ся с каждым мгновением.
	-  Есть какие-нибудь предположения? -  спросил меня Дэн.
	Я пожал плечами.
	Такой напор может возникнуть по сотне причин. Один подводный 
резервуар мог переполниться и пролиться в другой. Или под землей 
могло произойти маленькое извержение вулкана.
	-  Это то сотрясение, которое мы почувствовали?
	-  Может быть. Я не знаю.
	Я еще обдумывал все это, когда увидел человека, медленно 
идущего к нам из-за угла дома. Похоже, это был сосед, краснолицый 
человек в выцветшей и в пятнах масла бежевой шляпе. Он был 
коренастым и шел, засунув руки в карманы. Подойдя поближе, он 
остановился и посмотрел на нас, как фермер, заставший парочку в своей 
пшенице.
	-  Я видел ваши машины и подумал, что могу подойти и 
посмотреть, в чем дело,-  сказал он.
	-  Рад видеть, что соседи Бодинов интересуются, как у них дела,-  
сказал я, вставая и вытирая руку платком.-  Я Мейсон Перкинс, 
водопроводчик, а это Дэн Керк из районного отдела здравоохранения.
	-  Я видел вас в Нью-Милфорде,-  кивнул сосед.-  Меня зовут Грег 
Мак-Алистер. Я поселился в соседнем доме несколько недель назад.
	-  Грег Мак-Алистер? -  спросил Дэн.-  Вы не сын Уильяма Мак-
Алистера, который жил здесь раньше?
	-  Точно. Дом -  фамильная собственность, а я уехал, когда умер 
отец, и поехал на ферму в Айове. Теперь я продал там ферму и приехал 
сюда. Слишком стар, чтобы жить вне дома, понимаете ли.
	Дэн сказал:
	-  Вы слышали предупреждения о колодезной воде в округе. Вы 
ведь ее не пили?
	-  Нет, сэр,-  сказал Грег Мак-Алистер.-  Я никогда в жизни не пил 
колодезной воды, ни я, ни мой отец, ни его отец.
	-  Никогда? Почему же? -  спросил Дэн.
	Грег, не вынимая рук из карманов, неопределенно пожал плечами.
	-  Может, это глупость,-  сказал он нам,-  но в моей семье есть 
поверье, что все колодцы здесь прокляты. Мой дедушка называл их 
Колодцами Ада.


4

	С холмов в районе Кента опять послышались раскаты грома, как 
будто рычал динозавр. Грег Мак-Алистер посмотрел вверх и сказал:
	-  Сейчас польет, как из ведра.
	-  Нам лучше убраться под навес,-  сказал я.-  Ты взял пробы, Дэн?
	Тот кивнул, и мы быстро пошли к дому. Дождь пошел стеной, 
когда мы достигли крыльца, стуча по черепице над нашими головами и 
проливаясь потоками воды на лужайку.
	-  Год определенно был сырым,-  сказал Грег, доставая пачку 
"Кэмела" и закуривая.-  Нижняя часть моего четырехакрового поля 
почти затоплена.
	-  Вы еще занимаетесь фермой? -  спросил Дэн.
	-  У меня две коровы, и все. Да и те больше как декорации.
	Я прислонился к стене дома, обшитой деревянными планками, и 
снял свою бейсболку.
	-  Я ничего не слышал о проклятиях,-  сказал я Грегу.
	-  Проклятиях на колодцах? -  спросил Грег Мак-Алистер, пуская 
струи дыма из волосатых ноздрей.-  Это очень старая история, которую 
рассказывали еще старики, а сейчас забытая. Некоторые склеротики ее 
еще помнят, но большинство уже нет. Нью-Милфорд изменился с тех 
пор, как я был ребенком.
	-  Что это было за проклятие? -  спросил Дэн.
	Грег Мак-Алистер фыркнул.
	-  Ну, это было что-то вроде стихотворения, это все, что я знаю. 
Папа читал мне его на ночь, когда я был маленьким. Он говорил, что 
никто вокруг не пил местную воду, они всегда ездили к Непогскому 
водохранилищу с цистернами и привозили воду с собой, а еще раньше, 
может быть, и к Сквантскому пруду. Но никто не пил колодезную воду, 
только мыли ею посуду, стирали, поливали поля или поили животных.
	Я достал сигару и прикурил. Меня подташнивало, и я подумал, не 
слишком ли быстро я проглотил бифштекс. Я вообще нервничал. Мне 
бы не мешало выпить чего-нибудь.
	-  Вы курите эти штуки с пластмассовыми наконечниками? -  
спросил Грег Мак-Алистер.-  Я слышал, от них развивается рак зубов.
	-  Рак зубов? -  удивился Дэн.
	-  Точно. Пластик, должно быть, чаще всего вызывает рак, не 
считая сыра.
	Я взглянул на Дэна. Похоже, в вопросах медицины на Грега нельзя 
было положиться. Но Дэн изобразил на лице фразу: "это наш 
единственный свидетель". Вслух он сказал:
	-  Расскажите нам этот стишок, Грег. Как он звучал?
	Грег улыбнулся, отчего его лицо пошло морщинами, а рот 
растянулся, как старая ткань.
	-  Мой отец столько раз рассказывал мне его, что я, наверное, буду 
помнить его на смертном одре.
	Он затянулся, выпустил дым и продолжал:
	- Звучал он так:

		~Не пей водицы,
		Пей вино.
		И не падет тебе на голову
		Проклятье Понтанпо.

		Мы не глотали воду
		Из колодцев в Престоне
		Чтобы проклятой чешуе
		Не завестись на коже~.

	Дэн поднял брови.
	-  Ваш отец рассказал вам этот стишок? Сколько вам тогда было?
	Грег задумчиво потер подбородок.
	-  Лет одиннадцать.
	-  Он говорил, что значат эти слова?
	Грег, казалось, был озадачен.
	-  Что значат эти слова?
	-  Да. Он говорил, что это за проклятье Понтанпо, например? И 
что это за "проклятая чешуя"?
	Дождь стучал по карнизу крыльца.
	Грег медленно покачал головой.
	-  Я не помню, чтобы он говорил. Может, когда я был совсем 
малышом. Но значения слов я не помню. Мне и в голову не приходило 
думать об этом. Это значит то, что значит, и все.
	-  Но, может, вы постараетесь догадаться? -  настаивал я.
	-  Ну, это запросто,-  сказал он мне.-  "Пей вино" -  значит, не пей 
колодезной воды, а Понтанпо, наверное, какой-нибудь, краснокожий. 
Похоже ведь на индейское имя, а? Может быть, краснокожие наложили 
проклятье на воду; какое-нибудь племя алконианцев, наверное. А может, 
и не так, кто может знать? В любом случае, во втором стишке сказано не 
пить воду в районе Нью-Престона, чтобы не было чешуи на коже.
	-  Но вы знаете, что это значит? Можете догадываться? Может 
быть, кто-нибудь вам говорил?
	Грег сильно затянулся, и кончик сигареты зажегся оранжевым 
светом. Подумав некоторое время, скребя в задубевшем затылке над 
морщинистой красной шеей, он отрицательно покачал головой.
	-  Я спрашивал отца раз,-  сказал он,-  но он сказал лишь, что это 
связано с людьми-коленями.
	-  Люди-колени? Вы имеете в виду вот это место посреди ноги?
	-  Да, точно. Он больше ничего не знал. Он только сказал, что стих 
был предназначен для предостережения простых людей от людей-
коленей. Больше он ничего не знал. Местные старики знали, а он нет, да 
и не думал спрашивать. Он говорил, что такие вещи лучше не знать.
	Дэн вынул пробу воды и поднял ее на серый свет дождливого дня. 
Даже не сходя с места, я видел, что у нее тот самый желтоватый оттенок, 
хотя это могло быть вызвано отчасти той грязью, которая находилась в 
бьющем из насоса фонтане. Только полный анализ покажет, что в воде.
	Дэн спросил у Грега Мак-Алистера:
	-  Вы видели колодезную воду? Вот такого желто-зеленого цвета?
	Грег, прищурившись, посмотрел на пробу и покачал головой.
	-  Я не помню случая, чтобы вода не была бы чистой. Это вода с 
грязью, ведь так?
	-  Нет,-  сказал Дэн.-  Если бы это была грязь, она бы осела, а вода 
окрашена ровно по всей высоте банки.
	-  Это яд? -  спросил Грег.
	-  Возможно,-  сказал Дэн.-  Это я и постараюсь выяснить.
	Попыхивая своей канцерогенной сигарой, я вставил:
	-  Вот почему мы интересовались насчет стихов. В легендах может 
быть какая-нибудь подсказка.
	Грег посмотрел на Дэна, потом на меня.
	-  Вы действительно хотите побольше разузнать о старых 
историях?
	-  Конечно. Вы знаете еще какие-нибудь?
	-  Не я. Но у моего деда была книга, где, как он говорил, были 
старые предания Нью-Милфорда, Вамингтона и вообще всей округи. 
Она называлась "Легенды Литчфилда".
	Я посмотрел на часы. Было уже начало четвертого, а дождь не 
кончался. Я подумал о Джимми и Элисон, которые прячутся в лесу, 
ожидая темноты. Это мало успокаивало. Больше, наверное, пугало. С 
Джимми и Элисон, наверное, произошло что-то ужасное. Кожа пошла 
чешуей, и почему-то им была нужна именно моя помощь. Наверное, 
потому что я был единственным, кто не стал бы сначала стрелять, а 
потом смотреть, кто это.
	Дэн спросил Грега Мак-Алистера:
	- Эта книга еще у вас? Мы бы очень хотели на нее посмотреть.
	-  Она в ломбарде. Все пошло с молотка, когда умер отец, и мы 
сдали дом в аренду. Все, что не продали, сейчас на складе в Кедивуде. 
Если вы так хотите ее заполучить, я могу вам дать письмецо к старику 
Мартину. Он разрешит вам подержать ее немного.
	-  Вот это по-соседски,-  сказал Дэн.-  Что бы там ни случилось с 
Бодинами, эта вода и старые истории помогут нам вытащить их из этой 
передряги.
	Грег выбросил окурок под дождь. На западе появилась полоса 
чистого неба, и дождинки на траве засверкали.
	Грег тихо сказал:
	-  Я слышал, что малыша Оливера убили. Утопили в ванной или 
что-то в этом роде. Это правда?
	-  Нет,-  сказал я.-  Мы пока не знаем, что случилось. Мы даже не 
нашли Джимми и Элисон. Картер Уилкс говорит, что дело дрянь.
	-  Я просто повторяю, что слышал,-  сказал Грег Мак-Алистер.-  Я 
не имел в виду ничего плохого.
	-  Я не знаю,-  сказал я.-  Но вы можете передать тому, кто вам это 
сказал, что это неправда, и проследить, чтобы они разнесли правильную 
версию так же, как разнесли вранье.
	-  Конечно, я так и сделаю. Теперь вам, наверное, нужно письмо к 
старику Мартину. Если вы не откажетесь подвезти меня на мою ферму, я 
напишу ему прямо сейчас.
	-  Спасибо. Это будет очень кстати.
	Грег Мак-Алистер опять улыбнулся своей морщинистой улыбкой.
	-  Я рад этому. Видите ли, я сосед и хочу помочь всем, чем могу.
	Дэн вздохнул.
	-  Спасибо, мистер Мак-Алистер. А теперь пойдемте, пока дождь 
утих.
	К тому времени, как мы вернулись в лабораторию Дэна, небо 
почти почернело и в воздухе пахло еще одним ливнем. Мисс Вордел 
уехала домой с мигренью, но Рета была на месте, работала с 
микроскопом над препаратами кожи ракообразной мыши. Она в 
одиночестве сидела в ярком полукруге света лабораторной лампы.
	Сама мышь лежала на дне клетки, тяжело дыша. Она была все 
такой же чешуйчатой, но окостенение вроде бы не распространялось. 
Быстро взглянув на мышь, я отвел глаза. Она слишком напоминала мне 
беднягу Оливера и то, что я, возможно, увижу, встретившись с его 
родителями. Чешуя, хрящевые суставы и костяные панцири.
	Дэн повесил на вешалку свое мокрое пальто и сказал:
	-  Ну, как дела? Тест Хирсмана прошел успешно?
	Рета выпрямилась на стуле и потерла глаза. Дэн наклонился и 
уставился в микроскоп.
	-  Как будто обычная ткань, как у ракообразных,-  сказал он.
	Рета кивнула.
	-  В строении клетки действительно ничего необычного. 
Чешуйчатая часть тела мыши имеет такое же строение, как и панцирь 
краба, а ее "мышиная" часть абсолютно нормальна и ничем не 
примечательна.
	-  Ты пробовала давать мыши еще воды Бодинов?
	-  Нет. До этого я еще не добралась. И я не уверена, что у нас есть 
оборудование для такого эксперимента. По крайней мере, нам нужен 
мортоновский рефрактор.
	Дэн пригладил несуществующие волосы.
	-  Думаешь, нам надо отослать это в Хатфорд?
	Она слезла со стула и пошла к клетке мыши. Уставившись на 
маленькое чудовище сквозь прутья клетки, она сказала:
	-  Перемена очень интересная. Мягкие ткани мыши превратились в 
роговую оболочку, как у краба, и все это произошло, не убив ее и даже не 
вмешавшись в работу организма. Я сделала рентген двадцать или 
тридцать раз, и он показывает, что внутри у мыши все в порядке. 
Смотрите.
	Мы окружили светящийся изнутри стол в конце лаборатории, и 
Рета открыла конверт со снимками. Она разложила их на столе, и мы 
тщательно рассмотрели все до одной.
	-  Вот самый удачный снимок,-  сказала Рета, показывая рукой.-  
Вы видите, что скелет растворился и кальций каким-то образом вышел 
наружу. Мы видим животное, которое вывернулось наизнанку и развило 
наружный скелет.
	Я уставился на снимок с опаской.
	-  Что-нибудь указывает на то, что это из-за воды? -  спросил я.
	Она пожала плечами.
	-  Ничего определенного. Но я выяснила, что эти мерзкие жучки 
выделяют какой-то фермент, который действует как катализатор всего 
процесса.
	-  Ясно. Итак, дело в воде?
	-  С вероятностью 98 процентов.
	Дэн проглядел все фотографии, а потом выключил светящийся 
стол.
	Помолчав минуту, он сказал:
	-  Что меня донимает, так это вопрос "почему?"
	-  Почему -  что?
	Он поднял глаза.
	-  Почему эти двухмиллионнолетние микробы все еще живут и 
почему они так странно действуют на людей и животных? Сначала я 
думал, это вирусы, но они не ведут себя, как вирусы, и то, от чего 
страдает мышь, не есть болезнь в моем понимании. Мышь находится 
каком-то вполне нормальном состоянии, которое, похоже, часть 
жизненного цикла этих микробов или чего бы то ни было еще.
	-  Ты должен признать,-  сказала Рета,-  что мы не видели этот цикл 
полностью. Мышь наполовину окостенела, так же как и Оливер Бодин. 
Мы не знаем, что случается, когда все тело оказывается в раковине.
	Я кашлянул.
	-  Сегодня вечером, может быть, узнаем. Когда пойдем повидать 
Элисон и Джимми.
	Рета натянуто улыбнулась.
	-  Если честно, то я надеюсь, что ты не пойдешь. Для них самих 
будет лучше.
	-  А если предположить,-  сказал я,-  что они, как москиты, просто 
переносят ферменты от одного хозяина к другому?
	-  Теоретически это возможно,-  сказал Дэн.-  Но какой хозяин 
может быть под Литчфилдскими холмами, на глубине полутора 
километров? Где, прежде всего, взялись условия для их образования?
	Я пожал плечами.
	-  Может, под нами доисторический труп. Мертвый троглодит или 
что-нибудь вроде того.
	Дэн поднял брови.
	-  Звучит, конечно, дико,-  сказал я ему.-  Но последнее время все 
вокруг сплошная дикость, так что надо искать дикие ответы.
	Дэн посмотрел на Рету, а та в ответ одарила нас ободряющей 
мягкой улыбкой. Мне ужасно захотелось провести еще несколько минут 
вместе с ней у меня дома, но это, по-моему, была судьба. Мы могли бы 
встретиться в другой жизни или даже в следующую пятницу, если бы я 
сумел убедить ее порвать с Поросенком Пэкером.
	-  Хорошо,-  сказал Дэн.-  Давайте придумывать дикие ответы. У 
тебя есть что-нибудь?
	Я сел на край лабораторной скамьи.
	-  Я не уверен, но мне кажется, что за всем этим есть какая-то цель. 
Посмотри, как утонул Оливер. Что бы это ни сделало, что бы ни 
подстроило утопление, это существо не было слабым и глупым. Может, 
это был человек. Если бы мне дали недели две и справочник по 
гидроинженерии, я бы выяснил, как это сделать. Но ход мыслей за всем 
этим не похож на человеческий. Я хочу сказать, что человек использует 
простейший способ добраться до жертвы. Зачем топить мальчика, 
наполняя комнату водой, когда можно запросто утопить его в китайской 
вазе? Зачем вообще топить, когда можно заколоть? Зачем закалывать, 
можно просто застрелить. Для человека нет смысла убивать мальчика, 
затапливая всю комнату.
	Рета провела рукой по волосам.
	-  Что ты хочешь сказать? Что это был не человек?
	Я развел руками.
	-  Если применить психологический закон, согласно которому все 
создания используют простейшие средства, чтобы сделать что-нибудь, 
то можно заключить, что, затапливая комнату, его убийца использовал 
простейший доступный ему способ.
	Дэн вздохнул.
	-  Что же за создание, черт побери, которое находит такой способ 
простым? Кит?
	-  Я не знаю. Я просто размышляю.
	-  Заметно. Итак, ты думаешь, что Оливера убил кит. А как насчет 
микробов в воде? И в чем еще ты не уверен? -  ответил Дэн с сарказмом.-  
А то уж я испугался, что мне не остается материала для исследований.
	Я достал сигару и прикурил. Выпустив облако дыма, я сказал:
	-  Объяснение, которое удовлетворяет фактам, обстоятельствам, 
психологии?
	-  Не знаю. Но ты заведомо предполагаешь, что это какое-то 
создание, которое способно перенести двадцать тонн воды на два этажа 
дома Бодинов, а потом обратно. Ты предполагаешь, что есть существо, 
которое имело бы желание это сделать?
	-  Да, кому-то или чему-то захотелось это сделать,-  парировал я,-  
потому что он -  или она -  сделал это.
	Дэн долго не отвечал, а затем сказал:
	-  Хорошо, оставим этот вопрос. Может быть, Картер сообщит 
какие-нибудь детали. Как насчет жучков? Какая у тебя теория?
	Ответила Рета:
	-  Может быть, их поместили в воду намеренно. Может быть, это 
бактериологическое оружие.
	-  Верится с трудом,-  сказал Дэн, качая головой.
	-  А почему? -  спросила Рета.-  У Советов есть нервно-
паралитический газ, ботулит, вирусы. Почему у них не могло быть 
жучков, превращающих людей в чудовищ?
	-  Потому что это дурь,-  бросил Дэн.-  Советам надо убивать 
людей, а не превращать их в чудовищ, а кроме того, вряд ли Нью-
Милфорд является стратегическим пунктом.
	-  Я думаю, что утопленник и жучки в воде -  проявление одной 
проблемы,-  вставил я.-  Нам нужно думать о них, как о ключах к 
разгадке.
	-  Я знаю,-  сказал Дэн.-  Гигантский кит с наклонностями убийцы.
	Я посмотрел на грозовое небо. Было уже почти темно, а темнота 
означала рандеву с Джимми и Элисон. У меня странно покалывало 
ладони, и я вдруг осознал, что почти разжевал пластиковый наконечник.
	-  Одно ясно,-  сказала Рета.-  У нас недостаточно свидетельств, 
чтобы сделать какой-нибудь разумный вывод. Нам придется подождать, 
пока Джек Ньюсом придет с медицинским отчетом и пока мы закончим 
опыты с мышью.
	Я спросил у Дэна:
	-  Ты пойдешь со мной на ферму Паско? Мне может понадобиться 
помощь.
	-  Конечно, если я не отпугну их.
	Я криво усмехнулся.
	-  Я думаю, что отпугнуть могут они нас. У тебя фонарь здесь есть? 
Мой, по-моему, дома. А камера есть. Даже если мы не увидим их 
хорошо, хоть снимки сделаем.
	-  У меня есть инфракрасная камера. Рета, там осталась пленка?
	Рета пошла проверить в морозилке. Пленка чувствительна к теплу, 
а не свету, поэтому ее хранят в холоде. Пока она копалась в ящике, мы, 
трезвые до безобразия, смотрели на задыхающуюся мышь и думали, во 
что мы вляпались.
	Снаружи оглушительно громыхнуло, и дождь застучал по крыше 
лаборатории с такой силой, будто хотел пробить ее и пролиться на наши 
головы.
	-  У тебя Библия есть? -  спросил я у Дэна.-  На случай, если нам 
надо будет построить ковчег.


	До фермы Паско ехать было недолго, но дорога вилась между 
холмов по направлению к Шерману, а дождь превратил ветровое стекло 
в калейдоскоп бликов, теней и отражений. Шелли рассудил, что на 
заднем сиденье холодновато, и перебрался на колени к Дэну и с 
несчастным видом сидел там, вонзая когти в ноги Дэна каждый раз, 
когда нас заносило на повороте.
	Мы особо не разговаривали, пока ехали. Дэн не был настроен 
размышлять, а я сильно нервничал. Может быть, Дэн тоже нервничал. Я 
думаю, каждый бы занервничал, имея в перспективе встречу с людьми, 
превратившимися, по всей видимости, в ракообразных.
	Но меня удивляло, что мы относительно спокойно воспринимали 
ситуацию. То, что происходило, было пугающе нелогичным, и все же мы 
встречали это без паники и с практичной точки зрения. Стоит отметить, 
что смелость наша происходила от незнания. Мы не знали, против чего 
пошли, и это нас не пугало.


	Ферма старика Паско всегда закрывалась на зиму. Он был 
ведущим молочником в округе Шермана, но после того, как умерла его 
жена, а сыновья выросли и уехали, он потихоньку превратился в 
дряхлого старика. Он по-прежнему приезжал в Коннектикут летом и 
сидел на крыльце под гордо развевающимся звездно-полосатым флагом, 
махая или окликая всех, кто шел или ехал на велосипеде, но зимой было 
слишком холодно для его костей, и он улетал в Майами и жил с сыном 
Уилфом, который занимался страховым делом.
	Мы добрались до почтового ящика с надписью блестящими 
буквами "Паско" и внизу готическим шрифтом -  "Нью-Милфорд 
Трибьюн". Потом я направил машину через стену берез, в гулкую 
темноту замусоренной дороги, к призрачному белому дому с зелеными 
верандами. Развернувшись, я выключил двигатель, а фары оставил 
включенными. Дождь стучал и стекал с крыши по ветровому стеклу, и 
мы сидели, как в шлюпке посреди моря.
	-  Сарай в семидесяти-восьмидесяти ярдах вглубь, насколько я 
помню,-  сказал я Д