьма пристально, а бичи хотя и не воспринимались
глазом, но весьма ощутимо чувствовались спиной. Попытался представить себе
эту разбойничью физиономию  без  всклокоченной,  седоватой  бороды.  И  не
удержался, чтобы не пробормотать:
   - Борич, это ты, что ли?
   И снова дернулся от удара.
   - Готовый к услугам, - ответил он с призвуком насмешки в голосе.
   У меня сразу  возникла  полная  тележка  вопросов;  но  большинство  их
приходилось отложить до лучших времен.
   - А тот - рядом с тобой?
   - Зурилов. Слыхал?
   - Да. Тот, что болен? Инфаркт?
   - Так это там, в яви. Там он  на  транквилизаторах.  А  здесь  лечится.
Чтобы проснуться здоровеньким.
   Мне показалось несправедливым,  что  меня  за  каждое  слово  хлестали,
Боричу же все сходило с рук; со спины, если быть точным. Я  не  удержался,
чтобы не высказать по этому поводу свое "фэ".
   - Формулы  первого  порядка  здесь  проходят,  -  ответил  он.  -  Блок
начинается со второго.
   - Спасибо.
   Формулы первого порядка немногословны, и мне удалось произнести  нужную
еще до очередного удара. Его так и не  последовало.  Мелочь,  конечно,  но
приятная. Можно стало хоть разговаривать безнаказанно. И смахнуть  ладонью
пот с лица.
   Вокруг нас в это время понемногу темнело. Похоже, наш корабль входил  в
какую-то пещеру.
   - Мы видели, как тебя схватили, - сказал я. - По монитору. Где  ты  там
ухитрился так насосаться?
   - Ты о чем?
   - О том. Ты был вдребезги пьян, когда они тебя зацапали.
   Борич лишь пожал плечами:
   - Очередной  компьютерный  бред.  Надо  выкинуть  к  чертям  программы:
интерпретация никуда не годится. Хотя скорее всего у  меня  в  подкорке  и
сидело такое желание - принять дозу. Наверное, это и повлияло... И ушел  я
от них очень элегантно.  Получил  сигнал  о  том,  что  надо  увидеться  с
Зуриловым.
   - Моих рук дело. Как тебе сообщили?
   - Да как всегда - воспользовались телом, загнали текст в подсознание, я
в ПС принял его - сам знаешь.
   - Холера. Я же предупреждал их. Надо было придумать что-то другое. Хотя
бы с курьером...
   - Наши, понятно, хотели, как лучше. Но этим меня и  подставили.  И  его
тоже. За то малое время, что они меня держали, незваным "друзьям"  удалось
все-таки присосаться к моему каналу, и  они  меня  повели.  Позволили  без
проблем отыскать его, - он кивнул в сторону сидевшего у борта Зурилова,  -
и накрыли нас обоих как раз в момент, когда я расслабился,  чтобы  послать
нашим сообщение.
   - А этот - как с ним?
   Борич покачал головой.
   - Обычный снивец, толку от него - чуть.
   - Что ты успел у него выяснить?
   -  Ровным  счетом  ничего.  Здесь  он   боится   и   слово   вымолвить:
снопространственные формулы для него, понятно, китайская  грамота.  Он  же
своей спиной очень дорожит, да  и  справедливо:  если  наяву  валяешься  с
инфарктом, то и во сне тебе неприятности ни к чему. А защитить  его  я  не
могу.
   Это я понимал и сам: формулы первого порядка являются строго личными  и
действуют только на того, кто их произносит. В отличие от вторых порядков,
где формулами можно изменять всю ситуацию, а третьими -  манипулировать  и
микроконтинуумами.
   - Ясно. Значит, надо его уберечь и действовать в темпе,  пока  он  там,
наяву, не очнулся от своих микстур. Он был вместе с Груздем весь последний
день и наверняка видел и слышал что-то такое, что нам тут сослужит службу.
Давай по делу.  Где  мы  и  почему,  откуда  такие  мощные  блоки,  каковы
перспективы?
   Борич немного помолчал, но не потому, что не  знал  ответа:  прозвучала
команда - судя по последствиям, она означала  "Сушить  весла!",  и  вокруг
началась  забавная  суета:  тени  метались,  весла  как  бы   сами   собой
втаскивались внутрь корпуса и укладывались на банки между  гребцами  и  на
слань вдоль прохода. Мы со своим веслом копались дольше всех. Я не  совсем
понял, зачем весла укладывать -  казалось,  проще  было  бы  поставить  их
вертикально. Но Борич тут же объяснил:
   - Войдем под своды, которые будут понижаться.
   - Ты откуда знаешь?
   Он усмехнулся:
   - Бывал здесь.
   - Что это за местечко?
   - Аид.
   Этого я не ожидал.
   - Не ошибаешься?
   - Нет. Да и не зная точно, можно было представить: куда им нас запереть
так, чтобы мы не выбрались? Другого места, так надежно блокированного,  не
найдешь во всем Пространстве Сна.
   - Ну уж.
   - Во всяком случае  -  в  нашем  континууме,  в  пределах  которого  мы
оперируем.
   Я хотел было сказать, что никогда не слышал, что в Аид можно попасть  с
моря,  но  вовремя  сообразил,  что  в  ПС  география  Производного   Мира
соблюдается далеко не всегда.
   - Ну, пусть по-твоему. Каким способом мы отсюда выберемся?
   Борич пожевал губами. Галера тем временем продолжала идти - без ветра и
весел - даже, пожалуй, быстрее, чем в заливе. Тут действовали, видимо, уже
другие законы.
   - Вдвоем, - заговорил наконец Борич, - вылезли бы,  думаю,  без  особых
проблем. Но этого парня нам не вытащить. Он может отсюда выскользнуть, как
только там, в ПМ, начнет приходить в себя. Надеюсь, что они не пичкают его
своей химией непрерывно. Так что если нам нужно что-то  у  него  выяснить,
надо это делать срочно - и здесь. А уж когда он улизнет, станем  думать  о
себе.
   Я подумал, что это было бы, пожалуй, самым правильным.
   - Добро. Здесь - ты думаешь, прямо сейчас?
   - "Здесь" - я имею в виду Аид, а не этот броненосец. Ему жить  остались
минуты. Вот-вот он пристанет к берегу, с него снимут  тот  номерной  груз,
что в корме, и он развеется. Я понимаю, чего тебе захотелось: если  бы  он
пошел в обратный рейс - воспользоваться им...
   Я кивнул.
   - Славно бы, конечно. Но все, что сюда  попадает,  не  имеет  обратного
хода, - разочаровал меня Борич.
   - Почему? А Орфей?
   - Видимо, у него были сильные формулы для снятия личного  блока.  Их-то
он и пел. К сожалению, текст, как говорится, утрачен. Может быть, конечно,
будь у нас время и надежная связь с явью, мы его  и  восстановили  бы.  Но
есть  дело  поважнее.  Внимание!  Приготовиться  к  высадке.  Цепи  начнут
исчезать вместе с кораблем, таять он будет сверху, и как только дойдет  до
слани - прыжком на сушу.
   - Думаешь, Зурилову под силу? Стенка же наверняка будет выше,  чем  наш
уровень тут.
   - В ПС он и бегает, и прыгает не  хуже,  чем  кузнечик  -  были  случаи
убедиться. Это ему  помогает  выздоравливать  в  яви.  Создает  нормальное
настроение. На всякий случай - подхватим его под руки.
   Дело было, конечно, не в крепости мускулов Зурилова: это важно  лишь  в
Производном  Мире,  отягощенном  инертным  веществом.  А  здесь,   в   ПС,
единственное, что нужно - сила желания. При его помощи можно достичь всего
- если, конечно, тебе не мешают.
   - Кстати: что это за номерной груз, как ты его назвал?
   - Мы транспортировали покойника: кого-то из царьков, не знаю,  как  его
там звали... При высадке надо бы не терять  его  из  виду:  он  нам  может
пригодиться.
   - Как?
   - Да не знаю пока.
   Я поверил Боричу: в законах этого мира он - историк -  разбирался  куда
лучше моего.
   - Все - внимание! Началось.
   Я ощутил слабый толчок, хотя и корабль был  призрачен,  и  берег  тоже.
Просто соблюдалось наибольшее возможное правдоподобие. На простых  снивцев
это всегда действует.
   Первой стала исчезать мачта. Потом - кормовой  завиток.  Верхняя  часть
бортов. В корме суетились тени, перетаскивая на берег сановный груз.
   Как только борта исчезли до уровня берега  -  до  него  от  слани  было
сантиметров семьдесят, - мы разом прыгнули, для верности подхватив  слегка
очумелого Зурилова под руки.
   В следующее мгновение мы оказались уже на берегу. В царстве Аида,  куда
попадать мне совсем не хотелось. Я вовсе не ощущал  себя  тенью.  А  здесь
было их царство.



ВСПОМИНАЯ ЭВРИДИКУ

   Тени, по сути,  были  почти  такой  же  формой  духа,  как  все  другие
обитатели Пространства Сна. Просто количество энергии, заключенной в  них,
было  наименьшим  из  всех  возможных;  при  его   дальнейшем   уменьшении
начиналось уже рассеяние личности. Обитатель ПС мог попасть  в  Аид  после
своей - чаще всего - третьей смерти здесь, следовательно - после  третьего
убийства, потому что смерти от возраста или болезней, а  также  несчастных
случаев в Пространстве Сна  просто  не  существует.  Правда,  в  отдельных
случаях, как нам уже известно по примерам, количество переносимых  смертей
может возрастать до шести и даже  семи;  это  зависит,  видимо,  от  того,
какова доля самого убитого в происшедшем. Такова судьба тех, кого убивают.
Что же касается тех, кто причиняет смерть, то для них это тоже не проходит
безнаказанно, когда число совершенных убийств переваливает тоже через три,
хотя и тут имеются варианты. За  мной,  например,  уже  числятся  эти  три
убийства в ПС; однако ни в одном эпизоде я не был  нападающим,  и  поэтому
рассчитывал, что, даже попав сюда  окончательно,  смогу  еще  пребывать  в
своем  первоначальном  облике,  в  котором  находился  сейчас.  И  все  же
очутиться в Аиде, где только и могли еще существовать ущербные духи,  было
мне неприятно и даже, пожалуй, немного страшно.
   Хотелось убраться отсюда побыстрее. Но прежде необходимо  было  вызнать
от Зурилова все, что ему было известно о Грузде.
   Отступив подальше от воды, мы огляделись. Слабый свет, словно в поздние
сумерки,  позволял  увидеть  обширное  пространство,  усеянное,  насколько
хватал глаз, крупными - в человеческий рост и выше - валунами  или  просто
обломками горных пород; они образовывали своеобразный лабиринт, в  котором
заблудиться было, наверное, так же легко, как найти укрытие от посторонних
взглядов.  Местами  среди   глыб   возникали   и   медленно   поднимались,
расплываясь, струи и небольшие  облачка  -  то  ли  дым,  то  ли  какие-то
испарения; крохотный ручеек журчал неподалеку и с легким  шумом  спадал  в
залив, образуя действующую модель водопада. Сверху все  это  перекрывалось
плоским каменным небом; назвать это сводом было никак нельзя именно  из-за
его формы. Немного угнетало царившее здесь молчание.  Обычно  Пространство
Сна столь же богато звуками,  как  наш  Производный  Мир;  но  тут  стояла
тишина, невольно напоминавшая определение "гробовая".
   Чтобы никому из сновавших туда-сюда теней не мешать,  и  чтобы  они,  в
свою очередь, платили нам взаимностью, мы  устроились  на  тесном  пятачке
между двумя валунами и одной глыбой с неприятно  острыми  углами.  Зурилов
все вертел головой - похоже, пространство это ему  нравилось  еще  меньше,
чем мне, и он ожидал неприятностей со всех сторон одновременно, потому что
он не знал того, что было известно мне: тени не нападают, они дорожат даже
и такой формой своего существования, полное рассеяние их страшит -  но  ни
на что другое они не могут рассчитывать, если и здесь позволят себе то, за
что сюда попали. Опасность в Аиде могла проистекать  только  от  таких  же
полноценных - постоянных или временных - обитателей  ПС,  какими  были,  в
частности, мы. Я попытался в немногих словах изложить ему  эту  истину,  а
потом выразил свое недоумение, обращаясь уже к Боричу:
   - Слушай, может, ты объяснишь - почему ты позволил, чтобы  вас  загнали
сюда? Только не говори о блокировке: когда вас  схватили,  наверняка  были
возможности вывернуться.
   - Да уж, наверное, - ответил Борич, нимало не смутившись.
   - Почему же?..
   Он кивнул:
   - Вопрос понятен. Объясняю: по одной причине. Зачем было бы мне - и ему
тоже - тратить силы  и  применять  ухищрения,  чтобы  попасть  сюда,  если
возникла возможность проехаться за чужой счет?
   - Ты хочешь сказать, что именно сюда тебе и нужно было попасть?
   - Тебе, кстати, тоже.
   - Не понимаю.
   - Исключительно по лености твоего ума. Но ты, наверное, уже задумался о
том: а почему они решили загнать сюда нас?
   - Ответ напрашивается: отсюда нам  ускользнуть  куда  труднее,  чем  из
любого другого уголка нашего континуума.
   - Пока рассуждаешь правильно. Ну а как по-твоему: не нужно ли им, чтобы
и Груздь находился в таком же положении?
   - Гм, - произнес я. - Какие-то  признаки  логики  в  этом  есть.  Иными
словами, ты полагаешь, что он может находиться здесь?
   - Он тут или был тут.
   - Вообще-то не исключено, - был вынужден признать я. - Мы полагали, что
он был схвачен ими, но вывернулся. Но он мог и не справиться с положением:
все-таки не дример. В таком случае они, конечно, могли загнать его сюда  -
хотя бы таким же способом, как нас.
   - Вот видишь, как все просто.
   - И все-таки пока это - лишь рассуждения. Доказательств нет.
   - Как сказать, - не согласился Борич. - Директор, докажи ему.
   Зурилов  в  эти  минуты  меньше  всего  напоминал  директора  головного
научного института системы Груздя. По-моему, он и сам забыл  об  этом.  Но
после слов Борича вспомнил и даже приосанился.  На  миг  на  нем  возникла
какая-то приличествующая его чину одежда; но лишь на мгновение, после чего
он снова стал немытым и нечесаным дикарем, от которого основательно  несло
потом. Впрочем, мы и сами выглядели ничуть не лучше.
   - Я был у него, - сказал он (очень тихим голосом:  обстановка  все-таки
продолжала смущать его), - в  первый  же  день,  когда  он  не  проснулся.
Меня... меня пригласили, чтобы выяснить все подробности  предшествовавшего
дня: где мы были, каким воздействиям могли подвергнуться, вроде  облучения
- ну и прочего... Кроме  того,  очень  подробно  обследовали  меня,  чтобы
выяснить - нет ли каких-либо изменений в моем организме и почему он спит -
а я не сплю...
   - Очень интересно, - нетерпеливо прервал я его, - но этим еще ничего не
доказывается.
   - Остров, - сказал Борич, -  ты  бы  потерпел.  Дай  человеку  сказать.
Давай, Зурилов.
   Директор покосился на меня с некоторой опаской, но заговорил снова:
   - В первый день он спал очень беспокойно. Во сне был очень  подвижен  -
все время метался, вертелся с боку на бок, бормотал что-то, один раз  даже
закричал... И вроде бы даже спел несколько слов.
   - Вы все это слышали?
   - Да... то есть, если быть точным, в записи - они дали мне  прослушать.
Думали - может быть, я как-то разберусь в его  словах,  считали,  что  они
могут относиться к эксперименту, к институту...
   - И вы разобрались?
   - Ну, в  этом  я  не  специалист.  Я  понял  только,  что  ничего,  что
относилось бы к нашей теме, в его сл