сть которых превышает сто километров в секунду, способны пробить стенки
звездолета, а  как  было  известно  каллистянской  астрономии,  даже  вблизи
Сириуса метеориты исключительно редко достигают таких скоростей.
   Каллистяне очень охотно показывали  и  объясняли  все,  что  интересовало
земных ученых. Они совершенно не пытались скрыть какие-нибудь  "секреты"  и,
как могли, помогали понять устройство двигателей и принципы их работы.  Даже
в помещение "атомного котла" (его называли так потому, что не нашли  другого
подходящего названия), являвшегося самой  ответственной  частью  звездолета,
они свободно допускали всех желающих.
   Было ли это следствием их уверенности, что агрегат нельзя испортить,  или
такая возможность даже не приходила им в голову, но они нисколько не боялись
и с полным доверием относились к людям.
   Они не могли не понимать, что выйди из строя "сердце" их корабля - и  они
теряют возможность вернуться на родину. И, несмотря на  это,  не  только  не
препятствовали Смирнову  и  Манаенко  в  их  желании  изучить  работу  этого
"сердца", но даже часто на целые часы оставляли их одних в этом помещении.
   Эта  детская  доверчивость,  с   земной   точки   зрения   граничащая   с
беспечностью, очень беспокоила полковника Артемьева, и он часто обращался  к
Козловскому с просьбой ограничить число лиц, посещающих  корабль.  Секретарь
обкома разделял его беспокойство.
   До сих пор не удалось  обнаружить  никаких  следов  пребывания  в  лагере
диверсантов,  в  существовании  которых  ни  Артемьев,  ни   Козловский   не
сомневались. Агентурные сведения, сообщенные  им  из  Москвы,  не  оставляли
сомнения в том, что враг в лагере. Но кто был этим врагом? Этого не  удалось
выяснить.
   - Вы уже достаточно хорошо познакомились с этим самым "котлом", -  сказал
Смирнову Козловский, пытливо всматриваясь  в  лицо  профессора.  -  Скажите,
Александр Александрович, можно вывести его из строя?
   - Можно, - был ответ.
   Козловский нервным движением потер руки.
   - Так зачем же, скажите на милость, они разрешают вам  возиться  у  этого
"котла"?
   - Они нам верят. Конечно, рассуждая со стороны,  они  слишком  доверчивы,
порой кажутся даже наивными. Семен Борисович  как-то  сказал,  что,  по  его
мнению, эти люди привыкли к поведению и морали  коммунистического  общества.
Если это так, то для них должны быть совершенно непонятны  такие  вещи,  как
диверсия.
   - Зато эти, как вы выражаетесь, "вещи" должны быть хорошо понятны вам.  Я
очень прошу вас, Александр Александрович, никого не допускать к "котлу".
   - Как, даже Артема Григорьевича?
   - Нет, Манаенко я не имею  в  виду,  -  ответил  Козловский.  -  Но  вот,
например, Ю Син-чжоу? Почему он постоянно бывает на корабле вместе  с  вами?
Что ему надо у "котла"?
   - То же, что и нам, Он старается изучить его. Разве вы не знаете,  что  Ю
Син-чжоу не всегда был журналистом? По специальности он инженер.
   - Я не знал этого, - нахмурившись сказал Козловский.
   - Он сам рассказал мне свою биографию, - продолжал  Смирнов,  -  когда  я
заинтересовался происхождением его технических знаний. Если вы  требуете,  я
не буду брать его с собой.
   - Да, лучше не надо. Чем меньше людей будет иметь туда доступ, тем лучше.

   ВЗГЛЯД НАЗАД

   Время шло своим чередом. Все больше сведений о родине звездоплавателей  и
о них самих становилось достоянием населения  Земли,  все  больше  и  больше
узнавали и каллистяне о Земле и ее жизни.
   Петр Аркадьевич Широков стал постепенно неизменным переводчиком при  всех
беседах. Его успехи были так велики, что он теперь занимался языком отдельно
от своих товарищей, далеко опередив их. Было очевидно, что в скором  времени
он сможет свободно говорить с каллистянами на любую тему. Лежнев и  Ляо  Сен
были вынуждены признать, что они, несмотря на весь свой опыт, не в состоянии
угнаться за молодым медиком, обнаружившим неожиданно для  самого  себя,  что
язык Каллисто не доставляет ему почти никаких трудностей.
   - Я и сам не знаю, чем это объяснить, но слова этого  языка  кажутся  мне
очень легкими для запоминания, - говорил он Куприянову.
   Неожиданные способности Широкова были очень счастливым обстоятельством. С
его помощью выяснилось много подробностей прилета  космического  корабля  на
Землю.
   Если планетная система Солнца  имела  только  одну  населенную  разумными
существами планету - Землю, то система Сириуса-Рельоса - имела их целых две.
Кроме Каллисто, еще на одной планете были люди, правда  стоявшие  на  низкой
ступени развития, но все же люди, - разумные существа, знакомые  с  орудиями
труда, огнем и обладавшие членораздельной речью.
   Звездолеты Каллисто только недавно побывали на этой планете, и  сделанное
ими открытие произвело целый переворот в  мыслях  каллистян.  До  этого  они
склонялись  к  тому,  что  Каллисто  -  исключительное  явление  в  природе.
Большинство ученых придерживались той точки зрения, что жизнь -  это  своего
рода "болезнь" планеты, что нормальное состояние  небесного  тела  исключает
возможность жизни.
   Этот  глубоко  ошибочный  взгляд  (на  Земле  он  тоже  существовал,  его
сторонником  был  английский  астроном  Джине)  тормозил  развитие  научного
мировоззрения на планете, и с ним долгие века боролись лучшие умы  Каллисто.
Все это чрезвычайно напоминало не прекратившуюся до сих пор борьбу идеализма
с материализмом на Земле.
   Открытие населенной планеты  по  соседству  с  ними  заставило  каллистян
пересмотреть свои взгляды на сущность жизни и  послужило  мощным  толчком  к
организации полета к Солнцу.
   Ригь Диегонь - инженер и крупнейший  теоретик  звездоплавания  -  еще  до
открытия разумного населения на соседней планете был ярым сторонником полета
к Солнцу и работал  над  проектом  звездолета,  но  его  идея  не  встречала
сочувствия,  и  только  после  того,  как  наука   получила   доказательство
существования жизни на других мирах,  он  смог,  наконец,  осуществить  свою
долголетнюю мечту.
   К этому моменту он был уже стар (на Каллисто средний возраст человека был
равен восьмидесяти - ста годам), но это его не остановило.  Он  был  великим
энтузиастом науки.
   Первой планетой, обнаруженной звездоплавателями в "окрестностях"  Солнца,
была Венера. Корабль проник под ее облачный покров и  встретил  там  богатую
растительность такого же цвета, как на Каллисто. Животной жизни  на  планете
не оказалось.
   Это  было  сенсационной  новостью.  Астрономы  Земли  только  подозревали
существование на Венере растительной жизни, а многие из них считали, что  ее
нет. Фотографии пейзажей Венеры, оказавшиеся на звездолете,  рассматривались
Штерном и другими учеными с величайшим вниманием.  Это  было  такое  научное
сокровище, значение которого трудно было переоценить.
   Убедившись, что на Венере нет разумной  жизни,  каллистяне  стали  искать
другие планеты. Они скоро нашли планету Юпитер, но, учитывая ее  величину  и
отдаленность от Солнца, решили, что на ней жизни быть не может, и поэтому не
познакомились с ней ближе. Диегонь и Вьеньянь считали, что бесполезно искать
разумную жизнь на большом расстоянии  от  Солнца,  и  звездолет  три  месяца
обследовал пространство между  орбитами  Венеры  и  Земли,  о  существовании
которой они долго не подозревали.
   Не находя никакой планеты (Марс так и  остался  незамеченным)  каллистяне
решили, что система Солнца гораздо беднее планетами, чем система Сириуса.
   С чувством глубокого разочарования они собирались отправиться в  обратный
путь.
   Найти Землю помогла случайность.
   Желая точно рассчитать орбиту Венеры, Вьеньянь наблюдал планету с помощью
телескопа и несколько раз фотографировал. Рассматривая  снимки,  он  обратил
внимание на заметное смещение одной из ярких звезд, на фоне которых он видел
Венеру. Заподозрив, что эта звезда является планетой, Вьеньянь стал  изучать
ее и очень скоро убедился, что не  ошибся.  Определив  орбиту  открытого  им
спутника Солнца, он понял: то, что они искали, найдено.
   Неизвестная планета находилась на таком расстоянии от Солнца, что на  ней
вполне могла оказаться жизнь, хотя бы такая, как на Венере.
   На совете экипажа корабля  было  решено  обследовать  находку.  Звездолет
направил свой путь к Земле.
   Подлетев  к  ней,  каллистяне  сразу  поняли,  что  эта  планета   сильно
отличается от Венеры, но что ее  природа  еще  богаче,  чем  у  ее  соседки.
Наличие на Земле разумного населения  было  установлено  ими  только  тогда,
когда звездолет приблизился на пятьсот километров к ее  поверхности.  Первым
признаком,  по  которому  им  стало  ясно,  что  они   встретили,   наконец,
человеческий разум,  был  океанский  пароход,  замеченный  в  телескоп.  Его
искусственное происхождение было для них несомненно.
   Потом они увидели еще несколько кораблей. Оказавшись над Сибирью, они уже
сознательно искали признаки разумной деятельности и без труда находили их.
   Их радость была очень велика. Несколько часов,  которые  отделяли  момент
появления парохода от приземления в Курской области, пролетели для  них  как
один миг.
   Только Диегонь сохранял относительное спокойствие и управлял звездолетом.
Остальные, находились в состоянии лихорадочного волнения.
   Когда, опустившись ниже, они увидели поднявшиеся им  навстречу  самолеты,
даже Диегонь оторвался от пульта управления и подошел к экрану.  С  огромным
интересом рассматривали каллистяне воздушные машины.
   Катастрофа  самолета,  неосторожно  вошедшего  в  струю  позади  корабля,
произвела на них потрясающее  впечатление.  Они  были  в  отчаянии,  что  их
прибытие повело к смерти обитателя Земли. Диегонь бросился обратно к  пульту
и резко  увеличил  скорость,  боясь  повторения  несчастья.  Он  думал,  что
реактивное движение неизвестно на Земле и что  люди  не  понимают  опасности
приближения к задней части звездолета.
   Они видели другие эскадрильи  самолетов  и  понимали,  что  жители  Земли
приветствуют их, но теперь каждый раз уходили далеко  вперед,  уклоняясь  от
почетного эскорта.
   Им не хотелось производить посадку в пустынях, которые они  встречали  во
время полета над Землей, и они стали искать  достаточно  уединенного  места,
где не было бы свидетелей  приземления,  и  Курская  область  показалась  им
подходящей. Остановившись на окрестностях Золотухино, Диегонь  долго  кружил
на  одном  месте,  чтобы  дать  возможность  Вьеньяню   хорошо   рассмотреть
местность, - он опасался сесть на  болото.  Тучи  пыли,  поднятые  кораблем,
помешали им видеть, что под ними населенный пункт. О существовании под  ними
города они даже не подозревали и только случайно не посадили звездолет прямо
на дома.
   Когда корабль коснулся земли и замер  неподвижно,  они  поздравляли  друг
друга с достижением поставленной цели. Они были глубоко счастливы.
   Звездолет находился на планете, подобной их собственной,  и  эта  планета
была населена разумными существами!
   В свои "окна" - экраны - каллистяне наблюдали за прибытием  экспедиции  и
постройкой лагеря. Они хорошо поняли цель, с которой это  делалось,  -  люди
готовились к встрече с ними. Световые разговоры убедили их в том, что  общий
язык с населением Земли будет найден.
   Девятнадцать суток10, которые они были  вынуждены  провести  на  корабле,
показались им очень долгими. Но  было  необходимо  произвести  пробы  земной
атмосферы и выяснить, какие в ней содержатся болезнетворные микроорганизмы.
   Синьг, который  испытывал  такое  же  нетерпение,  как  и  его  товарищи,
торопился как мог. Он установил, что  состав  и  плотность  атмосферы  Земли
такие же, как на Каллисто. Он обнаружил несколько микробов,  неизвестных  на
их родине, и нашел средства против заражения ими. Это позволило  каллистянам
выйти из корабля без масок. Но все бактерии, известные Синьгу, оказались и в
атмосфере Земли. Это открытие обрадовало его, так  как  устраняло  опасность
заражения для людей. Он решил, что  на  первое  время  нельзя  допускать  на
звездолет воздух Земли, и именно поэтому  они  подвергали  кабину  подъемной
машины "дезинфекции". Синьг надеялся,  что  в  дальнейшем,  когда  он  лучше
изучит микроорганизмы Земли, можно  будет  обходиться  без  этой  неприятной
процедуры.
   Первое появление людей вблизи от корабля очень взволновало  каллистян.  С
жадным любопытством  они  рассматривали  жителей  неведомой  планеты,  столь
похожих на них самих, но с белым цветом кожи. Желая показать, что видят  их,
они намеренно выдвинули аппарат для взятия проб воздуха в тот момент,  когда
люди шли мимо. Бьяининь хотел выйти из корабля и показаться  жителям  Земли,
так велико было его нетерпение. Он соглашался пойти на  риск  заражения,  но
Синьг и Диегонь не позволили ему этого сделать.
   День пятнадцатого августа (они, конечно, не знали, что это "август" и что
сегодня пятнадцатое число) был для каллистян таким же праздником, как и  для
людей. По их счету, это был четыреста тридцать третий день 2392 года.
   На Каллисто, так же как и на Земле, время полного оборота планеты  вокруг
ее центрального светила (Сириуса) считалось "годом", но вследствие того, что
орбита  планеты  была  длиннее  орбиты  Земли  и  сама  Каллисто   двигалась
медленнее, этот "год" равнялся почти двум земным годам.
   "Год" Каллисто не делился,  подобно  земному,  на  месяцы.  Это  было  не
удивительно,  если  вспомнить,  что  на  ней  не  было  смены  времен  года.
Каллистяне не знали, что такое весна,  осень,  зима  и  лето.  В  той  части
планеты, где были расположены материки,  всегда  было  одно  сплошное  лето,
более жаркое, чем на экваторе Земли. На полюсах Каллисто,  наоборот,  всегда
царила зима, но значительно более мягкая, чем на полюсах Земли.

   * * *

   До отъезда из лагеря осталось три дня. Все вопросы, связанные с переездом
в Москву, были успешно согласованы.  Диегонь  сам  предложил,  чтобы  экипаж
корабля в полном составе покинул лагерь.
   Космический корабль должен был остаться под охраной воинских частей.

   Глава вторая

   В РАЙОННОЙ БОЛЬНИЦЕ

   Час ночи.
   Экспресс "Пекин - Москва" только что отошел от крупной станции и, набирая
скорость, мчался вперед. В двухместном купе международного  вагона  у  окна,
закрытого опущенной занавеской, сидели в креслах  два  пассажира.  Один  был
пожилой  китаец,  второй,  судя  по  его  костюму  и  манере  держаться,   -
американец.
   Беседа шла на английском языке.
   - Что же мне оставалось делать? -  говорил  американец.  -  В  разрешении
посетить  лагерь  мне  отказали.  Я  не  ученый  и  не   журналист.   Просто
любознательный человек. Хочу увидеть жителей другой планеты -  марсиан...  Я
очень доволен, что удалось получить визу и что еду  в  Москву.  Может  быть,
марсиане приедут туда, а если нет,  постараюсь  хоть  издали  посмотреть  на
корабль.
   - Профессор Куприянов разрешил экскурсии к звездолету, - сказал китаец. -
Вам надо поехать в город Курск, советую сделать это пятнадцатого августа.
   - Вы думаете, что световой разговор был правильно понят?
   - У меня это не вызывает сомнений.
   - Вы счастливый человек, - сказал американец. - Без всяких хлопот увидите
корабль и марсиан.
   - Почему вы называете их марсианами?  По  данным  современной  науки,  на
Марсе нет разумного населения.
   - Ну что "современная наука"! Что она  знает?  Тайны  природы  недоступны
слабому человеческому уму.
   - Вот как! - усмехнулся китаец. - Вы не верите в  науку?  Во  что  же  вы
тогда верите?
   - В человека. В силу его ума и энергии.
   - Так это и есть сила науки.
   - Человеку не понять тайн природы, - повторил американец.
   - Непознаваемость мира! - китаец засмеялся. - Вы фидеист?
   - Как вы сказали? Фидеист? А что это означает?
   - Есть такое философское учение. Оно оспаривает научное познание  мира  и
отдает предпочтение вере перед знанием. Фидеизм - опора реакции.
   - Вы говорите, как коммунист.
   - Я и есть коммунист, - просто ответил китаец.
   Американец вынул часы и взглянул на них.
   - Не хотите ли пройти в ресторан? - предложил он. - Стаканчик водки перед
отходом ко сну. Русская водка лучше джина.
   - Нет, благодарю вас, - ответил китаец.
   Американец вышел из купе.
   Оставшись  один,  китаец  начал  раздеваться.  Вспоминая   разговор,   он
улыбался.
   "Таковы они все, - думал он. - Считают себя высшей расой и сочетают это с
полной научной неграмотностью. Он верит только в энергию человека, то есть в
искусство бизнеса".
   Едва он успел снять пиджак, как его спутник вернулся.
   - Идемте скорее! - сказал он. - В соседнем вагоне произошло убийство.
   - Что вы говорите! - воскликнул китаец.
   Он поспешно надел пиджак и пошел за американцем.
   В коридоре вагона было пусто. Пассажиры спали.
   Они вышли на площадку, чтобы перейти в другой вагон.
   Поезд мчался по лесу. Близко к полотну  дороги  подступила  черная  стена
деревьев. В слабом свете  маленькой  лампочки  на  площадке  смутно  темнела
фигура какого-то человека.
   Если бы проводник вагона увидел его, то  мог  бы  поклясться,  что  этого
человека раньше не было в поезде.
   Американец сделал шаг назад, пропуская китайца вперед.
   Неизвестный человек взмахнул рукой. Звук тяжелого удара потерялся в стуке
колес бешено несущегося экспресса.
   Тело упало на площадку  вагона.  Двое  наклонились  над  ним  и  поспешно
обыскали труп. Потом они открыли дверь и выбросили убитого, на всем ходу,  в
черноту ночи.

   * * *

   Главный врач одной из районных больниц омской области, доктор Казимбеков,
всегда приходил  на  работу  ровно  в  восемь  часов.  Надев  халат,  он,  в
сопровождении дежурного врача, начал обычный обход больных.
   - Слышали? - говорил он в каждой палате.  -  Товарищ  Широков  уже  почти
свободно говорит с каллистянами. Что значит  медицинский  работник!  Принято
решение переехать из лагеря в Москву. Профессор Аверин узнал много нового  в
вопросах  синтеза  органических  соединений.   Профессор   Смирнов   изучает
двигатели.
   Больные улыбались. Они уже привыкли, что главный врач каждый день сообщал
им новости из лагеря под Курском, не считаясь с тем, что  они  сами  их  уже
знали. Радиостанции три раза в  день  включали  в  свою  программу  передачу
сообщений Куприянова.
   Казимбеков очень интересовался звездолетом. Он сетовал, что сам не увидит
гостей с Каллисто, и ворчал на  то,  что  корабль  не  опустился  где-нибудь
поближе.
   - Что им, места не хватило у нас в Сибири? - говорил он.
   Миллионы сибиряков видели звездолет во время его полета,  но  даже  этого
утешения судьба не доставила бедному Казимбекову. Корабль пролетел в стороне
от Омской области.
   Не один Казимбеков был в эти дни недоволен своей судьбой. Вряд  ли  можно
было отыскать в Советском Союзе человека, который не  завидовал  бы  жителям
Курской области. Звездолет, его экипаж,  научная  экспедиция  Академии  наук
были самой волнующей темой разговора. Где и о чем бы ни говорили люди в  эти
дни, беседа обязательно переходила на Каллисто.
   И в небольшой  районной  больнице  все,  здоровые  и  больные,  думали  и
говорили о том же.
   Пациентов было не так много, и Казимбеков скоро закончил свой обход.
   - А в каком положении китаец? - спросил он у дежурного врача.
   - Все в том же, - со вздохом ответил тот
   Речь шла о человеке, доставленном в больницу  девятого  августа  с  линии
железной дороги. Он был найден  путевым  обходчиком  рано  утром  на  лесном
перегоне
   У китайца, хорошо одетого,  пожилого  человека,  была  разбита  голова  и
сломаны обе ноги. Он лежал под насыпью и не подавал никаких признаков жизни.
   Несмотря на то, что человек казался мертвым,  путевой  обходчик  доставил
его в ближайшую больницу.
   Китаец оказался жив ("На один  процент",  -  как  выразился  Казимбеков.)
Энергично принятыми мерами удалось если не совсем предотвратить смерть,  то,
во всяком случае, отдалить ее и  получить  слабую,  но  все