авьте  нашу  планету,
заселенную миллиардами этих чудовищ!
   - Бросьте ваши фантазии! - поморщился Хиллиард.  -  Лаборатории  на  Луне
абсолютно надежны. Даже если Чужие вырвутся из-под контроля, им  не  вылезти
на поверхность земного спутника, где, впрочем, они  не  смогут  выжить.  Там
вакуум... Лаборатории автономны и не связаны с другими базами и колониями. В
случае крайней опасности мы сможем их  уничтожить.  Кроме  того,  перевозить
споры мы будем в специальном отсеке,  полностью  отделенном  от  корабля.  В
экстраординарном случае мы катапультируем его и  взорвем.  Но,  уверяю  вас,
ничего страшного не произойдет. С  чужим  существом  будет  общаться  только
специализированная   бригада   биотехников,   предварительно   обученная   и
подготовленная! Мы знаем, с чем имеем дело.
   - Нет, не знаете! - стукнул кулаком по стене Бишоп.  -  Не  знаете  и  не
можете знать! Вы смотрели  видеозаписи,  но  и  только!  Вам  приблизительно
известно строение и возможности Чужих, но вы не хотите  признавать  одного.-
Бишоп  выдержал  паузу,  внимательно  смотря  на  Хиллиарда,  и  медленно  и
раздельно проговорил: - Любой Чужой - смерть для всех вас. Ни  один  человек
не может быть обучен и подготовлен к общению с этими  монстрами.  Я  пытался
убедить вас отказаться от задуманных планов, но вижу,  что  это  бесполезно.
Могу сказать только одно - никто из находящихся на "Патне" не выживет,  если
вы продолжите выполнять ваш сумасшедший план.
   - Тоже мне оракул,- усмехнулся Хиллиард.-  Вам,  Бишоп,  сейчас  придется
много поработать, так что оставьте ваши мрачные  предсказания  и  выполняйте
что вам приказывают. Ваша задача на предстоящий  полет  такова,  -  Хиллиард
заговорил тоном, не допускающим  возражений,-  вы  поможете  врачам  уложить
экипаж в гиперсон, а во время полета будете следить за состоянием  крейсера.
Ясно?
   - Да, сэр, - несколько отрешенно ответил Бишоп, глядя в одну точку.
   - Раз ясно, то отправляйтесь к капитану. Если вы  будете  нужны  мне  или
другим руководителям экспедиции, вас вызовут. Все, идите.
   Бишоп еще раз взглянул через окно в палату, где лежала Семцова и работали
Логинов с Ильиным, слегка поклонился Хиллиарду и вышел из  отсека.  Хиллиард
задумчиво посмотрел ему  вслед,  как-то  неопределенно  покачал  головой  и,
подойдя  к  коммуникатору,  набрал  код  капитанской  рубки  корабля.  Через
несколько секунд раздался голос Хоупа:
   - Капитан слушает. Хиллиард, это вы?
   - Да, капитан. Я только что отослал  к  вам  андроида.  Я  прошу  вас,  -
Хиллиард тщательно подбирал слова,- на время,  пока  мы  будем  в  гиперсне,
заблокируйте файлы, отвечающие за управление крейсером. Никто, кроме вас, не
должен получить доступ к системам "Патны". В  случае  чрезвычайной  ситуации
компьютер должен вывести вас из анабиоза.
   _ А в чем дело? - недоуменно спросил Хоуп.- Зачем такие предосторожности?
   - В андроиде. Ничего точно не скажу, но с Бишопом что-то не так. У Других
роботов я никогда не наблюдал подобного состояния.
   -  Да  что  с  ним?  -  донесся  из  решетчатого  динамика  не  на  шутку
встревоженный голос Хоупа.
   - Ничего страшного, но у меня имеются основания временно не доверять ему.
Так что примите к  сведению  мои  указания.  -  Хиллиард  быстрым  движением
отключил связь. Выйдя из медицинского блока, он  отправился  в  свою  каюту,
глядя прямо впереди себя недовольными глазами.
   "Нет, - рассуждал он. - Определенно, при перезаписи мы повредили какую-то
часть его  программы..."  Хиллиард  слишком  много  знал  о  роботах,  чтобы
предположить, что Бишоп сошел с ума. У андроидов такого не бывает.  Все-таки
строение мозга  синтетического  человека  чисто  механическое,  пусть  он  и
обладает разумом. Но в то же время андроид никогда не  стал  бы  кричать  на
человека, а уж тем более - осуждать его решения. В них  изначально  заложено
подчинение людям! Однако эти возможные нарушения программы очень  беспокоили
Хиллиарда. Безусловно, Бишоп не взорвет "Патну", пока весь экипаж  находится
в гиперсне, - робот не может причинить вреда человеку. Но... Черт его знает!
   Хиллиард вполголоса выругался, так и не придя  ни  к  какому  решению,  и
захлопнул за собой дверь своей каюты.
   В густо-желтом свете  SWK-1427-MW  "Патна"  казалась  гигантским  золотым
самородком, плывущим в черной бездне космоса. Огромный в понимании человека,
но ничтожно крохотный в масштабах  Вселенной  комок  металла-все  быстрее  и
быстрее уходил от одной чужой звезды к другой. Гостеприимное и родное Солнце
скрывалось сзади и слева от  крейсера,  а  под  его  брюхом  разворачивалась
гигантская спираль Галактики, взрастившей человека, - ядро  и  отходящие  от
него два рукава, наполненные мириадами звезд, только одна  из  которых  была
вечно желанна и любима каждым из людей. Безбрежно  пространство,  бесконечно
время, бесчисленно количество миров и вечна Вселенная. Все  остальное  имеет
границы. Все, кроме Разума. В каких бы формах он ни проявлялся, в  каких  бы
измерениях ни существовал, в каком бы времени ни  преумножал  себя  -  разум
присутствовал всегда. Всегда с момента творения. И пусть одно его воплощение
уходило в вечность - тут же, пусть на другом конце мироздания, возникало ему
на смену другое.  Разум  был  столь  же  необходим  Вселенной,  как  свет  и
пространство, он такая же ее часть, как  квант  или  галактика,  он  так  же
вечен, как она сама. Чего не скажешь о жизни...
   Перед глазами Кристофера Хоупа зелено-голубоватым светом сияли на  экране
буквы: "КУРС РАССЧИТАН. ЛОГАРИФМИЧЕСКАЯ ПРОГРАММА КУРСА ВЫВЕДЕНА НА  МОНИТОР
12.  ЗАДЕЙСТВОВАНА  СИСТЕМА   ЭЛЕКТРОННОГО   ПРОГРАММИРОВАНИЯ.   ПЕРЕСЕЧЕНИЕ
СВЕТОВОГО БАРЬЕРА ЧЕРЕЗ 250 СЕКУНД. ОТСЧЕТ НАЧАТ".
   Его несложная капитанская  работа  была  полностью  выполнена.  Программа
нового  курса  заложена  в  центральный  компьютер  корабля,   проверены   и
перепроверены все системы крейсера. Теперь,  пройдя  невероятное  расстояние
через малоизвестную и таинственную область космоса, называемую для  простоты
гиперпространством, "Патна" вновь материализуется только спустя 1350 часов в
другом конце Галактики. В эти часы жизнь экипажа будет находиться  полностью
в руках компьютера и Господа Бога. Хоупу всегда становилось  немного  не  по
себе в момент перехода из реальной жизни в глубины гиперсветовых  скоростей.
Каждое тело, достигнув скорости света и не защищенное гиперполем, по законам
физики  должно  перестать  существовать.  Материальный   распад.   Пересекая
световой барьер, любой корабль, лишенный защиты, так же как  и  его  экипаж,
распадается не то что на  молекулы  и  атомы,  а  на  элементарные  частицы,
которые  и  продолжают  двигаться  со  скоростью,  доступной  только  свету.
Защищенная щитом гаперполя  "Патна"  пересечет  роковую  грань  и,  увеличив
скорость до десятков световых лет в секунду,
   уйдет из мира существующего. Хоуп завороженно вглядывался  в  центральные
обзорные иллюминаторы. Вот уже  начал  появляться  эффект  Доплера:  звезды,
находящиеся прямо по курсу корабля, стали  приобретать  ярко-синий  оттенок.
Речевой   синтезатор   привычно   известил   экипаж   об   отключении   поля
искусственного  тяготения,  неистово  взревели  где-то   позади   двигатели,
последние  сигналы  индикаторов  сменили  цвет  с  красного  на  зеленый,  и
окутанная  переливающимся  голубовато-зеленым  ореолом  "Патна",   достигнув
скорости света и превысив ее, навсегда ушла из района  маленькой  невзрачной
звездочки в неизвестность.
   ...Двести  с  лишним  лет  назад  неизвестный  никому  физик-теоретик  из
Оксфордского университета сделал, казалось бы, невозможное. Он  посягнул  на
самое святое в физике - теорию относительности. Старик  Эйнштейн,  наверное,
переворачивался в гробу, когда Вадим Эндерби читал свой доклад на  всемирном
конгрессе физиков в  Минске,  полностью  опровергающий  выводы  Эйнштейна  и
напрочь переворачивающий существующий взгляд на устройство  мира.  Множество
ученых,  придерживавшихся  старой  доктрины,  пытались  отыскать  ошибки   в
вычислениях Эндерби, но его доводы были настолько логичны и неоспоримы,  что
со временем и самые яростные консерваторы смирились.
   Несколькими  годами  позже,  по  воле  случая  и  ошибки  в  производстве
микропроцессоров, появилась микросхема, ставшая основой нового  типа  разума
на планете Земля. Разума механического. Случайность не прошла  незамеченной,
и после долгих доработок человек получил  незаменимого  помощника  и  друга.
Пусть это была пока лишь машина, напичканная сложнейшей электроникой, но эта
машина стала разумна, как и ее создатель. Так два величайших открытия - одно
случайное, другое сделанное человеком,  чьи  портреты  теперь  украшали  все
университеты мира,- круто изменили жизнь на Земле. Но кто знает, что они еще
могут принести цивилизации, кроме  безбрежных  сокровищ  Вселенной?  За  все
время, потраченное человеком на освоение своей собственной Солнечной системы
и планет Галактики, он не встретил ни единого живого существа, стоявшего  бы
по интеллекту на одном уровне с ним. Да, жизнь на других планетах была. Чаще
всего - вирусы, бактерии,  микроорганизмы...  Лишь  на  Афродите  в  системе
звезды  Альтаир  была  обнаружена  высокоорганизованная  жизнь   -   крупные
животные, растительность, но и там о зачатках разума даже  речи  не  шло.  А
люди исследовали немногим больше трехсот звездных систем своей Галактики  из
почти двухсот миллиардов.
   Цивилизация людей уходила все дальше и дальше в глубины неизведанного...

   ГЛАВА ПЯТАЯ

   Сорок два человека, находившиеся в чреве  межзвездного  крейсера,  спали.
Нет, это  был  вовсе  не  привычный  каждому  ночной  сон,  с  его  обычными
физиологическими стадиями. То состояние, в котором пребывал экипаж  "Патны",
даже собственно сном можно было  назвать  с  большой  натяжкой.  Оно  скорее
напоминало смерть; пусть временную,  пусть  продолжавшуюся  всего  несколько
недель - но человека, заключенного в  саркофаг  из  металла  и  пластика,  с
температурой тела около шестнадцати градусов и  метаболическими  процессами,
замедленными в тысячи раз, трудно назвать спящим. Но многие люди видели сны:
мозг, продолжавший работать даже в таком  состоянии,  старался  хоть  как-то
скрасить пребывание  человека  в  неустойчивом  пребывании  между  жизнью  и
смертью. У большинства спящих  сны  не  отличались  особым  разнообразием  и
яркостью, но некоторые люди  в  гибернационном  отсеке  крейсера  отличались
достаточно гибким воображением и более чем яркими впечатлениями от  событий,
случившихся с ними раньше. Ведь сон - лишь обрамление реальности.
   Память о прошедшем давала о себе  знать  даже  здесь,  в  тесном  коконе,
залитом ровным бело-голубым светом контрольного освещения. Беспокойнее всего
вела себя
   женщина в криогенной камере  ј  18.  Если  бы  творец  сновидений  Морфей
распределил бы ее  кошмары  на  всех  остальных,  то,  похоже,  в  системах,
подающих в кровь спящих  вещества,  подавляющие  активность  мозга  к  концу
полета ничего бы не осталось.
   Но поскольку консультант-ксенолог ООН Маша Сем-цова легла в свою  капсулу
почти на месяц  позже  остальных,  аппарат  довольно  успешно  справлялся  с
задачей максимального угнетения всех жизненных функций ее организма.
   После того как крейсер сменил курс и направился к Ахеронту, экипаж, чтобы
не терять времени на бесполезное бодрствование, был  уложен  в  анабиоз.  На
борту не спали только двое - Бишоп и Семцова,  состояние  которой  требовало
продолжительного лечения. На  восемнадцатые  сутки  Семцова  впервые  сумела
самостоятельно встать на ноги,  хотя  была  еще  очень  слаба.  На  двадцать
четвертый день нейросканер бесстрастно известил бодрствующих,  что  здоровье
Мащи пришло в норму, и Бишоп уговорил ее тоже лечь спать.
   ...Андроид сидел в капитанском кресле командной рубки "Патны" и  наблюдал
за ползущими по экрану  строчками  текста.  Меньше  чем  через  четыре  часа
крейсер выйдет  в  заданный  район.  Технические  устройства  корабля  точно
выдержали заданный  курс  и  вывели  его  к  звезде  Z-3.  Скоро  отключатся
гипердвигатели, компьютер разбудит экипаж,  и  крейсер  окажется  на  орбите
Ахеронта.
   Если бы Бишоп был человеком,  то  плюнул  бы  на  возможные  последствия,
захватил один из двух челноков, пристыкованных к "Патне", и улетел  подальше
с корабля, направляющегося к проклятой планете.
   Именно этот план предлагала Семцова, когда окончательно встала  на  ноги.
Когда она достаточно окрепла, чтобы совершить самостоятельную  экскурсию  по
кораблю, то первым делом отправилась в  командный  отсек.  Больше  всего  на
свете она не хотела лететь на Ахеронт, а потому пыталась сделать все,  чтобы
задуманная начальством  "Уэйленд-Ютани"  операция  не  состоялась.  Бишоп  с
неприятным  осадком  вспоминал,  как  Мария  Викторовна   изобретала   самые
невероятные способы помешать Хиллиарду и Компании  выполнить  свои  замыслы.
Это уже начинало попахивать безумием. Она  хотела  одновременно  сбежать  на
челноке, взорвать крейсер, умертвить  экипаж,  находящийся  в  гиперсне,  и,
наконея, лично прикончить Хиллиарда.
   Так  что  предусмотрительность  руководителя  экспедиции   оказалась   не
напрасной. Все системы управления "Патной" были заблокированы, и возможности
подсоединиться к центральному  компьютеру  не  существовало.  Бишоп  пытался
успокоить точно взбесившуюся Семцову, но все уговоры были  напрасны.  Только
когда он лично показал ей заблокированный реакторный зал,  наглухо  запертые
шлюзы, которые вели к автономным  челнокам,  и  продемонстрировал,  что  при
нажатии кнопки "ДОСТУП"  на  пульте  компьютера  на  мониторе  высвечивается
стандартная фраза "ДОСТУП К  ИНФОРМАЦИИ  И  ПИЛОТИРОВАНИЮ  ЗАКРЫТ",  Семцова
смирилась с существующим положением дел, обреченно пробормотала: "Это конец"
- и согласилась отправиться в гибернационную  капсулу.  Бишоп  проследил  за
этой процедурой, чтобы убедиться, что Семцовой напоследок не придет в голову
новая невыполнимая идея, и пожелал ей приятных сновидений.  Пусть  это  было
простым проявлением  вежливости  с  его  стороны,  но  Маша,  укладываясь  в
саркофаг, подумала про себя, что в данной ситуации это  пожелание  выглядело
просто издевательством. На тот момент до Ахеронта было  чуть  больше  месяца
пути.
   Сейчас же это время составляло ровно три часа сорок минут. Бишоп  перевел
взгляд на таймер - через сорок минут "Патна" выйдет из гиперпространства, но
это уже  дело  корабельного  компьютера,  вмешательства  андроида  здесь  не
требуется.  Бишоп  поднялся  с  кресла,  вышел  в  коридор  и  спустился   в
гибернационный отсек корабля. В этой экспедиции  люди  будут  выводиться  из
анабиоза в порядке очереди: сначала отряд русских  "волкодавов"  -  двадцать
человек - вместе с командиром, полковником Реттом  Гором,  и  капитан  Хоуп.
Затем проснутся медики и биологи, а последними из гиперсна выйдут  Хиллиард,
Пауэлл, Блейк и  пара  бюрократов  из  ООН  и  правительства  США,  а  также
робототехники, вспомогательный персонал - и консультант Семцова.
   Пройдя между рядами капсул, Бишоп убедился, что все аппараты в порядке  и
на экранах, установленных на  основаниях  саркофагов,  жизненные  показатели
каждого человека в норме. Камеры, в которых находились военные,  уже  начали
процесс вывода людей из гиперсна. Бишоп видел,  как  кривая  температуры  на
миниатюрных дисплеях медленно  ползет  вверх,  атмосферное  давление  внутри
капсул приближается к обычному, учащается пульс и дыхание людей,  оживляются
линии энцефалограмм. Убедившись, что  процесс  размораживания  проходит  без
осложнений, Бишоп еще раз оглядел криогенный отсек и вернулся в рубку.  Пока
он поднимался на лифте наверх, его сенсоры уловили снижение и, на  несколько
секунд,  полное  исчезновение  гравитации.  Значит,   корабль   перешел   на
досветовую скорость и "Патна" начинает  торможение.  В  рубке  Бишоп  бросил
взгляд на дисплей, показывающий скорость корабля по отношению  к  ориентиру:
цифры постепенно уменьшались, а в иллюминаторах уже  можно  было  разглядеть
оранжевую звезду. На вспомогательных мониторах плыли увеличенные изображения
вращавшихся вокруг нее планет. Одна из них носила зловещее имя Ахеронт.
   Прозрачные колпаки над последними двенадцатью капсулами плавно  поднялись
вверх. Семцова услышала, как справа кто-то шумно  зевнул  и  знакомый  голос
произнес:
   - Похоже, приехали.- Это оказался Хиллиард.
   Семцова приподнялась  на  локтях  и  огляделась.  Большинство  криогенных
капсул уже пустовало, и только  в  нескольких  соседних  шевелились  еще  не
проснувшиеся  до  конца  люди.   Из   стоявшего   рядом   агрегата   вылезал
взъерошенный, как мокрый воробей, Хиллиард. Потянувшись и  сделав  несколько
энергичных движений руками, он повернулся в сторону Семцовой.
   - Рад видеть вас в добром здравии, уважаемая коллега, - приветливо сказал
он и, подойдя к капсуле, протянул  руку:  -  Ну  же,  выбирайтесь.  -  Я  уж
как-нибудь сама, - буркнула Семцова, садясь. Старая боль дала о  себе  знать
легкой отдачей во всем теле.
   - Идемте в душ, думаю, это вас несколько взбодрит. Да и после  нескольких
недель гиперсна пахнем мы все вовсе не как фиалки.  -  Хиллиард  по-прежнему
стоял рядом. Семцова, не обращая на него внимания, разминала затекшие мышцы.
Оглядываясь вокруг, она обратила внимание на пожилого  человека,  озабоченно
копавшегося в своем шкафчике с одеждой. Наконец он извлек из кармана пиджака
очки с толстыми стеклами и торжественно нацепил их  на  нос.  Перехватив  ее
заинтересованный взгляд, Хиллиард сообщил:
   - Это профессор биологии Блейк - ученый с мировым  именем.  Вы  наверняка
слышали о нем.
   - Разумеется. Но боюсь, что после того, как вы спуститесь на  Ахеронт,  о
нем больше никто не услышит. - Семцовой совершенно не хотелось  поддерживать
дальнейший разговор, и она, демонстративно отвернувшись, прошла  к  душевой.
Хиллиард, заметив среди остальных Ричмонда Пауэлла, подошел к нему:
   - Как спалось?
   - Отвратительно, - скривился Пауэлл. - Особенно  сейчас.  Такое  чувство,
что меня полгода хранили в холодильнике. Это мой первый дальний перелет,  вы
же знаете.
   - Видите эту женщину? - Хиллиард кивнул в сторону душевых кабинок,  возле
одной из которых стояла Семцова.
   - Это и есть та самая Мария Семцова? - догадался Пауэлл.
   - Да. Совершенно оправилась после инцидента на Фиорине.
   - Ну и прекрасно. - Пауэлл сделал несколько  приседаний,  и  его  суставы
издали неприятный скрип.- Думаю, она во многом нам поможет.
   - Что-то я  начинаю  в  этом  сомневаться,-  проворчал  Хиллиард  и  тоже
направился в душ.
   Семцова, подставив голову под тугую струю горячей воды,  обдумывала  план
дальнейших действий. Единственным ее союзником оставался только Бишоп. Она
   рассчитывала на возможную помощь Казакова  и  его  подчиненных  (все-таки
соотечественники,  тоже  недолюбливающие  американцев!).  За   долгие   дни,
проведенные в госпитальном блоке, Семцова точно решила для себя, что сделает
все возможное, лишь бы помешать компании "Уэйленд-Ютани"  заполучить  живого
Чужого. Пусть даже ценой собственной жизни. Проблема одна - как это сделать?
Что ж, по ходу развития событий станет видно, как быть. Но  очевидно  -  для
начала следует хотя бы внешне  согласиться  со  всеми  планами  Хиллиарда  и
попытаться войти к нему  в  доверие.  Семцова  хмыкнула:  "С  этого  момента
становлюсь паинькой. Если получится".
   Она смыла с себя пену и выключила воду.  Натянув  новое  белье,  лежавшее
здесь же в непромокаемом пакете, Семцова вышла из кабинки и, отыскав в  ряду
шкафчиков с одеждой тот,  на  котором  красовалась  табличка  с  ее  именем,
открыла его и начала одеваться. Несмотря на тягостное  настроение,  остаткам
ее самолюбия польстил обнаруженный в шкафу  пакет  с  новеньким  темно-серым
комбинезоном, украшенным тремя  серебристыми  шевронами  ка