ейчас хоть как-то
может помочь. Если, разумеется, удастся...
   Я  застыл.  Зажмурился.  Сосредоточился,  вызывая  в   памяти   формулу
локальной инверсии. Как она там начиналась?  Ага:  Ohe,  Tempus  aeternum,
Praeceptor mundi! Дальше, дальше!.. Nihil intent, et referent prae  mediam
noctem me novi fluctus tuus... Так, вроде бы? Если нет,  то  мне,  похоже,
будет хана...
   К такой печальной мысли привели меня глаза, а вслед за ними и уши;  они
недвусмысленно свидетельствовали, что сверху по ручью с ужасным треском  и
плеском приближается нечто, громко сопящее и то  и  дело  всхрапывающее  -
статями никак не уступающее бегемоту в расцвете лет.  Не  хватало  только,
чтобы существо это и оказалось тем самым суперкороедом...
   К счастью, познакомиться с ним ближе я не успел. Обращенная  к  Вечному
Времени формула все-таки сработала, хотя сильно подозреваю, что  в  чем-то
там я поднаврал. Но так или иначе...
   Мысли внезапно стали прерываться, из ровной линии превратились как бы в
пунктир.  Озноб.  Застучало  в  висках,  послышались  какие-то  звуки,  не
беспорядочные, а организованные,  подчинявшиеся  определенному  ритму.  Не
сразу, но я понял: это мои друзья из Производного  Мира  нащупывают  меня,
заставляя мою спящую плоть,  играющую  сейчас  роль  приемника,  шарить  в
континуумах в поисках моей наверняка очень слабой сейчас волны...  Значит,
время моего первого выхода истекло; наверное, потому Тигр Подземелья  (или
мой куратор Дуб) и решил вытащить меня  силой,  видя,  что  в  назначенное
время я не возвращаюсь. Это произошло, нужно заметить, очень кстати.
   Насколько было в моих силах, я попытался ответить на вызов. Но вряд  ли
у меня получилось бы, слишком уж далеким и запутанным был путь.  Наверное,
мне сейчас и в самом деле стоит побыть какое-то время в яви - хоть немного
восстановиться. Если, конечно, обстановка поможет.
   Ну что же - ехать, так ехать, - как, по слухам, сказала одна канарейка.




ЧАСТЬ ПЯТАЯ


В СВОЕЙ ПОСТЕЛИ

   После долгого отсутствия научиться вновь ощущать  свое  тело  -  работа
затяжная и сложная. Время идет - невозвратно уходит, как  только  и  может
быть здесь, в Производном Мире, - а  ты  все  лежишь,  заново  открывая  и
осваивая одно за другим:  руку,  вторую,  ноги,  спину,  живот,  шею,  все
остальное  -  медленно,  с  какой-то  робостью  пытаешься  привести  их  в
движение, но это удается не  сразу,  страх  усиливается,  почти  достигает
уровня отчаяния; ага, вот наконец инертная масса едва заметно отвечает  на
твой призыв, твою мольбу,  твою  угрозу  -  чуть  уловимым,  слабым-слабым
движением, но все-таки отвечает, свидетельствуя  о  покорности.  Несколько
минут как бы бесцельного шевеления под - чем это  накрыто  тело,  одеялом?
Простыней? - под  забытым  покровом,  и  спокойствие  возвращается:  ты  в
очередной  раз  вышел  из  Пространства  Сна,  проснулся  наяву,  и  можно
расслабиться и открыть глаза в мире, в котором не  происходит  мгновенных,
неожиданных и часто необъяснимых сдвигов, наплывов и других перемен.
   Я открыл глаза, когда в конце  концов  удалось  наладить  ритм  дыхания
(почему-то именно это бывает самым сложным, хотя должно бы быть наоборот).
Медленно  переводя  взгляд  с  одного  на  другое,  принялся   фиксировать
обстановку. При пробуждении самое, пожалуй,  приятное  -  факт  узнавания,
когда здороваешься  с  привычными  и  потому  как-то  необычайно  дорогими
предметами.
   Но на этот раз я почему-то не узнавал их.
   В поле моего зрения не оказалось  ни  тумбочки,  ни  легких  больничных
стульев из какого-то прочного  пластика,  ни  приборного  шкафа,  на  чьих
шкалах  я  мог  бы  сейчас  увидеть,   как   оценивается   мое   состояние
бесстрастными  наблюдателями  и  анализаторами.  Недоставало  также  обеих
капельниц, которым полагалось медленно ронять жидкость сквозь воткнутые  в
мое тело иглы. Отсутствовали  многочисленные  датчики,  которые  я  привык
ощущать на теле, а больше всего -  на  голове.  Да  и  вообще...  Каким-то
непривычным был свет. И опирался я всем  телом  не  на  знакомую  койку  -
механизированную, автоматизированную, компьютеризированную и так далее. Не
на нее.
   Я был не в Институте? Не в той палате, в которой освободился от тяжести
тела, откуда направился в мгновенный перелет в Пространство Сна?  В  таком
случае, мне следовало оказаться  дома;  возможно,  в  моей  памяти  что-то
перепуталось за время блуждания в ПС, и  я  теперь  уже  не  очень  хорошо
помнил, откуда именно уходил в  Пространство  Сна.  Так  порой  случается;
тогда воспоминания возвращаются несколько позже,  однако  в  любом  случае
противовесом клинике могло явиться только мое собственное жилье,  третьего
не  было  дано.  В  полном  соответствии  с  формальной   логикой,   какую
преподавали, а может, и сейчас преподают в школе.
   Нет, то не была моя обитель, и почивал я не на своем диване, на котором
давно уже знал каждую неровность, вылежанную моим телом за немалые годы, -
а на каком-то ложе солдатского типа,  склепанном  из  железных  полос,  на
комковатом матрасе, под тонким и грубым  одеялом,  от  каких  давно  успел
отвыкнуть. А помимо этой койки, в небольшой комнатке  не  было  ничего  из
других вещей, с которыми я мог бы поздороваться, как со старыми знакомыми.
Два простых стула, стол, и на нем что-то, отсюда не вполне различимое:  то
ли кейс, то ли какая-то электроника, но не нашего уровня. Окно;  оно  было
совершенно черным - может быть, на дворе стояла глухая ночь,  но  возможен
был и другой вариант: окно (которого в Институте  быть  не  могло,  а  тут
было, но ничуть не похожее ни на одно из окон  моей  квартиры)  загородили
ставнями или завесили каким-то непроницаемым для  солнца  материалом,  как
если бы шла война и требовалась светомаскировка. Свет в помещении  исходил
из плафона, прикрепленного к потолку.  Не  нашлось  ни  единого  предмета,
который намекал бы на уют, на то, что комната эта предназначена для жизни.
Ни одной вещицы, о которой я мог бы сказать, что прежде сталкивался с  нею
в жизни. Я знал, что никогда раньше не бывал здесь. Почему коллеги  решили
перенести  мою  спавшую  плоть  в   столь   неприглядную   каморку?   Ради
безопасности?
   Это казалось по меньшей мере нелепым. Впрочем, я еще  не  усматривал  в
этом никакой прямой опасности для себя.
   Кроме меня, в помещении не было никого живого. Хотя  по  таким  стенкам
вполне бы могли бегать и тараканы, а в углах под потолком - таиться пауки.
Но на той стене, в которой была единственная дверь, под самым  потолком  я
углядел знакомое устройство:  портативную  следящую  телекамеру.  За  мной
наблюдали, или, во всяком случае, имели возможность наблюдать.
   Самое время было - вставать на свои ноги.
   Но это оказалось не так легко, как представлялось мне по памяти.
   Пока я шевелился под одеялом и  лишь  слегка  поворачивал  голову,  мне
казалось, что я обладаю свободой движений, хотя бы в этих четырех  стенах.
Но когда я предпринял попытку откинуть одеяло, чтобы  сесть  на  койке,  я
быстро убедился в том, что тело,  да  и  не  только  тело  не  желает  мне
повиноваться. При всем старании не удавалось даже выпростать  руки  из-под
кусачего покрывала: оно было, видимо, то ли  пристегнуто,  то  ли  стянуто
шнурами где-то под койкой,  и  добраться  до  этих  застежек  было  весьма
затруднительно, чтобы не сказать  -  невозможно.  Даже  сверху  оставалось
свободным ровно столько места, чтобы я мог без помех поворачивать голову -
не более того. Оставалось разве что позвать на помощь; но это вряд ли было
бы наилучшим выходом из положения. Когда внезапно оказываешься  неизвестно
где, крик - не самое разумное: он может привлечь тех,  кого  ты  вовсе  не
жаждешь встретить. За мною  наверняка  приглядывают;  скрытые  наблюдатели
только в редких случаях оказываются доброжелателями. Поэтому прежде  всего
не следует выказывать растерянности. Наоборот, пусть  им  кажется,  что  я
воспринимаю  все  как  должное  и  уверен,   что   полностью   контролирую
обстановку. Тем более что, изображая такое состояние, ты достаточно быстро
и на самом деле войдешь в него.
   Выполняя программу "Все хорошо, прекрасная маркиза", я  замурлыкал  под
нос некую мелодию, изобретавшуюся на ходу, но несомненно  мажорную.  Такая
привычка у меня сложилась издавна, и наблюдатели наверняка  были  об  этом
осведомлены: в наше время перед тем, как начать операцию против  человека,
собирают максимум информации о нем, а этот мой  обычай  никак  не  являлся
секретным, и по его поводу любили острить мои коллеги, полагавшие, что лет
через десять я,  пожалуй,  начну  признавать  и  Бетховена,  по  пока  что
предпочитаю в музыке самого себя.
   Сотрясая таким образом воздух, я медленно напрягал мускулы под одеялом,
мысленно представляя, что становлюсь тяжелым монолитом, камнем  с  острыми
гранями, который без труда прорежет не только одеяло, но и цинковый  гроб,
окажись я вдруг в  такой  упаковке.  Я  чувствовал,  как  постепенно  тело
наливается тяжелой силой, а дух обретает привычную рабочую уверенность.
   Решив, что достаточный для начала действий уровень достигнут, я  прижал
тяжелые пальцы к одеялу с обеих сторон  и  короткими  движениями  принялся
пропиливать  его.  Покров  поддавался  легко,  словно  бумага.   Появилась
возможность просунуть наружу пальцы. Тогда я медленно, чтобы  трудно  было
заметить извне, перенес левую руку к правой, ухватил пальцами края прорехи
и рванул. Одеяло с треском разорвалось. В следующую секунду я уже сидел на
постели. А еще через миг распахнулась дверь и в комнату вошел человек.
   Мгновенный взгляд убедил меня в  том,  что  этот  человек  мне  знаком,
когда-то и где-то  мы  с  ним  встречались.  Но  то  ли  здесь,  то  ли  в
Пространстве Сна - хоть убейте,  сию  минуту  это  никак  не  приходило  в
память. Среднего роста и телосложения,  с  несколько  удлиненным  лицом  и
редкими волосами, он носил  хорошо  сшитый  темно-синий  штатский  костюм,
однако осанка и движения выдавали в нем близкое знакомство с  мундиром.  Я
встал, попутно констатировав, что, в отличие от вошедшего, сам  я  одет  в
мою собственную пижаму, черную с серым - одну из  двух,  что  в  эту  пору
имелись в моем гардеробе.  Собственно,  ни  во  что  другое  я  и  не  мог
оказаться облаченным. В явь  возвращаешься  таким,  каким  уходил  -  если
только во время твоего отсутствия никому не  взбрело  в  голову  переодеть
твое тело; но это случается лишь, если за телом нужен специальный  уход  -
такой, каким сейчас наверняка  пользовалась  плоть  Груздя  там,  где  она
сохранялась в надеждах на возвращение его  сущности.  Мне,  хвала  аллаху,
подобных услуг не требовалось.
   Процеживая   через   голову   эти   мгновенные   мысли,    я,    приняв
спокойно-выжидательную позу, из которой с легкостью  переходишь  в  боевую
стойку, глядел на вошедшего, ожидая его действий; именно они  должны  были
определить линию развития отношений.
   Он, непринужденно улыбаясь и легко ступая, подошел к  столу,  отодвинул
стул, уселся, указал на второе сиденье:
   - Садитесь же, господин Остров. Вряд ли  вы  успели  восстановить  силы
после серьезного пребывания в Пространстве Сна.
   Эти слова, видимо, должны были показать мне, что  посетитель  находится
полностью в курсе моих дел. Я  сел,  продолжая  выжидательно  смотреть  на
него.
   - Прежде всего позвольте поздравить вас с благополучным возвращением.
   - Благодарю, - ответил я тоном, в  котором  легко  можно  было  уловить
сомнение в моей благополучности.
   Его улыбка на миг растянулась вширь, потом сразу  исчезла,  и  на  лице
возникла неописуемая серьезность.
   - Мне целиком понятны  ваши  сомнения.  Вы,  разумеется,  помните,  что
уходили на операцию вовсе не отсюда. И хотели бы  выяснить,  где  и  каким
образом оказались, вернувшись.
   Я продолжал смотреть на него,  не  произнося  ни  слова,  не  делая  ни
единого движения.
   -  Объясняю:  во  время  вашего  отсутствия  мы  сочли   целесообразным
перенести вашу плоть в другое помещение, где мы с вами сейчас и находимся.
   - Волга впадает в Каспийское море, - нарушил я наконец обет молчания.
   - Да, конечно же, это вы поняли и без объяснений. Уточняю: мы находимся
сейчас в одном из помещений Службы Безопасности, я же принадлежу  к  числу
ее сотрудников. Капитан Халдей. Вы, конечно, могли  запамятовать...  но  я
находился у вас вместе с генералом, когда обсуждался вопрос об операции, в
которой вы участвуете. И именно на меня было возложено поддержание связи с
вашим учреждением.
   Черт бы взял: это действительно был он. Просто тогда он за все время не
произнес ни слова, и я не обратил на него особого внимания. К тому же, его
фамилию  я  тогда  расслышал,  как  "Холлидей",  и  решил  было,  что  это
какой-нибудь зарубежный практикант при генерале. Вроде наших легатов.
   - Очень интересно. Как приятно встретиться снова, капитан.
   Я попытался произнести эти слова как можно безразличнее  -  словно  все
это было известно мне задолго до того, как произошло на самом деле,  -  не
очень, впрочем, надеясь, что он поверит. И на всякий случай добавил:
   - Мое тело представляет такую ценность, что  вы  решили  его  похитить?
Или, может быть, оно арестовано?
   Он, похоже, даже обиделся.
   - О каком похищении идет речь? Все  сделано  по  согласованию  с  вашим
Бюро. Мы действуем совершенно законно. Имеем право пригласить  для  беседы
любого гражданина. И если он не в состоянии  явиться  сам  -  оказать  ему
помощь, доставив к нам. Но это ни в коем случае не следует  рассматривать,
как задержание или арест.
   - Бюро? - Я изобразил крайнее удивление. - Что, собственно, вы имеете в
виду, капитан?
   - Ну, ну. Остров, - произнес он укоризненно, словно шалящему ребенку. -
Вы же серьезный человек, да и дело вовсе не шуточное. Хотелось  бы,  чтобы
вы отнеслись к этому именно так...
   Он говорил еще что-то, достаточно много, я же  в  это  время  старался,
слушая его, вычислить - кто же у нас в Институте  сделался  их  человеком.
Потому что вся наша терминология, которой он  вдруг  начал  густо  сыпать,
могла стать известной ему только через кого-то  из  поваров  нашей  кухни.
Подозрений сразу же возникло несколько. Но - ни одного серьезного. Что  же
- они решили взять операцию целиком в свои руки и  хотят  руководить  мною
непосредственно, отстранив Институт?  Зачем?  Ради  будущей  славы?  Может
быть, этот прием с увозом тела у них применялся и  раньше?  Чепуха:  я  бы
знал. Вывезти тело из Института - дело  серьезное,  тела,  к  счастью,  не
микрофильмируются,  а  в  компактный  груз   превращаются   только   после
кремации...
   - Простите?
   Я  так  увлекся  своими  рассуждениями,   что   пропустил   мимо   ушей
заключительную часть его прочувствованного выступления.
   - Что?
   - Я не совсем понял ваши последние слова...
   Он, казалось, искренне удивился:
   - Чего же в них непонятного?
   - Знаете, после таких напряжений мозг иногда не  срабатывает.  А  кроме
того... Извините, но все, что касается нашей деятельности  в  Пространстве
Сна или в связи с такой работой, я привык - да и обязан - обсуждать только
с  моими  прямыми  начальниками  и  другими  участниками  операции   -   в
соответствии с их компетенцией. Вы же не относитесь ни к тем, ни к другим.
Поэтому...
   - А, ну да, конечно же. Хорошо, повторяю: мы  не  собираемся  играть  с
вами втемную. Что касается руководства Бюро - оно в курсе наших намерений,
и не только согласно с ними, но даже  приветствовало  их.  Иначе,  как  вы
понимаете, вряд ли они позволили бы нам одолжить вашу плоть. Сам Тайгер...
   Это в смысле  -  Тигр?  Сделаем  крохотную  зарубку  на  посохе  своего
внимания. Уже не первую, кстати.
   - Сам Тайгер  просил  передать  вам,  что  вы  заинтересованы  в  нашем
сотрудничестве не менее, чем мы. Потому что цель ведь у нас одна!
   Он сделал паузу - специально для  моей  реплики.  Чтобы  доставить  ему
удовольствие, я подал ее:
   - Какова же эта цель, по-вашему?
   В глазах его мне почудилось удовлетворение. Словно он был музыкантом  и
только что успешно прошел трудный пассаж.
   - Возвращение Груздя, естественно, что же еще?
   - Ну да, ну да, как же иначе, - откликнулся  я.  -  Спасибо,  теперь  я
понял. Прошу вас - продолжайте.
   - С радостью. Итак - сотрудничество. Потому что - вы знаете  это  лучше
меня - все операции в Пространстве Сна могут осуществляться  только  после
тщательной  подготовки  здесь,  в  нашем  мире  -  и  в  результате  такой
подготовки. Там, в Пространстве Сна, вы имеете полную свободу действий. Но
здесь наши  возможности  куда  шире  ваших.  Мы  можем  обеспечить  лучшую
информационную базу - чтобы вам  там  приходилось  пореже  сталкиваться  с
неожиданностями.  Мы  можем  совершать  необходимые   и   профессиональные
оперативные действия, чтобы выяснить - кто вам мешает,  кто  противостоит,
и, наконец, - кто же совершил похищение Груздя. Как только  мы  выйдем  на
этих лиц - мы начнем работать с ними и, будьте уверены, получим нужные нам
данные. После чего ваша работа там облегчится на несколько порядков -  вам
останется только прийти, взять и доставить  Груздя  сюда,  вернуть  в  его
бренную плоть.
   Очередная зарубка.
   - Звучит прекрасно, - сказал я, изображая на лице некую  комбинацию  из
недоверия и воодушевления. - Но, боюсь,  это  слишком  великолепно,  чтобы
оказаться еще и реализуемым.
   - Вот и снова вы не хотите воздать нам должного. Все сказанное вполне в
наших силах. Но, разумеется, при одном условии.
   Снова пауза - и снова моя реплика:
   - При условии серьезной поддержки с нашей стороны?
   - Рад, что на сей раз вы все поняли.
   - Вы доходчиво объясняете.
   - Итак, вы согласны?
   - На сотрудничество?  Но  вы  так  и  не  раскрыли  -  в  чем  же  оно,
собственно, должно заключаться.
   - Разве? Простите, я просто еще не добрался до этого. Мы не  собираемся
требовать  от  вас  ничего  невыполнимого;  мы  не  намерены  давать   вам
какие-либо  поручения  или  указания,  связанные   с   вашей   работой   в
Пространстве Сна. То есть у нас и в мыслях нет - вмешиваться в ваши  дела.
От вас же мы хотим лишь одного. Зная заранее схему ваших действий там,  мы
могли бы заблаговременно и качественно обеспечить их подстраховку  отсюда.
Это - первое. Возможностей у  нас  немало.  Начиная  хотя  бы  с  гарантий
безопасности вашей плоти здесь. Согласитесь, что до сих пор вы  относились
к этому достаточно легкомысленно. Разумное ли дело - уходить  на  операцию
из своего дома, как это сделали вы на этот раз. Да и там, в Бюро  -  любое
тело можно просто-напросто вынести через окно палаты, в наше время ни  для
кого не составит трудности проникнуть на второй  или  третий  этаж  извне,
вынуть стекло - ну, и так далее...
   Еще одна зарубка - и достаточно глубокая. Что же касается ухода из моей
квартиры прямо в Пространство Сна - этот факт не вполне  совпадал  с  тем,
что подсказывала быстро проясняющаяся память.
   - А вот попробуйте, - продолжал он, высокомерно усмехнувшись, - вынести
хоть самую малость отсюда. Что - вынести; вы и сами отсюда не выйдете  без
нашей помощи. Прежде всего - просто заблудитесь!  Здесь  же  вы  будете  в
сохранности, как в банковском сейфе. И это - лишь наименьшее из того,  что
мы можем вам предложить. Хотя, не отрицайте, собственное тело -  не  такая
уж малость...
   С этим я просто не мог не согласиться.
   - Второе, - продолжал капитан. - Как вы  сами  понимаете,  всякое  ваше
действие в ПС будет вызывать противодействие здесь - со стороны ваших -  и
наших - оппонентов. Ясно же, что их ответные ходы  там  будут  зарождаться
здесь. И, предполагая эти возможные ходы, мы получим неплохую  возможность
пресечь их тут уже в начальной стадии.
   - Простите, капитан. Вы,  видимо,  исходите  из  того,  что  противники
находятся на этой же территории - в  России,  в  Москве.  Но  с  таким  же
у