следующий день,  Широков сперва подумал, что совсем не
спал.  Сквозь желтые "занавеси" проникал тот же свет,  что и  прежде.  Но,
посмотрев на свои часы, он понял, что сейчас не вечер, а позднее утро.
     Синяев еще спал.
     Широков встал и  подошел к  окну.  Его  очень интересовала загадочная
дымка, закрывшая окна.
     Вблизи 6н увидел, что она полупрозрачна, и почувствовал, что наружный
воздух  свободно проходит сквозь нее.  "Занавес" слегка шевелился,  смутно
проступали контуры  деревьев,  и  даже  можно  было  разглядеть море.  Это
походило на  тонкую  ткань  или,  наоборот,  толстое стекло  темно-желтого
цвета.
     Он протянул руку и почувствовал упругое сопротивление.
     Как же "открыть" окно?
     Широков помнил,  к какому месту подошел вчера незнакомый каллистянин,
чтобы "закрыть" окно.  Он  посмотрел туда и  сразу увидел четыре маленькие
кнопки,  окрашенные в разные цвета  - белый, синий, зеленый и желтый. Одна
из них (желтая) была как бы вдавлена в стену.
     Широков нажал на нее.
     Кнопка ушла еще глубже, и тотчас же цвет "занавесей" стал еще темнее.
     "Ясно!   -  подумал он.  - Чем сильнее нажимаешь на кнопку, тем более
плотными становятся шторы.  Надо  вернуть кнопку в  исходное положение,  и
окна "откроются"".
     Он  сделал попытку уцепиться пальцами за крохотную головку,  но этого
не удалось сделать, - кнопка была слишком мала.
     "Вероятно, здесь блокировка", - подумал Широков.
     Он нажал на белую. И тотчас же желтая вышла из стены.
     "Завесы"  быстро  посветлели и  исчезли.  В  комнату  ворвались  лучи
Рельоса.
      - Просто и удобно, - вслух сказал Широков.
     Механизм действительно был очень прост. Но то, чем он  управлял, было
совершенно непонятно. Что закрывало окна? Газ?
     Широков нажал на белую кнопку, не спуская глаз с окна.
     Он увидел,  как огромное отверстие затянулось полупрозрачной дымчатой
пленкой.  Она  появилась сразу  во  всем  проеме окна,  словно тонкий слой
воздуха вдруг потерял чистоту и прозрачность.
     Сердце Широкова забилось учащенно. Все, что непонятно, волнует.
     Он осторожно стал нажимать на синюю кнопку.
     И  чем  дальше уходила она в  стену,  тем все более густой синий цвет
разливался по загадочной пленке.
     Широков в третий раз нажал на белую. Окна "открылись".
     Он отошел к своей постели.
     Нет!  Догадаться, в чем тут дело, было невозможно. Это было ни на что
знакомое не похоже. Придется спросить.
     Синяев все еще спал.  Широкову не  терпелось,  и  он  решил разбудить
друга.
     - С добрым утром!
     Георгий Николаевич открыл  глаза  и  в  первую минуту,  казалось,  не
понимал,  где находится.  С выражением изумления на лице он обвел взглядом
стены,  потолок и  всю обстановку комнаты,  потом сел на постели и  весело
улыбнулся.
     - С  добрым  каллистянским утром!  Неужели  это  правда,  что  мы  на
Каллисто?
     - Если обстановка тебя в этом не убеждает,  встань и посмотри в окно.
Кстати, его открыл я. Очень интересное явление.
     Широков рассказал о проделанных только что экспериментах.
     Но Синяев никак не реагировал на его слова.
     - Оранжевый остров,  -  сказал он.  - "Рельос Витини", Атилли не были
сном?..  Перед тем как проснуться, я видел себя на борту звездолета. Долго
мы спали?
     - Неполных четырнадцать часов.
     Синяев огляделся, словно ища что-то.
     - Странно,  что  они  не  доставили наши вещи.  Мне очень не  хочется
надевать каллистянский костюм, а наши, вероятно, еще не просохли.
     - Каллистяне не хотят нас беспокоить,  -  сказал Широков.  -  Пока мы
сами не позовем, никто не придет.
     - А как мы это сделаем?
     Широков пожал плечами.
     - Не знаю, там увидим.
     - Подожди одеваться,  -  сказал Синяев. - Идем сначала в бассейн. Тут
все-таки слишком жарко.
     Широков охотно согласился.  Он чувствовал легкое недомогание,  голова
была  тяжелой.  Так  должен чувствовать себя  человек,  проспавший ночь  в
слишком жарко натопленной комнате.
     Они  легко  нашли помещение с  бассейном.  Он  был  наполнен чистой и
совершенно бесцветной водой.  Вчерашняя,  они  это  хорошо помнили,  имела
голубой оттенок.
     Бассейн был настолько велик,  что они могли плавать в нем.  Вода была
явно другого "сорта". Она чуть покалывала тело, напоминая нарзанные ванны.
     Выйдя из  бассейна,  они  почувствовали себя  вполне освеженными.  От
недомогания и тяжести в голове не осталось никакого следа.
     Им  не  хотелось надевать каллистянские одежды,  но  они  должны были
признать,  что эта одежда очень удобна.  Она была легка,  почти невесома и
совершенно не стесняла движений.
     - Первое, что надо сделать, - это вызвать Синьга, - сказал Широков.
     - Почему именно Синьга? А может быть, Гесьяня или Дьеньи?
     Широков вздрогнул и внимательно посмотрел на  своего друга.  Случайно
или намеренно он назвал это имя?
     Лицо Синяева было невозмутимо.
     "Случайно", - решил Широков.
     - Потому,  -  ответил он,  -  что  температурные условия на  Каллисто
настолько для  нас  непривычны,  что  мы  должны все  время находиться под
надзором врача,  пока не привыкнем.  Если мы позовем Гесьяня,  Синьг может
обидеться.
     - Каллистяне никогда и ни на что не обижаются.
     - Все-таки лучше Синьга.
     - Пойдем  искать  "телефон".   Они,   вероятно,  не  забыли  оставить
указание, как им пользоваться.
     Они вышли из  купальной комнаты через другую дверь.  На пороге Синяев
случайно  обернулся и  успел  заметить,  как  из  бассейна с  непостижимой
быстротой исчезла вода. Потом так же быстро он снова наполнился.
     Широков шел впереди и не видел этой картины.
     Синяев рассказал.
     - Скорее  всего,  -  сказал Широков,  -  водой  в  бассейне управляет
обыкновенный автомат. В определенное время вода меняется.
     - Сомневаюсь.  Выходит, что вода могла смениться в то время, когда мы
были в бассейне.  Нет, тут не автомат. Во всяком случае не слепой автомат.
Вернемся. Я хочу проверить одну мысль.
     Он быстро разделся и бросился в воду. Потом вышел из бассейна и встал
на его краю,  внимательно наблюдая за водой. Широков не меньше Синяева был
заинтересован опытом.
     Проходили минуты, но вода не менялась.
     - Видишь!  - сказал Широков.
     - Этого не может быть.  Я  уверен,  что догадался верно.  Прошу тебя,
выкупайся тоже.
     Широков не заставил себя просить.
     Когда,  поплавав немного,  он вышел из воды и  они оба оделись,  вода
исчезла.  Новая была темно-голубой, точно такой же, какую они видели вчера
вечером.
     - Теперь ясно?   -  торжествовал Синяев. - Автомат настроен так, что,
когда двое людей выкупаются,  вода меняется.  И, кроме того, он ждет, пока
оденутся. А вдруг мы захотим еще раз войти в воду?
     - Да, автомат, очевидно "видит". Но где он находится?
     Они   внимательно  осмотрели  помещение.   Кроме  самого  бассейна  и
небольшого семиугольного шкафа, в котором находились простыни и полотенца,
в  нем  ничего  не  было.   Стены  и  потолок темно-синего цвета  казались
пластмассовыми,   пол   и   стенки  бассейна   -   из   белого  материала,
отполированного до блеска. Ничего, что походило бы на управляющий аппарат,
они  не  видели.  Купальная комната освещалась неизвестно откуда исходящим
светом.
     - Очевидно,  - сказал Широков, - автомат спрятан в стене. Меня больше
интересует другое:  почему вода разная? Сначала она была бесцветной, как и
подобает быть воде, а теперь голубая, почти синяя. Такая же была вчера. Не
значит ли это,  что каллистяне купаются три раза в  день и каждый раз вода
обладает различными свойствами?
     - Скорей всего именно так.
     - Но  ведь они не  чувствуют жары.  Зачем же столь частое купание?  Я
думаю, что это сделано специально для нас.
     - И  мы  использовали дневную  воду.  Бассейн наполнен для  вечернего
купания.
     - Хорошо! А если мы захотим выкупаться в четвертый раз?
     Синяев с сомнением покачал головой.
     - Этого не следует делать. Надо спросить Синьга.
     - Да,  ты прав.  Здесь что-то связано с медициной. Они снова прошли в
ту же дверь.  Комната за ней была очень мала,  не больше восьми квадратных
метров.  Ее стены были затянуты плотной,  вроде бархата,  рыхлой материей.
Такой же материей был закрыт и  потолок.  Пол мягко поддавался под ногами.
Он был порист и напоминал губку.
     Сверху на длинной цепи свисал какой-то шар стального цвета.  На стене
они увидели небольшой щиток с тремя кнопками.
     - Что это такое?  - спросил Синяев.
     - Вопрос не по адресу.  Я знаю столько же,  сколько ты сам. Вероятно,
аппарат для  какого-то  облучения.  Это доказывается расположением комнаты
рядом с  бассейном.  Меня не  удивляет наличие этого аппарата.  Каллистяне
живут примерно вдвое дольше,  чем  мы.  Без  специальных мер  оздоровления
организма этого трудно добиться.  Я читал, что раньше продолжительность их
жизни была равна нашей.  Вода в бассейне, этот аппарат  - явления одного и
того же порядка.
     За комнатой облучения находился просторный зал.
     В нем стояло много шкафов еще более странной формы,  чем те,  которые
они видели раньше.  Эти "шкафы" были настолько прозрачны,  что становились
почти  невидимыми.  Они  были  заполнены книгами и  какими-то  аппаратами.
Стояли низкие кресла и восьмиугольные столы.
     Не  задерживаясь,  они  прошли дальше.  Миновали "столовую",  которую
видели  вчера.  Здесь  были  только  стол  и  несколько кресел  (стульев у
каллистян не  было  вообще).  В  углу  большой аппарат для  доставки блюд.
Несколько черных статуй и ящики с цветами украшали комнату.
     - Ты не голоден?  - спросил Широков.
     - Голоден,  но  это  потом.  Осмотрим всю  нашу квартиру,  -  ответил
Синяев.
     Он  подошел  к  следующей  двери.   Как  и  все  в  доме,   она  была
двустворчатой, без ручек и открывалась в обе стороны.
     Перешагнув порог, он остановился и подозвал Широкова.
     - Смотри!
     Комната была очень велика,  больше всех,  которые они видели. Одна из
ее стен представляла собой сплошное окно,  за которым расстилалась равнина
океана.  Свет Рельоса свободно проникал в нее.  Стены были бледно-голубые.
Четыре   фонтана,   окруженные  желто-оранжевыми  растениями  с   длинными
свернутыми в  трубку  листьями,  занимали четыре закругленных угла.  Между
ними стояли белые статуи. Пол был пурпурного цвета. Такого же цвета была и
мебель.
     - Что за причудливое сочетание красок!  - сказал Широков.
     - Смотри же!  - повторил Синяев.
     И только тогда Широков заметил, что в комнате что-то двигалось.
     В  первую секунду ему показалось,  что перед ними какое-то животное с
тонкими длинными щупальцами.
     Это был небольшой шар, передвигавшийся на шести металлических ножках.
Он переходил от предмета к предмету и словно ощупывал их гибкими "руками".
Вот  одна  из  этих  "рук" стала вытягиваться и  своим концом,  похожим на
большую  кисть,   провела  по  статуе.   Легкий  слой  пыли,   покрывавший
скульптуру, исчез.
     Шар двигался бесшумно и быстро, приближаясь к двум людям, стоявшим на
пороге двери,  но,  не  дойдя до них метров трех,  он остановился.  "Рука"
протянулась к  стене и  нажала кнопку.  Они  увидели,  как  стоявшая здесь
статуя сдвинулась с  места,  открыв нишу.  Шар сложил "руки" и вошел в эту
нишу. Статуя встала на место, скрыв ее от глаз.
     - Обыкновенный андроид,  - сказал Широков. - Я так и думал, что увижу
что-либо подобное.  Автоматизировать уборку помещений  - это напрашивается
само собой при достаточно высокой технике.  (Андроид, или робот, - машина,
механически имитирующая движения человека. Первый андроид был сделан еще в
1738 году Вокансоном (Франция).)
     - Вероятно,  в каждой комнате есть такой аппарат, - заметил Синяев. -
Я попрошу объяснить мне, как он устроен.
     Андроид в  совершенстве выполнил свою задачу.  Ни пылинки не осталось
на мебели и статуях,  пол так чист,  что было даже как-то неудобно ступать
на него.
     Эта комната оказалась последней. Рядом находилась спальня.
     - В доме семь комнат,  -  сказал Широков. - Это меньше, чем казалось.
Планировка рациональна,  и  мне  нравится;  три   -  бассейн,  кладовая  и
библиотека  -  расположены в  задней половине и  не имеют окон.  Остальные
четыре  - фасад здания.
     - Благодарю, - сказал Синяев. - Теперь я имею представление о доме.
     Широков засмеялся.
     - За три года мы привыкнем к таким квартирам,  -сказал он.  - А когда
вернемся на Землю, нам покажется тесно и неудобно.
     И вдруг оба перестали смеяться. Далекая родина возникла перед ними, и
все, что они оставили там, показалось желанным и милым. Пусть нет там всех
этих утонченных удобств,  пусть не устроена еще жизнь на Земле,  она будет
когда-нибудь   иной,    под   светом   родного   Солнца,   среди   зеленой
растительности,  близкая,  любимая.  Что в  том,  что на  Каллисто все так
красиво сделано, - это чужое!
     Им мучительно захотелось увидеть на одну секунду земной дом и  земную
обстановку, одним глазком, на мгновение.
     - Эх,  -  сказал ни  с  того ни  с  сего Синяев,  -  хоть бы на лыжах
покататься.
     Лыжи,  снег! Не скоро они смогут увидеть все это! Они подошли к окну.
За ним находилась терраса,  выложенная голубыми плитками. Широкая лестница
спускалась  от нее к воде.  У нижней ступени покачивалась небольшая лодка,
закрытая "стеклянным" колпаком.  Выход на  террасу был  в  одном из  углов
комнаты, за фонтаном.
     От  дома  до  берега  океана  по  склону  раскинулся обширный сад,  с
множеством оранжевых,  красных и темно-желтых растений.  Среди этой густой
"зелени" прятались неизбежные статуи  -  черные,  белые и золотисто-серые.
Друзья заметили несколько маленьких птиц.
     Одна из них села на перила террасы,  и  они смогли хорошо рассмотреть
ее.  Птица была величиной с воробья, с синими перышками и голубым брюшком.
Тонкий острый клюв был длиннее тельца. Хвост был раздвоен, как у ласточки.
     Широков тихо  свистнул.  Птица повернула головку,  посмотрела на  них
зелеными глазками и вспорхнула с перил. На мгновение она сверкнула в лучах
Рельоса, как драгоценный аметист, и исчезла в оранжевой листве.
     - Волшебное царство!   -  сказал Синяев,  но сказал как-то вяло,  без
воодушевления. - Мы не во сне это видим?
     Широков улыбнулся. По-видимому, мысли о лыжах все еще не покидали его
друга.
     - Если это сон,  то он снится нам обоим одновременно, а этого никогда
не бывает.
     Позади  них  раздался  негромкий  звук,  точно  стеклянным молоточком
ударили по серебряной пластинке.
     Они обернулись, но комната была, как и прежде, пуста.
     Звук повторился, и теперь они поняли, откуда он исходил.
     На  одной из  стен находился большой,  до двух метров в  поперечнике,
серебристо-голубой экран, малозаметный на фоне стен того же цвета. Под ним
стоял низкий пятиугольный столик на двух кольцеобразных ножках,  а  на нем
продолговатый ящик с  двумя кнопками и  чем-то  вроде решетки,  как  будто
металлической.
     Мелодичный звук раздался в третий раз.
     - Это звонок "телефона", - сказал Синяев.
     Они подошли к  экрану.  Он  был не  прозрачен,  но  почему-то казался
бездонно-глубоким. Своих отражений они в нем не увидели.
     Широков заметил на столике записку и взял ее.  На русском языке рукой
Бьяининя было написано:
     "С помощью этого экрана можно говорить с любым человеком, находящимся
на Каллисто.  Для вызова нажмите кнопку,  расположенную с левой стороны, и
громко назовите имя и фамилию того, с кем желаете говорить.
     Если  услышите чужой  вызов и  захотите ответить,  то  нажмите правую
кнопку".
     - Это значит,  -  сказал Синяев,  -  что на  Каллисто нет двух людей,
носящих одинаковые имя и фамилию.
     - А  разве  ты  этого  не  знал?    -  спросил  Широков,  внимательно
рассматривая кнопки и решетку,  которая,  по-видимому, прикрывала микрофон
или заменяющий его аппарат.  -  Я  давно это знаю.  Но  вот что интересно.
Бьяининя здесь не было вчера. Когда же положена записка?
     - Вероятно, пока мы спали.
     - Да,  кто-то входил.  Но не в этом дело.  Интересно  другое. Никаких
запоров здесь  нет.  Вход  всегда открыт.  Неужели на  Каллисто совсем нет
любопытных?
     - Ах, вот ты о чем! Да, выходит, что они не страдают этим пороком. На
Земле перед домом,  где поселились люди с другой планеты,  была бы толпа с
утра до вечера.
     - Вот  именно.  А  ведь любой каллистянин может войти к  нам в  любую
минуту.
     - В этом и состоит их превосходство перед нами.  Они всегда и во всем
думают о других,  о том, чтобы не причинить другому малейшей неприятности.
Это вошло у них в плоть и в кровь, стало нормой поведения.
     - Вот именно, - повторил Широков. Звонок раздался еще раз.
     - Кто-то хочет говорить с нами.
     - А может быть, вызывают прежних жильцов этого дома?
     - Вряд ли. Но все равно надо ответить.
     Широков нажал правую кнопку.
     Экран мгновенно посветлел, став белым. Потом он вдруг "исчез".
     Образовалось  "окно",  и  они  увидели  внутренность почти  такой  же
комнаты, как та, где находились сами. Только фонтанов в ней не было.
     Буквально в "двух шагах" по ту сторону экрана стоял Синьг.
     Если  бы  они  не  видели,  как  появилось изображение,  то  могли бы
поклясться,  что  это  действительно Синьг,  настолько  реальна  была  его
фигура.
      - Я вызываю вас в четвертый раз,  - сказал каллистянин. - Вы долго и
крепко спали. Как вы себя чувствуете?
     Если бы он вдруг протянул им руку, они бы не удивились. В этот момент
им все казалось возможным на Каллисто.
     Они  хорошо знали,  что  такое  телевидение,  могли  представить себе
телевизор в роли телефона,  - все это было известно на Земле. Они видели и
знали экраны на  звездолете.  Многое было известно им из прочитанных книг.
Само  по  себе  зрелище "живого" Синьга их  не  удивило.  Но  совершенство
техники поразило их.
     Не отвечая каллистянину, они пристально всматривались в то место, где
только что был экран,  и не видели его.  Серебристо-голубое "стекло" стало
абсолютно невидимо.  Синяев даже протянул руку,  со смутным опасением, что
она не  встретит препятствия и  пройдет дальше,  чем должна была позволить
стена,  но  его  пальцы  коснулись твердой и  гладкой поверхности.  Экран,
разумеется, находился на месте.
     Но,  несмотря на  полученное доказательство,  он не мог отделаться от
впечатления, что перед ними сквозное отверстие.
     Им показалось,  что пауза длилась долго, но Синьг снова заговорил, не
высказывая никакого удивления, что ему не отвечают.
     - Вы меня не слышите?  - Он повернул какую-то ручку на точно таком же
ящике, который находился и перед их экраном. - А сейчас?
     Вопрос прозвучал ошеломляюще громко.
     - Мы вас хорошо слышали и раньше,  -  сказал Широков.  -  Не отвечали
потому, что растерялись от неожиданности.
     Синьг улыбнулся и повернул ручку в обратном направлении.
     - Отчего же вы могли растеряться?  - спросил он нормальным голосом. -
Это обычный экран. Как вы себя чувствуете? Хорошо ли спали?
     - Отлично!   -  ответил Широков.  -  Мы проспали четырнадцать часов и
чудесно отдохнули.
     - Нам не терпится скорее познакомиться с Атилли, -добавил Синяев.
     - Если хотите,  -  сказал Синьг, - я могу сейчас прилететь к вам. Или
вы предпочитаете кого-нибудь другого?
     - Мы будем очень рады видеть вас.
     - Тогда ждите. Буду через несколько минут. Опущусь на террасе.


БУДНИ КАЛЛИСТО

     Ожидать пришлось действительно недолго.  Не прошло и пяти минут,  как
над  их  террасой появился воздушный экипаж.  Он  был в  точности похож на
"лодку",  стоявшую у подножия лестницы,  отличаясь от нее только короткими
крыльями.  Но  когда,  почти по  вертикальной линии,  он плавно опустился,
крылья исчезли в  пазах корпуса,  и  тогда тождество с  их  "лодкой" стало
несомненным. Очевидно, олити предназнач