ким способом заглянуть внутрь любого дома?
   - Конечно нет.  Такая  связь  существует  только  с  постами,  да  еще  с
дежурными медицинскими пунктами.
   Синьг вторично нажал левую кнопку. Они  увидели,  как  дежурный  протянул
руку к пульту.
   В следующую секунду комната поста мгновенно "повернулась" на экране.  Они
увидели ее уже с другой стороны и поняли,  что  их  присоединили  к  экрану,
расположенному на противоположной стене.
   Спокойное выражение лица молодого  каллистянина  сменилось  изумлением  и
радостью. Он вскочил с кресла и подбежал, казалось, прямо к ним.
   - Люди Земли! - воскликнул он. - Наши гости!
   - Здравствуйте! - сказал Широков.
   - Я знал, что вы поселились в  моем  секторе,  но  не  надеялся,  что  вы
соединитесь со мной. Я так рад вас видеть!
   - У наших гостей есть к вам дело, - сказал Синьг.
   - Готов выполнить все!
   Дежурный не отрываясь смотрел на Широкова и Синяева. На его молодом  лице
был такой восторг, что они невольно засмеялись.
   - Вы нас еще не видели? - спросил Синяев.
   - Видел два раза. У себя дома, когда вы  выступали  на  острове  Неба,  а
затем здесь, в Атилли. Но этого так мало!
   - Наши гости просят доставить их вещи, которые  остались  на  корабле,  -
сказал Синьг.
   - Все?
   - Нет, их слишком много. Пока только два... - Синяев запнулся,  не  зная,
как сказать слово "чемодан", оно не переводилось на  каллистянский  язык.  -
Два коричневых ящика с ручками и металлическими застежками.
   Синьг, понимая, о чем идет речь, пояснил более подробно.
   - Сейчас будет сделано, - сказал дежурный.
   Он вернулся к  пульту  и  произвел  нужное  включение.  "Исчез"  один  из
экранов, и появилось знакомое им помещение рулевой  рубки  их  корабля.  Они
увидели командира судна, который сразу заметил их  и  приветствовал  жестами
рук. Дежурный ясно и  толково  передал  просьбу  гостей.  Широков  и  Синяев
слышали каждое слово.
   - Люди Земли поселились в четвертом секторе, 4472.
   - Как жаль, что я не могу сам выполнить их просьбу, - сказал моряк. -  Но
я сейчас пришлю вещи.
   Дежурный выключил экран корабля и снова подошел к ним.
   - К сожалению, - сказал он, - я вынужден  прекратить  наш  разговор.  Уже
несколько раз меня вызывали. Правда, те, кто соединялся со мной,  видели,  с
кем я говорю, но все же...
   - Увидимся в другой раз, - сказал Широков. Синьг выключил экран.
   - Ваши вещи сейчас будут доставлены, - сказал он.
   - Право, я сожалею о своей просьбе, - сказал Синяев. - Не лучше  ли  было
нам самим слетать на корабль?
   - Не думайте об этом. Каждый каллистянин с радостью исполнит  любое  ваше
желание. Вы гости не отдельного лица, а всей планеты.
   - Кому же будет поручена доставка? - спросил Широков.
   - Любому, кто в этот момент ничем не занят.
   - А если такого не найдется?
   - Людей всегда много.
   Не прошло и пятнадцати минут, как на террасе  опустилась  олити.  Из  нее
вышел каллистянин и вынул два чемодана.
   - Надо поблагодарить его, - сказал Синяев.
   Они вышли на террасу. Каллистянин приветствовал их радостно,  но  не  так
восторженно, как дежурный по сектору.
   - Мы вам очень благодарны за вашу  услугу,  -  сказал  Широков.  -  Можно
узнать ваше имя?
   - Меня зовут Жьесь Дньинь. Я рад случаю увидеть вас вблизи.
   - Мы вам не помешали тем, что попросили доставить вещи?
   - Вы меня об этом не просили. Но я с удовольствием исполнил ваше желание.
Не нужно ли вам еще что-нибудь?
   - Нет, спасибо, ничего не нужно.
   - В таком  случае  я  полечу  дальше.  Желаю  вам  хорошо  поработать  на
Каллисто.
   - Знаете, кто это такой? - спросил Гесьянь, когда олити скрылась.  -  Это
крупнейший геолог. Он очень известный ученый.
   - Так почему же именно ему поручили тащить наши  вещи?  -  с  возмущением
спросил Широков. - Или не знали, кто он такой?
   - А какая разница? - удивилась Бьесьи.- Если он мог это сделать.
   Широков и Синяев ничего не сказали. Обращение  к  знаменитому  ученому  с
просьбой сыграть роль носильщика казалось им очень странным.  Но  каллистяне
явно не видели тут ничего особенного. Человек  мог  сделать  данную  работу,
этого было, по их понятиям, вполне достаточно, чтобы обратиться к нему.
   - Почему он не остался и не поговорил с нами?
   - Потому, что вы не выразили такого желания,  -  ответил  Синьг.  -  Ваши
вопросы странны для нас. Я вас понимаю, потому что привык  к  вам  за  годы,
которые мы провели вместе. Другие не поймут. На Каллисто иные  понятия,  чем
на Земле.
   - Мы это видим, - вздохнул Синяев.
   Чемоданы перенесли в комнату, в которой Широков и  Синяев  провели  ночь.
Она оказалась тщательно убранной, но постели остались  нетронутыми.  Широков
рассказал о виденном ими механическом уборщике и спросил, каждая ли  комната
имеет такого андроида.
   -  Каждая,  -  ответил  Гесьянь.-  Кроме  домашних,  существуют   машины,
приводящие в порядок улицы и  сады.  "Аньдьрьоидь",  как  вы  ее  называете,
привел в порядок комнату, но не тронул постелей потому, что не  умеет  этого
делать. Здесь, очевидно, не спали. Сегодня  в  этом  доме  будут  переделки.
Укажите, где вы хотите спать в дальнейшем, и там  поставят  машину,  которая
будет убирать и постели.
   - Кстати, почему мы спали именно здесь?
   - Потому, что в этой комнате холоднее,  чем  в  других.  В  доме  сделано
специально  для  вас  искусственное  охлаждение,  но  оказалось,   что   оно
недостаточно. Его усилят.
   - Сколько хлопот! - сказал Синяев.
   - Конечно, вы на особом  положении,  -  сказала  Бьесьи,  -  но  и  любой
каллистянин может попросить сделать изменения  в  своем  доме.  Это  обычное
явление.
   - А как узнают, что где-то требуются услуги?
   Широков и Синяев непрерывно задавали вопросы. Их возникало все  больше  и
больше, на каждом шагу. При внешнем сходстве жизнь на Каллисто  и  на  Земле
резко отличалась одна от другой по внутреннему содержанию. И причиной  этого
являлась не только более развитая техника. Основное различие  заключалось  в
психологии каллистян, их отношении к  труду  и  друг  к  другу.  При  полном
отсутствии какого бы то ни было государственного аппарата это различие имело
решающее значение, определяло собой весь уклад жизни.  Насилия,  пусть  даже
самого малого, никогда и нигде не  применялось.  Все  делалось  добровольно,
основывалось на личном желании каждого каллистянина принять участие в  общей
работе.  Общественный  строй  на  Каллисто  представлял   собой   коллектив,
объединяющий все население планеты, и  каждый  член  этого  многомиллионного
коллектива отдавал все свои силы и знания на достижение общей цели, ставя ее
выше личного. Эта цель заключалась в том, чтобы сделать жизнь  еще  лучше  и
полнее, чем она была в данный момент,  двигать  вперед  искусство  и  науку,
открывая и заставляя служить себе все новые и новые силы природы. Прекрасный
и бесконечный путь!
   Людям  Земли  хотелось  узнать  как  можно  больше  и  как  можно  скорее
решительно все. Синьг, Гесьянь и Бьесьи отвечали  с  видимым  желанием.  Это
поощряло Широкова и Синяева, и они не стеснялись.
   Петр Аркадьевич вспомнил, как  сами  каллистяне  на  Земле  осаждали  его
бесконечными вопросами и как трудно  ему  приходилось  тогда  из-за  плохого
знания языка. Что ж! Это и порядке  вещей.  Во  всяком  случае,  каллистянам
легче, чем было ему.
   - Для этого, - ответила  Бьесьи,-  существуют  дежурные  на  постах.  Вот
видите этот небольшой аппарат? - Она подошла к стене, на которой они увидели
ящичек, похожий на динамик радиотрансляции, но сделанный из "хрусталя",  как
и пульт "телефона". - Он принимает сообщения дежурного поста о потребности в
рабочей силе. Когда вы хотите работать ("хотите", а не "должны", отметил про
себя Широков), то включаете его и выбираете то, что вам подходит, после чего
сообщаете дежурному,  и  работа  исключается  из  дальнейших  сообщений  как
выполненная.
   Она повернула крохотную ручку, и ящичек заговорил громко и отчетливо:
   - На центральном складе "В" четвертого сектора  нужны  два  человека  для
переделки учетной машины типа "Гьирь". Корабль  "Вьерьи"  нуждается  в  пяти
членах экипажа, плывет в Кусуди. В домах 289 и  2387  второго  сектора  надо
переключить приемные экраны на имена новых жильцов...
   Голос смолк, так как Бьесьи выключила аппарат.
   - Это мелкие сообщения, - сказала она. - Они  передаются  непрерывно,  по
мере поступления заявок. Вечером сообщается о крупных работах, намеченных на
завтрашний день.
   - Те работы, о которых мы только что слышали,  вероятно,  уже  заняты?  -
спросил Синяев.
   - Безусловно. Сообщений никогда не  приходится  повторять.  Но  тот,  кто
хочет взять на себя объявленную работу, должен очень торопиться.
   - Почему?
   - Перехватят другие.
   - Разве работ мало?
   - В сравнении с числом населения Атилли очень мало. Ведь это  мелкие,  не
плановые  работы.  Они  выполняются  между  прочим,  вне  обычного  рабочего
времени.
   Гесьянь рассмеялся.
   - Здесь проявляется нежелание каллистян подчиниться требованиям медицины,
- сказал он. - Они уверяют,  что  эти  мелкие  работы  служат  развлечением.
Приходится делать уступку.
   - Но более крупных, плановых работ хватает для всех?
   Гесьянь поморщился.
   - В общем хватает. Но иногда приходится выдумывать работу.
   - Отчего возникло такое положение?
   - Автоматизация. Основная масса работ ведется без участия людей.
   - Что же будет дальше?
   - Я думаю, что положение не  изменится.  Уже  сейчас  половина  населения
Каллисто - это работники науки и искусства. В дальнейшем,  при  еще  большем
развитии техники и увеличении автоматики,  число  занятых  чисто  умственным
трудом увеличится - и только.
   - Выходит, что у вас еще  есть  разница  между  умственным  и  физическим
трудом, - сказал Широков. - В чем же заключается физический труд?
   - В управлении машинами и автоматами. Они могут работать  самостоятельно,
но не во всех случаях. Требуется известный уход и настройка. Ну  еще  мелкие
работы, о которых мы только что говорили.
   - Ну, это совсем не то, - улыбнулся Широков.  -  Я  имел  в  виду  другой
физический труд.
   -  У  меня  создается  впечатление,  что  каждый   каллистянин   получает
универсальное образование, - заметил Синяев.
   - Отчасти это верно, но существует специализация. Я,  например,  как  вам
известно, врач, но знаю устройство всех машин настолько, что  могу  работать
везде.
   - Сколько лет учатся дети?
   - Для получения общего образования  -  два  с  половиной  года.  Изучение
выбранной специальности длится неопределенное время, но обычно  от  двух  до
трех лет.
   - А с какого возраста начинается обучение?
   - С трех лет. (Напоминаю читателю, что год Каллисто равен двум  годам  на
Земле.)
   В переводе на земное  время  это  означало,  что  каллистяне  заканчивали
высшее образование к семнадцати годам. Молодость Гесьяня  и  Дьеньи,  бывших
уже учеными, стала понятна.
   - Нам не терпится своими глазами увидеть все, о чем вы  рассказываете,  -
сказал Синяев.
   - Времени у вас хватит, - ответил Синьг. -  Сегодня  только  второй  день
вашего пребывания на Каллисто. Впереди полтора года - три, по-вашему.
   - Однако мы снова забыли о  завтраке,  -  сказал  Широков.  -  Так  можно
умереть с голоду на вашей планете.

   НА ОЛИТИ
   На Каллисто не существовало  ресторанов  или  столовых.  Все  можно  было
получить, не выходя из дому, по специально для этого проложенным  трубам.  В
комнате, где полагалось завтракать, обедать или ужинать, в  "столовой",  как
называли ее между собой Широков и Синяев, на особой подставке лежал  большой
плотный альбом. На его  страницах  помещалось  несколько  тысяч  названий  и
рисунков различных блюд. После каждого названия стоял номер.
   У стены находился автомат с четырьмя рядами цифр на пятиугольной  дверце.
Каждая цифра поддавалась нажиму, как кнопка. Чтобы получить требуемое блюдо,
достаточно было набрать нужные номера и  повернуть  маленькую  ручку.  Через
минуту раздавался гудок. В аппарате  оказывалось  все,  что  было  заказано.
Блюда были прекрасно приготовлены" на красивой посуде, горячие,  теплые  или
холодные, смотря по  желанию.  Опорожненные  тарелки  и  стаканы  (они  были
многоугольной формы, но не очень  сильно  отличались  от  земных)  ставились
обратно в  автомат,  и  поворачивалась  другая  ручка  -  это  было  все.  В
каллистянских домах не знали, что значит приготовление обеда, мытье посуды и
тому подобное.
   Завтрак на пять человек был заказан Синьгом.  Широков  и  Синяев  еще  не
научились разбираться в названиях "меню", но за время полета они привыкли  к
каллистянской пище и могли есть все.
   - Сколько человек работают на... - Синяев снова запнулся,  не  зная,  как
сказать слово "кухня".
   Широков также не знал этого слова. Очевидно, его просто не было в языке.
   - На продовольственном заводе? Вы это хотели спросить? - ответила Бьесьи.
- Ни одного человека. Приготовление блюд и их доставка в  дома  производятся
автоматически.
   - А доставка сырья на завод? Мясо, овощи, фрукты?
   - Овощи и  фрукты  доставляются  раз  в  десять  дней.  Их  складывают  в
приемники, и на этом все кончается. Что касается  мяса,  то  вы  ошибаетесь,
если думаете, что это мясо животных.
   - Что же это такое? - спросил Широков. - По вкусу это свежее мясо,  почти
такое же, как у нас.
   - Когда-то, - сказал Синьг, - каллистяне, подобно людям Земли,  ели  мясо
убитых животных, но теперь мы не питаемся таким способом.
   - То, что вы едите, - добавила Бьесьи, - мясо, но только синтезированное.
Оно более  питательно,  чем  натуральное,  и  не  содержит  никаких  вредных
веществ.
   - Значит, каллистяне не убивают животных? Но тогда  их  количество  может
вырасти чрезмерно.
   - Нам не нужно мясо, но мы используем мех и кожу. Вообще на  Каллисто  не
так много животных. Многие виды уничтожены как вредные или бесполезные.
   - А овощи и фрукты тоже синтезируются?
   - Нет, этого не нужно. Можно, конечно, синтезировать  все,  но  овощей  и
фруктов у нас вполне достаточно.
   - Где они выращиваются?
   - Всюду.  Не  все  живут  в  городах.  Большинство  ученых  и  работников
искусства предпочитают жить среди природы.  Каждый  дом  окружен  садом  или
полем. Работа в них полезна.  Нельзя  все  время  сидеть  за  столом  или  в
лаборатории.
   - Можно нам посетить продовольственный завод или такой отдельный дом, вне
города? - спросил Синяев.
   - Разумеется. Вы можете посетить все, что пожелаете.
   Окончив завтрак, все перешли в спальную комнату. К удивлению  Широкова  и
Синяева, постели были кем-то убраны.
   - Ничего? - ответил Гесьянь на вопрос Широкова.  -  Не  думайте  о  таких
мелочах. Вы гости.
   - Кто же все-таки убрал за нами?
   - Ну, скажем, я, - засмеялся Гесьянь. - Не все ли  равно?  Мне  это  было
приятно. Больше этого не повторится, - поспешно прибавил  он.  -  Все  будет
делать домашняя машина.
   - Спасибо! - сказал Широков. - Но мы могли бы сами.
   Они  переоделись  в  свою  одежду  и   почувствовали   при   этом   такое
удовольствие, точно долгие годы не видели земных вещей. Даже запах  материи,
сделанной на Земле, был приятен.
   При этом они снова столкнулись с разницей в понятиях людей  и  каллистян.
Чтобы переодеться, им надо было снять бывшие  на  них  костюмы,  но  Бьесьи,
зная, что они хотят делать, не уходила. Пришлось, извинившись, попросить  ее
выйти.
   - Наше воспитание, - сказал  Широков  Синьгу,  -  вероятно,  кажется  вам
смешным?
   - Нисколько. Понять  не  трудно.  Человек  всегда  может  понять  другого
человека, как бы различны они ни были. А вы очень мало отличаетесь от нас.
   - Вы любезны и вежливы, как всегда, - сказал Синяев.
   Когда они снова прошли в комнату, смежную  с  террасой,  то  застали  там
несколько незнакомых каллистян, которые  что-то  делали  у  одной  из  стен.
Гесьянь объяснил, что это те, кто взял на себя переделку охлаждения в  доме,
и также другие мелкие работы.
   - Когда вы вернетесь, все будет уже закончено, - скачал он.
   После обычных приветствий один из "рабочих" ("Кто  их  знает,  -  подумал
Широков, - кто они такие? Ведь поручили же крупному ученому  доставить  наши
чемоданы".) спросил, не надо ли переключить  экраны  на  имя  новых  жильцов
дома.
   - Переключите, - сказал Синяев. - Хотя бы на мое имя.
   - Лучше сделать иначе,  -  предложил  Синьг.  -  Ваши  имена  трудны  для
произношения. Настройте экран на слово "Земля".
   -  Вы  не  возражаете?  -  спросил  каллистянин,  который,   по-видимому,
руководил своими товарищами.
   - Наоборот! Это будет только приятно.
   - Тогда мы так  и  сделаем.  Зьемьлья,  -  повторил  он.  -  Я  правильно
произношу?
   - Приблизительно правильно, - улыбнулся Синяев.
   - Не забудьте сообщить об этом на пост "Каллисто", - сказал Гесьянь.
   В эту минуту на террасу опустилась большая, окрашенная в темно-серый цвет
олити. Из нее вышел каллистянин и прошел в дом. Вежливо  поздоровавшись,  он
сообщил, что эта олити предназначена для гостей.
   - Как раз вовремя, - сказал Синяев. - Спасибо!
   - Научить вас управлять ею? - спросил каллистянин.
   - Я сама научу, - ответила Бьесьи.
   - В таком случае до свидания! Я могу воспользоваться чьей-нибудь олити?
   - Возьмите мою, - сказал Гесьянь. - Вон ту. Очевидно, желая  скрыть  свое
любопытство, каллистянин окинул внимательным взглядом Широкова и  Синяева  и
вышел.
   - Вы не спросили его, куда он полетел, - сказал Широков.
   - А зачем мне это знать?
   - Но ведь он взял вашу олити. Где вы возьмете другую?
   - Где угодно.
   "Ответ в каллистянском стиле, - подумал Широков. - У них это просто.  Где
угодно, вот и весь разговор".
   Оставив "рабочих" хозяйничать в доме, все пятеро вышли на террасу.
   Олити, построенная специально для Широкова и Синяева, была  шестиместной.
По изяществу наружной и внутренней отделки она походила на нарядную игрушку,
и, несмотря на величину, ее невольно хотелось положить и  бархатный  футляр,
как произведение искусства. - Это новейшая конструкция, - сказала Бьесьи.  -
Управление ею очень просто.
   - Поразительно, - сказал Синяев по-русски, - с каким вниманием  относятся
к нам каллистяне. Ты думаешь, что цвет олити случаен?  Ничего  подобного.  Я
как-то сказал, не помню кому, что больше всего люблю  темно-серый  цвет,  и,
как видишь, они это запомнили.
   - Возможно, что так, - с оттенком недоверия ответил Широков.
   Они обратили внимание, что совершенно безоблачное утром  небо  затянулось
облаками. Рельос был невидим.
   - Ожидается дождь?
   - Нет. -  Бьесьи  взглянула  на  небо.  -  Это  не  дождевые  облака.  По
расписанию должно быть ясно. Вероятно, небо закрыли облаками специально  для
вас. Каллистяне, - пояснила она свои слова, - тревожатся,  что  вам  слишком
жарко. Особенно после вчерашнего.
   - А что вчера?
   - Как что? Вам же было плохо после путешествия по улицам Атилли.
   - Откуда вы это знаете?
   - Вся Каллисто знает.
   Эти слова напомнили гостям с  Земли  об  истинном  положении  вещей.  Они
как-то забыли, что находятся в  центре  внимания  всего  населения  планеты.
Возможно, это произошло потому, что никто из каллистян не высказывал  явного
любопытства. Их обоих как будто оставили в покое, предоставив поступать, как
они желают. Ни один каллистянин не подходил и не подлетал к их  дому,  чтобы
взглянуть на жителей другого мира.
   Широков вспомнил толпы народа, осаждавшие с утра до  вечера  обсерваторию
Штерна, а еще раньше - лагерь под Курском, где ему,  как  коменданту,  часто
приходилось обращаться за помощью к Черепанову, чтобы оградить каллистян  от
людского любопытства.
   Жители Атилли вели себя совсем иначе.
   Облака над городом, направленные сюда исключительно для  гостей,  служили
яркой иллюстрацией заботы и внимания без навязчивости.
   Шесть кресел были сделаны  из  того  же,  уже  знакомого  им,  материала,