ся на корабле.
   Все это производилось быстро и молча.
   Только тогда, когда они прошли в  комнату  с  фонтаном  и  по  требованию
Синьга легли на "диваны", врач звездолета угрюмо сказал:
   - Я никогда не прощу себе этого.
   Диегонь только посмотрел на Синьга, и в его взгляде был горький упрек.
   - Мы теперь чувствуем себя совсем хорошо, - сказал Широков.
   - Вы были обязаны сказать об этом гораздо раньше, -  сказал  каллистянин,
имени которого они еще не знали. - Любому, кто находился рядом. Один из  вас
врач, и он должен знать, какой опасности подвергал себя и товарища.
   - Кому принадлежит этот дом? -  спросил  Широков,  избегая  необходимости
признаться, что врачом является именно он.
   Каллистянин с удивлением посмотрел на Широкова. Вопрос, очевидно, был ему
непонятен.
   -  Дома,  -  ответил  Диегонь,  -  не  могут  никому  принадлежать.   Они
принадлежат всем.  Так  же,  как  и  все  остальное.  Этот  дом  подготовили
специально для вас, по указаниям Гесьяня и Синьга. Те, кто жил здесь раньше,
переселились в другой. В Атилли домов больше, чем нужно его населению.
   - Если дом был занят, -  сказал  Синяев,  -  то  проще  было  подготовить
какой-нибудь другой. Не все ли равно. К чему было тревожить людей?
   - Не беспокойтесь об этом. Каллистяне часто переезжают из дома в дом  или
из одного города в другой. Этот дом подходит для вас  хотя  бы  потому,  что
здесь есть фонтаны, а они далеко не везде. Не все любят прохладу.
   - А как же личные вещи... -  начал  Широков,  но  замолчал,  не  закончив
фразы.
   Здесь, на Каллисто, земные  представления  и  понятия  были  неприменимы.
Слова "частная собственность" давно исчезли из сознания  каллистян.  Вопрос,
который он хотел задать, был бессмысленным для них.
   - Мне кажется, - сказал Широков, - что нам лучше всего  заснуть.  Сегодня
было слишком много впечатлений.
   - Безусловно так, - согласился Синьг. - Спите сегодня здесь.
   Принесли простыни и подушки. Эти вещи были точной копией земных. Материал
был  тонок  и  шелковист.  Одеяла   были,   конечно,   не   нужны   в   этом
сверхтропическом климате.
   Была вторая половина дня, и на улице было совсем светло. Широков спросил,
нельзя ли чем-нибудь закрыть огромные окна, которых в этой комнате было два.
   Незнакомый каллистянин подошел к окну. Что он сделал, люди  не  заметили,
но оба огромных окна вдруг затянулись словно дымкой тумана,  которая  быстро
густела.
   - Какой цвет вы предпочитаете? - спросил каллистянин.
   - То есть? - спросил Синяев.
   - Каким цветом закрыть окна? Зеленым, синим или желтым?
   - Пусть будет желтым.
   Закрывшая окна "завеса" окрасилась в желтый цвет.
   - Так хорошо?
   - Очень хорошо, спасибо!
   В который уж раз за этот  знаменательный  день  Широков  и  Синяев  молча
переглянулись. То, что произошло, было совершенно непонятно, но ни  тот,  ни
другой не задали вопроса. Они слишком устали. Впереди еще много времени.
   - Вы будете спать до утра, - улыбаясь, сказал Синьг на прощание.
   Если бы он знал, что они  не  смогут  заснуть  так  долго,  то,  конечно,
вернулся бы и помог им справиться с бессонницей. Но его не было в доме.  Как
и все каллистяне, вернувшиеся из космического рейса, он торопился  увидеться
с родными, которые съехались в Атилли и давно ожидали здесь.
   Широков и Синяев одни находились в обширном дворце, предоставленном в  их
полное распоряжение на все время, которое они проведут в Атилли.
   Им показали, где находится  "столовая",  и  познакомили  с  аппаратом,  с
помощью которого они могли получить, не выходя  из  дома,  любое  кушанье  и
любой напиток.
   Рядом с той комнатой, где они сейчас лежали, находилась  другая,  гораздо
меньших размеров, но не менее красиво обставленная. В ней  стояло  несколько
"шкафов" с дверцами семиугольной  формы,  наполненных  всевозможными  вещами
домашнего обихода. Они были уложены и поставлены в  безупречном  порядке,  и
тут было, кажется, все, что только могло быть нужно.  Их  предупредили,  что
все эти вещи принадлежат сейчас им и  они  могут  пользоваться  ими  как  им
угодно.
   - Все, что может вам понадобиться и чего вы здесь не  найдете,  -  сказал
каллистянин, - будет доставлено в любую минуту. Вам надо только сказать.  Мы
старались ничего не упустить, но, может быть, учли не все.
   - Сколько хлопот мы вам доставили, - сказал Широков.
   - Мы отвечаем вам за гостеприимство, оказанное на  Земле  Диегоню  и  его
товарищам.
   - О, мы их встретили совсем не так.
   - Вы же не могли знать, - сказал Диегонь. - Вас никто не  предупреждал  о
нашем прилете.
   Кроме этих трех комнат и бассейна в доме было еще несколько помещений, но
знакомство с ними пришлось отложить до следующего дня.
   В конце концов оба заснули почти  одновременно  и  проспали  крепко,  без
сновидений, до самого утра.

   УТРО
   Проснувшись на следующий день, Широков  сперва  подумал,  что  совсем  не
спал. Сквозь желтые "занавеси" проникал тот  же  свет,  что  и  прежде.  Но,
посмотрев на свои часы, он понял, что сейчас не вечер, а позднее утро.
   Синяев еще спал.
   Широков встал и подошел к окну. Его очень интересовала загадочная  дымка,
закрывшая окна.
   Вблизи 6н увидел, что она полупрозрачна,  и  почувствовал,  что  наружный
воздух свободно проходит сквозь  нее.  "Занавес"  слегка  шевелился,  смутно
проступали контуры деревьев, и даже можно было разглядеть море. Это походило
на тонкую ткань или, наоборот, толстое стекло темно-желтого цвета.
   Он протянул руку и почувствовал упругое сопротивление.
   Как же "открыть" окно?
   Широков помнил, к какому  месту  подошел  вчера  незнакомый  каллистянин,
чтобы "закрыть" окно. Он посмотрел туда  и  сразу  увидел  четыре  маленькие
кнопки, окрашенные в разные цвета - белый, синий, зеленый и желтый. Одна  из
них (желтая) была как бы вдавлена в стену.
   Широков нажал на нее.
   Кнопка ушла еще глубже, и тотчас же цвет "занавесей" стал еще темнее.
   "Ясно! - подумал он.  -  Чем  сильнее  нажимаешь  на  кнопку,  тем  более
плотными становятся шторы. Надо вернуть кнопку в исходное положение, и  окна
"откроются"".
   Он сделал попытку уцепиться пальцами за крохотную головку,  но  этого  не
удалось сделать, - кнопка была слишком мала.
   "Вероятно, здесь блокировка", - подумал Широков.
   Он нажал на белую. И тотчас же желтая вышла из стены.
   "Завесы" быстро посветлели и исчезли. В комнату ворвались лучи Рельоса. -
Просто и удобно, - вслух сказал Широков.
   Механизм действительно был очень прост. Но  то,  чем  он  управлял,  было
совершенно непонятно. Что закрывало окна? Газ?
   Широков нажал на белую кнопку, не спуская глаз с окна.
   Он увидел, как  огромное  отверстие  затянулось  полупрозрачной  дымчатой
пленкой. Она появилась сразу во всем проеме окна, словно тонкий слой воздуха
вдруг потерял чистоту и прозрачность.
   Сердце Широкова забилось учащенно. Все, что непонятно, волнует.
   Он осторожно стал нажимать на синюю кнопку.
   И чем дальше уходила она  в  стену,  тем  все  более  густой  синий  цвет
разливался по загадочной пленке.
   Широков в третий раз нажал на белую. Окна "открылись".
   Он отошел к своей постели.
   Нет! Догадаться, в чем тут дело, было невозможно.  Это  было  ни  на  что
знакомое не похоже. Придется спросить.
   Синяев все еще спал. Широкову не терпелось, и он решил разбудить друга.
   - С добрым утром!
   Георгий Николаевич открыл глаза и в первую минуту, казалось, не  понимал,
где находится. С выражением изумления  на  лице  он  обвел  взглядом  стены,
потолок и всю обстановку комнаты, потом сел на постели и весело улыбнулся.
   - С добрым каллистянским утром! Неужели это правда, что мы на Каллисто?
   - Если обстановка тебя в этом не убеждает,  встань  и  посмотри  в  окно.
Кстати, его открыл я. Очень интересное явление.
   Широков рассказал о проделанных только что экспериментах.
   Но Синяев никак не реагировал на его слова.
   - Оранжевый остров, - сказал  он.  -  "Рельос  Витини",  Атилли  не  были
сном?.. Перед тем как проснуться, я видел себя на борту звездолета. Долго мы
спали?
   - Неполных четырнадцать часов.
   Синяев огляделся, словно ища что-то.
   - Странно, что они не доставили наши вещи. Мне очень не хочется  надевать
каллистянский костюм, а наши, вероятно, еще не просохли.
   - Каллистяне не хотят нас беспокоить, - сказал Широков. - Пока мы сами не
позовем, никто не придет.
   - А как мы это сделаем?
   Широков пожал плечами.
   - Не знаю, там увидим.
   - Подожди одеваться, - сказал Синяев.  -  Идем  сначала  в  бассейн.  Тут
все-таки слишком жарко.
   Широков охотно согласился. Он чувствовал легкое недомогание, голова  была
тяжелой. Так должен чувствовать себя  человек,  проспавший  ночь  в  слишком
жарко натопленной комнате.
   Они  легко  нашли  помещение  с  бассейном.  Он  был  наполнен  чистой  и
совершенно бесцветной  водой.  Вчерашняя,  они  это  хорошо  помнили,  имела
голубой оттенок.
   Бассейн был настолько велик, что они могли плавать в нем. Вода была  явно
другого "сорта". Она чуть покалывала тело, напоминая нарзанные ванны.
   Выйдя  из  бассейна,  они  почувствовали  себя  вполне  освеженными.   От
недомогания и тяжести в голове не осталось никакого следа.
   Им  не  хотелось  надевать  каллистянские  одежды,  но  они  должны  были
признать, что эта одежда очень удобна. Она  была  легка,  почти  невесома  и
совершенно не стесняла движений.
   - Первое, что надо сделать, - это вызвать Синьга, - сказал Широков.
   - Почему именно Синьга? А может быть, Гесьяня или Дьеньи?
   Широков вздрогнул и внимательно посмотрел на своего друга.  Случайно  или
намеренно он назвал это имя?
   Лицо Синяева было невозмутимо.
   "Случайно", - решил Широков.
   - Потому, - ответил он, - что температурные условия на Каллисто настолько
для нас непривычны, что мы должны все время находиться под  надзором  врача,
пока не привыкнем. Если мы позовем Гесьяня, Синьг может обидеться.
   - Каллистяне никогда и ни на что не обижаются.
   - Все-таки лучше Синьга.
   - Пойдем искать "телефон". Они, вероятно, не  забыли  оставить  указание,
как им пользоваться.
   Они вышли из купальной комнаты  через  другую  дверь.  На  пороге  Синяев
случайно  обернулся  и  успел  заметить,  как  из  бассейна  с  непостижимой
быстротой исчезла вода. Потом так же быстро он снова наполнился.
   Широков шел впереди и не видел этой картины.
   Синяев рассказал.
   -  Скорее  всего,  -  сказал  Широков,  -  водой  в  бассейне   управляет
обыкновенный автомат. В определенное время вода меняется.
   - Сомневаюсь. Выходит, что вода могла смениться в то время, когда мы были
в бассейне. Нет, тут  не  автомат.  Во  всяком  случае  не  слепой  автомат.
Вернемся. Я хочу проверить одну мысль.
   Он быстро разделся и бросился в воду. Потом вышел из бассейна и встал  на
его краю, внимательно наблюдая за  водой.  Широков  не  меньше  Синяева  был
заинтересован опытом.
   Проходили минуты, но вода не менялась.
   - Видишь! - сказал Широков.
   - Этого не может  быть.  Я  уверен,  что  догадался  верно.  Прошу  тебя,
выкупайся тоже.
   Широков не заставил себя просить.
   Когда, поплавав немного, он  вышел  из  воды  и  они  оба  оделись,  вода
исчезла. Новая была темно-голубой, точно такой же, какую  они  видели  вчера
вечером.
   - Теперь ясно? - торжествовал Синяев. - Автомат настроен так, что,  когда
двое людей выкупаются, вода меняется. И, кроме того, он ждет, пока оденутся.
А вдруг мы захотим еще раз войти в воду?
   - Да, автомат, очевидно "видит". Но где он находится?
   Они внимательно осмотрели помещение. Кроме самого бассейна  и  небольшого
семиугольного шкафа, в котором находились простыни и полотенца, в нем ничего
не было. Стены и потолок темно-синего цвета казались пластмассовыми,  пол  и
стенки бассейна - из белого материала, отполированного  до  блеска.  Ничего,
что походило бы на управляющий аппарат, они  не  видели.  Купальная  комната
освещалась неизвестно откуда исходящим светом.
   - Очевидно, - сказал Широков, - автомат  спрятан  в  стене.  Меня  больше
интересует другое: почему вода разная? Сначала она была  бесцветной,  как  и
подобает быть воде, а теперь голубая, почти синяя. Такая же была  вчера.  Не
значит ли это, что каллистяне купаются три раза в день  и  каждый  раз  вода
обладает различными свойствами?
   - Скорей всего именно так.
   - Но ведь они не чувствуют жары. Зачем же столь частое купание? Я  думаю,
что это сделано специально для нас.
   - И мы использовали дневную воду. Бассейн наполнен для вечернего купания.
   - Хорошо! А если мы захотим выкупаться в четвертый раз?
   Синяев с сомнением покачал головой.
   - Этого не следует делать. Надо спросить Синьга.
   - Да, ты прав. Здесь что-то связано с медициной. Они снова прошли в ту же
дверь. Комната за ней была очень мала, не больше восьми  квадратных  метров.
Ее стены были затянуты плотной, вроде бархата,  рыхлой  материей.  Такой  же
материей был закрыт и потолок. Пол  мягко  поддавался  под  ногами.  Он  был
порист и напоминал губку.
   Сверху на длинной цепи свисал какой-то шар стального цвета. На стене  они
увидели небольшой щиток с тремя кнопками.
   - Что это такое? - спросил Синяев.
   - Вопрос не по адресу. Я знаю  столько  же,  сколько  ты  сам.  Вероятно,
аппарат для какого-то  облучения.  Это  доказывается  расположением  комнаты
рядом с бассейном. Меня не удивляет наличие этого аппарата. Каллистяне живут
примерно вдвое дольше, чем мы. Без специальных  мер  оздоровления  организма
этого трудно добиться. Я читал, что раньше продолжительность их  жизни  была
равна нашей. Вода в бассейне, этот  аппарат  -  явления  одного  и  того  же
порядка.
   За комнатой облучения находился просторный зал.
   В нем стояло много шкафов еще более странной формы, чем те,  которые  они
видели раньше. Эти "шкафы" были настолько прозрачны, что  становились  почти
невидимыми. Они были заполнены книгами и какими-то аппаратами. Стояли низкие
кресла и восьмиугольные столы.
   Не задерживаясь, они прошли дальше. Миновали "столовую",  которую  видели
вчера. Здесь были только стол и несколько кресел  (стульев  у  каллистян  не
было вообще). В углу большой аппарат для  доставки  блюд.  Несколько  черных
статуй и ящики с цветами украшали комнату.
   - Ты не голоден? - спросил Широков.
   - Голоден, но это потом. Осмотрим всю нашу квартиру, - ответил Синяев.
   Он подошел к следующей двери. Как и все в доме, она  была  двустворчатой,
без ручек и открывалась в обе стороны.
   Перешагнув порог, он остановился и подозвал Широкова.
   - Смотри!
   Комната была очень велика, больше всех, которые они видели.  Одна  из  ее
стен представляла собой  сплошное  окно,  за  которым  расстилалась  равнина
океана. Свет Рельоса свободно проникал в  нее.  Стены  были  бледно-голубые.
Четыре фонтана, окруженные желто-оранжевыми растениями с длинными свернутыми
в трубку листьями, занимали четыре  закругленных  угла.  Между  ними  стояли
белые статуи. Пол был пурпурного цвета. Такого же цвета была и мебель.
   - Что за причудливое сочетание красок! - сказал Широков.
   - Смотри же! - повторил Синяев.
   И только тогда Широков заметил, что в комнате что-то двигалось.
   В первую секунду ему показалось,  что  перед  ними  какое-то  животное  с
тонкими длинными щупальцами.
   Это был небольшой шар, передвигавшийся на шести металлических ножках.  Он
переходил от предмета к предмету и словно ощупывал их гибкими "руками".  Вот
одна из этих "рук" стала вытягиваться и своим  концом,  похожим  на  большую
кисть, провела по статуе. Легкий слой пыли, покрывавший скульптуру, исчез.
   Шар двигался бесшумно и быстро, приближаясь к  двум  людям,  стоявшим  на
пороге двери, но, не дойдя  до  них  метров  трех,  он  остановился.  "Рука"
протянулась к стене и нажала кнопку. Они увидели, как стоявшая здесь  статуя
сдвинулась с места, открыв нишу. Шар сложил  "руки"  и  вошел  в  эту  нишу.
Статуя встала на место, скрыв ее от глаз.
   - Обыкновенный андроид, - сказал Широков. - Я  так  и  думал,  что  увижу
что-либо подобное. Автоматизировать уборку  помещений  -  это  напрашивается
само собой при достаточно высокой технике. (Андроид, или  робот,  -  машина,
механически имитирующая движения человека. Первый андроид был сделан  еще  в
1738 году Вокансоном (Франция).)
   - Вероятно, в каждой комнате есть такой аппарат, - заметил  Синяев.  -  Я
попрошу объяснить мне, как он устроен.
   Андроид в совершенстве выполнил свою задачу. Ни пылинки  не  осталось  на
мебели и статуях, пол так чист, что было даже  как-то  неудобно  ступать  на
него.
   Эта комната оказалась последней. Рядом находилась спальня.
   - В доме семь комнат, - сказал  Широков.  -  Это  меньше,  чем  казалось.
Планировка рациональна, и мне нравится; три - бассейн, кладовая и библиотека
- расположены в задней половине и не имеют окон. Остальные  четыре  -  фасад
здания.
   - Благодарю, - сказал Синяев. - Теперь я имею представление о доме.
   Широков засмеялся.
   - За три года мы привыкнем к таким  квартирам,  -сказал  он.  -  А  когда
вернемся на Землю, нам покажется тесно и неудобно.
   И вдруг оба перестали смеяться. Далекая родина  возникла  перед  ними,  и
все, что они оставили там, показалось желанным и милым. Пусть нет  там  всех
этих утонченных удобств, пусть не устроена еще жизнь  на  Земле,  она  будет
когда-нибудь иной, под светом родного Солнца, среди зеленой  растительности,
близкая, любимая. Что в том, что на Каллисто все так красиво сделано, -  это
чужое!
   Им мучительно захотелось увидеть на одну  секунду  земной  дом  и  земную
обстановку, одним глазком, на мгновение.
   - Эх, - сказал ни с того ни с сего Синяев, - хоть бы на лыжах покататься.
   Лыжи, снег! Не скоро они смогут увидеть все это! Они подошли к  окну.  За
ним находилась  терраса,  выложенная  голубыми  плитками.  Широкая  лестница
спускалась от нее к воде. У нижней  ступени  покачивалась  небольшая  лодка,
закрытая "стеклянным" колпаком. Выход  на  террасу  был  в  одном  из  углов
комнаты, за фонтаном.
   От дома до берега океана по склону раскинулся обширный сад, с  множеством
оранжевых, красных и  темно-желтых  растений.  Среди  этой  густой  "зелени"
прятались неизбежные  статуи  -  черные,  белые  и  золотисто-серые.  Друзья
заметили несколько маленьких птиц.
   Одна из них села на перила террасы, и они смогли хорошо  рассмотреть  ее.
Птица была величиной с воробья, с синими перышками и голубым брюшком. Тонкий
острый клюв был длиннее тельца. Хвост был раздвоен, как у ласточки.
   Широков  тихо  свистнул.  Птица  повернула  головку,  посмотрела  на  них
зелеными глазками и вспорхнула с перил. На мгновение она сверкнула  в  лучах
Рельоса, как драгоценный аметист, и исчезла в оранжевой листве.
   - Волшебное  царство!  -  сказал  Синяев,  но  сказал  как-то  вяло,  без
воодушевления. - Мы не во сне это видим?
   Широков улыбнулся. По-видимому, мысли о лыжах все  еще  не  покидали  его
друга.
   - Если это сон, то он снится нам обоим одновременно, а этого  никогда  не
бывает.
   Позади них раздался негромкий звук, точно стеклянным  молоточком  ударили
по серебряной пластинке.
   Они обернулись, но комната была, как и прежде, пуста.
   Звук повторился, и теперь они поняли, откуда он исходил.
   На одной из  стен  находился  большой,  до  двух  метров  в  поперечнике,
серебристо-голубой экран, малозаметный на фоне стен того же цвета.  Под  ним
стоял низкий пятиугольный столик на двух кольцеобразных  ножках,  а  на  нем
продолговатый ящик с двумя  кнопками  и  чем-то  вроде  решетки,  как  будто
металлической.
   Мелодичный звук раздался в третий раз.
   - Это звонок "телефона", - сказал Синяев.
   Они  подошли  к  экрану.  Он  был  не  прозрачен,  но  почему-то  казался
бездонно-глубоким. Своих отражений они в нем не увидели.
   Широков заметил на столике записку и взял  ее.  На  русском  языке