е не было еще побеждено. Оно вытянуло одну  скелетообразную
руку, и прежде чем Квамус успел отклониться,  схватило  его  за  туловище.
Квамус закричал, я увидел,  как  он  направляет  струю  шипящего  газа  на
пальцы, стискивающие его. Но Микцанцикатли  стиснул  его  еще  сильнее.  Я
услышал ужасный треск,  доносящийся  изнутри  изолированного  комбинезона.
Квамус дернулся, потом повис, еще раз дернулся и упал на пол.  Шланг  упал
возле него, извиваясь как змея и разбрызгивая вокруг струю газа.
     Я, шатаясь,  встал  и  схватил  наконечник  шланга.  Металл  был  так
холоден, что мои руки тут же примерзли к нему и я уже не мог их  оторвать.
Я направил струю на Микцанцикатли, начал  поливать  его  сверху  вниз,  по
ребрам, по голове, крича изо всех  сил,  выкрикивая  неразборчивые  слова,
лишенные смысла, слова страха, ненависти и истерии мести.
     Микцанцикатли потянулся ко мне рукой,  медленно,  но  неотвратимо.  Я
полил его пальцы и увидел, что они  чуть  отдернулись,  но  через  секунду
демон вытянул другую руку.
     Я  отскочил,  но  споткнулся  об  онемевшее  тело  какого-то  старца.
Огромная лапа Микцанцикатли схватила меня за бедро, а потом обвила  вокруг
пояса. У меня было ощущение, что я попал в открытую пасть акулы-людоеда.
     - А-а-а! - заорал я во всю глотку. Я знал, что мне  пришел  конец.  Я
чувствовал,  как  лопаются  мои  ребра,  я  чувствовал  ужасную   боль   в
раздавливаемых костях таза. Я все еще поливал лицо демона,  но  постепенно
начинал терять  сознание.  Все  вокруг  становилось  черно-белым,  как  на
негативе. Я услышал треск ребра, которое не выдержало нажима.
     Неожиданно нажим ослаб, а потом совершенно исчез. Я упал  на  колени,
крепко закрыл глаза и старался направить струю газа на Микцанцикатли, хотя
и не мог сориентироваться, где находится демон. Лишь через какое-то  время
я пришел в себя, поднял голову и, оглядевшись, увидел, что случилось.
     Среди живых трупов  появилась  Джейн,  излучающая  неземной  свет,  с
совершенно белым лицом и вся  белая,  но,  несмотря  на  это,  прекрасная.
Прекрасная и сильная. Ее волосы колыхались вокруг головы,  как  и  раньше,
когда я видел ее в нашем доме, но теперь от них брызгали лучи  серебряного
блеска, подобно солнечной короне.
     Она была совершенно обнажена, но по какой-то причине ее  великолепное
пышное тело было асексуальным, одухотворенным. Рядом с ней стоял маленький
мальчик в возрасте четырех или пяти лет, такой же  красивый,  как  и  она,
такой же нагой и излучающий такой же неземной, спокойный свет.
     Микцанцикатли неуверенно поднял свою ужасную голову. Вокруг его  скул
наросли толстые ободки изморози, с ключиц  свисали  длинные  сосульки.  Он
посмотрел на Джейн с заметным недоверием и закричал, как раненный зверь.
     Я не понимал, что произошло, но воспользовался случаем. Двигая шланг,
я взобрался на голень Микцанцикатли,  а  потом  на  его  массивное  бедро.
Несмотря на боль, которая пронизывала меня всего, сжав зубы, я добрался до
грудной  клетки  Микцанцикатли,   остановился   там   и   вливал   в   нее
замораживающий газ, пока позвоночник  демона  не  покрылся  толстым  слоем
белого мерцающего инея.
     Джейн постепенно растворилась в воздухе, а  мальчик  исчез  вместе  с
ней. В ту же самую минуту раздался треск.  Один  из  замороженных  пальцев
Микцанцикатли отломался от ладони и с треском упал на  пол  склада.  Потом
отломалось какое-то ребро, потом следующее; мне казалось, что  я  стою  на
качающейся грудной клетке, когда  весь  скелет  Не  Имеющего  Плоти  начал
разваливаться на куски под моими ногами.
     Голова его склонилась вперед, позвоночник лопнул, и огромный  ужасный
череп покатился по бетонному полу, после чего развалился на десятки  более
мелких черепов.
     Я слез со скелета демона. Вокруг меня мертвецы из Салема и Грейнитхед
опускались  на  землю  как  кучи  тряпок.  Ложная  жизнь  покинула  их,  а
лжедыхание улетело из их легких.
     Энид медленно подошла и помогла мне  закрутить  рычаг,  перекрывающий
поток жидкого азота. С обеих моих ладоней была содрана кожа, я был  тяжело
изранен, но по крайней мере был жив и благодарил за все это Бога.
     - Ты видела Джейн? - спросил я Энид дрожащим голосом. - Ты видела ее?
     Энид кивнула.
     - Конечно, видела. Ведь это я сама ее вызвала.
     - Ты ее вызвала? Каким образом?
     Энид положила мне руку на плечо и широко улыбнулась.
     - Идем, - сказала она. - У нас еще  очень  много  работы.  Мы  должны
вынести отсюда все останки демона  и  похоронить  их  в  разных  местах  с
соблюдением ритуала.
     - Но все же, как ты вызвала Джейн? И почему она нам помогла?  Ведь  я
думал, что и она служит Микцанцикатли.
     - Да, так и было, - подтвердила Энид. - Пока ты не убил ее во  второй
раз, потому что этим ты освободил ее из-под власти демона. Благодаря  тебе
она теперь может уйти на вечный  покой,  так  же  как  и  твой  так  и  не
родившийся сын.
     - Но я так и не понимаю, почему все же она появилась здесь.
     Энид оглядела омерзительное содержимое склада и с грустью  посмотрела
на останки Квамуса.
     - Ваша жена принадлежала к нашему  сообществу,  мистер  Трентон.  Она
никогда тебе этого не говорила, потому что это было ей запрещено. Но ты  и
так не поверили бы ей.
     - К сообществу?
     Энид еще раз кивнула.
     - Твоя жена была ведьмой из Салема. Не по материнской линии, а только
со стороны отца, потому-то она и не обладала большой мощью. Но все же  она
была в достаточной мере ведьмой, чтобы  поддерживать  постоянную  связь  с
остальными членами сообщества, и, конечно же, как ведьма, являлась  крайне
подверженной влиянию Микцанцикатли.
     - Ну и что же будет теперь? - спросил я, указывая  кивком  головы  на
разбитый  скелет.  -  Исчезнет  ли  ваша  мощь,   если   чудовище   теперь
окончательно уничтожено?
     - Я не думаю, - ответила Энид. - Мощь добра будет существовать вечно.
Когда Микцанцикатли увидел вашу любимую умершую жену, мистер Трентон,  это
был для него знак, что его мощь ограничена и что  существует  еще  большая
мощь, которая правит миром даже в наши неправоверные времена.
     Я поднял голову. Я был ужасающе измучен. Через  высоко  расположенные
окна книжного склада внутрь падали бледные лучи  послеполуденного  солнца,
прошивая мрачные внутренности складского помещения полосами света,  как  в
соборе. Я понял, что черная мощь Микцанцикатли наконец  побеждена,  и  изо
всех сил старался сдержать неудержимо навертывающиеся на глаза слезы.



                                  ЭПИЛОГ

     Я покинул Грейнитхед в начале мая и на  какое-то  время  поселился  в
Сент-Луисе, у родителей. Мать пыталась меня откормить, а отец  забирал  на
долгие  прогулки  по  ботаническим  садам  Миссури  и  рассказывал  разные
банальности о жизни, поскольку считал, что мне от этого становится  легче.
Он своими руками сшил пару красивых оксфордских полуботинок и  подарил  их
мне без какого-либо предлога, просто чтобы показать, что он меня любит.
     В июне я вернулся в Массачусетс, чтобы продать дом на Аллее Квакеров.
Я съездил в Тьюсбери, посетил старого Эвелита и выпил с ним рюмочку  шерри
в библиотеке. Он сказал мне, что вскоре, наверно, откроет магические  узы,
которыми надеется связать Тецкатлипоку - "дымящееся зеркало", - и  что  он
сможет использовать кусочек кости из разбитого скелета  Микцанцикатли  для
выполнения ритуала, который наконец отошлет его предков на вечный отдых. Я
вышел от него через час. И больше уже нигде и  никогда  не  хотел  слышать
ничего ни о каких демонах.
     Я так и не примирился с Эдвардом Уордвеллом. Я узнал от  Джилли,  что
Эдвард так и не простил мне  того,  что  я  взорвал  "Дэвида  Дарка".  Он,
наверно, имел право чувствовать ко мне отвращение. Что же  касается  самой
Джилли... ну что же, кроме безумного секса нас ничего не связывало друг  с
другом. Я действительно ужасно хотел иметь ее в постели, считая, что этого
может быть достаточно, но все же нас разделяла слишком большое  несходство
характеров...
     Я сходил с Уолтером на Кладбище Над  Водой,  и  мы  вместе  возложили
цветы на  могилы  наших  любимых.  Потом  мы  пожали  друг  другу  руки  и
попрощались. Не знаю, простил ли мне Уолтер, и было ли вообще что прощать.
Микцанцикатли ударил по Салему как ураган,  и  Уолтер  все  еще  занимался
упорядочением жалоб о возмещении или помогал в идентификации  и  повторном
захоронении умерших.
     Я попрощался с Лаурой. С попрощался и  с  Кейтом  Ридом,  и  с  женой
Джорджа Маркхэма. Джорджа  так  и  не  нашли.  В  полицейских  списках  он
фигурировал как "исчезнувший, вероятнее всего убитый".
     Потом я наконец поехал к дому на Аллее Квакеров, постоял  в  заросшем
саду с руками в карманах, поглядывая в сторону пролива Грейнитхед. Вдали я
видел паруса лодок и блестящие в летнем солнце воды Салемского залива.
     Я раскачал старые качели, пока не услышал выразительное  скрип-скрип,
скрип-скрип. Когда же я их отпустил, качели  поспешно  потеряли  размах  и
неподвижно застыли.
     Ветер овевал меня теплом. У меня было такое чувство, будто  весь  мир
рожден заново. Я вышел из дома  и  тихо,  но  решительно  запер  за  собой
садовую калитку.